Персонаж: Kirsten Yngling
Жанр: Вестерн

  Гранту О`Ши было девятнадцать, и он был преисполнен надежд на то, что через пару лет он станет самым известным стрелком на Диком Западе. В полдень пятого июля он впервые отправился в салун без отца и без приятелей и чувствовал себя чрезвычайно воодушевленным по этому поводу.
  Когда он вальяжным жестом распахнул обе двери салуна разом, на него не обратил внимания ровным счетом ни один человек. Но Грант не был бы ирландцем, если бы не преисполнился оптимизма и не подошел к самой барной стойке, легко запрыгнув на высокий стул.
— Доброго дня, — вежливо поздоровался он, но его грубо проигнорировали. Грант не отчаялся и оперся локтем на стойку, чтобы выглянуть из-за плеча Старого Джо и понять, о чем идет оживленный разговор.
— Этот добряк — парень что надо, но с недавних пор, честно сказать, занят совсем не тем. Да и не встретить его, не поговорить, по всей степи носится, что твоё пере...
— Это что, — его перебил Билл. — Вот другое дело, самый хитрый ковбой, которого только видел Дикий Запад...
— Еще бы, — усмехнулся кто-то позади.
— Она из тех, кто... — подхватил Брук.
— Она? — перебил Грант, взволнованно поправляя шляпу.
Брук закатил глаза и, не подавая виду, что удивление паренька ему польстило, продолжил:
— Кирстен из тех, кто появляется в нужном месте и в нужное время, из тех, кто оставляет всех с носом. Хотите историю?
Конечно, историю хотели все. Брук подбоченился.
— Дело было так: я, значит, сидел преспокойно на своём месте и думал об ужине, который обещала сготовить моя дорогуша...

  Никто не видел, как подъехала та троица. Они будто появились из сгустившейся красной пыли прерий: такие же пыльные, грязные и нелюдимые. Все, конечно, отлично знают о том, какие в Юме порядки: ни один поезд не может проехать без того, чтобы очередные балбесы не попытались поживиться чем-нибудь у пассажиров. Как на грех, было уже поздно — ну, знаете, тот самый час, когда улица перестает быть адским пеклом, и небо такое яркое, как будто в него пару раз стрельнул шериф Хардин, хотя, сами понимаете, ему одной пули хватило бы.
  Так вот, эти ребята были не из таких. Не такие желторотые юнцы, которых легко скрутил бы любой парень, способный удержать в руках пару кольтов — у этих взгляд орлиный, а сами как падальщики на своих конях нахохлились, рука на обрезе дробовика под сюртуком. Они запрыгнули на поезд и уже через пару секунд ворвались в вагоны.
— В сиденьях, — заявил самый низкий, с рыжей щетиной и рваной банданой, — спрятано столько динамита, что весь поезд взлетит на воздух. А ты, дорогуша, — он повернулся к рыдающей дамочке в тесном корсете, — можешь радоваться. Если не отдашь вон те камушки в твоих прелестных ушках, взлетишь к самым облакам и заранее займешь местечко в очереди в рай.
  Конечно, тут же все начали кричать и умолять о пощаде, но я не трус, просто сидел тихо, ждал, чем это дело кончится. Тогда поднялся заезжий магнат, мистер Крайтон — истый кабальеро, и с важной миной сказал им:
— Остановите поезд и высадите женщин, тогда мы отдадим всё. Таким, как вы, нельзя верить.
  На главаря геройство нашего Крайтона не произвело ровным счетом никакого впечатления, и он предложил ему катиться куда подальше со своей "дюпломатией".

— Ну так при чем здесь эта Кирстен?
— Кто-нибудь заткнет глотку этому реднеку?

  Тут я уже подумал, что мы отправимся на Бут-Хилл, но в вагон зашел какой-то ковбой. Пусть мне черти вспорют брюхо, если я совру: никогда бы не подумал, что это никакой не ковбой. Но он снял шляпу, и тогда мы увидели, что это самая настоящая девушка, и даже достаточно симпатичная, если бы не мужская одёжка. Троица эта, конечно, знатно удивилась, но виду не подала.
— А это, видимо, наша знаменитая пташка Кирстен? — гадко ухмыльнулся главарь, медленно вытягивая из кобуры свой кольт.
— Именно, — девушка резковато вскинула голову и подняла револьвер. Мне еще тогда показалось, что ей такие движения не привычны, как и одежда, но тогда мне и невдомёк было, что такое могло быть.
  Вообще-то, все даже застыли. В наши времена, знаете, всегда надеешься, что придёт какой-нибудь рейнджер и спасет тебя, но мы видели легендарную Кирстен, такую безобидную, да еще и под дулом револьвера, и толку от нее было — что слону дробина. Мы приуныли, но Кирстен на то и Кирстен, что в рукаве у нее еще пара тузов припрятана.
  В общем, пока все были отвлечены этой дамочкой и троица ослабила бдительность, в них стрельнули из револьвера со спины.

