Это были счастливые деньки. Юга континента был довольно неплох в плане времяпрепровождения, и хотя периодически Эрис приходилось справляться с голодом Шион, отправляясь в путь и занимаясь уничтожением кого-то, кого заклеймили “разбойником”, в остальном время, проведенное на юге, нельзя было назвать плохим. Они часто ездили между деревнями, по крайней мере поначалу, затем, осознав, что удобнее всего будет остаться именно в Сихарде, изрядно прославившись среди местных, хотя слово “прославившись” вряд ли подходило для ситуации, в которой оказалась Тегуэн. Скорее, жители просто знали о том, что в округе живет довольно странная на вид, но довольно доброжелательная волшебница, которая следит за порядком и ориентируется скорее не на то, чтобы скот и овощи на грядке росли нормально, а на то, чтобы местные дороги были безопасны. По крайней мере, такой она запомнилась жителям трех окрестных крупных поселений, и в тех случаях, когда где-то поджидала опасность, первым делом обращались почему-то именно к Эрис.
Так, началось все с парочки банд, которые, впрочем, малой кровью успели сбежать подальше от страшной беловолосой ведьмы с цветком вместо глаза и ее не менее страшной ученицы. Затем была история с демоном, после которой по землям пошла молва, что волшебницу-то ранили и оторвали руку, хотя, на самом деле, речь шла о железной перчатке, которую, после встречи с челюстями чудовищами, уже невозможно было нормально использовать. И хотя может показаться, что Тегуэн только и делала, что занималась геройскими делами, эти дни, проведенные, фактически, в деревенской местности, на самом деле напоминали скорее отдых. С редкими вкраплениями геройских дел. Большую часть времени она проводила с Шион, часто пытаясь экспериментировать и проводя исследования в вопросах голода и необходимости питаться именно человеческими душами. Часть времени также отвела под изучение литературы, благодаря чему в Сихард, к редким путникам и торговцам, в качестве регулярного посетителя, добавились курьеры, приносящие фолианты из Башни или того же филиала Аварина.
Но этого было мало. Как и в случае с Деорсой, тех знаний, которыми располагала Эрис, даже не смотря на то, что душа-химера была рядом, крайне не хватало. Не ясно было, что делать. Не ясно было, к чему стремиться и что вообще можно сотворить в ситуации, когда ты сожительствуешь с существом, которое, теоретически, находится на одном уровне силы с гипотетическим драконом. Не то чтобы Эрис встречалась с драконами, но для себя она так и не нашла вопрос, кто победил бы, если бы Шион решила напасть на крылатого ящера. Но, что самое важное, трудно было понять, нужно ли вообще делать хоть что-то. Конечно, с одной стороны, оставлять все как есть было бы безответственно хотя бы потому, что в мире бы все так же оставалась душа-химера, способная есть души. Но вот придумать решение, при котором эта душа-химера не умерщвлялась бы, и при этом в живых оставались люди, было трудно. Настолько трудно, что чем больше Цветочек задумывалась об этом, тем больше понимала, что теряет первопричину всего происходящего, и та встреча на окраине Аортэна не придавала ей сил. Все становилось все более и более запутанно, вплоть до того, что в какой-то момент северянка всерьез задумалась о том, что куда проще будет скармливать людей Шион на регулярной основе.
А потом пришло письмо.
Не то чтобы Эрис не получала писем – периодически ей писали родные, или же из Деорсы. В целом обычное дело. Но вот в какой-то момент записку передал не курьер, из рук в руки, да и вообще не человек. Ее просто оставили в щели между дверным косяком и самой дверью, в том доме, где обитали двое путешественниц, и по мере того, как Тегуэн читала присланные строки, в голове ее одно за другим возникали подозрения, что что-то не так. Это было предложение о работе. С вполне осязаемой платой. Обычно дело, да. Но не в том случае, когда обращаются, обещая рассказать о чем-то, о чем знают только в Деорсе. И то по старым книгам. Ведь именно про Шион и было сказано в записке, аккуратно вложенной в конверт, и хотя в ней же было указано, что Эрис во всем этом вопросе нужна только как специалист по ментальной магии, количество информации, известной заказчику, было пугающим. Достаточно пугающим, чтобы задуматься о том, откуда мог прийти этот человек, и с кем именно связан. Мозг, опять же, подсказывал довольно простой ответ – с Деорсой. Но это никак не объясняло, откуда появилось предложение передать сведения о душах-химерах. Точнее, это предположение вообще ничего ровным счетом не объясняло, и Цветочек и так была слишком уставшей, чтобы рассуждать о том, что было бы если бы, так что единственным действительно верным решением стало просто явиться на встречу.
В конце концов, это было именно предложение. Его можно было бы либо принять, либо отклонить, либо потянуть время на размышления, и ничего не обязывало волшебницу узнать условия и только потом принять решение.
