Редкий дракон появляется на свет не одиноким, но в компании братьев и сестер или под присмотром родителей. Хадалауг была из тех, кому повезло меньше. Еще в яйце она ощущала некое бережно окутывающее тепло, но вылупившись оказалась в довольно холодном и неприветливом мире. Высокие пики скалистой местности закатных гор, где ей «посчастливилось» появиться на свет, обрекали на скорую смерть слабых юнцов. Однако юная драконица, будучи уже при рождении больше и сильнее прочих сородичей, смогла не только выжить, но и приспособиться. Основной угрозой были виверны, что жили сплоченными стаями и так же охотились, и взрослые драконы, решившие остаться со своими детьми. И те и другие страшно злили Хадалауг, ведь у них было то, что ей так хотелось – семья, но вымещать негативные чувства на них не было никакого смысла. Смерть была единственным исходом, стоило только предпринять попытку подобраться к их гнездовью поближе. Приходилось довольствоваться слабыми одиночками, на которых она нападала не только для пропитания, но и ради «развлечения». Последнее однажды обернулось для нее довольно плачевно: маленькая виверна, так удачно отбившаяся от стаи и которая должна была стать добычей, была далеко не одинока и имела довольно грозное оружие – яд, коим «наградили» Хадалауг старшие собратья ее же жертвы. Чудом ускользнув из лап противника, она забилась в какую-то совсем крошечную пещеру, куда еле могла уместиться целиком. Одна ошибка могла окончиться смертью, однако этого не случилось.

По какой-то ведомой только богам причине в той местности объявился волшебник. Взрослый и достаточно мудрый эльф, что откликался на имя Вэон, довольно легко наткнулся на убежище ослабленной на тот момент юной драконицы, которая все еще была способна оказать «теплый» прием среднестатистическому человеку, превратив того в обугленную груду плоти и переломанных костей. Однако маг сумел не только выжить и покинуть то место невредимым, но и забрать раненого дракона с собой. Следы нападения на молодой чешуе были глубокими, но уже достаточно затянувшимися, потому эльф рассудил, что если оказать минимальную помощь, то грозный зверь сможет выжить. Доставив Хадалауг к своему лагерю, он стал ухаживать за ней, хоть и не безболезненно, за что чуть не лишился руки. Единственным с чем он не мог или не собирался помочь был яд. С ним дракону пришлось бороться самостоятельно, хоть и под наблюдением. Самой ей казалось, что мужчина скорее изучает ее состояние, нежели беспокоиться о нем. Спустя некоторое время организм действительно поборол яд своими силами, к удивлению как волшебника, так и его новой подопечной.

Подлечить и прикормить молодого дракона дело не слишком хлопотное, а вот наладить с ним общение уже значительно труднее. Ни речи, ни письмен, при помощи которых эльф пытался наладить хоть какой-то контакт, она не понимала. На помощь пришла старая добрая ментальная магия, поспособствовавшая началу их общения. Так волшебник узнал и имя, и то, что Хадалауг пережила уже двадцать зим, и то, что она одинока. На вопрос о том, откуда, в таком случае, ей известно собственное имя, был дан ответ «я всегда это знала». Помимо прочего мужчине не давал покоя образованный из более светлой чешуи символ богини Хайвен прямо посередине лба его новой знакомой, позже он будет предпринимать неоднократные попытки добыть хоть какую-то информацию о подобных отметинах, но все они будут тщетны. Так что, несколько поразмыслив маг предложил остаться с ним, пообещав взамен кров, еду и обучение. Первое и второе можно было обеспечить себе и самостоятельно, последнее не особо интересовало, но драконица согласилась и вскоре они отправились в небольшой домик на территориях восточнее великих равнин. Там Вэон стал обучать свою новую ученицу сначала тому, как принимать человеческий облик, а после речи, чтению и письму.

Детский разум был податлив и впитывал новые знания быстро, так что уже через год с небольшим Хадалауг могла вести несложные светские беседы на уровне пятилетнего человеческого ребенка, выглядела и вела себя соответствующе. При этом внешность была самой болезненной темой, ведь драконица не понимала зачем ей нужно оставаться в одном определенном облике постоянно и почему не стоит принимать внешность понравившихся посетителей, что раз в несколько лет приходили к учителю. По крайней мере до тех пор, пока эльф не пообещал давать самодельные вкусности, рецепт которых хранил в строжайшем секрете, за каждую неделю, в течение которой она оставалась в нужном облике. Такое же вознаграждение полагалось за уборку и в целом поддержание порядка вокруг себя, с чем ученица не справлялась совершенно – бардак буквально преследовал ее. Возможно, это можно было бы списать на юный возраст, но от пары человеческих детей и то проблем было бы меньше, несмотря на все усилия дракона. Такая несправедливость раздражала Хадалауг, отчего она довольно быстро впадала в гнев и демонстрировала отнюдь не лучшие черты своего характера. Детская истерика могла моментально обернуться погромом и даже разрушением жилища. Мужчина понимал, что подобное поведение потенциально опасно не только для него и жителей окрестностей, но и для самой подопечной. К сожалению, самостоятельно эльф не мог ничего с этим поделать, не навредив ребенку, потому он обратился к знакомому алхимику и получил от него успокаивающую микстуру, но и она не была панацеей.