— Да нет же, какой еще револьвер, там же динамит...
— Балда, — отрезал басок. — Неужели ты не помнишь, что она единственный ковбой, перенявший эту привычку краснокожих кидаться ножами...
— Какие к дьяволу ножи? Они плюются отравленными иглами из этих своих трубочек, старина.
— Значит, у тебя были неправильные индейцы, — презрительно сплюнул Старый Джо. — Она водит дружбу с теми головорезами выше по реке. Они ножи вообще из рук не выпускают, даже...
— Так что было дальше? — перебил Грант, твердо решив, что не хочет знать ни подробности жизни индейцев, ни то, откуда их узнал Старый Джо.
— А дальше было так.

  Первый нож вонзился громиле в бок, в ту самую узкую полоску между курткой и ремнем с кобурой, и вонзился он, поверьте мне, по самую рукоятку. Второй угодил мальцу в горло, даже не провернувшись — сами понимаете, там больше шести футов между ними не было, — так что он просто упал мордой на пол. А третий... Третий чертовка приставила прямо к кадыку главаря. В том-то и дело, что пока все на её мамзель смотрели, она сидела в женском платье позади и ждала, когда они откроют спину. Тут-то она их и прихлопнула.

— А потом?
— А потом я вернула награбленное, прихватила даму и убралась оттуда так быстро, как только мог скакать мой верный вороной.
  Все обернулись. За покосившимся столиком, в самом темном углу салуна, сидела, надвинув шляпу на глаза, совсем юная девушка. Голос у нее был хрипловатый, а глаза — зелёные и дерзкие, такие, что все в салуне невольно затаили дыхание. Грант даже подумал, что, наверное, все эти рассказы — не пустая болтовня.
— Вот так, — она поднялась со своего места и поправила шляпу, сдвинув ее на затылок. — Приятного вечера, джентльмены, меня уже и так заждались.
  За ней захлопнулись двери-вертушки, словно летучая мышь расправила крылья; до оставшихся в салуне благородных ковбоев еще доносились обрывки разговоров.
— ...почему ты так долго?
— Интересный разговор завязался. Ты в порядке, милая? Не слишком жарко на улице?
— Всё замечательно, не беспокойся. Теперь в Солт-Лейк?
— Да. Поехали домой, Марта.

