Это был тяжёлый год. Странный год. И настоящий кошмар для Деорсы.
Нашествие демонов. Сны Тени, что звала к себе своих детей - и пробудила, встряхнула многих членов организации, обладавших кровью нелюдей. Бесконечная борьба с тьмой, переговоры с жителями и церковью - и вот уже Деорса на грани; кто-то мечтает уйти, кто-то сеет смуту.
Кто-то не выдержал - и исчез. Таковыми были Ян и Мардж.
Кто-то... Кто-то не вернулся - сгинул на заданиях тяжёлых. Таким был Винсент, наставник Элке. Мие не удалось убедить маленькую ученицу в том, что рано или поздно он вернётся и всё будет хорошо. И это пошатнуло Эл; она замкнулась в себе вновь.
   
И в один день, не столь прекрасный, каким он казался многим, полудемоница попросту сбилась. С чего? Да... Со всего. С пути. Со своих же истин. С правил, которые когда-то руководили её скромной жизнью.
Она оделась привычно, не замечая обыденных действий; мантия, скрывающая всё худенькое тельце, кулон на шею, такой дорогой подарок практически отца, сапожки - те, что не жалко, потемнее. Немного побыла в комнате наставника. В глубине её сердечка ещё таилась наивная надежда, что, может быть, всё и вправду вернётся на круги своя, но даже так... Комната говорила иное: своего хозяина она была лишена долгое время, и даже те цветы, что некогда притаскивала Элке Винсенту, давным-давно завяли. Один из цветков, тоненькую незабудку, девочка смяла и засунула в карман. А потом - выбежала из комнаты.
   
Одни лишь боги знают, почему её, полудемоницу и ученицу Деорсы, никто не остановил на выходе. Скорее всего, тут уж постаралась Мия, а может, на обычно послушную и ничуть не противящуюся Элке не обратили внимания: она же, в конце концов, никогда ничего не нарушала и даже не смела этого поделать. Трусиха ведь. Значит, по делам идёт.
И, на самом деле, у Эл не было намерений сбегать. У неё были намерения найти. Может, Винсента, а может, новый путь? Спасение? Она не знала - и дороги не разбирала. Просто шла, пропуская мимо, кажется, всё на свете: лето? Ну и ладно. Люди? Нет до них дела. Какая... Разница.
   
Девочка тихо вздохнула, судорожно, удушливо; она не плакала, но комок в горле мешал дышать свободно. Наконец-то остановилась, не сделав нового шага. Перед ней будто бы неожиданно выросла церковь, которую она не замечала до последнего, а сейчас вот увидела. В сердце что-то пренеприятно кольнуло - и Элке присела на корточки, словно пытаясь скрыться от этой мимолётной боли.
Да так и замерла, уткнувшись головой в коленки. Может, если подождать, то всё вокруг окажется сном?

Когда-то, очень-очень давно, когда Эл была совсем малышкой, ей казалось, что от страхов и горестей мира можно убежать, просто закрыв глаза. Или спрятавшись под одеяло. Несомненно, лет до шести или семи, пока её не взял Этьен, всё так и было - и даже если её обижали ребята в приюте, она могла найти утешение в одиночестве, таясь под кипой пледов, покрывал и подушек.
В Деорсе это работало слабо.
После того, как девочка начала взрослеть, это и вовсе перестало работать; появлялись вещи, от которых было невозможно убежать вообще. Там, глубоко в сердце, врезаясь в память, всегда теперь было что-то, что никогда больше не исчезало. Страх перед Этьеном; тёплая привязанность к отцу; мягкая нежность к Мардж и Яну; светлое доверие к Адиану. Чувства и воспоминания - то, от чего не убежать. И сейчас они сыграли плохую, плохую шутку с самой Элке: ей было... Больно. И потеряно. Да так, что в самую пору сжаться в комочек и надеяться на собственное исчезновение - ну, или пробуждение.
   
- Это всё сон, - еле слышно прошептала она себе, крепко жмурясь. Металлический кулон больно впился куда-то повыше груди, но девочка не обратила на это никакого внимания. И, наверное, не двинулась бы с места, если бы не знакомый голос, раздавшийся совсем рядом.
Элке замерла - испуганно, стыдливо и растерянно, словно её поймали с поличным. А потом, утерев кулаком несуществующие слёзы - плакать в ней что-то до сих пор отказывалось - резко вскинула голову.
 