Иной раз волшебник и сам не щадил собственную ученицу. Обычно изучающий магию и ее влияние на окружающий мир, мужчина время от времени покидал дом на несколько дней, а вернувшись, садился за иные исследования, к которым привлекал и дракона. Суть исследований заключалась во введении какого-то вещества в тело Хадалауг и последующее наблюдение за реакцией организма. Тем «веществом» каждый раз оказывался какой-то органический яд, обычно животного происхождения. Иногда никакой реакции не происходило, иной раз она была, но слабой или не существенной, хотя зачастую все протекало довольно болезненно для испытуемой. Но были и такие, что практически выворачивали тело драконицы наизнанку, доводя до коматозного состояния. Однако она всегда выживала и быстро восстанавливалась после перенесенного отравления, приобретая иммунитет. Была и одна странность – то, что Вэон оставался не только живым, но и целым. Способствовало этому то, что подопечная видела в эльфе ценность как учителя магии, коей он активно обучал ее к тому времени. Если бы не этот факт, то она с огромным удовольствием разорвала мужчину на кусочки, как того обещала каждый раз во время болевого шока.

Шло время, Хадалауг росла, делала успехи в магии и крепла как дракон, а эффект микстуры, что Вэон подмешивал своей ученице в еду и питье, становился все слабее. Ко всему прочему, окрепнув, она стала улетать достаточно далеко от их дома, чтобы эльф более не мог следовать за ней и наблюдать. Иной раз драконица могла отсутствовать до нескольких дней, а от попыток запретить так себя вести просто отмахивалась. Подобные вылазки обычно случались в моменты приступов гнева и опасения учителя о том, что она может нанести кому-то вред, в конце концов, оправдались. Небольшая деревушка, образованная пару десятилетий до этого на территории великих равнин, оказалась сожжена дотла в одночасье. Во внезапно вспыхнувшем пожаре, что моментально охватил все дома разом, не выжил никто. Увидев вдалеке столб дыма, волшебник тут же бросился на место, но застал лишь догорающие угли. Дракон же, что устроил небольшой местный геноцид, все еще летал кругами над местом своего преступления, разрывая воздух округи грозными криками. Маг понял, что предотвратить подобное он не в силах, потому нужно найти способ это контролировать.

Спустя пару недель после случившегося, когда подопечная успокоилась и вернулась домой, волшебник попытался поговорить с ней о причинах, но Хадалауг не могла ответить внятно ни на один из задаваемых вопросов, как и не считала себя виновной в чем-либо, несмотря на некоторую неловкость ситуации. Немного поразмыслив, Вэон пришел к идее восстановить деревню в качестве декорации и «громоотвода» для гнева драконицы. Так, собственно, и вышло: во время всплеска эмоций ученица вновь сожгла то же селение, а затем еще раз и еще раз. Оставалось лишь своевременно возводить новые строения, благо между пожарами проходило достаточно лет, чтобы это выглядело правдоподобно как со стороны поджигательницы, так и со стороны возможных мимо проезжающих людей. Без волшбы также не обошлось, при помощи магии иллюзий поддерживалась видимость «жизни» местного населения. Однако долго водить за нос не получилось и уже после сожжения второй бутафорской деревни у юного дракона стали появляться закономерные вопросы: почему люди выживают и вновь отстраивают поселение, почему не уходят и продолжают страдать. Теперь уже у эльфа не находилось внятного ответа, но того и не требовалось. Через десять лет и еще два пожара она покинет его, оставив записку со словами о том, что их игра в семью ей наскучила и искать ее не стоит.

