Рожденный в свете полной луны, наследника Великого рода с детства готовили к особой судьбе. Отец его, сильно чтящий старые традиции и заветы, верил, что знамения предрекали его сыну судьбу защитника Леса, который должен будет спасти родину от великой опасности, а потому принялся воспитывать своё чадо как искусного воина, ковать крепкий и верный меч на страже Аэльтели.

Лафэль рос на легендах о великих подвигах прошлого и сказаниях его древнего как сам мир народа. Он сам желал встать в один ряд с великими воителями былых времен, однако с его умением владеть мечом росла также и гордыня и опасения в отношении к другим народам. И если к гномам и альранам он относился снисходительно, то люди вызывали у него глубочайшее призрение своим отношением к жизни и повадками роя саранчи, который опустошая одно место, сразу передвигается на другое, что бы разорить и его. И хотя такие мысли были нежелательны и даже опасны при текущем положении мира между Королевством Людей и Аортэном, отец Лафэля не видел в этом ничего плохого. Старого эльфа задевало, что его могущественный народ отдает этот мир на растерзанием вечно грызущих друг друга людям, изолируя себя в пределах Леса.

К своему совершеннолетию юный эльф готовился как тяжелой битве. Следуя традиции Охоты он намеревался добыть не просто нечто редкое, то, что докажет его воинские навыки и достоиy служить в Лесном патруле. Как только первые лучи солнца пробились сквозь деревья, Лафэль покинул родной дом и отправился вглубь Леса. Он уходил всё дальше и дальше, а природа вокруг становилась всё мрачнее – эльф знал про господство тьмы в некоторых уголках родного дома его народа, однако самому в них ему бывать не приходилось. Разумней было повернуть назад и поискать счастье в другом месте, но его упрямство и гордость не позволили ему отступить.

Деревья расступились, и эльф оказался перед небольшим озером. Он чувствовал мрак, окутывающий это место, и стоило ему лишь сделать шаг в сторону пруда, как из мутной воды показался уродливого вида змей, который сразу же бросился в сторону юного воина. Схватка была не на жизнь, а насмерть – хоть существо было и неповоротливо, меч не мог пробить его толстую шкуру, а кислота, которой тварь брызгала изо рта, в нескольких местах прожгла доспех Лафэля чуть ли не до кожи. Однако когда змей в очередной раз вынырнул из озера для атаки, эльф смог ловким ударом всадить свой меч по самую рукоять ему в глаз. Монстр издал истошный рев и скрылся снова в глубинах, и обессиленный эльф с удивлением начал наблюдать, как постепенно вода начала убывать. Через пару минут озерца как будто бы никогда и не было, а на дне большого оврага находились руины какого-то странного строения, посреди которого лежал чей-то высушенный труп. Лафэль ели узнал в нём своего недавнего соперника – теперь змей казался ему гораздо меньшим, да и складывалась ощущение, что мертвым это создание тут лежит уже сотни лет. Однако эльф был одержим желанием завершить Дикую Охоту, и он начал спуск вниз.

В качестве трофея он выбрал клык поверженного зверя, и собираясь уже уходить, услышал чей-то голос. Хоть и будучи потрепанным после боя, всё еще готовый вступить в схватку с неизвестным или же придти на помощь нуждающемуся, эльф направился на зов. Он очутился в странном зале, в котором сохранилось только поросшее тиной изваяние – худощавая фигура, держащая в одной руке несколько масок, одни из которых были до жути отвратительны, а другие, казалось бы, воплощением идеальной красоты, а другая рука будто бы тянулось по направлению к вошедшему. Голос исходил именно от этой статуи, и Лафэль понял, что перед ним – нечестивая статуя одного из темных богов и уже было хотел покинуть это место, но… Было что-то в тех речах и наборах слов что-то столь близкое, что-то так беспокоящее душу эльфа. Он подошел ближе и сам того не ожидая, прикоснулся к каменной руке.