- Господин Адиан... - девочка постаралась улыбнуться - не только из вежливости, которой её учили всю жизнь, но и из-за того, что молодой священник был для неё важен. Жаль, что даже так улыбка долго не задержалась, сначала превратившись в просто неловкую, а потом - и в вовсе вымученную. Эл снова потёрла глаза. Поправила мантию, стараясь не сталкиваться с Адианом взглядом. - А вы...
Слова давались ужасно непросто. Ком в горле мешал, хоть и не выдавал себя никак, разве что придавая голосу полудемоницы некоторую хрипотцу. Такую, словно она уже долгое время ни с кем не разговаривала. Что же... Отчасти так всё и было - после ухода Винсента она больше молчала, столь же безропотно исполняя свои ученические обязанности.
- А вы, - продолжила девочка, неловко обняв себя одной рукой, - А вы откуда тут? Давно вернулись? Давно вас не видела.

Её голова была абсолютно и полностью пуста; ни единой мысли, ведь всё-всё - там, глубоко в сердце. Правда, не в силах справиться и с этим - с чувствами и болью - Элке казалась сама себе... Печально безучастной. Словно перегоревшая свечка.
Одной рукой приобнять себя, другую - сложить на коленях, сгорбившись чуть неловко. И действительно - свечка, что стоит накренившись. Глупое сравнение.
   
- Я тут... - послушно начала было отвечать Эл на вопрос, столь же бездумно, но вдруг прервалась, замолчала, уткнувшись взглядом в землю. Она тут. У церкви, покинувшая самовольно Деорсу, не знающая, что вовсе делает - и что делать вообще. Так что же она тут? - Я...
Сердце больно-пребольно кольнуло, а комок в горле напомнил о себе сухостью; Эл зашлась в тихом стыдливом кашле, прикрывая добрую половину лица безразмерным рукавом.
Именно в таком виде её застал второй вопрос Адиана, который вызвал очередное неловкое молчание; к счастью, продлилось оно недолго: полукровка взялась за протянутую руку покорно, хотя и не слишком крепко. Похоже, сейчас ей было всё равно, куда идти и с кем, но к великому облегчению светлых богов поблизости оказался Адиан. А может, ими и был послан.
- Хорошо, - девочка, чуть помедлив, неосторожно поднялась на ноги, тут же едва удержав равновесие - от резкого подъёма в глазах что-то потемнело. Падать, впрочем, она не собиралась, как не собиралась отпускать руку священника.
Неосознанно она поправила рукав, оголивший тонкое запястье. Пусть на ее теле давным-давно не было синяков и отметин, от привычки прятать свое тело Элке так и не избавилась.
   
Она по-прежнему не смотрела в ответ, однако что-то начало меняться; холодная даже летом ладошка полудемоницы успела ощутить мягкое тепло, исходящее от руки Адиана - и вслед за этим незаметно шло хрупкое успокоение.

Тепло быстро сыграло злую шутку с Эл: на ум легко пришёл и названный отец (коего, конечно, девочка так никогда не называла и даже, кажется, не думала об этом), и друг, и названная сестра. Те, что были важны - и враз исчезли. Отчасти Эл... Винила себя. Ведь, похоже, что смуту в Деорсу принесли именно демоны - и тьма в общем её смысле - и Салем, как ни прискорбно признавать, наполовину принадлежала к этой тьме. Хоть и не делала зла, несмотря на изредка просыпавшуюся частичку другой себя, но не могла не ненавидеть её - себя? - всей душой.
    Девочка поёжилась, будто от холода; тёплая ладонь Адиана сбивала с толку, однако отпускать - и снова оказываться в некоей потерянности - полукровка не желала. А потому попросту опустила взгляд наземь, дальше - им же по сторонам. Чтобы отвлечься и не... Нет, не думать - это неверно, ведь большую часть всего переживало сердце. Вот чтобы не чувствовать - это уже честнее. Только с чувствами не побороться.
Вздох. Тихий, сбивчивый, трудный - и отсутствующе серый.
   