Персонаж: Roanne
Жанр: Нуар

[indent] Он полулежал на продавленном диване запихнув под голову вместо подушки стопку счетов и отечески обнимая бутылку грошового виски смотрел на дождь. Тугие черные струи хлестали по щербатому оконному стеклу словно щупальца преисподней вознамерившиеся сломать такой хрупкий и тонкий налёт того что люди называют «цивилизацией» и смыть их всех обратно в первобытный мрак без единого проблеска света, обрушить наконец этот прогнивший от подвалов до пентхаусов городишко в жидкую жадную грязь из которой он вырос, а начать очищение решили именно с него, своего блудного сына. В последнее время мысль о том, что дождь по большому счёту прав посещали его с завидной регулярностью, но в бутылке плескалась ещё добрая треть содержимого, а верный кольт валялся где-то под столом, в безумно далёкой метровой дали, так что пока поцелуй со стволом хозяину офиса не грозил. Он криво улыбнулся уголком рта и отсалютовал дождю бутылкой. Офиса. Только его напарник мог назвать обшарпанную каморку, куда ели влезали шкаф, стол, вешалка для пальто, диван и три, хотя теперь уже два, стула офисом. Подумать только, а ведь когда-то они помещались тут вдвоём и ещё думали, что хорошо устроились. Чтож, теперь он один. И теперь у него нет другого угла в этом проклятом всеми богами и демонами городишке, зато диван весь его и только его. Он отхлебнул и маленький комочек такого же горького и вонючего как и губы его поглотившие его огня пронёсся по пищеводу в желудок на несколько секунд осветив для его хозяина дождливую ночь, а потом звякнул дверной колокольчик. Сперва владелец списал это на действие виски, он давно никого не ждал, и входная дверь не была заперта только потому, что он сам же и высадил замок на прошлой неделе. Но потом во  мраке зажегся огонёк сигареты и тонкий, слишком тонкий и резкий, для наполненной мрачными думами и алкогольным дурманом головы голос засапожным ножом вспорол ночную тишь.
[indent] - Мистер Роан Блэкхаунд, частный детектив? – девушку нерешительно застывшую на фоне дверного проёма в первый миг можно было принять за ангела только что павшего в наш убогий мирок с сияющих небес – невысокая, изящная словно фарфоровая статуэтка, её полудетское личико с тонкими чертами и болезненно огромными зелёными глазами нестерпимо белело во мраке, чёрная бархатная шапочка с кокетливым намёком на траурную вуаль, и немного великоватые для её прелестной маленькой головки растопыренные уши, которая хозяйка даже не пыталась прикрыть волосами успешно завершали образ нежного невинного создания не понимающего как оно сюда попало, эдакого только вылезшего из норки несмышлёного мышонка которого хочется согреть в ладонях и угостить печеньицем. Несколько мучительно долгих мгновений он созерцал женский лик а потом сигарета на длинном мундштуке в её нежной ручке погасла и детективная контора снова погрузилась во тьму.  И там в этой уютной и безопасной тьме Роан позволил себе показать настоящие эмоции скривиться в гримасе глубочайшего отвращения, невинное девичье личико обмануло матерого уличного пса не больше чем эта звенящая, ощетинившаяся дорогим одеколоном и невидимыми стволами томми-ганов пустота за спиной гостьи, он узнал её.  Белоснежка. Ведьма Ист-Сайда. Анисова Карга. Каждый барыга, вор и головорез по эту сторону реки отстёгивал часть добычи в её жадные антрацитовое черные лакированные коготки, если хотел и дальше коптить небо. Но что такая важная цаца делает в его офисе? Неужели это грязная свинья, Липкий Фрэнк, продал его долг? Нет, тогда она не явилась бы лично, а просто прислала своего бычару, как там его звать, что же ей нужно?  Раздался щелчок зажигалки и тьма вновь обрела огромные влажные глаза, но Блэкхаунд был готов, ни один мускул не дрогнул на его небритой щеке, когда он максимально вежливым, но не терпящим возражения тоном произнёс.
[indent] - Я сейчас не принимаю заказов, мадам Скрюмирсон, советую обратится в контору мистера Перлмана на соседней улице. – бездонные глаза тьмы на миг прикрылись, Роан не был уверен, расстроена ли их обладательница тем, что он расстроил её милый маленький спектакль невинной жертвы или напротив довольна его проницательностью.
[indent] - О, мистер Блакхаунд, уверена, этот вы примите. – неуловимо изменившимся тоном  отозвалась гостья. Неслышно и мягко словно сама смерть укрытая саваном мрака она вплыла внутрь конторы, и когда сигарета зажглась вновь пришелица уже была внутри, но не рядом с диваном на котором лежал владелец, а чуть поодаль у покосившегося под гнетом человеческих проблем письменного стола, кокетливо поправляя свою траурную шляпку
[indent] - И, да, я снова мисс, детектив.  –  алкоголь толкнул на язык подходящий ответ, но хозяин офиса собрал остатки благоразумия и молча проглотил его. Чтобы не смотреть лишний раз на ночную ведьму он перевёл взгляд на сам стол и весь подобрался, теперь там лежала небрежно перетянутая папка бумаг, а ещё металлически поблёскивающий (хитрая бестия специально держала руку максимально близко к нему) предмет. 
«За доблестную службу офицеру Радо Вульфу...» гласила полустёртая от времени гравировка. 
[indent] Роан сам не заметил, как оказался на ногах сжимая кулаки, так заботливо оберегаемая бутылка с печальным звоном разбилась об пол исторгнув на рассохшийся пол свою бесценную внутреннюю влагу, иронично, он-то полагал, что годы в «демонах» а потом в «аристократах» успешно заглушили в нем любые проявление чувств, а вот поди же ты, одно маленькое упоминание о прошлом, а он уже не держит себя в руках.
[indent] - Перекати-поле? – севшим голосом, наконец, произнёс Роан.
[indent] - Кувырком вперёд. – белоликая обнажила безупречные зубы, дружелюбия и теплоты в этой улыбке было не больше чем в глазах шакала бочком-бочком подбирающегося к смертельно раненому тигру 
[indent] - Вижу, вы сразу уловили суть. Найдите его. – теперь настала очередь Роана прикрывать глаза, чтобы гостья не прочитала его мысли. Кольт где-то на полу, но это не важно, он голыми руками успеет сломать шею самодовольной крысе, плевать сколько телохранителей стоят за дверью.
[indent] - Мой…бывший партнёр… должен вам денег, мисс Скрюмирсон? – гостья рассмеялась так будто он рассказал самую смешную шутку месяца. Теперь она стояла близко-близко и даже через собственный запах и вонь разлитого виски детектив чувствовал аромат её миндальных духов
[indent] - Денег? О боже, нет! У меня этого добра хватает. Не волнуйтесь, я больше всех живущих заинтересована в том, что бы ни один волос не упал с его седой бороды. Огоньку, детектив? – в который раз щёлкнула зажигалка и Роан машинально принял из рук роковой женщины тонкую сигарету и глубоко жадно затянулся. Табак был под стать хозяйке, очень дорогим и до самых печенок тошнотворно омерзительным.   
[indent] - Я возьмусь за дело.
[indent] - О, я ни секунды в вас не сомневалась. До встречи мистер Блэкхаунд.  – и она двинулась к выходу. Звякнула дверь, где на посечённой пулями табличке все ещё красовалась гордая надпись «Wolf and Hound Investigations», незваная пришелица замерла в дверях на миг и обернулась
[indent] - Вы же теперь лучший в своём деле, не так ли? - разразившись на прощание неприятным каркающем смехом так не вяжущимся с её обманчиво милой внешностью чужачка растворилась во тьме оставив Роана наедине с его прошлым.