Оставшись без присмотра к ста пятидесяти годам, драконица первым делом отправилась в родные земли, но не найдя там ничего, кроме все тех же скал, виверн и неприветливых погодных условий, довольно быстро развернулась в сторону северо-востока, минуя земли магов. Уж с кем с кем, а с ними ей встречаться не хотелось, тем более в памяти были еще свежи рассказы теперь уже бывшего учителя, что местные волшебники довольно любопытны и не обременены вопросом гуманности собственных действий, а она сама является источником весьма интересных знаний о природе больших ящеров. Земли же к северу, опять по словам Вэона, были густонаселены разношерстными народами. Народами, что были ей интересны, но к которым до этого момента приближаться было запрещено. Добравшись до первого поселения, что было крупнее пары улиц из десяти дворов, драконица решила понаблюдать за ними и, вновь обернувшись ребенком, отправилась изучать местность и ее обитателей. Побродив немного по улочкам, ей довольно быстро удалось найти общий язык с местной детворой, проводящей большую часть дня за играми на свежем воздухе, к которым она без раздумий присоединилась. Такая неосмотрительность детей к незнакомому человеку показалась ей несколько странной, как и то, что взрослые были настроены довольно благосклонно и даже накормили, когда девочка утвердительно кивнула на вопрос не потерялась ли она, но не воспользоваться этим было бы не весело. Сердобольные люди даже предоставили кров и были не против приютить потерявшегося ребенка. Однако интереса к подобному времяпрепровождению у Хадалауг хватило не на долго. Уже через пару дней игры с детьми и доброта окружающих ей порядком наскучили, зато в голову пришла идея для нового развлечения – воровать в ночи коров. Правда веселье опять длилось не долго, ведь сами животные интереса для молодого дракона не представляли, так что их вскоре находили на соседних полях, да и сами жители, хоть и собрали ополчение против причиняющей неудобства летающей ящерицы, но по факту ничего поделать с ней не могли. Наигравшись, она отправилась дальше на север, по пути останавливаясь в прочих поселениях, да так, что молва о «ворующем скот драконе», добралась до действительно большого города вперед самого ящера.

Играть с людьми и нелюдями в «поймай меня, если сможешь» и «найди свою корову» было довольно весело, тем более что в каждом новом поселении о ней уже сочиняли истории. Не приложил к ним руку только ленивый, а взрослые с удовольствием пугали своих непослушных детей злобной ящерицей, обещая, что вместо животины она утащит этой ночью именно их. Но люди не дураки и к середине путешествия по их землям Хадалауг пришлось сменить принимаемый облик. Потерявшийся ребенок, появлявшийся среди местной детворы перед прибытием дракона, оказался слишком подозрительной деталью, чтобы неглупые люди сопоставили два этих факта. Однажды на нее даже устроили засаду сразу несколько отрядов бравых ребят, явно более обученных, нежели деревенские мужчины. В тот раз драконица впервые снова использовала свое огненное дыхание, чтобы убраться от них подальше. Более взрослое прикрытие так же не осталось без внимания и довольно быстро было раскрыто, однако в этот раз все было иначе. Правитель тех земель, на которых в тот момент развлекалась Хадалауг, послал за ней своих рыцарей, но не с целью убить или изловить, но с предложением сотрудничества. Уговор оказался довольно прост – нужно было лишь сжечь торговый караван купца, что не пожелал платить дань местному хозяину. Сам он того сделать со своими людьми не мог по некоторым причинам, зато располагал золотом, которое и было выдано девушке за проделанную работу. Совершенно неопытная в подобных сделках, она получила за расправу всего лишь пару золотых монет. Блестящее и столь притягательное богатство было потрачено быстрее, чем его хозяйка смогла понять, как работает денежная система этого мира. Однако одно она осознала довольно скоро: золота должно быть много, так много, чтобы можно было в нем утонуть. Аристократ был только рад использовать столь грозное оружие для собственного обогащения и вскоре значительно расширил свои владения, но на свою беду не учел непомерно возросшего «аппетита» драконицы и вскоре был уже не в состоянии расплатиться с ней. Попытавшись избавиться от тяжкой ноши, он не придумал ничего лучше, чем убить ее. Расплата за такую дерзость наступила быстро и тем же днем город был предан огню, а казна опустошена. После столь кровавых событий о летающем ящере еще долго никто не слышал.

