30.09.1214. Эльфийская охота

Страница: 1

Сообщений 1 страница 8 из 8

Поделиться12018-11-02 13:32:41

Автор: Wild Ail [x]
Гость

1. Дата и время:
Период с 28-ого по 30-ое сентября.

2. Место действия | погода:
Деревня Двуречье и ее округа; дожди и тяжелое серо-белое небо.

3. Герои:
Риеллантея Тенебрис, Дикая Хворь

4. Завязка:
Меж Сихардом и Рекном стояла деревня, именуемая Двуречьем. Название говорит само за себя - селение с двух сторон сжимали реки, ветвясь и ширясь дикими озерами. Тракт обходил ее стороной, и никакого большого значения она в себе не несла; бедные деревянные избы и едва ли сотня местных жителей - все ее достоинства. Но Двуречью не повезло, и вскоре вымерла даже эта сотня.
Помимо одной. Эльфийка с самым невинным лицом, какое, кажется, можно встретить у длинноухой, и с самыми темными секретами остановилась в этом захолустье лишь чтобы чуть-чуть передохнуть, но застала страшную эпидемию, а следом за ней - закономерные ежедневные похороны. И когда в Двуречье не осталось никого, кроме изъеденных болезнью трупов, Риеллантея по-прежнему чувствовала себя отлично.
Хворь это злило. Удивляло, интересовало, коробило, но больше - злило. Она не единожды приходила за жизнью Тенебрис, но все без толку; и Хворь начала за ней следить.
Даже если понимала, что Риелла тоже ведет на нее охоту.

5. Тип эпизода:
Закрытый.

Поделиться22018-11-02 18:04:34

Автор: Array [x]
Гость

- Ты, зловещая луна, в мои муки влюблена, отобрав души покой, что ты делаешь со мной? - Риелла мурлыкала про себя песню, возясь с узелком повязки. Она услышала ее от местного барда и почему-то именно эта песенка зацепила ее, заставляя напевать снова и снова. Мрачная, печальная, почему-то напеваемая в этом месте, в это время, она приобретала практически мистическую силу, недоступную для простой песни.
Бард был первым жителем деревни, который умер у нее на глазах. Его кожа стремительно покрывалась трупными пятнами. Он не был первым, умершим, но первым человеком, которого увидела Риелла. Половина деревни уже была на глубине двух метров под землей, людей уже не успевали хоронить – их было слишком много, а живых, способных хоть что-то сделать – все меньше. Эльфийка для вида пыталась заниматься лечением, но лишь оттянула смерть некоторых жителей. Ей было на самом деле совсем не до того, чтобы спасать каких-то крестьян, да и сил у нее на это не было. Две недели назад она провела еще один ритуал с Гримуаром Тени и до сих пор полностью не оправилась. Она была ослаблена с точки зрения магии, пусть физически ее порезы для кровавого ритуала более или менее зажили. Но она делала вид, что лечила жителей деревни, общаясь с ними, стараясь утешить. Правда, крестьяне часто были злы на нее даже перед смертью. Потому что она не могла их спасти, да и то, что она ходила среди них, здоровая и хорошо выглядящая, их бесило.
Впрочем, сейчас это было неважно. Умер последний житель деревни минуту назад, изрыгая предсмертные проклятья своими рассыхающимися легкими. Риеллантея снимала с лица повязку, которая была чисто для вида. Она прекрасно знала природу болезни и защитилась от нее. Демон разносил этот недуг, но эльфийка, используя свою связь с Тенью, выставила непроницаемый барьер, не подпускающий заразу к ней. Повязка же была чисто чтобы крестьяне получили хоть какое-то объяснение тому, как она ходит среди них безо всякого вреда для себя.
Достав кинжал, она порезала сначала свое запястье, затем сделала большой надрез на руке только что умершего человека. Его еще свежая зараженная кровь принесет пользу. Находясь прямо в доме эльфийка начала ритуал. Он не был чем-то особо серьезным, Риелла даже не могла толком объяснить себе, зачем она так поступает. Это было какое-то такое, сиюминутное желание , вскормленное зачатками высокомерия, которые в ней посадил Кораборос. Где-то там теплилась гордыня, которая не позволяла демонам с собой обращаться.
Зараза в крови была ключом. Она не ставила целью найти этого распространителя недугов. Вместо этого она отправила ему хороший заряд негативной энергии, независимо от того, где он находился. Чтобы отравить его радость от свершенного злодеяния, чтобы испытал боль. Закончив свое дело, эльфийка вытерла кровь с запястья, разглядывая то, сколько же у нее уже шрамов на руках. Жалко, их убрать магией она не могла, да и их место вечно занимают новые.
Выйдя на улицу, Риеллантея почувствовал на лице тепло солнечного света. Подняв взгляд, она увидела, как светило выглядывает из-за туч, освещая вымершую деревню.
– Вот появилось бы ты немного раньше, тебе могло бы порадоваться больше людей, солнышко, - с улыбкой сказала вслух Риелла и прыгучей походкой отправилась к тому дому, в котором оставляла свои пожитки.