Руководствуясь именно этими мыслями, беловолосая и отправилась в одну из двух таверн Сихарда. Ту, что была ближе к северной дороге, и встречавшей путников чаще всего, и в которой, поначалу, Эрис и снимала комнату, прежде чем ей предложили поселиться в небольшом домике, видимо, заброшенном своими хозяевами.
Путь, опять же, не занял много времени, как и подготовка. Проблема была в том, что указанное в письме “вечером” было довольно растяжимым понятием, из-за чего северянка так до конца и не могла понять, во сколько именно ей стоит все же появиться. Но к тому моменту, как Солнце на горизонте начало клониться к земле, дверь в “Веселый Орк” отворилась благодаря легкому толчку, после чего в помещение зашла женщина, с левого плеча которой ниспадал белый плащ, закрывающий руку, а точнее, то, что от нее осталось, и, частично, спину. Сероватое платье, подол которого был слегка укорочен, чтобы можно было двигаться не столько  в городской местности, сколько в сельской, и высокие, вычищенные до блеска сапоги, дополняли “белую” картину, хотя, судя по нескольким пятнышкам на носках, пройтись по лужам, оставленным вчерашним дождем, Тегуэн все же пришлось. Но даже в таком виде она резко выделялась на фоне уже сидящих в таверне посетителей, и именно из-за этого в тот же момент, когда дверь отворилась, взгляды нескольких человек, видимо, зашедших после тяжелого дня или готовящихся отправиться в путь, обратились к белой фигуре, у которой вместо одного глаза было украшение в виде бледно-розового цветка. Ну или это был настоящий цветок. Черт его знает.
Смущенно улыбнувшись и сделав приветственный жест единственной оставшейся рукой, и получив в ответ не менее приветственное покачивание кружкой в руке от тех посетителей, что были знакомы волшебнице, Эрис довольно быстро сделала несколько шагов к стойке, тут же привлекая к себе внимание хозяина, вернувшегося из погреба, только для того, чтобы переброситься с ним парой слов, а затем получить направление, в какой стороне искать того человека, что назначил ей встречу. И, повернув голову в этот угол таверны, Тегуэн поймала себя на двух размышлениях.
Первое – она вообще не заметила сидящую в углу фигуру. От слова “совсем”. В целом, это было нормально, для тех людей, что привыкли в тишине обсуждать вопросы, и поэтому рассаживались куда-то, где было мало света или же где можно было абстрагироваться от разговоров, хоть и тихих, но все же наиболее заметных в центре зала.
Второе – это была женщина. Что было неожиданно, но уже навело на мысли, что сегодняшняя встреча закончится проверкой на верность ее супруга. Тегуэн попадала уже в три подобных ситуации, за свое пребывание в Аварине, и каждый раз от ее слов мало что зависело – дело заканчивалось либо прощением, либо дракой и криками, и заказчик всегда решал все еще до того, как волшебница приступала к работе. Мужчины в этом плане, при попытке нанять кого-то ,сведущего в ментальной магии, были куда более изощренны. Однажды был случай, когда Эрис попросили поприсутствовать на какой-то карточной игре, к примеру. Но все это были дела давно минувших дней, и вспоминать о них сейчас в подробностях не было необходимости, да и времени тоже не было, учитывая, что практически сразу после диалога с хозяином таверны, Цветочек подошла к столику, за которым сидела особа в черном – будто противопоставленная белому гардеробу волшебницы - , с которой Тегуэн тут же завела разговор.
- Вечер добрый. Кажется, мое имя вы уже знаете, но, на всякий случай, представлюсь – Эрис Тегуэн. Я правильно понимаю, что с вами мне стоит пообщаться на тему работы? - вежливая речь, небольшой поклон перед тем, как поприветствовать и присесть за стол, никакого упоминания ни причины, по которой решили обратиться именно к Цветочку, или же того, что ей обещали. Будто северянка действительно пришла на собеседование, а не на встречу, организованную при крайне странных обстоятельствах.

Она старалась как могла, чтобы не думать об оплате. Все остальное было в порядке. Смущала только оплата. Она единственная выбивалась из вполне нормального предложения, заставляя Эрис чувствовать себя не в своей тарелке. В конечном счете, она просто решила игнорировать пока этот факт, забыть о нем, как о паутинке в углу гостинной, под потолком, чтобы паук мог и дальше ловить мух в доме. Да, это было вполне логично и вполне правильно, не обращать внимания на те вещи, которые кажутся нелогичными и неправильными. Поэтому Тегуэн и решила обращать внимание на те вещи, которые относились бы к делу и позволили бы отвлечься.
И, божечки, зря она это делала.
Один за другим в голове начали звучать звонки. Тревожные звоночки маленького колокольчика, который говорил о том, что что-то не так.