Персонаж: Adelaida Kornaro
Жанр: Постапокалиптика

Опау крайне везло с чудилами. Особенно с теми, кто любит лезть не в свое дело, да еще и к незнакомцам.
- Ты ноги так стерла, пока зарабатывала на еду, что стала такой короткой? Лапы-то вон какие длинные!
Компания ублюдочных завсегдатаев этого нового, для Аделаиды, места разразилась диким смехом. Когда смеется главный член, то и миничлены подпевают. В прайдах у мелочных засранцев всегда так было. Однако в первые за долгое время в руках у мелкой была кружка с алкогольным прохладным напитком, а противный сухой воздух пустошей, с примесью запахов гари и масла, не бил в лицо.
- А за горсть патронов наверняка еще и лизнет где надо у каждого из нас по-очереди, а ребята?
Та дрянь, что местный бармен называл пивом, становилась все более горькой и мерзкой. Ощущение праздника рассыпалось на глазах, оставляя в центре восприятия противный гнусавый гогот толпы ушлепков. Поставив потрескавшийся стакан на стойку, карлица обвела взглядом столик, за котором сидели шестеро. Красавцы как на подбор, кто без руки, кто без своей челюсти. Компания явно не выходила из помещения уже несколько дней, судя по загаженности их угла.
- Возьму только подругу, чтобы веселее было, парни!
- У такой мелкой суки еще и подруга есть, во дает! Вынимай патроны, кому карлиц охота, братаны!
Пока мужчины занимались выяснением кто кому когда сколько задолжал и теперь самое время возместить, опау вышла на улицу. Жаркие споры продолжались еще несколько минут и даже бармен оказался удивлен тому, что банда Рыгача все еще не потратила все патроны на выпивку. Возможно сейчас был бы самый лучший момент, чтобы сказать им внести определенную сумму за дальнейший отдых в баре, да только мужчина не успел. На заляпанные грязью стекла заведения упала тень, привлекая к себе внимание всех присутствующих. Спустя мгновение огромная железная туша, часть деталей в которой были довольно ржавыми, разломала деревянную стену бара своей внушительной массой. Чихающий железный монстр очень быстро оказался у нужного столика и с хода наступил на одного из сидящих, превращая в фарш ноги бедняги, а заодно и сгибая металлический стул под ним. Местами покрытый ржавчиной, плавно гудящий пришелец был ничем иным, как лучшей подругой Аделаиды - Дылдомесочкой. Едва помещающаяся внутри машина, трясущаяся от работы двигателя, с трудом не задевала высокие трехметровые потолки.
- Ну и кто теперь ноги стер, дылда?! А? Не слышу ответа!
Металлические лапы громадной машины сомкнулись на туловищах вскочивших парней и принялись с сильным нажимом водить ими по прочному полу, вызывая целую какафонию неприятных звуков. Сейчас бы уже никто не узнал, однако движения были похожи на те, с которыми натирают морковь на терке. Прочие члены банды ошалело смотрели на это, однако все же пришли в себя и попытались выхватить со стола импровизированное оружие. Нога робота ударила по столу снизу, отбирая возможность забрать оружие и ломая нос главному засранцу, стоявшему прямо напротив Аделаиды. Однако не было похоже на то, что Рыгачу это доставило какие-то неудобства. Бандит уже давно вмонтировал себе железную пластину в лоб у местного целителя. "Ластики" в руках робота опау уже не дрыгались, стертые наполовину, а потому их можно было спокойно отпустить и заняться чем-то новым.
Из места, где у обычного человека находится правая лучевая кость, робот опау выдвинул достаточно длинное лезвие и правая лапа полоснула им по колену четвертой жертвы. Рыгач в это время уже пришел в себя и запрыгнул на махину, пытаясь повалить механизм на спину. И ничего бы у него не получилось, если бы под ногу Дылдомесочке не попался скомканный железный стул, который она смяла ранее. Железо, плотно застрявшее в деревянном полу, обладало высокой устойчивостью и махина упала с грохотом. Пару секунд ничего не происходило, кроме возни Рыгача возле кабины опау, а затем фонтан крови и задняя частью черепа этого немолодого человека окрасили собой потолок бара. Аделаида выбрала из-под туши и злобно посмотрела по сторонам, отыскивая последнего ушлепка, что посмел смеяться над ней. Лицо у карлицы было порядком помято, по подбородку стекала кровь, видимо главарь банды успел немного попортить физиономию. Однако, как часто бывает, трусливый приспешник уже сиял своей зарождающейся лысиной в десятках метров от заведения, выбежав в тот проход, который образовала Дылдомесочка. Судя по скорости и уверенно взятому направлению, возвращаться он не собирался.
Вправив нос на место, девушка наскоро проверила целостность подруги и принялась допивать свое пиво за барной стойкой. День снова стал прекрасен. А вот посетители и бармен не вылезали из укрытий до тех пор, пока карлица спокойно не допила напиток и не отправилась прочь со своей подругой, по своим делам.