Поделиться32018-11-06 15:29:06

Автор: Wild Ail [x]
Гость

Этот укол, удар под дых из ниоткуда оказался последней каплей - он был явным вызовом Хвори, а Хворь была очень падка на всякого рода провокации. Ее злила откровенная дерзость, с которой невидимый враг решил заявить о себе, и ровно столько же ее оскорблял сам факт: ее пиршество посмели потревожить, да еще какое! Целая деревня едва ли за пару месяцев - испытание самой себя и собственных, еще неизученных способностей - ее абсолютный и первый рекорд. Сотня душ напитала монстра, взрастила в нем силу и гордость, пусть даже Марджолайн и коробила одна крохотная, незначительная деталь.

Вернее так - она старалась себя убедить, что ничего особенного в робкой эльфийке нет, и нашла тысячу причин, чтобы объяснить ее поразительный иммунитет к любому колдовству. Да, очевидно, та и сама была волшебницей, да, наверняка ее учили противостоять болезням - как-никак, именно эта гостья Двуречья занималась лечением немощных жителей, но они-то, несмотря на ее "помощь", уже кормили червей. Эта несостыковка, удивительная, неестественная удача не давала Гримм покоя. Знахарка казалась слишком юной, чтобы противостоять чуме; но Хворь и не знала, какой маг сумел бы ее одолеть, а какой - нет, и от этого становилось еще хуже. Ночь за ночью она приходила к Риеллантее с особым визитом, расточительно, не жалея себя, проводила самые тяжкие ритуалы - а незнакомка, точно назло, становилась только здоровее. Может, порезы на ее тонких запястьях что-то значат? Мардж видела руки эльфы, небрежно показывающиеся из-под отсыревших одеял, и долго-долго на них смотрела, силясь вспомнить нечто важное; нечто, что она изучала еще давно, очевидное и вертящееся на языке, но так с него и не срывающееся.

Потом она удивится - как можно было забыть о магии крови?

***

Марджолайн - загнанный зверь в лесу своей беспомощности, нетерпеливо носится от дерева к дереву, как если бы это хоть чем-то могло помочь. Одна лишь гостья ее мрачного празднества уничтожает всё удовлетворение от свершенного, заставляет воскресить в гнилом разуме мучительное чувство собственного бессилия. Меньше всего Хворь хотела ощущать вновь именно его - если бы можно было сойти с ума заново, еще раз, оно непременно лишило бы ее рассудка.

Впервые с ее воскресения Мардж было по-настоящему плохо. Ее атаковала именно Риелла - никаких сомнений, - и, раз их холодная война вдруг потеплела именно по ее желанию, Хворь обязана ей ответить. Истерика сменилась отчаянной решимостью - она придет к противнице, как-то (она обязательно придумает, как) загонит ее в угол и там узнает всю правду. И сразу убьет, потому что больше в Риеллантее не будет никакого толка.

***

Стоял туман - лучший друг Хвори, сводный брат ее ядовитого дыма, - когда порождение Тени покинуло своё хмурое лесное убежище. Прячась за редкими покосившимися избами, смутным черным пятном перетекая от одного дома к другому, Марджолайн приближалась к уже запомнившейся фигуре вдалеке. Остроухая ведьма стояла на пороге чьего-то жилища, и деревянные его стены сочились запахом свежей смерти - последний человек в Двуречье отправился к праотцам и, судя по всему, именно Риеллантея сопроводила его в последний путь. Тело бедолаги могло что-то подсказать, прояснить, но чтобы добраться до мертвеца, Хворь должна увести Риеллу как можно дальше.