Первый прозвучал, когда пальцы неизвестной расцепились, открывая ее лицо, тут же порождая мысль в голове, которую проще всего было описать словами “Она красивая”. Не та ситуация, где Эрис бы начала краснеть. Не та ситуация, в которой она была бы очарована внешним видом незнакомки. Наблюдение это было связано исключительно с тем фактом, что  эта женщина не подходила для этих мест, точно так же, как и сама Тегуэн. Она не была местной. Более того, она не подходила и для Аварина – слишком практично подобранный наряд, хотя и не без демонстрации богатства. Золото, черные ткани, бледное лицо, и этот взгляд. Дзынь.
Катастрофически неприметное имя. Дзынь. Сидя перед ней, слушая ее слова и подмечая небольшие жесты, Эрис не могла отделаться от мысли, что вместо короткого “Летти” и простой фамилии “Уайт”,  которое ни разу не сочеталось с внешним видом женщины в черном, должно быть куда более длинное имя. Возможно, названное было лишь сокрашением. Возможно, фамилия была подобрана как псевдоним. А может Тегуэн просто хотелось видеть в своем нанимателе кого-то более высоких кровей. Может быть. Хорошо, что  эти подозрения, хотя назвать их подозрениями нельзя было хотя бы потому, что для них не было оснований, не имели никакой силы. А вот что начало беспокоить, так это уже рассказ непосредственно о деятельности.
Эрис сидела, словно статуя, слушая все то, что ей говорила Летис. Впитывая ее слова, смакуя их и прокручивая в голове раз за разом то, что она сообщала, при этом не говорив ровным счетом ничего. Почему она согласилась на встречу? Обратившиеся к ней леди, подозревающие своих мужей в измене, выкладывали всю информацию сразу же. С ходу. Их можно было прочесть, как открытую книгу. В данном же случае конкретики было крайне мало, и подобные особенности в общении наблюдались только в одном случае. Точнее, в одном типе случаев, где мог бы понадобиться ментальный маг.
- Я понимаю, о чем вы. - начала волшебница, на полсекунды отведя взгляд и чуть закусив нижнюю губу перед своей репликой – жест, который должен был выдать ее неуверенность, и в этой работе, и в своих силах – Но о каком именно предприятии речь? Рудники? Верфи? Возможно, каменоломни? -
Северянка была прямолинейна. Уайт уже искала людей, которые могли помочь. Искала до Эрис. Возможно, давным давно, и это не помогло. Значит, работа была куда труднее, чем то, что ей описывалось. Дзынь. Возможно, это было не совсем легальное производство. Либо то, которое не считается престижным. Одно дело, когда ты управляешь ткацким цехом, другое дело, когда твои работники проводят дни в темных пещерах, выкапывая золото и выкашливая легкие от пыли. Даже будь это абсолютно законно, назвать такую работу хорошей нельзя было, хотя, определенно, и она была необходима и имела место быть в этом мире. Дзынь. Она навела справки. Еще до этого разговора, и, возможно, до того, как Тегуэн покинула Аварин. Быть может, то место, где находились эти гипотетические рудники, было вообще вдали от Сихарда. Быть может, это был крайний север, и, быть может, здесь этот разговор состоялся только потому, что Уайт пообщалась с Деорсой. Потому что, запроси она реальную информацию, а не справочную, официальную, по Тегуэн, то наверняка решила бы, что Цветочек не тот человек, что ей нужен, не смотря на ее довольно изящные методы использования магии. Дзынь.
Вопрос оплаты был проигнорирован. Было куда больше вещей, о которых стоит задуматься, и вопрос денег был теперь уже далеко не в самом начале списка. Возможно, со временем Тегуэн просто поняла, что ей все равно, откуда эта осведомленность о душах-химерах. Поэтому, вместо того, чтобы сразу же задать вопрос о ценности информации, которой была с такой готовностью поделиться Уайт, разговор в следующую минуту ушел по совершенно другому маршруту:
- И, я не хотела бы предполагать, что знания могут оказаться куда меньшей ценностью, но помимо них также требуется пропитание. Жилье. - продолжила северянка, вспоминая тут же, как ее отец вел деловые разговоры в присутствии дочерей, когда ей удавалось ускользнуть вместе с семьей – Если я правильно понимаю, ваше предприятие расположено не в Сихарде. Поэтому мне важно знать, что там будут приемлимые условия работы не только в рамках поведения, но в рамках жилья. -
Сидящая перед Летти женщина в белом была серьезна. Ладонь единственной руки, что не была скрыта плащом, лежала на ее коленях, осанка была прямой и лишь голова была чуть наклонена, придавая ей немного ассиметричности. Честно говоря, уже из-за этого создавалось такое впечатление, что встреча эта проходит в гостях у какого-то аристократа, а не в таверне, куда постепенно начали подходить люди. Видимо, ближе к вечеру народ снова стал набираться, хотя еще не в том количестве, чтобы заведение можно было назвать людным. Прибывающие, правда, будто не волновали беловолосую – ее взгляд неотрывно был прикован к Уайт. Вероятно, в ожидании следующего звоночка. Дзынь.