С тех пор Хадалауг примерила на себе ни одну личность, меняя внешний облик и имена, побывала в множестве мест, изучая их жителей, быт, политику, экономику, языки и магию. Огромный новый мир оказался значительно интересней, чем ей показалось на первый взгляд, но полноценно жить в социуме было не просто. Приходилось прикладывать усилия, чтобы не показывать свою сущность, как внешнюю, так и внутреннюю с магической. «Человеком» она была инфантильным, капризным, увлекающимся, но несосредоточенным, несдержанным и весьма-весьма грубым. Это приводило к соответствующим трудностям чаще, чем того хотелось бы. Помимо простого народа, драконица умудрялась конфликтовать и с аристократией. Тем особо не нравилась своенравная девица-волшебница, совершенно не соблюдающая «границы дозволенного». Однажды ее чуть не казнили за хамство в адрес правителя одного небольшого человеческого города, но замки в их темнице были слишком слабы и не способны сдержать «хрупкую девушку», так что та скрылась, не получив должного наказания. Сложнее всего ужиться оказалось с северянами, в частности гномами, хотя и люди там были к путешественнице не сильно-то благосклонны. Хадалауг покинула северные земли, пробыв там всего-то пять лет. Эльфы же, несмотря на свою природную противоположность гномам, так же не были ей рады и даже проявляли агрессию в том случае, если драконица приближалась слишком близко к их территориям и всячески старались отвадить нежеланного гостя с близлежащих земель, за что та, в свою очередь, пожгла поля, что были прямо на подступах к лесу. В конечном счете, обойдя практически весь континент вдоль и поперек, она отправилась изучать территории за его пределами.

В следующий раз о драконе заговорили моряки и торговцы. Огромный огнедышащий ящер терроризировал их корабли, то и дело прикрывая кучку второсортных пиратов, и был способен забрать с собой если не целиком, то половину довольно большого и богатого судна. Чаще других таким налетам подвергались корабли, перевозившие золото и драгоценные камни, при том, чем больше был груз, тем большей была вероятность его потерять. В попытке защитить свое имущество, хозяева нанимали целые команды рыцарей, героев и даже драконоборцев, но все они показали свою некомпетентность в противостоянии с ней. Последние, правда, были более успешны и оставили на теле Хадалауг несколько внушительных шрамов, а одному даже удалось порезать ей крыло, тем самым лишив возможности летать на некоторое время. Однако все это было бесполезно. Восстановившись, она снова и снова возвращалась к своему новому ремеслу, тем более что оно оказалось весьма прибыльным. Стоит отметить, что в разное время драконица помогала разным пиратским командам. Общаться с людьми, особенно столь жадными до денег, власти и женщин, было не просто и в конечном счете приводило к довольно закономерному финалу - конфликтам, иногда довольно кровавым. Не желая отдавать половину награбленного, они пытались обманывать, торговаться, принижать ее заслуги, а кто-то даже угрожать расправой, но все подобные храбрецы вместе с командой быстро предавались огню, а их тайники опустошались. К тому моменту Хадалауг присмотрела для себя укромное место – просторную пещеру под небольшой частью континента, что расположилась напротив Гнезда грифонов. Достаточно большой, но неприметный вход среди скал, большую часть сезонов года скрытый под водой, длинным извилистым и ветвистым коридором вел в просторный каменный зал, где драконица и хранила свои сокровища.

Морские приключения разбавлялись «играми» на суше: помимо изучения местных обычаев и языков в них входил грабеж караванов. Делом это было менее прибыльным, так как Иш-Калафская знать, как и крупные торговцы редко отправляли большие суммы подобным способом, да и в лапах многого зачастую не унесешь, вываливается. Зато было забавно наблюдать как люди реагировали на ее появление. Боясь быть съеденными или поджаренными, они разбегались кто куда, оставляя друг друга, верблюдов и телеги с товарами на растерзание чудовищу. Вот только забавы кончились, когда на действия драконицы обратили свое внимание «местные». Объявившийся в тех местах чужак довольно скоро разгневал пустынных ящеров и те решили проучить незваного гостя. Молодые драконы, в том числе ее же возраста, не представляли большой угрозы и покидали бой если не мертвыми, то сильно искалеченными, а вот со старшими тягаться было куда сложнее. Большинство взрослых, все же, были крупнее, сильнее и опытнее Хадалауг, и она это прекрасно понимала, потому даже не пыталась вступать с ними в открытую конфронтацию, однако однажды попытка скрыться от старого песчаного ящера чудом не стоила ей жизни и почти стоила лапы. Зализывать раны пришлось дольше обычного, потому времени на раздумья у нее было достаточно. Вот только вынести правильные выводы из произошедшего драконица не смогла, а может и вовсе не захотела, и в итоге пришла к умозаключению, что лучшим вариантом будет наращивать свою мощь. Идея как воплотить это в жизнь пришла быстро и заключалась в том, чтобы намеренно искать сражения с другими драконами, желательно чуть больше и сильнее нее самой, но сначала следовало хорошенько отдохнуть и набраться сил.