Вмиг каменные стены вокруг него пропали, и вокруг предстала картина, от которой считающий себя смелым и стойким воином Лафэль завопил от ужаса – Великое Древо полыхало огнем, как и вся эльфийская столица. Всё вокруг было уничтожено, слышались чьи-то крики но, главное, что эльф увидел – толпы людских солдат, которые бродили по пепелищу и над чем-то смеялись. Именно их тупые усмешки больше всего бросались в глаза и вызывали животную ярость в сердце юноши.
— А ведь это и всецело твоя вина!
Лафэль обернулся и увидел своего отца, или нечто, которое выглядело в точности как он.
— Ваше бездействие, ваше нежелание что-то менять и надежды на благосклонность свыше, всё это в итоге приведет к этому. Рано или поздно, это не имеет значение…
— Замолчи, порождение Тени. Я знаю, кто ты на самом…
— И что это меняет? – сущность перед ним уже приняла облик его матери, - Истина меняется от того, кто её говорит? Светлые Боги сделали выбор в пользу своих новых фаворитов, надежды на их благосклонность пусты и ничем вам не помогут. Ты же сам это понимаешь, ты сам этого боишься…
— Как ты вообще смеешь заикаться о…
— Возможно, я действительно поступил немного нечестно – картина его матери пропала, и на её месте материализовалась высокая худощавая черная фигура с непропорционально длинными руками, на месте лица которого была фарфоровая маска, которая краешком губ ухмылялась то ли в радости, то ли в насмешке.
— Я говорю с тобой, юный эльф, в надежде достигнуть некоего понимания. Твой народ обречен, если ничего не предпринять, в конце концов эти червяки, - существо указало пальцем на несколько проходящих мимо полупьяных людских солдат, - вытеснят вас из-за своей черной зависти к вашему народу и своей жажде власти. Ваши боги тут вам не помощники и не спасатели, однако… Я и мои друзья, мы готовы помочь, не как хозяева, а как союзники!
— Ложь – воскликнул Лафэль, но в его словах уже не было прежней уверенности. Хотя он понимал, какое нечестивое порождение стоит перед ним, он с ужасом осознавал, что его слова не лишены смысла, - Ваше отвратительное племя никогда не делает ничего по доброй воле и за так!
— Разумеется, ты весьма проницателен, юный эльф! – показалось, что улыбка на маске растянулась слегка больше, - однако тебя честно волнует судьба людей? Поверь, будет достаточно их жалких судеб, и потому я предлагаю стать друзьями, скажем так, на общих интересах. В конец то концов, спасти народ эльфов от страшной угрозы – именно твоя судьба!
Лафэль понимал, что должен был что-то ответить, но ему абсолютно нечего было возразить. Участь людей его и вправду не интересовала – какая разница, сгинут ли из-за собственного невежества, или же в силу своего короткого срока. А стагнация, в которой находился его народ, могла стать его погибелью – тут то это нечто было право.

— Поверь, других таких подходящих соратников тебе не найти – ведь страшны не столько внешние враги, как внутренние. Многие правители и другие Велики дома цепляются за надежду о мире и слепую веру в светлых богов, они слепы в своих убеждениях и будут следовать ими до своей могилы. В твоей же силе решить, утянут ли они туда вместе с собой своих братьев и сестер… Тебе понадобится нечто большее, чем сила и ловкость, и с этим я могу оказать неоценимую помощь. Фигура перед ним перестала казаться чем-то пришедшим из темнейших закоулков Тени, приобретая более приземленные очертания. Теперь перед ним стоял такой же эльф, как и он, также желающий лишь хорошего для своего народа. — Это тяжело принять, но иногда для общего блага необходимо совершать ужасные поступки. Лафэль вспомнил старую историю, в которой героя проклинали все его современники, но спустя века его память о нём стала легендой. Даже если его будут ненавидеть сейчас, его деяния должны быть направлены на будущее, которое и всё рассудит. Он хотел уже было спросить у эльфа напротив, что ему следует делать, но тот опередил его: — Ты сам поймешь, главное, что мы нашли общий язык. Мы еще встретимся. В миг наваждение исчезло, и Лафэль снова очутился среди руин на дне высохшего озера. Кругом уже была ночь, и на небе начинала восходить полная луна, как и при его первом рождении.

Принесенный трофей Охоты вызвал неоднозначную реакцию – в клыке невиданного существа старейшие почуяли нечто злое, а руины, о которых Лафэль обмолвился, также вызывали некоторые вопросы. Впрочем, следопыты на том месте не нашли ничего кроме трупа змея и груды камней вокруг него, да и не доверять наследнику Великого рода повода не было – наоборот, он показал себя с лучшей стороны, убив страшного монстра, доказал своё мастерство и был достоин быть в Лесном патруле.