Допущенная ошибка вряд ли была существенной. В очередной раз ее можно было отнести к слишком ярким представлениям, которые не оправдались, поэтому в момент, когда Летис пресекла размышления в сторону работы с кем-то, кто желает наладить определенное производство, Эрис смогла лишь кивнуть. Из человека, который выглядела как деловая персона, зарабатывающая деньги организацией труда, Летти в глазах Тегуэн стала человеком, за спиной которой стоял целый город. Конечно, ассоциация с городом была крайне сильно натянутой, хотя бы потому, что рассказ про то, чт оон расположен на Великих Равнинах, тут же дал понять, что поселение это далеко не самое крупное, но осадок остался. В конце концов, ее можно было назвать губернатором. Или мэром. Или ярл. В зависимости от того, в каких местах проходило это назначение, хотя как именно называют управляющего именно на Равнинах, Эрис не знала, поэтому и решила, что проще будет называть Уайт в голове именно “Губернатор Уайт”. И почему-то эта мысль вызвала на лице менталистки легкую улыбку, появившуюся на доли секунды именно в тот момент, когда Летти рассказывала про трудности работы в таких дальних регионах.
- Да, думаю, я понимаю, о чем вы. - произнесла волшебница, потупив взгляд прикоснувшись правой рукой к губам, будто в некой задумчивости. В задумчивости, в общем-то, она и была, разве что мысли ее концентрировались все больше и больше не на работе, что ей предстояла, и не на месте ее проведения, сколько на личности заказчика. Деревня где-то на Великих Равнинах. Наверняка недавно основанная, поэтому о ней ничего не было слышно, и на картах ее нет – не то чтобы Эрис за ними следила, но пару недель проживания в Сихарде дали четко понять, что дальше на юг ничего нет. Ни дорог, ни еще чего. Зачем было строить что либо в таких далях – тот еще вопрос, но ответ на него точно лежал не на плечах Тегуэн. В конце концов, она проходила обучение в Башне, а не в гильдии торговцев, чтобы видеть выгоду даже в таких странных планах. Наследственность и воспоминания бесед с родителями говорили, что, возможно, есть выгода в какой-нибудь южной морской рыбе, но никакой конкретики в этих рассуждениях не было. Да и успешность самого поселения, честно говоря, не волновала.
Затем шли мысли о самой работе. И тут тоже все было просто. Маги, которые могли бы читать мысли, или эмпаты, были полезны в целом ряде должностей. Со способностями Эрис она и вовсе была довольно таки неплохим дополнением к любой работе, будь то та же самая каменоломня, где можно было бы при помощи магии мотивировать работников на труд, при этом следя за их самочувствием и общими настроениями. В конце концов, в большинстве случаев все обращают внимание только на физическое состояние, ведь кроме силы от тех же работников кирки и лопаты больше ничего и не требуется, но вот отсутствие хоть какой-либо мотивации или же банального желания работать дальше, могло сказаться на том же самом предприятии и его доходах куда сильнее. И это тоже было очевидно и довольно понятно.
А потом была Уайт. Не поймите неправильно, Эрис никогда не вертелась в каких-то высших кругах. Номинально, она была благородных кровей, но на севере это как-то не сильно сказывалось на отношении окружающих к ее семье. На юге же… Ну, здесь никто об этом не знал и не спрашивал, а сама беловолосая не имела особого желания рассказывать, просто потому что никогда не считала свою кровь чем-то важным. В Аварине ситуация тоже мало отличалась – в Деорсе каждый был себе на уме. Пара графьев вполне могла общаться с простолюдинами просто потому, что их объединяли познания в некромантии. Но даже такая отрешенность от высшего света давала Тегуэн хоть какое-то понимание, что творится в мире и королевстве. Она слушала новости, она обращала на них внимание и наблюдала за королевством и жизнью в нем хотя бы с позиции гражданского лица. И фамилия “Уайт” никогда не проскальзывала в этих самых новостях. Что только добавляло вопросов о том, откуда эта женщина получила возможность управлять целым поселением, пусть и  на отшибе. Эти мысли с одной стороны не давали покоя, с другой Эрис прекрасно понимала, что ни к чему они не приведут и смысла в них нет.
В конце концов, она довольно много времени провела в отъезде. Все свободное время раньше было посвящено Вазгулу и Шион. А потом только Шион. И до сих пор только Шион. Немудрено, что, возможно, в столице все уже говорят о невероятной Летти Уайт, которая сумела заслужить доверие короля и… Или теперь уже королевы? Мысли путались. И чтобы отмахнуть их, пришлось сконцентрироваться на разговоре.