Показалось солнце - Гримм цокнула языком; свет мог бы сыграть с ней злую шутку. Но это не так уж важно, наоборот - нужно уметь рисковать, правда?

Лучше брать неожиданностью. Хворь встала в двадцати-тридцати метрах от девушки, не утаивая от нее своего облика и не отводя от нее пристального взгляда впалых глаз. За спиной Мардж - открытая дорога, огибающая всю деревню, но она ни на дюйм не сдвигается с места и нисколько не пробует сбежать. Она поймет, сможет ли Риеллантея навредить ей на расстоянии физически, отвлечет и сразу же юркнет в дом.

А пока - ждать и смотреть.

Поделиться42018-11-06 19:40:45

Автор: Array [x]
Гость

Интересно, чувствуют ли демоны то же самое, что и Риелла, когда сталкивается с ними? Как они ощущают свое пребывание в мире, которому не принадлежат, который не является их домом. Живущий, по другим для них законам, основанный на материи, энергии и божественной воле, он все-таки существенно отличался от Тени. Каково это, знать, что физическая оболочка – это лишь досадное ограничение для потенциала духа? Вопросов у эльфийки было много.

Но каждый раз, когда в округе оказывался демон, возникало примерно одно и то же ощущение. Реальность словно начинала истончаться. Стены между физическим миром и тем безумным нагромождением образов, эмоций и грез истончались, искажались. Как отражения в кривом и сломанном зеркале, чуть оплавленные, не до конца ровные. Будто можно было посмотреть на мир под определенным углом и заглянуть туда, в бездну. Или приложить руки к этой невидимой поверхности, чтобы ощутить, как кто-то с той стороны скребется, царапает когтями, стучится, желая попасть в реальный мир.

Оглянувшись, она увидела стоящую в некотором отдалении странную фигуру, отдаленно напоминающую женскую. Ощущения разломленного пространства сходились на ней, словно трещины в месте сильного удара. Эльфийка улыбнулась. Это была довольно забавная встреча. Сейчас, когда нет свидетелей у этого контакта, кроме, может, некоторых птиц и зверушек, это выглядело куда легче, чем если бы деревня была полна народу. Риеллантея не хотела особо сражаться и потому решила не делать никаких враждебных действий. То, что она сделала в доме, было чем-то вроде небольшого ответа за попытки заразить болезнью. А то это как-то совсем неуважительно – позволять любым демонам подряд испытывать ее защиту.

- Хороший же сегодня день, госпожа недугов? Вы заходите, наверно поболтать захотите ведь. Я настойку вкусную из трав южных сделала! - Голос Риеллы звучал звонко, ясно и громко в мертвой деревне. Частично ее беззаботность и дружелюбие имели под собой некоторое основание, а не были издержками характера. С демонами так надо было общаться – настраиваясь на противоположную волну. Нетрудно было догадаться, что вестник мора и поветрий будет распространять вокруг себя отчаяние, скорбь, бессилие и тоску. Ведь именно они были спутниками болезней и хворей. И потому одним из компонентов ее защиты была общая жизнерадостность, оптимизм и практически детская непосредственность, ей было легче сопротивляться демоническому влиянию.

Впрочем, дружелюбие дружелюбием, а в голове мелькнули мысли о том, что надо будет сделать, если придется защищаться от атаки. Какие заклинания применять. Была готовность в общем-то наладить связь, вступить в ментальную связь с демоном, ворваться в самые темные уголки его сознания, чтобы дорваться до сущности, а там либо уже выгнать в Тень, либо подчинить своей воле. Уверенность в себе должна быть в таких ситуациях практически непоколебима, надо быть уверенной в том, что Риелла могла заставить любого демона в округе кланяться ей. Одного старого демона недавно она только благодаря этому и отправила перерождаться в Тень.

Эльфийка улыбнулась, помахала рукой странной женщине и прыгучей походкой продолжила свой путь к домику, который присвоила на некоторое время. Конечно, сидеть в помещении она не сильно любила, но солнце скрылось довольно быстро за тучами и отправилось в загул. Потому будет лучше хотя бы посидеть внутри, пока очередной дождь не хлынул.