Персонаж: Eadwolf Leutgard Freyberg
Жанр: Робинзонада

От автора:
Впервые данную историю, во многом кажущуюся невероятной, поведал мне некто Валентин Капо. Моё знакомство с этим чудаковатым стариком состоялось в одном из баров Нью-Фелисити – скучном, грязном, захудалом городишке на отшибе Империи – в порту которого наш корабль остановился по чистой случайности. Уж не знаю, чем Валентина привлекла моя персона. Видимо тем, что я был новым лицом в этих краях. Или, что более очевидно, наличием у меня денег. Подсев ко мне, мужчина без всяких церемоний принялся выспрашивать, кто я такой и куда держу путь. Я же в свою очередь не стал отказывать пьяному старику в общении и отсылать его прочь. Ведь в учениях Святой Маргарет говорится: не всегда домом мудрого слова являются стены Церкви и уста благородных. И хоть в этот раз мои надежды не оправдались, я по крайней мере вполне неплохо скоротал своё время, слушая байки Валентина. По большей части это были воспоминания старого матроса, давным-давно не поднимавшегося на борт корабля. Но вот стоило ему узнать, что сам я родом с Единогорья, как глаза мужчины загорелись неподдельным азартом. А сам он, придвинувшись чуть ближе, заговорщицким тоном поведал, что у него на руках имеется дневник прославленного Эадвульфа Лагарда Фрейберга – герцога наших земель. Каюсь, в тот самый момент я поднял старика на смех, в том самом баре. Ведь если тебе не известно, мой дорогой читатель, его высочество Эадвульф Лагард Фрейберг без вести пропал больше полувека назад во время своего путешествия из Единогорья в Боталию. Однако пьяница был таким настойчивым и уверенным в своей правоте, что я даже согласился заплатить ему десять тысяч гольдов, если он передаст этот дневник мне. На том и порешили. Уже на следующее утро Валентин явился на пристань и, разыскав меня, протянул старый, потёртый футляр, требуя честно заработанные деньги. Каково же было моё удивление, когда я, ознакомившись с записями, убедился, что они и правда принадлежали герцогу Фрейбергу.

Мой дорогой читатель, всё что ты узнаешь дальше пусть и похоже на искусную выдумку, таковой не является. Каждое событие – это сущая правда, описанная прославленным герцогом Единогорья. Я же просто передаю эти записи слово в слово. Искренне твой – А. Л. Ф.