- Подойдет любой, который сочтете подходящим. Учитывая, что я родом из Валхейва, “хоромы” точно не потребуются, так что этот вопрос, думаю, не встает остро. Крыши над головой будет достаточно. - подтвердила слова Летти женщина в белом, улыбнувшись уже чуть более заметно. Улыбка была вообще важной вещью в разговоре. Она успокаивала, она говорила о том, что все идет нормально, и чт ообе стороны, в целом, довольно неплохо могут договориться. Но самое главное – она отвлекала от серьезности еще ряда вопросов, которые, впрочем, нужно было поднять. Но с этой улыбкой создавалось такое впечатление, будто Тегуэн не было жизненно необходимо согласиться на сделку на любых условиях. А именно в этом и была правда – ей нужны были сведения. Тем более, если они не повторяли уже то, что знала Эрис по книгам Деорсы или Башни.
- Вполне удовлетворил. Но я бы хотела задать еще вопрос про оплату в рамках оговоренного в письме. - витьевато начала волшебница, поправив прядь, упавшую на бутон, что заменял правый глаз и убирая ее, возвращая себе аккуратный вид – В частности, я крайне заинтересована в том, чтобы предоставленная информация была новой в рамках моего предмета исследований. -
Если бы Эрис сказала, что от ее слов ее тошнило, то не соврала бы. Тому была вполне четкая причина – она говорила как исследователь, а не как человек, в котором резко проснулось сострадание. Для этой Эрис Шион не была личностью, она была предметом исследований. Обезличенным объектом, потому что именно так и стоит относиться к чудовищам, пожирающим людские жизни. Такова политика Деорсы, и отступление от нее в глазах общественности казалось бы как минимум странным. И если для того, чтобы не вызвать подозрений, Тегуэн нужно было немного попритворяться – чтож, это была не проблема.
К тому же, эти слова и их построение преследовали еще одну цель. Они были длинными, несли мало смысла и оттягивали время. Потому что на то, чтобы настроиться, Эрис как раз и нужно было время. Да, конечно, она сидела за столом, общалась с человеком, что предлагал ей работу. Но куда важнее было понять, что Уайт не лжет. Что этот призыв к действиям и обещание информации – не пустышка, которую та случайно решила использовать, подслушав разговоры коллег Эрис. Бывших коллег теперь уже, скорее всего.
Поэтому, пока Эрис-исследовательница сидела в таверне и вела длинные разговоры, Эрис настоящая сидела за столом в часовой башне и смотрела на гигантский циферблат часов, служивших дверью к сознанию. Снова черный. Снова бесконечная чернота, которая не давала даже взглянуть сквозь стекло мельком. Как будто в последнее время пошла мода на блокировки сознания, и все резко решили их себе поставить. Нет, конечно, поднимаясь со стула и обходя стол, Тегуэн могла сказать, что это вполне логично, подготовиться перед общением с кем-то, кто читает мысли, но горький разочарованный вздох, сорвавшийся с губ, только подтверждал, что это бесполезно в отношении Эрис. Кажется, она даже закатила глаза от такой банальности. Либо ее хотели раззадорить, заставив действовать осторожно, либо кто-то не воспринял слова о том, что Тегуэн крайне хорошо владеет ментальной магией, должным образом.
Так или иначе, она стояла перед стеклянной дверью. Привычным движением правой руки она отворила дверцу. Сделала шаг вперед.
Замерла.
Замерла.
Сглотнула.
Сглотнула.
Затем Эрис-исследовательница приоткрыла рот, не спуская взгляда с Уайт, вдохнула воздух в легкие, потому что на полторы секунды забыла о том, как это делается, и не дрогнувшим голосом, чуть улыбнувшись уголками губ, произнесла:
- Прошу прощения, мне срочно нужен свежий воздух. -
Кивнула, положила правую ладонь на поверхность стола, чуть приподнялась, распрямилась, с каменным выражением лица быстрым шагом направилась к выходу, чуть ускоряясь после каждого стука каблуков  на ее сапогах, пока волшебница не столкнулась с дверью, распахивая ее настежь и тут же заставляя ее с хлопком закрыться из-за порыва ветра.
Она стояла на улице и только теперь смогла выдохнуть. Осторожно, медленно, чувствуя дрожь в плечах и дыхании. Поднесла ладонь ко рту, зажмурилась, так, будто хотела веками выдавить единственный оставшийся глаз, снова вдохнула воздух в легкие, уже носом. Приоткрыла глаз. Попытка вернуть себе самообладание была успешной процентов на сорок – она хотя бы не ударилась в панику. Только вот еще шестьдесят процентов оставалось на дрожь, притом, в коленях тоже, из-за чего волшебница сделала несколько шагов, вправо от двери, вдоль стены, держась за нее и смотря себе под ноги.