Поделиться52018-12-06 21:46:59

Автор: Wild Ail [x]
Гость

Хворь сжалась, сжались ее кулаки и втянулась в сутулые плечи шея; мох волос, шерстью росший по спине, встал дыбом; глаза округлились. В возмущении, в непонимании, в гневе, скрывающем детскую растерянность, она стояла и когтями злобы цеплялась за каждый жест Риеллантеи. Поболтать! Настойку! Да она никак с ума сошла - как можно? Каждый встреченный демон давался еще живой Мардж огромным трудом и инстинктивным ужасом - по крайней мере уже после того, как ее недуг взялся за нее основательно, - и она не могла, не хотела принять самую идею: кто-то может улыбаться в лицо Тени. Кто-то может обходиться с нею так, будто она, - она, только-только сгубившая сотню человек, - всего лишь соседка, ненароком зашедшая в хозяйский двор. Кто-то, кажущийся таким же слабым, какой была она.

Взмах бледной ладони, до скрежета зубов раздражающе-приветственный, зазывающий, улыбка узких губ и пружинистые шаги - все движения эльфийки Хворь съедала взглядом, а они только вставали в горле ноющим комом. Ждать больше не хотелось, атаковать - наверное, не было смысла, хотя - скорее страшно. Потому что Риелла не боялась - следовательно, бояться стоит ее.

Впрочем, пусть смерть и лишила Марджолайн доброй части ума, одно она дала ей в полном смысле - упертость. Колдунья крепче закуталась в шали, - еще чуть-чуть - и полностью скроется в них - прячась от начинающегося дождя, и бесформенной длинной тенью кинулась к шатающейся на искривленных петлях двери. Опережая знахарку (демонстративно - потому что чудовище первым зашло в каждый из этих домов еще месяц назад), Хворь сырым сентябрьским ветром ворвалась в избу; откуда-то из бездонной пропасти ее фигуры выбилась копна опавших листьев и осела на скрипучем полу. Мардж замерла - бурый дубовый лист, кружась, с едва слышимым шорохом упал в лужицу чего-то густого, отливавшего в сером свете окон алыми бликами. Мутные зрачки сужаются, изучают тонкие красные ручейки, идущие от лужи к кровати в углу комнаты; на кровати - покойник. Вниз, с перины грубых обветшалых шкур, спадает его по-крестьянски крепкая рука - такого же трупного оттенка, как кожа самой Хворобы, а из аккуратно надрезанных вен неторопливо капала кровь.

Надрезы. Руки.

Разум что-то нащупывает, пытается вытащить из пыльных задворок памяти - никак. Между ней и истиной - барьер, взявшийся из ниоткуда и ни для чего не пригодный. В голове всплывают уроки в Деорсе - что-то там да было; девчонки, точно по-Риелловски режущие запястья, чего-то жаждущие, алчущие. Хворь точно, совсем наверняка знает - ответ очевиден и прост до безобразия, и ей стыдно: до чего же сгнили ее мозги, раз не видит сути! Промелькнула мысль - это, пожалуй, тоже своего рода болезнь. От болезней никуда не деться.

Право же, Мардж, тут бы и дикарь догадался, что к чему.

- Что ты с ним сделала? Зачем? - она резко повернулась к Тенебрис, кивая рогами в сторону обнаруженного мужика.

Тело стало расслабляться. Злость сменяется усталостью - это тоже случалось часто. Тоже неконтролируемо, тоже, казалось бы - просто так.

- Я не помню, я совершенно ничего не помню, - Хворь шепчет это самой себе: привычка, полученная за месяцы, проведенные в лесу без всяких собеседников. - Скажи, это же колдовство? Им ты меня скосила?

Марджолайн нависает над Риеллантеей, но уже без какой бы то ни было угрозы - темные веки опущены, болотные кудри расправились, лицо не выражает ничего, кроме сконфуженности. Ей хочется всё понять - и ради избавления от этой гнетущей тупости Хворь готова зарыть топор войны. Хотя бы временно. Ее соперницу стоит бояться - но ежели Риелле хотелось бы убить ее, она бы уже это сделала.

Хворь смотрит испытующе.