На службе все отмечали дисциплинированность, осторожность и скрытность, что вызывало некоторый диссонанс у всех, кто знал Лафэля ранее – его помнили как горделивого юнца, который скорей с боевым кличем ринется на врагов в лоб, чем станет как-то выжидать. Однако большинство считало, что юноша просто возмужал и перерос свои детские пороки.

С годами он продвигался все выше и выше, и хотя о Лафэле говорили лишь как о искусном воине и хорошем командире, всё таки тень слухов пала и на него. Поговаривали, что во время так называемых «одиночных патрулей» на окраинах Аортєна находили мертвые тела людских браконьеров и простых путников, а его уровень фехтования явно привышал обычные возможности. Во время дружеских дуэлей некоторые его соперники отмечали, что движения эльфа в некоторые моменты будто бы размыты, а удары наносятся из направления, откуда мгновение назад атака была физически невозможна. Последние списывали на банальную зависть и мастерство, но «свободны патрули» постепенно начинали вызывать опасения. Хотя эти случаи никак не удавалось напрямую связать с деятельностью Лафэля, его довольно резкая риторика в отношение Королевства Людей, а также то, что его идеи стали привлекать некоторых других следопытов, стало первым тревожным звоночком.

Карьеру Лафэля оборвало донесение одного из его боевых товарищей, которого тот не кануне решил посвятить в тайну. Некоторые из патруля, лично верные ему, под видом вылазок посещали капища темных богов, принося туда дары и где Лунный Ястреб излагал им речи про будущее Аортэна и единственно возможное спасение эльфийского народа. Для одного из его последователей вера в своего предводителя уступила ужасу перед необходимостью связаться с культом Темными Божествами, и вскоре королевская стража арестовала всех причастных к этому «культу». 
На суде Лафэль не опроверг не одного слова своего обвинения, призвав всех проявить мужество и суметь осознать угрозу, нависшую над эльфами:
— Неважно, как сейчас ведут себя люди, их разрушительная природа останется неизменной – может через десять, а может и через тысячу лет они вознамерятся поработить нас, и пока мы бездействуем, они становятся сильнее. Против такого неисчислимого и сильного врага необходимо использовать любые возможности, что бы выжить!
Его речи некоторые слушали с отвращением, а кто-то задумчиво и смущенно, но приговор был таков – пожизненно изгнание из Аортэна. Прокляв предателей и заверив, что истинная справедливость еще восторжествует, он отправился прочь.
Мысль о том, что бы отправиться во владения людей и попытаться осесть там, была противна самой сущности Лафэля, и он решил идти на юг. Нечто говорило ему идти в сторону Могилы Дракона. Место смерти Чёрного Зверя, согласно преданиям, обладало великой силой, а это именно то, что требовалось ему сейчас.

Изматывающий переход через Пепельную пустошь лишь укрепил его мысли о разрушительной сущности людей. Итог их владычества – прах и руины, и горе тем, кто решил довериться. Путешествие же по закатным горам стало настоящим испытанием даже для умелого эльфийского охотника – найти воду в этих местах было непросто, а различная дичь была сама не прочь поохотиться… 