***

21 сентября 3047 года. Среда.
После холодной ночи настало тёплое ясное утро. Солнце ещё не встало, когда наша процессия прибыла в порт, так что, к сожалению, разглядеть недавно построенный летучий фрегат во всём его великолепии у меня так и не получилось. Внутри же «Слава Единогорья» смотрелась роскошно. Инженеры постарались на славу. Обстановка была такой, что мне просто не было к чему придраться. Просторные каюты, отделанные мраморной плиткой и золотом. Здесь даже нашлось место саду с фонтанами и настоящими певчими птицами. Фрегат полностью оправдывал своё название – настоящая жемчужина нашего флота. Когда мы расположились в своих апартаментах, на связь вышел капитан Кигл и, по всем правилам поприветствовав меня, сообщил о том, что готов запускать двигатели, порекомендовав всем занять свои ложа искусственного сна.

22 сентября 3047 года. Четверг.
Этой ночью у меня впервые за долгое время получилось нормально выспаться. Я не терзал себя невесёлыми мыслями, которые преследовали меня с тех самых пор, как мной было получено приглашение посетить Боталию с дружеским визитом. Всё дело в том, что последние несколько лет наши отношения с баронессой Ксенией были натянутыми, мягко сказать. В какой-то момент мы даже застыли на пороге войны. Так что это её предложение организовать мирные переговоры вызывало у меня скорее тревогу, чем облегчение. Однако отказать ей по правилам Кодекса я просто не мог. Теперь же, не имея возможности повернуть назад, я успокоился. В случае чего, вместе с доблестными солдатами Единогорья я смогу дать отпор любой угрозе своей жизни и чести.

25 сентября 3047 года. Воскресенье.
Пираты напали на нас в тот момент, когда «Слава Единогорья» пересекала туманность Медузы. Их было около трёх дюжин. Укрываясь в поле астероидов, они внезапно выскочили и атаковали со всех сторон. И хоть орудия летучего фрегата успели сбить большую их часть, некоторым из уцелевших удалось протаранить нас. Они сделали это целенаправленно. Как видно пираты не собирались брать нас на абордаж. Они намеревались гарантировано уничтожить наше судно. Я подозреваю, что мерзавцев надоумила на это баронесса Ксения. Это в её стиле. Действовать подло, исподтишка, чужими руками. Единственное, что мы могли сделать в этой ситуации – поспешить к спасательным шлюпкам. В них достаточно топлива, еды, воды и воздуха, чтобы доставить нас на ближайшую обитаемую планету. Я обязательно расквитаюсь с баронессой. Как только выберусь из этой передряги.

26 сентября 3047 года. Понедельник.
Наша эвакуация обернулась полным провалом. Покидая гибнущую «Славу Единогорья», мы оказались встречены плотным вражеским огнём. Оказалось, что пираты бросили не все свои силы в одной единственной самоубийственной атаке. Очень многие шлюпки были уничтожены. Большая их часть. Мне же пришлось отключить протоколы навигации и радиосообщения, а также большую часть систем жизнеобеспечения, чтобы избежать подобной участи. Только поэтому меня не смогли отследить, приняв вероятно за обломки фрегата. Сидя в полной темноте, не имея возможности связаться с другими уцелевшими, я довольно скоро задремал. Так что не могу сказать, сколько длился мой полёт. Равно как и не могу сказать, куда именно приземлился. В Едином Звёздном Атласе эта планета именуется «THX-Серебро-1138». И описывается она как довольно популярный курорт, куда ежегодно стекаются миллионы жителей Империи. Однако я вижу, что это не так. Я не наблюдаю ни единого признака того, что здесь вообще хоть когда-то присутствовал человек. Мне пришлось запустить находившийся в шлюпке маяк. Хочется верить, что его сигнал будет пойман капитаном дружественного летучего корабля, а не кем-то из охотящихся за мной пиратов.

30 сентября 3047 года. Пятница.
Прошло четыре дня с того момента, как я оказался на этой необитаемой планете. За всё это время я не получил ни единого отклика. Просматривая статистику маяка, я из раза в раз видел одно и тоже сообщение: нет входящих сигналов. Я всё ещё верю, что меня услышат и спасут, но у меня просто нет времени ждать. Всё дело в том, что запасы энергии спасательной шлюпки подходят к концу. Она окончательно иссякнет меньше, чем через два дня, если я продолжу тратить её в таких объёмах. Ситуация осложняется тем, что я приземлился где-то в пустыне. Днём солнце палит здесь просто невыносимо. Мне приходится выбирать – или я остаюсь на этом самом месте, в надежде что спасатели прибудут в течение следующих двух дней. Или же ухожу прочь, переведя все системы в режим максимальной экономии. Оба варианта имеют определённые риски. Но на то я и герцог, чтобы преодолевать любые трудности, возложенные на меня судьбой.