Отредактировано Wild Ail (2018-12-06 21:47:41)

Поделиться62018-12-06 23:50:15

Автор: Array [x]
Гость

Демоны наверно по-своему прекрасные создания. Неважно, являются ли они отпечатками эмоций живущих или же порождения этого мира как отголосков минувших событий – они чем-то завораживали. Не то, чтобы они были какими-то прямо уникальными существами – мир был полон самых разных странных существ, которые имели самые разные способности и особенности, иногда вовсе непостижимые для холодного рассудка. Просто каждое существо из этой породы является сплетением каких-то судеб, какой-то загадочной истории. Да, по идее даже в жизни крестьянского мальчика, что помер два дня назад, тоже было причудливое смешение обстоятельств, но сильней всего это проявляется именно в демонах, которые обязаны своей жизнью экстраординарным событиям, а тому, что какое-то существо их выносило и родило.
Риелла не спешила, она приглядывалась к этой вестнице мора. Довольно нередко демоны принимали человеческий облик, но они тогда обычно хотели пытаться замаскироваться под обычных людей. Здесь же не было маскировки. Скорее было напоминание о чем-то. Существо, что так торопливо влетело в крестьянский дом, было отголоском жизни какой-то несчастной души. Или тысячи несчастных душ. Эльфийке вспомнился недавно встреченный демон, что был последним воителем давно павшей крепости, духом, вобравшим в себя судьбы давно погибших защитников. Возможно, рогатая дама была примерно похожего рода. Но она вроде как не родом из этих мест, в отличие от защитника, вестница мора была путешественницей и находилась не у себя дома.
Войдя в дом с таким видом, словно и не было этой громадной фигуры, возвышающейся почти что посреди комнаты, эльфийка подошла к резному буфету и достала две глиняные чарки, а также бутыль, которую припрятала здесь до этого. У нее действительно с собой были и булочки, о которых она говорила. Наверно это были последняя здоровая пища, которая могла выйти из печи, в которой после этого готовили только из зараженных продуктов, способствуя распространению болезней.
Она не заглядывала в мысли демонической сущности, которая пыталась разглядеть хитрость и уловку, спрятанную в простой сцене из мертвеца, у которого выпустили всю кровь. Немало демонов в этом не разбиралось. Те, которые родились из каких-то мест, из каких-то переплетений судеб, часто не ведали о магии крови, в отличии от призванных из Тени существ, которые вызывались именно при помощи этой особенной школы.
– Конечно, колдовство. Куда же у нас без толики магии, которая приводит в движение этот мир и тот, - улыбаясь, сказала Риелла, раскладывая на столе в тарелке выпечку, а рядом ставя стаканы. К этому делу она подходила обстоятельно, словно всерьез рассчитывала на то, что вестница недугов останется с ней, – скосить, впрочем, я не пыталась. Это как тычок под бок человеку, чтобы его отрезвить и вернуть с небес на землю. Не знаю, знаешь ли ты или нет, но обильно пожинать людские души безнаказанно долго не удавалось даже самым могущественным демонам.
Разлив настойку по чаркам, Риеллантея достала кинжал и слегка уколола себе палец, после чего обмакнула его в эту ароматную жидкость. Взяв чарку, в которой была капля ее крови, эльфийка протянула ее Хвори.
- Хочешь узнать больше? - предложила она, с невинным и доброжелательным взглядом предлагая отведать знаний, которые, судя по всему, так интересовали демоническое создание. Хотя это было наверно еще вопросом – кто здесь демон – вестница мора или искушающая ее эльфийка.

Поделиться72018-12-24 15:11:24

Автор: Wild Ail [x]
Гость

Она отвыкла от доброты - еще давным-давно, пожалуй, даже при жизни; когда покинула наставницу. И теперь эта почти учительская покровительственная легкость, неисчезающая улыбка и удивительно утешающий взгляд Риеллантеи напрягали Хворь, заставляли искать в себе тысячи скрытых мотивов и сомневаться; бесконечно сомневаться, но - где-то глубоко, там, где кончалась вестница недугов и оставалась маленькая, тающая с каждым днем человеческая Марджолайн - радоваться. Почти сгинувшей Марджолайн эльфийка была по душе: Гримм никогда не была сторонницей грубого подхода и отдавала должное тактичности магессы - как она мила, как точно выдерживает это неуместно гостеприимное настроение!

И Хворь, не просто так окликанная Дикой, всем безумным нутром боролась с этой своей частью - пристально, не моргая, наблюдала за волшебницей, за тарелками и скудно слепленными чарками, за булочками - боже, сколько лет она не ела сладкого! Наблюдала и никак не могла решить, кем же ей сейчас статься.

Но тут - предложение, от которого отказаться очень хочется, но нельзя.