Тем временем мимо странной парочки - поникшей полукровки и старающегося священника - "проплывала" церковь. Тут - главные двери, служба скоро, здесь - жилые помещения, там - арки, комната... Эл лишь послушно кивала в ответ, иногда отвечая что-то наподобие "Угу", "Хорошо" и прочее в том же роде; часть её понимала, что, с одной стороны, это проявление вежливости - "Я тебя слушаю, да", а с другой - вопиющей НЕвежливости. "Слушать-то слушаю, но какой в том толк, если не проявляю участие".
Винсент бы пожурил её за это. Он никогда не любил "отсутствующие" ответы, предпочитая искренность чему другому. Но его рядом не было - и вряд ли ныне будет - и Эл, что говорится, "портилась на глазах". Не то, чтобы ей хотелось обижать Адиана - нет, нет, упаси боги, ей и в голову не пришла мысль об этом, но сил быть "хорошей девочкой" попросту не хватало. Удивительно, что она вообще ещё была.
   
- Стоящее? - повторила она вслед за юношей. Сделала это неосознанно - ведь и сам священник, казалось бы, немного воспрянул на этом слове, тем самым передавая толику своего энтузиазма девочке. Щёлк - и первый огонёк в сердце наконец-то дал о себе знать. Любопытство - то самое, неутомимое, присущее любому ребёнку (или подростку), оказывается, всё ещё осталось у Эл. Но тут же ей стало стыдно: сбежала из Деорсы и смеет испытывать капельку светлого, ну как же бессовестно.
В думах и смешанных чувствах девочка не заметила, как запнулась на миг: теперь их путь пролегал через травы. Неосознанно, дабы не повторить запинку, она чуть крепче сжала ладонь Адиана. А в какой-то момент и вовсе шарахнулась аккурат к юноше - иной раз растительность поднималась так высоко, что, того и гляди, в самом деле можно потеряться. Особенно с ростом Эл. Врезавшись, правда, не то в бок, не то в спину священнику, девочка немного успокоилась - невозможно потеряться тогда, когда твой спутник совсем рядышком.
   А потом...
Потом всё произошло как-то скоро, и полукровка заметить не успела, как у неё в руках очутился мерно тарахтящий пушистый комок. Лавандовые глаза девочки удивлённо распахнулись - не сразу она осознала, что перед ней, в её ладошках, покоится котёнок. В Деорсе их никогда не было - ну, или Эл с ними не сталкивалась, а уж за пределы Деорсы она толком не выходила. И вот, прямо перед ней кто-то маленький, живой, мурлыкающий...
- Ой, - вырвалось у девочки, когда от нахлынувшей неловкости она не успела вовремя убрать палец, а котёнок счёл это отличной добычей - и цапнул. Беззлобно, просто играясь. Улыбка - неуверенная, еле заметная - тронула бледное лицо полукровки, после чего проявилась сильнее. Девочка осторожно, стараясь не потревожить лишний раз котёнка, сначала опустилась на корточки, а потом и вовсе приземлилась на коленки.
Кажется, прошло меньше минуты с их знакомства, когда Эл мягко и ужасно осторожно обняла котёнка. На ранее посветлевшем личике пробежала тень раздумий, после чего одной рукой были вытерты глаза. Почему-то в них щипало.
- А почему он ест цветы? Он же кот, - храбро решилась на диалог девочка. В её голосе, чуть дрожащим от пробивающегося в горле комка, звучал даже интерес. И тут же ответила сама себе: - Может, он так лечится? Или, может, шалит...

Ассоциация себя с котёнком, хоть и неосознанная, прошла очень легко: вот он один, ничейный, приблудный. Прибился к церкви, а ни к кому толком не тянется - может, из-за того, что обижали раньше, может, потому что потерял кого-то близкого. Друга, например. Хозяева ведь становятся для своих питомцев хорошими товарищами, да? А у Элке хозяина не было, зато был наставник. И, наверное, что-то наподобие дома. Деорса, конечно, обычно не вызывает ни у кого добрых сравнений, однако для многих учеников, живущих в её стенах, организация выглядела далеко не столь мрачно; в конце концов, тянущиеся к тьме, связанные с демонами или сами бывшие полудемонами, дети Деорсы за пределами её любви особой не видывали. В Деорсе же сталкивались со строгим, но всё же пониманием - и этого было достаточно.
А если ещё и с наставником повезёт или вот подружишься с кем - вмиг домом станет. Вот и для Элке...
"Нет, нет, я же не бездомная," - девочка помотала головой, едва успев столкнуться с этой странной мыслью. И тут же уткнулась в котёнка лбом - осторожно, робко, словно зверёк был не уличным разбойником, а хрупким цветком. "Цветок", впрочем, не преминул цапнуть её за волосы, вызвав у Салем тихий и мягкий смех, едва-едва слышимый. Вслед за ним маленькая рука опустилась на кошачью спинку, уши, и вскоре котёнок заурчал.   
А потом - хапнул цветок, который протянул Адиан. Глаза Элке округлились, девочка издала благоговейное "Ох" и со всем возникшим вдруг любопытством воззрилась на пушистого бандита.
     