1 октября 3047 года. Суббота.
Я всё же решился уйти от спасательной шлюпки. Выбирая между неведомыми мне опасностями необитаемой планеты и гарантированной, долгой и мучительной смертью от жары и жажды, я предпочёл первое. В конце концов, у меня есть при себе меч и лучевой пистоль на тот случай, если встречусь с кем-то из диких зверей. К сожалению, мне пришлось оставить свои доспехи рядом со шлюпкой. В них бы я просто зажарился. Набрав столько воды, сколько мог с собой унести, я отправился в путь.

5 октября 3047 года. Кажется.
Я уже довольно долго иду по этой пустыне. Несколько дней. Передвигаюсь только ночью, ведь днём без укрытия здесь не продержаться и пяти минут. Мне приходится натурально закапываться в песок, едва встаёт солнце. У меня сбился режим сна. Я потерялся во времени. Но я продолжаю идти вперёд. Когда-нибудь это море песка должно закончиться.

Октябрь 3047.
Сегодня мне приснился дом. Мои родные и близкие. Вообще это был первый раз, когда мне что-то приснилось с момента катастрофы. Сон был настолько реальным, что даже сейчас я чувствую на своей коже прикосновения тех, кто был в этом сне. Слышу их голоса. Мне кажется, что я просто схожу с ума. Лёжа в песке, замотавшись в теплоотводящую ткань, я клялся себе, что не расплачусь. Ведь я герцог Единогорья. Но я не сдержал своего обещания. Я ревел навзрыд, как мальчишка. Я просился домой. И мне не стыдно за это. После этого я стал чувствовать себя чуточку легче. Я вернусь домой. Я обязательно вернусь.

Всё ещё октябрь 3047.
Наконец-то! Я сделал это! Я дошёл! Я дошёл до границы этой чёртовой треклятой пустыни! Если честно, я даже не сразу осознал это. В какой-то момент песок под моими подошвами сменился мелкими камушками и жухлой травой. Подняв голову и оглядевшись, я понял, что бескрайнее жёлтое море с барханами до небес осталось за моей спиной. А впереди. Впереди лежала степь. Впереди я видел кустарник и деревья. Редкие, скрюченные, неказистые – но деревья, чёрт их дери! Как же я по ним соскучился. Хорошо, что никто не видел меня в этот момент. Допив остатки воды, я отплясывал безумный танец и кричал во всю глотку. Я позволил себе эту минутную слабость. Думаю каждый, пройди он через всё то, через что прошёл я, понял бы меня в этот момент.

Ноябрь 3047 го… Хотя нет, до ноября ещё далеко.
Три дня назад у меня закончилась еда. А я продолжаю идти вперёд. За всё это время я так и не увидел хотя бы одно живое создание. Здесь даже нет насекомых. В пустыне это было понятно. Тут непонятно. Очень хочется есть. Я с трудом переставляю ноги. Очень много сплю. Мне снится, как я ем. Ем всё, до чего могу дотянуться. Но голод никуда не уходит. Когда просыпаюсь, то стараюсь убедить себя, что всё это было по-настоящему. И иду вперёд. Иногда я задумываюсь, что лучшим вариантом было остаться у спасательной шлюпки. Иногда я вовсе ни о чём не думаю. В голове звенит от пустоты. В животе тоже. Но я иду. Вперёд.

Я не знаю, какое сегодня число.
Сегодня я впервые увидел дикого зверя. Мёртвого. Уже разлагающегося. Он был похож на обычную корову, какие водятся у нас в Единогорье. Только гораздо больше. С тремя парами рогов. И длинным тонким хвостом, покрытым тонкими иглами. И я ел мясо этого создания. Видит Бог, у меня не было другого выбора. Я развёл костёр. Я вырезал куски мяса, которые выглядели наиболее свежими. Я их жарил и ел. Теперь я не чувствую такого сильного голода. На вкус мясо было ужасным. Очень жилистое, так что и не прожевать. И почему-то кислое. Я поступил так, потому что иначе было не выжить.