Риеллантея протягивает чашу, в ней - прозрачное крепкое варево, в котором лениво прорастает, смешиваясь, ее аппетитно-алая кровь. Хворь кротко заглянула в настойку, заметив в ней легкий отблеск своего отражения. Она не может жить в неведении, она - ведьма, ужас Рекна, чума всего побережья, она не может сдаться беспамятству. Быть может, ей предлагали яд - ее погибель, но чем самозабвение не смерть? Мардж, минуту погодя, приняла дар из рук Тенебрис.

Щедрую незнакомку стоило поблагодарить, но самое простое, понятное всем с детства слово благодарности совершенно вылетело у Марджолайн из ума.

В иссохшейся пасти настойка разливается горьковатым травяным пламенем, дым его - привкус железа и эльфийской плоти, знаний и недоверия. Хворь чувствует - ей должно закрыть глаза, погрузиться в этот обжигающий вкус, и она покорно подчиняется ему; в открывшейся тьме грозным барабаном отдается биение ее сердца, освещение крестьянской избы становится лишь играющими, дрожащими цветными пятнами. Чуть напряжешься - и пятна нехотя обретают форму, являют лес, эльфийского юношу, тело которого - полотно, испещренное гноящимися ранами и сломанными костями. Жалко ковыляя, он идет домой; дома - мать и сестра, темноволосая, аккуратная, и лица их скорбны. Они лечат его, но в том нет толка - молодого охотника всё скорее забирала смерть.

Цвета темнеют - в постели сестра видит судьбоносный сон, а видение хищно шепчет Хвори: "Тень, Тень!". Хвори тоже снится этот сон - символы и темные слова богохульного ритуала, нужные вены, уже знакомые запястья и тоненькие ладошки. Кровавый круг, очерченный у кровати дорогого брата - и пронзительный крик создания, лишившегося рассудка. И когда всё стихло, осталась только чернокнижница - сбежавшая, отверженная семьей Риеллантея.

Отяжелевшие веки с усилием раскрываются, Гримм оцепенело стоит, пальцами впиваясь в подношение эльфийки.

Sanguinem magicae, магия крови - она была права, ее очень любили в Деорсе. Многие ее сверстницы повторяли ошибки Риеллы. Многие за них и попали в обитель темной волшбы. Магия крови - колдовство, мало кому дающееся в совершенстве, и которым Тенебрис научилась мастерски управлять. Будь она всё той же неумелой девчонкой, далась бы ей так легко борьба со всеми болезнями Хвори?

И она, столь сильная, столь умелая, не желает ей зла. Кажется.

Блаженное ощущение сознательности и понимания захлестывает Марджолайн с головой, с выразительным счастьем в интонации она тараторит:

- Нас учили этому, учили в Деорсе! Я многое знала об этом, не пробовала - не получалось, но, право, знала; ты умеешь с ней обращаться? С этой магией? Ей же нельзя лечить, точно? Я видела, ты не смогла! Или уже можешь?

Непривычное возбуждение приводит Хворь в восторг, ей впервые хочется есть - она хватает со стола булки одну за другой и проглатывает, не жуя. Войти к ней в доверие было не так уж и сложно.