- Если он сюда возвращается, - задумалась вслух Эл, осторожно поглаживая котёнка, - Значит, ему это нужно. Может, он здесь кого-то ждёт...
Сама того не замечая, девочка чуть понизила голос, после чего и вовсе умолкла - мысли в её голове заходили, закрутились, словно гномьи шестерёнки.И это скорее не нравилось, чем нравилось - и вызывало некоторую боль в сердце, от которой девочка усиленно бежала. К счастью, сейчас в сим деле ей помог Адиан: священник протянул Элке венок, на который та сначала недоумённо-потерянно, а потом осознанно-ясно взглянула - и благодарно улыбнулась. Неловко, но искренне. Венок перешёл в руки полукровки; надевать его на себя она не решилась - чувствовала себя почему-то стеснительно.
- Если он сбился с пути, то тогда совсем потерялся бы. А он здесь и никуда не уходит, значит, выбрал место, - не отступила в ответах Эл, а потом добавила: - Но если он Цветочный кот, то тогда всё дело в цветах.
На этом, правда, вся разговорчивость девочки подошла к концу - и она вновь замолчала, не то собираясь с мыслями, не то пребывая с удивительно пустой головой, с венком в руках и котёнком на коленях. Взгляд лавандовых глаз не спеша переходил от неба к травам, от трав к котёнку, после чего остановился на руках Адиана - и более никуда не уходил. Элке уставилась на сотворение нового цветочного чуда зачарованно, будто бы сама никогда не делала венков. С другой стороны... Мальчиков, а особенно - молодого священника, который умел бы плести венки, она не встречала - и в этом, как оказывается, была своя прелесть.
   
- Ох, - изрекла Эл, неясно порозовев, когда Адиан закончил возиться с цветами и обратился к ней; она поняла, что добрые несколько минут бесцеремонно пялилась на пальцы юноши, которые буквально на глазах создали что-то ужасно милое, и от этого ей стало... Наверное, неловко. Или смущённо. Но Элке была слабо знакома с данными понятиями, а потому виновато улыбнулась - свои чувства она быстро охарактеризовала именно как вину. - Х-хорошо. Я попробую, но попозже...
Будить котёнка ей не хотелось. Зато хотелось есть - и вспомнила она об этом только после слов священника. Интересно, как давно она вообще ела?.. Сегодня не завтракала - это точно. Ужин... Может, тоже пропустила. Но и к еде не тянулась. Однако желудок так не думал и сейчас, в считанные секунды, отозвался на "предложение" Адиана бурчанием.
- Если можно... - покраснев уже более явственно, прошептала девочка - и стеснительно уставилась на котёнка, гладя его тщательнее.

Отредактировано Elke Salem (2018-08-16 21:31:05)

Адиан отнёсся к скромному согласию полукровки весьма серьезно - и вот уже через мгновение он исчез, а Элке осталась на поляне совершенно одна. Не считая, конечно, господина Цветочного кота, который деловито устроился на коленях девочки и намеревался подремать.
Эл осторожно, с некоторой задумчивостью запустила тонкие пальцы в кошачью шерсть. Вероятно, она даже не замечала того, что продолжала так или иначе поглаживать хранителя своих коленок. Не замечала она так же и теплой погоды - может, мантия пропускала легко воздух, не давая свариться на солнышке, а может, из-за печали просто никак не удавалось согреться. Однако на сердце сейчас становилось чуточку светлее; спокойствие и умиротворённость, царящие на церковной земле, и старания Адиана, терпеливые и мягкие, определенно давали свои плоды, пусть и постепенно. И, хоть маленькая Салем вряд ли сможет скоро избавиться от печальных чувств, сейчас её грусть начала приобретать светлый оттенок.
Котенок в подтверждение этому замурлыкал ещё сильней, вызвав у девочки невольную кроткую улыбку.
     
