Вид: кожаная куртка, рубашка со шнуровкой, брюки из мягкой кожи, высокие сапоги.
С собой: за спиной — лук, стрелы, полуторный меч; на поясе сумка с зельями и припасами; конь Асфалот.

Чем дальше они заходили в лес, тем тише становилось вокруг. Умолкали птицы, стихали мелкие звери, даже ветер в кронах шумел приглушенно; все живое пыталось убраться, скрыться от притаившейся впереди не-смерти; лишь Асфалот невозмутимо шагал вперёд по заброшенной дороге к старым штольням на окраине Холодного бора, что находились на приличном отдалении от Стоунвилля. Герцогство Единогорья, безусловно, было землей мирной, но до здешних краев длань власти дотягивалась нечасто; вот и пришлось доведенным до отчаянья людям платить вольному наемнику.

Эрилл смутно представлял, с чем придется работать. В глуши хватало недобрых мест. В некоторых лесах не охотились, даже если вся деревня с голоду погибала, и по опыту скрываться там могло что угодно: от ведьм, не любивших, когда их тревожили, до змеиного клубка разномастной нечисти, только и ждавшей возможности всадить зубы в живую плоть. Осталось понять, что притаилось здесь, в мрачных коридорах.

История была простой: никто толком не знал, что за зло притаилось в старой шахте за городом, но местные, не без оснований, считали это место дурным и обходили десятой дорогой. Сложно сказать, откуда взялись идиоты, решившие, что в старых, выработанных штольнях ещё остались крупицы серебра, которые местные де не добыли из-за глупости и суеверности, но итог был предсказуем: то, что дремало последние сто лет, пробудилось. Кучки горе-искателей не хватило чтобы насытить голод.

Сначала пришел страх. Удушающие ощущение угрозы, давящее на сознание всех, кто жил здесь достаточно долго. Потом — жуткий вой на самой грани слышимости; не прошло и недели как местные охотники наткнулись в лесу на разорванного медведя; кто бы это не сделал, когти у него явно были впечатляющими, как впрочем и аппетит. Кровавые следы привели в шахту, но спуститься вниз никто не решился — страх, первобытный и лишающий разума, оказался гораздо сильнее.

Вой не утих. С каждой ночью он раздавался все ближе к нехитрым людским домам, а трупы крупного зверья вокруг шахты стали находить регулярно. И все бы ничего, если бы в шахте когда-то не добывали серебро...

Эрилл несколько раз натыкался на примятую траву и кровавые следы. Он спрыгивал с Асфалота, снимал перчатки, касался земли, пытаясь услышать, кто прошел по ней, но природа молчала, словно скованная ужасом, тянущимся из брошенных штолен. В очередной раз не уловив ни единого отголоска, эльф выругался, прыгнул в седло и не стал терять времени.

Итак, монстр игнорировал серебро, спал около сотни лет, внушал первобытный ужас всему живому и имел специфические пищевые пристрастия. Во время диалога со старостой Эрилл напустил на себя серьезный вид и покивал так, словно сталкивался с таким регулярно, но каких-то здравых идей у него не было — слишком мало информации у него было, и слишком много странностей во всей этой ситуации находилось. Даже твари, которых нельзя было убить серебряным клинком, металл этот обычно недолюбливали — мало кто решился бы свить гнездо в таком месте.

Был, конечно, еще один вариант; в шахте монстра могли запереть, но зачем бы ему возвращаться назад?

То и дело вокруг появлялись брошенные тачки, кирки, камни, конструкции вдоль дороги, очевидно предназначавшиеся для транспортировки руды; одним словом, следы разработки местности. Вскорости показался и вход в шахту, рядом с которым не по себе стало даже Эриллу.

Асфалот, впрочем, шел все так же уверенно, игнорирую нервозность всадника. Он был слишком высокомерен, чтобы реагировать на такие мелочи.

В сущности не было ничего удивительного, что староста не ограничился одним наймитом; монстр явно мог оказаться не по зубам гордому одиночке, и все же приметив рядом с шахтой еще одну гостью, Эрилл едва подавил печальный вздох. Работать он предпочитал один, по целому ряду причин.

— Доброго вечера. Интересное место для прогулки вы выбрали, ничего не скажешь. 

Отредактировано Eriell Kane (2020-12-11 07:23:11)