Она была неосторожна. Дико неосторожна. Непростительно неосторожна.
Только пару раз в жизни ей удавалось влезть в голову демона и попытаться прочитать его мысли. Один раз это было вполне удачно, но то был даже не демон, а проекция в голове обычного человека. И по сравнению с обычными людьми, это был настоящий ад. Долговременное пребывание в таком состоянии было невозможно. Даже беглый анализ давался чудовищно трудно из-за спутанности фактов, мыслей, воспоминаний, ощущений, будто думали существа Тени в совершенно другом формате.
Наверное, это можно было сравнить с ожогом. Ты трогаешь пальцем раскаленную сковородку, и мысль о том, что тебе больно, приходит не сразу. Через долю секунды. Ты успеваешь убрать палец, чувствуешь жжение, чувствуешь растекающееся тепло по нему, и видишь сам ожог на коже. Точно так же было и в те разы – было больно, неприятно, и остатки чужого сознания будто растекались по разуму Эрис даже после прерывания контакта, вскоре растворяясь без следа.
В этот же раз вместо сковородки был раскаленный прут. И он ударил Тегуэн прямо в сердце, протыкая его насквозь, заставляя биться в агонии, одновременно чувствуя жар, растекающийся по телу и плавящий плоть. Вместе с жаром были мысли. Ворох мыслей. Бессвязанных, оборванных. Вихрь воспоминаний. Большая часть из которых была полна боли. Часть, лишь малая часть, что досталась Цветочку, была наполнена спокойствием, и за них она отчаянно держалась, как за спасительный островок посреди шторма. Но самое главное, с каждой секундой, даже после того, как часовая башня исчезла, Тегуэн понимала все больше и больше.
Уайт не была человеком. Она говорила правду. И она не была лучше. Или сильнее. Или могущественная. Она была просто “больше”. Воспаленный мозг не мог подобрать иного слова, да и оно не было нужно хотя бы потому, что подбор сравнений был затруднителен – пришел еще один симптом неудачной ментальной связи, а именно – тошнота. Из-за чего Эрис снова закрыла рот правой рукой, далеко не так элегантно, как она делала это ранее, чуть дотрагиваясь до губ, а грубо и жестко, впиваясь кончиками пальцев в кожу на щеках и скулах и снова закрывая глаза, надеясь, что обычная человеческая боль помогла бы ей поскорее избавиться от этого состояния.

Не было ровным счетом никакого желания продолжать эту беседу. Напротив, все что хотелось Эрис, это бежать как можно быстрее и как можно дальше, прихватив с собой Шион. Желательно, на другой конец мира. Не, ну а что такого? По дороге заглянули бы в филиал, прежде чем продолжить паническое бегство. Да, этого бы Тегуэн действительно хотелось, но проблема была в том, что не всегда нужно делать именно то, что хочется. Иногда нужно делать то, что должно, и это был как раз один из таких моментов. Честно говоря, таких моментов было довольно много в последнее время, но почему-то было четкое ощущение, что вернись Тегуэн обратно в таверну, будто ничего не было, и этих моментов станет меньше. Если где-то еще была одна Эрис, то в этот момент она бы сказала Эрис-первой “Соберись, давай, тебе надо поднажать. Твоя цель уже практически рядом, всего-то надо только...” Вернуться обратно.
Она сглотнула. Попыталась выпрямить спину и, в общем-то, довольно успешно. Ноги по крайней мере уже не дрожали, дыхание постепенно выравнивалось, даже чувство боли отступало назад, оставляя только тупое ощущение будто растущего нарыва после неосторожной царапины. Это можно было терпеть. Да, она была вполне в норме. Чувство, которое появляется, когда приходит понимание, что, кажется, завершение целой саги событий, придавало немыслимое количество сил. Позволяло двигаться вперед, закрыв глаза на все оставленные по пути камни. Это было феноменально, и крайне приятно, а еще оно воодушевляло.
Правда, недостаточно, чтобы по возвращении в помещении, аккуратно закрыв за собой дверь, Тегуэн не почувствовала, как внутри у нее все сжимается при взгляде на Летис. И она знала это чувство, оно совсем недавно напомнило о себе, оставив после этой встречи не только шрам, но и забрав железную десницу, отстутствие которой скрывал белый плащ. Это был страх. Сковывающий, заставляющий злиться, но совершенно не позволяющий преодолеть свою беспомощность.
И тем не менее ей нужно было двигаться вперед.