Ждать пока раны затянуться было слишком скучно, а воевать с драконами сейчас столь же опасно, потому пришлось искать новый вид развлечений. Путешествия по Иш-Калафу в человеческом облике, Хадалауг довольно скоро пристрастилась к местному алкоголю и многочисленным развлечениям, начиная от азартных игр, в том числе ставок на бои рабов, и заканчивая блудом. Последнее обернулось кражей женщин из гаремов высокопоставленных лиц царства. Женщин, которых она забирала у хозяев, драконица спокойно отпускала на волю, проведя с ними всего пару-тройку дней, и даже выдавала им «плату» в виде мешочка золотых монет, чтобы те могли начать новую жизнь. Да, Хадалауг прекрасно понимала, что возвращение наложниц обратно к их повелителям сулит тем в лучшем случае скорую гибель, вот только это не приносило ей удовольствия, а значит было бы лишь бессмысленной тратой «ресурса». В одну из ночей драконица похитила старшую дочь самого Калифа, своим поступком подняв на уши всю столицу. Однако не успел властитель собрать войско, чтобы вызволить члена семьи из лап смертоносного ящера, как девушка вернулась в отчий дом спустя без малого неделю. Попытки выведать у несчастной хоть какие-то детали столь дерзкого похищения не возымели успеха, так как принцесса по возвращении была не в состоянии произнести ни одного внятного звука, не то, что слова, а после того, как протрезвела, не могла вспомнить даже тот злополучный день.

В какой-то момент Хадалауг повстречала того, кто заставил ее сердце трепетать. То был человеческий мужчина двадцати семи лет, посвятивший жизнь служению богине Ноа, но необремененный обетом безбрачия или воздержания, как того требовал устав от некоторых церковников. Одно его нахождение рядом наполняло ее теплотой и счастьем, столь сильным, что пугало саму драконицу. Однако, собрав всю свою решимость, она призналась в своих чувствах и тот ответил взаимностью. Именно он рассказал ей больше всего о культуре королевства и о религии. Несмотря на то, что сами боги для нее интереса не представляли, Хадалауг все равно слушала его рассказы, не упуская ни единого слова. Проведенное вместе время казалось счастливым сном, который через пару месяцев обернулся кошмаром. Вскоре возлюбленный стал чувствовать себя все хуже, «болезнь», что обнаружилась в его легких, прогрессировала слишком быстро, уничтожая организм и оставляя на коже черные расползающиеся пятна, но никто не мог понять в чем причина его увядания. В конечном счете она похоронила свою первую и единственную любовь на годовщину их недолгих отношений, так и не найдя способа излечения.

Следующие столетия после возвращения на материк стали самыми агрессивными в жизни драконицы: ища сражения, она нападала на любых представителей своего вида, кто хоть немного выглядел сильнее ее самой. Бои были ожесточенными и так или иначе отражались на шкурах оппонентов с обеих сторон, а вот смерти в таких схватках случались не часто. Как ни странно, убивать противников Хадалауг не собиралась и позволяла тем спокойно уйти от нее вполне живыми, исключением были только самые ретивые, слишком сильно не желавшие становиться проигравшими. При этом молодых и недостаточно сильных драконов она не трогала сознательно, истреблять молодняк в планы не входило, как и погибнуть от лап и зубов старшего поколения, однако, чем сильнее и опытнее становилась она сама, тем взрослее и могущественнее были ее соперники. Понятное дело, что прочим драконам подобное поведение были, мягко говоря, не по вкусу, но какие бы методы те не применяли, ни разговоры, ни грубая сила на нее не действовали и нападки продолжались раз за разом.

В какой-то момент Хадалауг обратила свое внимание на остальной мир, что к тому моменту погряз в войнах как между расами, так и внутри человеческого рода. Понаблюдав немного за происходящим, она решила присоединиться, предлагая свой посильный вклад одной из воюющих сторон, чем люди не брезговали пользоваться: удержание власти, захват территорий, уничтожение государства. Спрос был на все, но и плата запрашивалась соответствующая. Драконица выжигала поля, леса, уничтожала целые армии, города и небольшие королевства, за что приобрела прозвище «Огненная Жатва», став самым востребованным союзником и оружием в одном лице. Все случалось настолько быстро, что многие правители, опьяненные столь скорыми победами, были не готовы к моменту, когда наступал черед платить по счетам. В таком случае взимался стимулирующий залог в виде плененных родственников, обычно ими оказывались жены, дочери или иные наследники. После этого нужная сумма, все же, находилась, однако те несчастные, что такого позволить себе все равно не могли, лишались всего, в том числе собственных жизней, а их родные возвращались уже на выжженные пустоши, оставшиеся от их семей и городов.