Возвращение Адиана она нечаянно пропустила, целиком и полностью погрузившись в свои неясные мысли; появление священника, точнее, протянутый им завтрак, заставили Эл смущённо и виновато встрепенуться, чуть выпрямиться и пробормотать неловкое, но доверчивое "С возвращением".
Взгляд лавандовых глаз перешёл на юношу, потом - на принесенную им еду. Живот заныл, комок на миг пропал, уступив место тошноте - от голода девочку всегда несколько болезненно крутило; и вот она протянула руку к тарелке с кашей, стараясь не потревожить котенка... И моментально принялась за еду, поневоле спеша и торопясь.
С завтраком вскоре было покончено, а девочка, мягко обнимая цветочного разбойника, зачарованно слушала Адиана.
 
- А я никогда не была на юге, - бесхитростно призналась Элке, забывая сказать, что не бывала в общем-то нигде, окромя некоторых ближних городов. - Но я бы... Если у вас будет своя церковь... Я бы обязательно у вас побывала.
Она тихонько, с долей грусти улыбнулась. На самом деле, в некоторой мере Эл была исключением из правил: обычно маги, особенно в Башне и тем более в Деорсе, предпочитали не связываться с церковью и не любили ее. Винсент - наставник Эл - был в том же числе. Однако полукровка, несмотря на демоническое происхождение, вечно тянулась к чему-то эдакому - и этого же немного стеснялась.
- Не была, - покачав на неожиданный вопрос Адиана головой, девочка моргнула, с хрупким, едва видным интересом глянула на молодого священника, перевела взгляд на землю. И посмотрела на Адиана вновь. - ...но, наверное, я бы хотела и там побывать. Наверное. Не знаю.
Девочка рассеянно погладила котенка.
- Вы отправитесь потом туда, да?

Лето наступало неуловимо. И сейчас это чувствовалось как никогда сильно - настолько, что даже Эл, поглощённая мыслями безрадостными, поневоле поддавалась этому. Она уже пропустила конец зимы и всю весну - ходила как в воду опущенная, не замечая будто ни снега, ни того, как он растаял, ни обновленной зелени и цветов. Всё шло мимо - и было для нее совершенно пустым. Неважным. Что вообще может быть важно, когда тебя, по сути, нет? Тогда она не знала ответа на этот вопрос. Но сейчас...
...например, этот момент. Например, люди, готовые протянуть тебе руку помощи несмотря ни на что. Например, осознание того, что жизнь все ещё идёт и от нее нельзя отказываться. Разве близкие тебе люди были бы рады, скажи ты им "Ах... Если нет вас, то и меня не будет"? Нет, совсем нет.
Полукровка вытерла ладошкой набежавшие вдруг слёзы. Сердце живо и больно кольнуло, а потом, кажется, вровень с тихим пением со службы, в нем наступило успокоение. Взгляд девочки устремился к горизонту, где небо - ясное, едва подернутое облаками - соприкасалось с землёй и травами. Уже не утро - день вступал в свои права. А в воздухе, таком летнем и чистом, ощущались ароматы цветов.
Лето. Настоящее лето.
И котёнок на коленях. Сможет ли этот момент продлиться как можно дольше? Эл не знала, но и думать об этом пока не хотела; даже мелкое напоминание о том, что придется возвратиться в Деорсу, вызывало в ней нечто холодное и неприятно-болезненное.
   
Девочка едва слышно вздохнула. А потом - удивлённо подняла взгляд на молодого священника. Слова Адиана застали её врасплох.
- Я... - как-то беспомощно и растерянно начала было Эл. Умолкла на мгновение, кажется, повторяя заново нежданное предложение в голове; обеспокоилась, невольно опустив одну ладонь на котенка, а другой - касаясь венка. Лёгкий румянец, не то от смущения, не от взволнованности, окрасил щеки в розовый. - Н-но ведь... Я, наверное, не смогу.
И тут же спохватилась, краснея сильнее и чувствуя подобие вины; слова, спешные и звонкие, побежали гурьбой:
- Т-то есть, это... Господин Адиан, у меня же ни денег, ничего нет, и ещё, - что-то новое, чего никогда ранее не звучало в голосе Эл,проявилось сейчас. Не отчаяние ли? - Ещё ведь...
Ещё ведь - а дальше тишина. Как рассказать Адиану про Деорсу, беглецов, про все те события с демонами? Про то, что в случае ухода Эл наверняка посчитают юной темной "преступницей"? И, конечно, причинять столько неудобств этому человеку...
- ...не хочу быть вам обузой. - едва ли не шепотом добавила девочка. Венок под ее пальцами, беспокойно перебиравшими цветы, немного помялся, но снимать его Салем даже не думала.
Но вот сердце стукнуло раз, другой, так настойчиво, будто хотело напомнить о чем-то важном. И ещё. Эл бесшумно вздохнула. 
В конце концов... Так или иначе, а надо ли ей вообще возвращаться в Деорсу? "Но я ничего не могу", - в отчаянии призналась себе девочка, - "Даже если в этом нет смысла, правильнее быть там, чем мешать господину Адиану".
Правильнее. Но перед кем и для кого надо быть правильной? Этого Эл не знала.
   