Здесь нужно писать точную дату.
Сегодня свершилось самое настоящее чудо! Я встретил капитана Кигла! С ним было ещё несколько матросов, спасшихся со «Славы Единогорья». Поначалу я не поверил своим глазам. Исхудавшие, обросшие, бородатые, в рваных кителях. Они сидели у костра, тихонько переговариваясь друг с другом. Я же наблюдал за ними из темноты, долге время не в состоянии определить, были ли это коренные обитатели планеты, или кто-то ещё. Стоило мне только выйти к ним, как капитан и его ребята подняли самодельные копья. Вот что значит выучка армии Единогорья! Однако, когда они разобрались что к чему, радости их не было предела. Они дали мне еды и воды, а после рассказали, что им пришлось пережить. Но, как заверил меня мистер Кигл, он был уверен, что мне тоже удалось спастись. Я пошутил про их неподобающий внешний вид. Они пошутили в ответ. Мы долго смеялись. А потом легли спать. День подошёл к концу.

Число. Месяц. День недели.
Капитан Кигл рассказал мне, что на этой планете должен быть город. Его засёк радар спасательной шлюпки. Теперь понятно, почему мы приземлились здесь. Странно только, что так далеко от того самого места. Теперь мы идём туда. Там есть люди. Там нам помогут выбраться с этой планеты.

Число. Месяц. День недели.
Мы добрались до города. Вернее до его руин. Он представлял из себя лишь груду каменных обломков и ржавчины. Он был пустым. Бредя по улицам, сторонясь чёрных провалов окон, мы молчали, думая о чём-то своём. Теперь всё встало на свои места. Очевидно, что кто-то сбросил на эту планету огненную бомбу. И все умерли. Всё умерло. Хорошо, что в наборе выживания, размещённом в каждой спасательной шлюпке, были таблетки, защищающие от губительной радиации. Нам вовсе не хотелось стать очередными жертвами этого страшного места. Нам хотелось только одного – как можно скорее покинуть планету. Как можно скорее вернуться домой.

Ночь.
Как глупо было полагать, что мы здесь одни. Мы здесь не одни. Здесь ещё есть Они. Им принадлежит это пустое место. Они напали на нас под покровом темноты. И хоть мы отбивались всеми силами, Они были настолько чудовищны в своей злобе, что победили нас без всякого труда. Теперь нас куда-то ведут. Вероятно к себе домой. Мне хочется верить, что это просто затянувшийся кошмар. Скоро я проснусь.

День.
Я был прав. Они приволокли нас в свою деревню. По пути Сэмюэль, один из матросов, сильно подвернул ногу, перебираясь через завал. И тогда ему просто вскрыли горло. А тело забрали с собой. Одна из тварей взвалила его себе на плечи, как тушу убитого животного. Всю дорогу Сэмюэль сверлил меня своими остекленевшими глазами. А я ничего не мог сделать. Я мог лишь стыдливо отворачиваться.

День.
Нас посадили в клетки. А Сэмюэля куда-то унесли. Я догадываюсь, куда именно и для чего. Они каннибалы. А мы… мы слишком израненные и уставшие, чтобы пытаться сбежать. Едва меня запихнули сюда, как я просто улёгся на каменный пол и тут же заснул. Мне просто надо немного передохнуть, набраться сил. И тогда я отомщу. Мы всем отомстим. За всех.

День.
Сегодня Они забрали Виктора. Не хочу ничего писать об этом. Вообще ничего не хочу писать. Но пишу.

День.
Сегодня Они забрали Эдварда. Забрали пока я спал. Я даже не проснулся от его истошных криков. Жаль.

День.
Сегодня Они забрали Уильяма.

День.
Пит.

День.
Колсом.

День.
Альвин.

День.
Капитан Кигл. Я остался один.

День.
Сегодня за мной никто не пришёл.

День.
И сегодня тоже.

День.
И сегодня.

День.
Сегодня пришли за мной. Но эти твари не на того напали. Я – герцог Единогорья. Я их всех голыми руками передушу. Когда этот выблядок зашёл в клетку и попытался схватить меня, я ударил его камнем. А потом ещё раз ударил. Я бил до тех пор, пока башка этой твари не превратилась в кашу. А потом я сбежал. Выбрался из клетки и сбежал. И хер кто из них меня догонит. Я – герцог Единогорья. И я обязательно выберусь отсюда. Я – герцог Единогорья. Я обязательно отомщу. Я – герцог Единогорья. Я – это я.