После того, как возраст драконицы перевалил за шесть сотен лет, произошел случай, ставший переломным моментом в ее жизни. Во время очередного завоевания, прямо на поле боя объявился второй дракон. Он был заметно больше Хадалауг и определенно был из Старших, что все так же пытались усмирить смутьянку. Объявив о том, что ее вседозволенности должен настать конец, дракон набросился на противницу, однако бой был очень коротким. Спустя несколько минут его разорванное на пополам тело рухнуло с небес на землю, а победительница издала оглушительный яростный рев, оповещающий все живое о том, что больше на этой земле противников ей нет. В одночасье она стала главной угрозой для мира во всем Эноа, тем самым обратив против себя всех его жителей.

Со временем стали появляться и те, кто жаждал покровительства столь могущественного существа. Новые «друзья» старались выслужиться перед драконицей так, как только могли. Они были рады, когда та являлась на их балы и прочие празднества без приглашения. Некоторые из них устраивали пиры в ее честь, а также особые приемы, где вино текло рекой, сотни танцовщиц ублажали взгляды гостей, а еды было столько, что можно было накормить целый город. На одном таком вечере все и случилось. Развлекаясь в компании несколько девиц, Хадалауг с радостью поглощала подливаемое ей в бокал спиртное очередным подхалимом. Бутылка за бутылкой, она не замечала, как вместе с опьянением ее тело слабело. Уже глубокой ночью, когда пиршество было в самом разгаре, в зал ворвался отряд из более чем двадцати человек, половину из которых составляли маги. Все они были одеты в черные одежды, украшенные фиолетовой вышивкой, но определить их принадлежность к какому-либо народу было невозможно. Рыцари без труда подавили попытки ослабевшей драконицы сопротивляться, пока чародеи один за другим накладывали на нее заклинания. Отсутствие в теле присущей всем представителям ее вида магии и покинувшие силы, из-за чего она была низвергнута до уровня обычной женщины, были следствием отравления. Об этом Хадалауг сообразила достаточно быстро, как и о том, что «гости» собираются с ней сделать. В отчаянии она из последних сил мысленно воззвала к покровительствующей ей богине Хайвен, моля ту о помощи, однако ответа так и не дождалась. Тело обмякло в то же мгновение, как его хозяйка погрузилась в глубокий сон. Однако пришедшие за ней душегубы ничего с ним сделать не смогли: ни разрубить, ни сжечь, ни уничтожить каким-либо иным способом. Все было тщетно. Неспособные уничтожить, они приняли решение забрать тело и запечатать в специально созданной для этого в скором времени усыпальнице, недалеко от уже сформировавшегося на тот момент королевства чародеев. Именно под их присмотром она и должна была уснуть вечным сном, не способная более проснуться.

Спустя полторы тысячи лет от тех событий, уже никто не мог вспомнить ни ее имени, ни места ее захоронения, а ее деяния стали не более, чем легендой или старой сказкой. Несмотря на происходящие события на поверхности и падение Виджари, последнее пристанище драконицы оставалось не тронутым. До этого момента. Магия, что должна была навечно сдерживать ее, давно ослабла, так что забредшим столь далеко авантюристам в поиске сокровищ не составило труда ее сломать. Группа из четырех молодых людей (и не только) были уверены, что наткнулись на чей-то тайник, но вместо золота и артефактов обнаружили старый каменный саркофаг в центре просторной пещеры. На стенах и самом саркофаге не было совершенно никакой информации о том, кто в нем захоронен. Ни фресок, ни надписей, только грубый камень местных скалистых пород. Во время обсуждения, стоит ли вскрывать захоронение, группа разделилась во мнениях. Одни считали, что оно, захоронение, слишком странное, ведь обычно такие места выглядят менее аскетично, другие же утверждали, что все ценности, скорее всего, хранятся в этом гробу. Не придя к согласию, двое, все же попытались сдвинуть верхнюю каменную плиту, но у них ничего не вышло. А затем случился взрыв. Крышка разлетелась на части и градом посыпалась в разные стороны, поднимая стену пыли и затрудняя обзор. Через мгновение послышались крики, хруст костей и звук рвущихся мышц. Из четверых выжил только один – эльф, что остался в стороне и уговаривал своих компаньонов уйти. В момент взрыва он рухнул навзничь и сейчас пытался разглядеть вокруг хоть что-то. Перед ним то и предстала Хадалауг, окровавленная с головы до ног и с оторванной головой его товарища в правой руке. Посмотрев на дрожащего от страха юношу у своих ног, она громогласно объявила на родном ему языке, что теперь его жизнь принадлежит ей и если он не станет подчиняться, то разделит судьбу тех несчастных. Боясь за свою жизнь, он согласился. Взамен на оказываемую помощь ему было обещано золото. Столько, сколько сможет унести.