Поделиться82018-12-24 18:51:50

Автор: Array [x]
Гость

Наверно эта вестница мора должна была вселять ужас. Бледная темная сущность, которая приносит за собой скорбь и недуг, сейчас она казалась… милой. В ней было что-то от растерянного ребенка, которому показали фокус с помощью игральных карт и который не понимает, каким образом его обманули. Не то, чтобы это было обидно, скорее удивительно. Риелла сейчас даже действительно искренне улыбалась, радовалась какому-то новому интересному знакомству. Она действительно хотела сделать то, что предлагала, поделиться частичкой себя с демоном, установить контакт. Особенно сейчас, когда прошла пара недель с момента последнего ее ритуала, когда эльфийка в очередной раз с огромным трудом приоткрывала новые особенности ткани мироздания, проверяя свои силы. Она так трудилась, так старалась. Ей было очень важно, чтобы кто-нибудь во всем этом мире оценил ее старания, чтобы кто-нибудь отнесся с восторгом и воодушевлением к ее проделанной работе, занявшей без малого, целый век. Чтобы кто-то поблагодарил Риеллу за то, что она действительно открыла для мира новые возможности и необычайный потенциал.
И вот ей дали согласие, приняв настойку из ее рук. Риеллантея не просто так поделилась частью своей крови. Это не просто дать возможность демону прикоснуться к себе, к своим воспоминаниям и образу. Она, как маг крови, могла при помощи этого установить связь через Тень. Слабую, тонкую, как паутинный узор. Не такой, при помощи которой она хватает демонов и берет их под контроль. Но достаточной, чтобы самой прикоснуться, проникнуться воспоминаниями, попробовать чужую жизнь на вкус.
Какое же ее удивление было, когда она увидела Хворь в прошлом. Не зерно разума в плетении Тени, но девочку, еще ребенка, что бегала по пристани. Могло ли быть так, что она даже когда-нибудь могла видеть ее в Рекне, в котором Риелла была когда-то? Жаль, что этого не произошло. Она смотрела с восторгом, наблюдала, как девочка росла, связанная с Тенью прочнее, чем наверно даже сама Риеллантея в ее возрасте. Марджолайн Гримм. Эльфийка с жалостью наблюдала за тем, как страх заставлял ее не спать, а затем и вовсе привел к заточению в стенах Деорсы.
– Если бы только могли раньше увидеться… - с ноткой печали призналась Риеллантея. Дальше хуже. Тот факт, что никто не смог вылечить ее, не предотвратить боль, которую приносила метка Тени, вызывала искреннее сожаление. Она хотела бы помочь. Попытаться найти решение. Но уже поздно.
Она знала, она чувствовала, что сама Марджолайн смотрит в ее воспоминания таким же образом. Тоже просматривая детство, ранние моменты. Да, это бередило старые раны, но не сильно. Это не приносило много боли ей. Больше нет.
- Бедный Сэлдон. Надеюсь он когда-нибудь простит меня. Я купила ему жизнь и исцелила его ценой невыносимой боли. Не знаю, оправился ли его разум. Я знаю, что тогда совершила ошибку, я знаю, что не подготовила его разум к тому, что он мог пережить. Впрочем, больше этой ошибки я не допущу.
Она выпила свою настойку, запивая боль старой раны. Может он когда-нибудь оправится, если все еще жив. Может даже уже это сделал. Но она не хотела наводить справки о своем брате. Не хотела встречаться ни с кем из своей семьи. Вряд ли они поймут, чем она занимается. В конце концов, это они вызвали Деорсу, от которой она сбежала.
Риеллантея, впрочем, не приступила с энтузиазмом к булочкам. И вообще сейчас пусть и улыбалась, но ее радость была приправлена некоторой порцией меланхолии, порожденной старыми воспоминаниями. Прихватив одну из булочек, она неспешно начала ее есть, не мешая Марджорлайн уплетать оставшиеся.
Потом она уже намеренно подкинула ей другие образы. Образ Риеллы, посреди темных руин в Топях, под разговор с Кораборосом, что был в ее голове, чертит ритуальные круги кровью жертв и проводит ритуал магии крови, проникающий в Тень на глубоком уровне. Это не просто заглянуть своим разумом в другой мир, это прикоснуться ко всем ее уровням, заглянуть в самые недра к ее бьющемуся нутру и воспарить на самый верх, к грезам, которые видятся всем и каждому.
Знают ли птицы, как работают их крылья? Знают ли рыбы, по каким принципам существует море, что их окружает? Знают ли демоны, по каким законам существует Тень, какая связь между их миром и этим? Наверно это понимали далеко не все. Но Риелла понимала. От и до. И она поделилась крохами этого понимания, о том, что Тень в себя вмещает, как она велика и многогранна с Марджолайн. Или с Хворью, как та решила себя называть.
- «Я работаю над тем, чтобы сделать это доступным. Сделать это реальным. Хочу зайти туда и открыть это богатство знаний, воспоминаний множества умов… Я думаю, ты меня поймешь, Марджолайн Гримм. Ведь ты, как и я, всегда чувствовала ее прикосновение», - заговорила Риелла в голове у демона. Она присела с непринужденным видом на столешницу, но взгляд ее зеленых глаз смотрел прямо в глаза тому, кем стала когда-то талантливая ученица Деорсы. Такая схожая судьба вначале, и такая разная в конце. Лишь в одном месте все пошло по-разному – там где девочка из Рекна решила уехать туда, куда ей сказали родители, девочка из Фарна решила бежать в противоположную сторону.