Котенок, ранее дремавший на коленях, решительно потянулся, легко спрыгнул наземь и направился к тарелке с остатками каши. Эл неосознанно подтянула опустевшие коленки к себе и обняла их, принимая растерянно-задумчивый вид. В голове и сердце шла борьба - и по тому, как девочка беспокойно кусала губы, это было заметно.

Она не противилась сильно долго; на самом деле, у неё и сил-то больно много не было сейчас - чтобы противиться и выбирать. И именно это отличало её в большей мере от Цветочного кота: кот знал, что ждёт чего-то и хочет остаться тут. Элке... Элке ни того, ни другого не знала, а потому представляла собою достаточно растерянную душу без малейших ориентиров. Она могла бы искать Винсента, наставника - но этим она занималась зимой и весной, теряя, казалось бы, огонёк с каждым новым "пустым" днём. Она могла бы стараться ради организации - но Деорса как таковая, без важных для Салем людей, не вызывала у девочки крепких чувств. Зато потерянности, в отличие от всего прочего и полезного, было с лихвой.
И вот... Вот ей предлагают начать что-то новое. Другой путь?
Эл поёжилась - стыдливо, неловко; рассеянно разгладила складку на рукаве.
- Я не знаю, - тихим голосом призналась она больше в своей нерешительности и собственных же мыслях, которых избегала. Вряд ли эти слова были понятны хоть кому-то, кроме полукровки, отчего она наскоро поправилась: - Если... Если можно, я могла бы сопровождать вас до гор.
О том, что делать после этого, девочка почти не задумывалась. Но нутром знала: если во время пути не сумеет быть полезной, то и действительно отступит. А там... Может, и вправду податься в церковь? Нет, нет, глупости; вряд ли демоническое дитя обрадует прихожан и воцерквленных людей.
   
Снова молчание. На этот раз - вряд ли столь грустное, скорее задумчивое.
Тёплое летнее солнце; глуховатая обволакивающая тишина, прерываемая плохо слышным гомоном послушников. И рыжий-рыжий свет: Эл не успела заметить, как утренние жёлтые лучи с неба окрасились в полуденные мягкие цвета, согревающие всё вокруг. Даже её саму; вот и мантия, ранее не то белевшая, не то серевшая, приняла странные тёплые тона, пробиваясь к нежной коже и грея.
"Жарко".
Совсем как тогда - давным-давно, когда началась одна из новых глав в жизни Салем. Так, может, это тоже... Как знак?
   
- Я постараюсь вам помогать, - неловко, но искренне пробормотала девочка; она уже успела уткнуться головой в колени, и её попытка сказать разборчиво и даже "громче обычного" провалилась. Цветочный кот, видимо, тоже это понял - и решил проявить поддержку по-своему: бесцеремонно боднул полукровку, заставив её определённо расслабить плечи и смягчить закрытую позу, и прошествовал к Адиану.
Эл подняла голову, склонила её набок, поглядывая на кота - и на картину "Цветочный кот и молодой священник" - со скромным интересом. На лице, измученном непростыми решениями и нехваткой сна, мелькнула тёплая улыбка - тихая, но уже не такая стеснённая, как раньше. И даже случайные - или нарочные - наблюдатели не могли бы её сейчас стереть: по правде говоря, вряд ли бы сейчас Элке вообще обратила внимание хоть на кого-то кроме Адиана и котёнка.
- А... - решилась на вопрос полукровка. Ей вдруг пришло осознание, что возвращаться сегодня в Деорсу было бы глупо, а оставаться здесь, становясь проблемой молодого священника - стыдно. - А когда вы хотите отправиться в путь?..