Очнувшись ото сна, драконица была так же сильна физически, как и до злополучной ночи, однако ее магия была ограничена настолько, что не было сил даже на смену облика, не то, что на какую-либо волшбу. А вот память осталась цела и события празднества были свежи, будто произошли только что, хотя Хадалауг довольно четко осознавала, что отсутствовала очень долго. Получив от нового подчиненного краткий экскурс в историю прошедших столетий и узнав о нынешнем мироустройстве, она решила, что будет разумнее покинуть пещеру и, найдя безопасное место, начать искать способ скинуть с себя «магические кандалы». К тому же ее не покидала мысль о мести тем неудачливым палачам или, хотя бы, их потомкам, ведь даже самый умелый волшебник вряд ли смог бы дожить до сего момента.

Первые годы были сложными. Пришлось заново учиться всему: культуре, языкам, в частности общему, жизни без магии. Ко всему прочему добавлялась еще одна важная деталь – ее внешность была слишком выделяющейся, необычной для нынешних жителей континента, что вызывало ненужные вопросы. От собственной беспомощности драконица становилось все раздражительнее, а под властью эмоций ей не удавалось даже то немногое, что было доступно в данный момент. Молодой эльф был в такие моменты как нельзя кстати. Он точно выполнял все ее указания, не выказывая не только недовольства, но и безучастия в отношении поручений и возможного давления со стороны Хадалауг. За несколько лет ему удалось достать пару-тройку магических камней с достаточным количеством маны и, в конечном счете, не без его помощи, драконице удалось сменить свой облик на более подходящий в нынешних обстоятельствах. Теперь она стала молодой светловолосой эльфийкой, похожей на своего спутника и могла для маскировки представляться его сестрой. Этого было достаточно, чтобы не вызывать лишнее подозрение у окружающих, быть более мобильной в путешествиях и не нуждаться в постоянном присутствии эльфа. После перевоплощения они наконец-то добраться до тайника драконицы. Оказалось, что за время отсутствия хозяйки его облюбовал как минимум один другой ящер, причем довольно расточительный, ведь от былого богатства осталась в лучшем случае половина, но и этого было более чем достаточно, чтобы не иметь нужды в деньгах в ближайшие пару сотен лет целому городу. Забрав небольшую часть золота, они осели в Фарне, устроив себе некое подобие тихой и мирной жизни. Тем более, что отсюда эльфу было удобнее искать необходимую информацию как в родных землях, так и в библиотеке Башни, выпускником которой он являлся.

Время текло крайне медленно. В какой-то момент Хадалауг почувствовала, что магические силы возвращаются к ней, но их было все еще слишком мало даже для использования хоть какого-то волшебства на бытовом уровне. Магические оковы начали ослабевать, но это были единственные хорошие новости, ведь поиски информации не дали совершенно никакого результата, как в отношении магии, так и потомков тех нападавших. Единственное, что удалось узнать было то, что та группа без сомнения относилась к чародеям Виджари, о чем говорило описание их одежд, и что они стояли у истоков их империи, но дальше след терялся. Помимо этого, она настойчиво пыталась найти информацию о таких же «отмеченных» богами и самой богине Хайвен, однако и тут потерпела поражение.

В надежде, что тело сможет приспособиться к оковам и, в конечном счете, сбросит их, драконица стала упорно практиковаться, ежедневно покидая новый дом и уходя в поля к востоку от Фарна, где ее никто бы не увидел. Это сработало, но не так быстро, как того хотелось. С течением времени тело действительно стало лучше справляться с ограничениями, а объем доступной маны возрастал, хоть и слишком медленно по ее мнению. К началу своего седьмого столетия Хадалауг уже была равна среднему, но одаренному волшебнику. Тогда-то помощник предложил ей обучиться мастерству владения мечом, под предлогом того, что ее физическая сила и выносливость слишком велики для обычного волшебника. Согласившись с его доводами, она нашла себе учителя среди людей-рыцарей, что периодически оседали в Фарне на некоторое время. Спустя срок чуть меньший, чем пять лет, драконица уже могла похвастаться довольно неплохими навыками в обращении с оружием. Обретя уверенность в своих, пусть и небольших силах, она могла двигаться дальше.

Вскоре драконица вновь сменила облик, снова став «человеком» и начав новое путешествие в качестве мага, а после и авантюриста, по большей части выполняя заказы не столько за деньги, они как раз-таки волновали меньше всего, сколько за информацию о древней волшбе. Надо сказать, что за те недолгие для нее пятнадцать лет путешествия, Хадалауг вновь заработала себе «имя» и стала известна как отличный огненный маг среди заказчиков, а также «выскочкой-самоучкой» среди так называемых сослуживцев. Жаль, что для нее самой это не значило ровном счетом ничего, а поиски, тем временем, не прекращались.