Шаг. Еще один, затем чуть ускориться, еще раз сглотнуть перед встречей и ни в коем случае не смотреть в глаза. Брошенный вопрос, ответ на которой не требовался, заставил волшебницу остановиться, когда ее рука легла на спинку стула, чтобы чуть отодвинуть его. Она все еще не смотрела на драконицу – взгляд Цветочка упорно не прекращал изучения уголка стола хотя бы потому, что она прекрасно понимала, стоит ей взглянуть – и к ней придет смерть. Возможно, не в том формате, когда сердце резко перестает биться, а в том, что с каждым днем Тегуэн будет чувствовать, как угасает, как этот страх добивает ее день за днем, пока, наокнец, кроме нее не останется ничего, кроме страха. Нет, это была не та вещь, которую она могла позволить себе. Страх должен был пройти. Уйти своей дорогой, оставляя вместо себя только ее саму, поэтому после того, как вопрос был проигнорирован, волшебница молча села на стол, все так же не глядя на драконицу, слегка придвинулась на стуле ближе к столу, положила ладонь на свое колено и только после этого подняла взор.
Она пугала. Не Уайт, Эрис. Заметь ее сейчас кто из Деорсы, то, возможно, проникся бы определенной мыслью, что Тегуэн никогда не стоит угрожать. Или злить. Или вообще хоть как-то переступать ей дорогу, потому что пусть уж лучше она остается милой и доброй крестной феей, чем той ведьмой, что сидела сейчас вместо нее. При этом во внешности ее не было никаких четких изменений. Может быть, дело было во взгляде. Или в плотно сжатых губах. Или в прямой позе, излучавшей конфронтацию в самой ее понятной форме.
Речи о доверии вовсе не было.  Волшебница молча слушала все то, что ей сообщала драконица,  пропуская пока все ее слова в воображаемый мешок, в который ей придется заглянуть чуть позже. Все эти рассказы про богов, про проклятия, будто относились к чему-то далекому, и крайне несвязанному с нынешней ситуацией, которая беспокоила куда сильнее. И чем больше Эрис задумывалась о том, почему женщина в черном беспокоит ее куда больше ее слов, тем больше она понимала, что в эту секунду уже не является самой собой. Нет, ее куда проще было сейчас сравнить с каким-то животным, свирепым и крайне отдаленным от понятия человечности, чьему потомству сейчас угрожала опасность в лице Летти.
Эрис закрыла глаз. Не зажмурилась с силой, а просто расслабленно прикрыла веко, все еще нахмуриваясь, но когда она снова взглянула на драконицу, то образ ее будто смягчился. “Потомство.” С пониманием причины такой агрессии пришел относительный покой. С покоем хладнокровие. С хладнокровием осознание, на чем именно ей стоит сконцентрироваться.
- Куда более важно – с кем я говорю в данный момент. - подытожила длинный рассказ волшебница, еще раз моргнув и готовясь к ответному взгляду со стороны женщины, которая представилась как Летти Уайт. Нет, конечно, Эрис могла бы сказать, что имя выдуманное, только вот такое уличение во лжи вряд ли бы заставило драконицу рассказать правду. Нет, вопрос был в другом. Все эти рассказы были для Эрис действительно крайне далеки. Определенно, они подкупали количеством той информации, что бывшая представительница Деорсы не смогла найти ни в одной библиотеке. Одно божественное начало этого феномена было достаточным поводом прямо сейчас перелезть через стол и заобнимать Летти до смерти, потому что уже пинало в нужном направлении размышлений. Только вот все это было совершенно не важно, если эту информацию Цветочку рассказывала последовательница Скорма. Хотя, нет, это было слишком мелочно. И это было слишком щедро. Настолько, что не укладывалось в рамки общения и товарных отношений между людьми, из-за чего в голове Эрис проскакивала одна единственная ассоциация с существом, чей уровень силы, по крайней мере на момент первой встречи с Тегуэн, был куда выше, чем ее.
Да, действительно, это было похоже на ту самую встречу, когда Эрис откопала гримуар с характерным повреждением в виде галочки на переплете, после чего жизнь ее в отношении магии довольно круто поменяла свое направление, а предыдущий путь изучения магии стихийной был отложен в сторону и забыт. И, как и сейчас, тогда ей предложили много знаний, плата за которые была не совсем единовременной. Точнее, даже не так. Тегуэн до сих пор, в свои 30 лет, не понимала точно, что именно она заплатила за общение с демоном и обучение его магии, которая в итоге стала ее собственной. И если тогда она была еще глупенькой студенткой, у которой вполне можно было найти оправдания для того, чтобы связываться с высшими силами, то теперь такого оправдания у Эрис не было. Она должна была знать, с кем имеет дело.

