В одну долгую зимнюю пору, стук раздался в дверь простого человека, что жил скромно, зарабатывая на жизнь честным трудом и внимания к себе не привлекал. Тысячи таких людей живут у подножия гор, что вершинами режут облака и рассекают ледяные ветра. Суровы люди Единогорья, внешне холодны, что и природа окружающая их, но огонь теплится под сердцем каждого, что в недрах самых высоких гор. 
Позднее за окном время, полная луна в чистом небе, час зловещий сулит, время гостей незваных, демонов, или духов, что рыщут по миру в поисках жертв. Хитростью и обманом, порождение Тени, приют себе решило сыскать, ослепив брата старшего радостью нежданной встречи, чтобы расти под его кровом,  набираться силы, да сеять зёрна душевного холода и страха в людские сердца. Приняв облик юнца, что смерть свою нашёл далеко в горах, демону подсказала застывшая кровь, где живых родственников искать.
Со скрипом дверь отворилась, разгладились морщины, проложенные долгой тоской, на лице старшего брата. - Как же так, неужто вижу я тебя, живым, на пороге отчего дома? Только и залепетал человек, впуская в дом демона. Затрещали в камине пуще прежнего дрова, закипела похлёбка в котле, полилась беседа в ночной тишине. Улыбка на лице старшего засияла, день за днём, проводил он в плену обмана, не прекращая радоваться возвращению брата. Неделя шла за неделей, начал старший за младшим странности замечать. Не узнавал он друзей и подруг своих, изменились вкусы его, да взгляд на жизнь, начал он странные беседы вести, а речь его на удивление манящей стала. Никогда таким речистым и на язык острым брат младший не был. - Неужто, горы настолько тебя изменили? Внимательней стал старший за братом следить. Обратился он к старой женщине, что слыла ведьмой, столь же мудрой, сколь древней была сосновая роща. - Вернулся в канун зимы брат мой из гор, да только сомнения гложат меня, скажи же мне, ведьма, как быть. Протянула старуха маленькое мутное зеркало старшему брату. - Зеркало правду покажет тебе, поднеси его к лицу брата, да через тусклое пламя свечи в отражение загляни. Коль правда тебя напугает, не борись силой грубой. Хитрым будь, словно лис.
Выждал старший брат часа позднего, когда веки младшего сковал сон глубокий, да сделал как велела мудрая старая ведьма. Сквозь пламя свечи увидел он в отражении чудовище, немой крик вырвался из груди старшего, тяжким дыханием погасив тусклое пламя. До самого рассвета было глаз не сомкнуть, в одной комнате, под одной крыше, жил он с отвратительным чудовищем.
Как запели петухи, так отправился старший к близким друзьям своим, было их четверо. С самого детства связанные нерушимыми узами клятвы, всегда друг-другу помогать, каким тёмным не был бы час, как не лютовала бы зима. Всё как есть им поведал. Предложил один из друзей, демона хитростью взять, заманить подальше от дома, да самим как отродья ночные вырядится. Гнать обманщика, до самого Ведьминого леса. Наживку из лжи приготовил старший брат, обмолвился младшему, что будет ждать его в час закатный, за городом, под ясенем старым, так у него секрет страшный зарыт, ни с кем больше разделить он не может его на свете. Единственный любимый брат есть у него на всём белом свете, только крови родной верить и можно, она не предаст, испокон веков так повелось.
Взяли друзья по черепу лошадиному, узорами древними, что по скалам вьются, украсили. Вместо глаз вставляли в глазницы лошадиные стёкла да крупные пуговицы. На шест насаженная голоса, зловеще челюстью щёлкала. Скрылись мужчины под шкурами звериными и балахонами тёмнами. Что в чародействе был силён, запах скрыл человеческий, в тумане густом как молоко, силуэты растаяли.
Смеркалось уже, бродил демон под одиноким ясенем, хмурился, ярился, в томительном ожидании. Только луч последний коснулся горизонта, как пополз по земле густой туман в конце зимы, поглотил все звуки. Смолкли птицы, стих ледяной ветер. Поднялись из тумана белёсые лошадиные головы, заблестели их глаза, отражая холодный лунный свет. Защёлкали челюсти. Зашелестели голоса, зароптали, со всех сторон, сверху, из земли недр. - Один ты явился жатву собирать, да только есть тут уже хозяева. И голод наш не утолить. Как души людей пожинаем, пожнём и твою. В магическом отражении выросли притворщиков силуэты, нависли над одиноким демоном, громче защёлкали челюсти.
Скинув облик младшего брата, растерянный и познавший страх, бросился демон прочь. Долго гнались за ним хитрецы и храбрецы, пока совсем из духа не выбились.
Как жизнь их сложилась после этого, умалчивает история. Но легенда живёт, порой теряется в веках, чтоб в час нужды, вновь наполнить людские сердца надеждой и вдохновить их на смелые поступки. Повелось с тех пор в Единогорье, на исходе зимы, наряжаться в длинные плащи и шкуры звериные, на шест череп лошадиный украшенный вешать, да ходить от дома к дому, представляясь не иначе как "Серая кляча", сладкими речами хозяев уговаривать двери открыть, пустить в дом гостя, накормить, да элем напоить. Так люди наполняют свои сердца отвагой, поминают тех кто ушёл зимой и знаменуют скорый приход весны.