Благословение богини пало на Хадалауг еще до момента ее появления на свет в виде яйца. Именно благодаря ему она была и остается очень крупным и сильным представителем своего вида. Все физические аспекты, в том числе быстрая регенерация, развитие и наращивание мощи является следствием божественного покровительства. К нему же относится и способность драконицы приспосабливаться, как к внешним факторам (неблагоприятные условия, слишком холодная или жаркая среда), так и внутренним (быстрая выработка иммунитета к отравляющим и прочим веществам, устойчивость к болезням и всевозможным снадобьям) с магическими (именно благодаря этому со временем эффект заклятий, наложенных на нее, ослабевает).

Метка богини: отличительной чертой драконицы является то, что с самого появления на свет в центре лба сформирован более светлыми (темно-коричневыми) чешуйками четкий символ богини Хайвен.

То, что Хадалауг не знает: платой за благословение богини является невозможность иметь семью, в том числе детей (бесплодие). На тех, кого драконица искренне полюбит, падет проклятие, «сжигающее» существо изнутри и обрекающее на болезненную и неминуемую гибель. Такая участь постигла и ее родителей, что умерли вскоре после кладки яйца. Единственным способом избавления от проклятья является убийство его причины – Хадалауг.

Хадалауг является классическим представителем своего вида – крылатый огнедышащий ящер с острыми зубами, еще более острыми когтями, способными разрывать каменную породу, а также крепкой чешуей, которую может пробить не каждый иной дракон. Ее дыхание способно плавить каменные сооружения и выжигать большие площади (конус вперед, может контролировать дальность и мощность пламени), а пролитая кровь обварить землю так, что на ней еще долго не будет ничего расти. Имеет повышенную устойчивость к огню, в том числе магическому, и может некоторое время находиться в пламени даже в человеческой форме.

Драконица, помимо четырех полноценных лап, имеет еще одну анатомическую особенность в виде перепончатых крыльев как у летучих мышей, при этом каркас выглядит как еще одна пара огромных лап, однако несмотря на то, что они так же сильны как и остальные, используются лишь по прямому назначению – для полета.

Помимо очевидного превосходства над большинством существ в облике дракона, человеческий облик Хадалауг также имеет ряд особенностей: в первую очередь, ее сила, выносливость и скорость значительно превосходят человеческие (она способна разорвать взрослого мужчину голыми руками за пару движений), к тому же ее кожа прочнее человеческой и ее не так просто разрезать обычным ножом, для этого нужно очень сильно постараться, что уж говорить о переломах костей, ведь нанести удар достаточной силы способен не каждый рослый и сильный мужчина.

Владение оружием – средний уровень по человеческим меркам. Несмотря на двадцатилетний опыт использования меча в качестве оружия, она все равно остается неровней обученным рыцарям в плане мастерства, однако может с легкостью использовать двуручный меч одной рукой за счет своих физических данных.

Элементальная магия – огонь – мастер.
Огонь по своей природе естественен для драконицы, так что не удивительно, что именно им она овладела в совершенстве. Она не только может создавать его «из ничего», но и управлять существующим, манипулировать, придавать форму и контролировать его силу и размеры.

Элементальная магия – прочие стихии – базовый.
По большей части они не представляли интереса для Хадалауг, поэтому она не развивала их должным образом.

Перевоплощение – особенность дракона.
Как и большинство представителей ее вида, Хадалауг может обернуться человеком (или другим существом) и обратно без каких-либо усилий, лишь бы в теле была магия. При этом, за долгие столетия практики, она овладела им в совершенстве.

Пространственная магия – высокий уровень.
Волшба, что ни единожды спасала ей жизнь (может использовать даже в облике дракона, например для «прыжка»). В основном используется в человеческом облике для манипулирования предметами в пространстве, в том числе в бою. Умеет телепортироваться на видимые расстояния или в места, которые хорошо знает (свое хранилище сокровищ, что под землей, но только с берега).

Магия изменений – средний уровень.
Была изучена за последнюю сотню лет, но надобность в ней бывает крайне редко.

Остальная магия – низкий уровень (теория).
От своего учителя она довольно многое знает о магии и то, как она отражается на месте ее использования и на том, кто ее применял. Таким образом Хадалауг способна отличить обычный лес от того, что выращен друидами, зажившие самостоятельно раны от исцеленных, опознать места некромантских обрядов, ритуалов магии крови и использования иной темной магии.