Ответ, пришедший так быстро, не сказать что ошарашил. Возможно, волшебница ожидала что-то похожее. Что-то похожее... Веко на левом глазу медленно опустилось, на лице появилась слегка дерганая улыбка, когда Уайт продолжила свой рассказ, добавляя к нему все новые и новые подробности, одну за другой, будто гвозди в гроб. Это было слишком сюрреалистично, слишком невероятно и слишком неправдоподобно, чтобы быть правдой. Настолько, что в голове одна за другой начали появляться мысли, что, возможно, ничего этого нет. Что страх сковал Эрис настолько сильно, что образы в ее голове стали для нее одной реальностью. Что сейчас она до сих пор лежит в палате в Башне магов, возможно, все еще без руки и глаза, и видит сны о том, что с ней взрослой происходят невероятные вещи.
Рука сама собой потянулась к лицу, прикрывая его, оставляя открытым только бутон, а голова чуть наклонилась. Вот она встречается с Беруином, и он учит ее как вести себя в Деорсе. Она знакомится с Вазгулом, заводит роман, хотя никогда особо не имела тесных связей, выходящих за рамки быстрых связей, которые не оканчивались чем-то действительно важным. Ее посылают в дальнюю дорогу вместе с Гримм, девушкой, которой, казалось бы, не должно было существовать вовсе с ее-то состоянием, и тем не менее они даже находят какие-то общие точки для обсуждения и соприкосновения, и у Эрис появляется еще один друг. Или вот, к примеру, она совершенно случайно встречается с существом, которое создали боги, притом, не самые добрые, более того, даже предлагает этому существу заполнить свое одиночество ее временем, ее жизнью и ее чувствами. А теперь это... Дракон.
Черная тень, о которой рассказывали в Валхейве только сказки — потому что сказками они и были. Редкие гномы, заходившие в лесное поселение, делились рассказами, и эти рассказы доходили и до семьи Тегуэн, а когда отец Эрис принес дом сборник легенд подгорного народа, в их семье надолго поселились повести о существах, которые не встречались в людских сказках. И черная тень была одной из них, которая все это время оставалось только тенью, но теперь вдруг ожила.
Смешно. Это было настолько невероятно, что просто было смешно, и когда слова продолжили срываться с губ драконицы, Цветочек могла отвечать им только легким подрагиванием плечей. Какие-то боги, существа, конструкты, все это сливалось в единое полотно безумия и ярких красок, воспринимать которое было уже просто невозможно. Будто кавалькада из узоров и завитушек на богато вышитом ковре, она сливалась единое буро-черное пятно, воспринимать которое в общем и целом было просто невозможно — только рассматривать каждое завихрение и каждую витую нить в отдельности. Либо же Эрис просто не хватало здравомыслия на то, чтобы все это понять, из-за чего в  момент, когда Летис все же закончила свою историю, плечи волшебницы снова дрогнули, после чего она подняла голову, убрав с лица руку только для того, чтобы  открыть широкую и довольно виноватую на вид улыбку.
- Нет.  - произнесла она, все еще не смотря на теперь уже точно подтвержденную драконицу, чьи слова сломили все желание что либо выяснять — Нет, мне не интересно. -
Левый глаз все еще был закрыт, когда эти слова были вытолкнуты из глубин сознания, настолько абсурдные и неподходящие, что смеяться хотелось еще сильнее. Это был полный бред, в конце концов. Ей нужно было узнать как можно больше, как можно подробнее о том, с чем Эрис придется встретиться, но в то же время Цветочек, сидя на своем месте, понимала, что все сказанное не имеет для нее ровно никакого значения. Является ли Шион чудовищем, о котором рассказывала драконица, или же нет. Может ли она поглотить все живое на континенте и дальше, или же нет. Можно ли ее остановить, или нет. Можно ли ее спасти, или нет. Все это имело значение для Летти Уайт, Летис, но не для Эрис, беспомощность которой с этого дня просто пробила все пределы.
Да, она была беспомощной. Просто ничтожной. Знакомое чувство, когда тобой играют, будто пешкой, рвалось наружу, заполняло собой все сознание, и одновременно делало все происходящее настолько похожим на фарс, что на лице волшебницы просто не могла не проступать улыбка. Нет, она не была нужна. Она вообще никак не участвовала во всем этом эпизоде, и точно такое же чувство было у Тегуэн, когда ее отправили в Деорсу. Ничего не поделаешь. Ничего нельзя поделать. Только играть. Дальше, так, будто тебе все равно. Играть и пытаться получить удовольствие, по крайней мере, пока кто-то другой не захочет взять твою фигурку в руки.
- И я полностью согласна на предложение. - добавила женщина, все же открыв свой единственный оставшийся глаз, в глубине которого, сквозь взгляд и ту напускную гордость, что еще витала вокруг волшебницы в белом, можно было заметить множество осколков. Это были те стены, что еще хоть как-то служили защитой от страха. Теперь же преграды не было. И с этого момента страх для беловолосой перестал быть чем-то чужим и пугающим — он стал полностью ее. Родным. Понятным.
Только вот легче от этого не становилось.