Это путешествие заняло очень много времени, но в конце концов Лафэль стоял у берега моря. Все вокруг дышало магией, а бескрайний горизонт уносил древние воды куда-то за край этого мира. Впервые за многие годы эльф всерьез задумался о чем-то кроме своей миссии…
— Прекрасное зрелище!
Лафэль резко обернулся, и обнаружил, что он тут не один. Его старый знакомый, эльф в фарфоровой маске, которого он так давно не видел, стоял рядом и также устремил свой взор куда-то вдаль, в бескрайние просторы моря.
— Ты мудро сохраняешь верность своим идеалам и не даешь отчаянию поглотить тебя, как бы не была велика твоя тоска по Древу. Колесо Судьбы начинает быстрее двигаться, события набирают свой ход и настанет твой час, и к этому моменту ты должен быть хорошо готов. У меня для тебя есть небольшой дар для тебя, - с этими словами фигура перед ним указала рукой в сторону скал, - передай, что тебя прислал друг.
Сначала с недоверием приближаясь к голому камню, подойдя буквально в упор он с удивлением обнаружил небольшой спуск в какую-то пещеру. Доверившись своему «другу», эльф начал спускаться куда-то в недры этого мира.
Он не помнил, сколько он шел среди темных коридоров, подгоняемый ощущением чужого взгляда и каким-то странным звуком впереди, который больше всего напоминал стук молота по наковальне. Внезапно показался яркий свет, и впереди эльф обнаружил нечто, что было кузницей и мастерской одновременно. Хозяйничало здесь странное существо – сперва ему показалось, что этот коротышка является гномом, но приглядевшись с ужасом отметил, что это создание больше напоминает скелет, на котором кое-где остались клочки бледной кожи. 
— Кто ты такой, разрази тебя гром! – рявкнул карлик на всеобщем со странным акцентом.
— Меня прислал наш общий друг, я – Лафэль из Великого Рода…
Однако коротышка абсолютно внезапно залился истерическим хохотом, еще больше обескуражив эльфа. Хоть смех этого существа больше напоминал клёкот, было в нём что-то страдальческое и отчаянное…
— Друг, вот значит как… Что же, я ждал тебя! – коротышка резво двинулся в другой сторону зала и сорвал с одной из многочисленных стоек для брони красное полотно.
— Вот твой дар от твоего друга, и еще вот это, - с этими словами коротышка поднес Лафэлю кривой меч, - забирай, и проваливай отсюда навеки, длинноухий.
Хотя грубость хозяина этого подземелья и возмутила эльфа, даже не будучи слишком искушенном в кузнечном деле, он видел мастерскую работу – кем бы этот полурослик не был, но в исскустве кузнечного дела ему не занимать. Но больше всего его обескураживал вид доспеха – формой он напоминал фигуру какого-то порождения Тени, вырвавшегося в реальный мир. Хотя он был готов быть союзником темных богов ради общего благо, необходимость уподобиться сущности Тени заставила его колебаться в нерешительности.
Страх – мощнейшее оружие, существующее с начала времен. Нельзя им пренебрегать лишь из-за предрассудков! Запомнят тебя по деяниям, а не по виду!
Решившись, Лафэль быстро облачился в новую броню, взвесил в руке меч, который идеально ложился в руку, и не сказав ни слова, покинул пещеру. Карлик, лишь взглянул ему в след и что-то пробубнел на своём языке.

Стражник медленно шел по дороге, освещая свой путь факелом. Уже смеркалось, его смена подходила к концу, и уже мысленно он находился в родном кабаке, где почти каждый день тратил своё скромное жалование. Внезапно позади раздался цокот копыт, солдат лениво развернулся и крикнул приближающемуся силуэту всадника: — Стой, кто идет! Однако вопреки его ожиданиям, неизвестный не только не замедлился, а даже наоборот, набрал скорость. Почуяв неладное, стражник перехватил свой меч поудобней и повторил свой приказ, однако когда неизвестный всадник показался совсем близко, отступил назад, переполненный в страхе – рыцарь в темном жутком доспехе, будто бы из старых баек, на темном скакуне двигался прямо на него. И это в их крае, где страшнее редких банд грабителей да волков ничего страшней не водилось! Солдат хотел было отпрянуть в сторону от смерти, несущейся на черном скакуне, но взмах кривого клинка отсек бедолаге голову, окрасив участок старой дороги в багровые тона. Вернувшись с южных земель, Лафэль узнал множество интересных новостей – во-первых, в землях Аортэна начали массово пробуждаться темные создания, а древние капища набирают силу, а затем ненавистный людской король умирает при весьма загадочных обстоятельствах. На протяжении всего этого времени Лунный Ястреб действовал в землях вблизи Аортэна, проводя различные нечестивые ритуалы и направляя различных культистов. Цепочки произошедших событий всё больше убеждали его в правильности его действий, рвение забавляло различных людских слуг темных божеств, которые, будучи просто расходным материалом, свято приносили своих близких и себя в жертву, всей своей натурой жаждая богатства и власти. Рабы без капли чести, сражающееся в плену своих низких желаний! В чудовищах, которые прорывались сквозь бреши между реальным миром и Тенью, он также видел потенциал – хоть и тяжело контролируемые, в одиночку эти твари могли наводить хаос на целые округи, рассекая линия снабжения, подрывая мораль и дух мнимого противника, коим Лафэль считал Королевство Людей.  А если ему удастся направить всё то, что таится в чащах Леса… Хотя его сородичи и гибли под когтями тварей Тени, лишь такой жертвой можно было пробудить его народ ото сна и показать истинную сущность теперешних владык и светлых богов, которые бросили их народ на произвол судьбы. Лишь на пороге полного отчаяния эльфы смогут принять истинное спасение и взять то, что принадлежит им по праву.