Легкая, как лань, Седдис бежала впереди, и ее белое платье мелькало среди зелени, то пропадая из виду, то появляясь вновь. Энергия била через край в этом юном создании. Лесной дух же, словно огромный медленный корабль, шел размашистыми шагами прямо вперед. Отчасти потому, что ловко скакать среди стволов, как Седдис, ему было слишком уж неудобно на двух ногах. А отчасти потому, что был уверен - как бы не петляла его непоседливая возлюбленная, путь ее непременно пересечется с его собственным.

В какой-то миг он совсем потерял ее из виду, хотя сердцем чувствовал, как проводник обители, повязанный на ее шее, звал его прямо вперед.
“Ты преступаешь свои же правила, колокольчик”, - ворчливо подумал Кернунн, вдруг увидав в воздухе шлейф встревоженной ветром листвы, что тянулся впереди, петляя среди деревьев. - “Должен ли и я теперь держаться правил?” - размышлял он, с таким серьезным выражением лица, будто бы решал судьбу целого леса. В голове звонким эхом зазвучал смех Седы, и ее чуть снисходительное “Но ведь это только игра!..”

Лесной дух хмыкнул и утонул на мгновение в густых зарослях, а вышел из них уже могучим кентавром о четырех ногах. Мягкая лесная трава бесшумно принимала в себя удары больших трехпалых копыт. Бег был быстрым и плавным, и достаточно тихим, чтобы свистящий в ушах улетающей эльфийки ветер заглушал его.

Поражаясь порою самому себе, Кернунн находил истинное удовольствие в этих играх. За тысячи лет он не так-то часто забавлялся, погрязший в заботах о лесе. Да и вовсе никогда не искал для себя забавы в том, чтобы бегать по лесу, будто обезумевшая белка или глупый молодой волк, гоняющий пугливого зайца. А теперь - вот он, мчится сквозь лес, преследуя юное дитя древа.

Наконец, теплые шершавые пальцы смыкаются на тонкой изящной лодыжке летящей эльфийки, руки подхватывают ее, падающую, и крепко прижимают к себе.
Погоня была завершена, и Семирогий лишь тихо рассмеялся. В прошлый раз он позволил ей выиграть, а на сей раз был его черед праздновать маленькую победу.
Сердце, чей стук ускорился на бегу, вновь замедляло свой ритм. Теперь, когда вечно ускользающая от него эльфийка была поймана, Семирогий чувствовал себя гораздо спокойнее. И наслаждался этим моментом, до той поры, когда Седа легкой сойкой вновь упорхнет с его рук.

Оказавшись у берега озера, он осторожно и будто нехотя опустил Седдис на землю. А когда та твердо встала на ноги, сам снова обернулся двуногим созданием.

- Вот мы и на месте, - повторил он, осмотрев озеро с высоты своего роста. Семирогий все еще не ведал, чем же это озеро было лучше того что близ Утеса, но данное супруге еще месяц назад обещание покорно сдержал. Ее глаза сияли так оживленно, когда она просила отправиться сюда… в силах ли он был в третий раз уклоняться от ее просьбы, поглощенный своими хлопотами?

Он взглянул на растрепанную после погони Седдис, и сердце его вновь наполнилось теплом. Желая чуть скрасить ее проигрыш, он протянул к ней руку и медленно, едва касаясь, повел вдоль ее волос, оставляя в них крошечные белые цветы. С белыми звездочками в прядях она была удивительно нежна и хороша, и ее вид напоминал Кернунну о дне, когда они, наконец, стали принадлежать друг другу по праву.
Он хотел сказать ей о ее красоте, но слова в его разуме вдруг сбились в неразборчивый рой, и Семирогий лишь смущенно молчал, да улыбался, щуря изумрудные глаза.
- Будь осторожна, милая, минувшим летом в этом озере жил кэльпи… - наконец проговорил он неловко.
Совсем не то.
В памяти всплыла разочарованная морда Лунной Гривы. Воображаемая волчица закрыла глаза лапой и покачала головой.
[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]

Отредактировано Cernunnos (2018-11-24 19:38:17)

Ладонь Седдис соскользнула с его груди прежде, чем он успел положить свою поверх, и Семирогий лишь опустил ее молча, да проводил задумчивым взглядом ступающую в воду эльфийку. Порою взгляд ее окутывала загадочная  печальная задумчивость, о которой он, как не спрашивал, никак не мог разузнать у своей юной супруги. Как ловко она сновала среди деревьев во время их игр, так же удивительно ловко она ускользала порою от его вопросов. И тогда Семирогий начинал тревожиться, молча, где-то в глубине своей души. Порою ему казалось, что его избранница жалеет о своей доле. Что оглядывается то и дело назад, туда, к эльфийским городам, к своему народу, к гладколицым братьям-эльфам, чья красота порою затмевала звезды. Куда было ему, громоздкому лесному зверю, тягаться с гибкостью и легкостью эльфийского стана?

Кернунн опустил голову и взглянул вниз, на свое странное тело, на грубые когтистые руки, на звериные ноги, что оканчивались двумя копытами вместо стоп. Его облик никогда не казался ему некрасивым, равно как не казались некрасивыми животные или деревья... Но порою он не мог отделаться от навязчивого сравнения меж собою и теми, с кем всякая дочь Древа, по завету Аэльтели, должна была разделить свою жизнь. От сравнения меж собою и Седдис, которая подле него выглядела как легкая лань подле косматого медведя.
Взгляд его упал на собственную бороду, и мерцающие изумрудом глаза сощурились с теплой улыбкой. Маленькие белые цветы, оставленные Седой в его бороде, надежно запутались в жестких волосах. Оставив их на месте - раз уж она считает, что так красивее, -  Кернунн двинулся к воде следом за своей супругой.

С незаметной усмешкой наблюдал он за тем, как она расправляла свое платье, будто лесная кошка вылизывает и приглаживает свою шерстку, вздыбленную после буйной игры. Отчего же девица краснела, оставалось для лесного духа загадкою.

-...А я приходил и играл на ней по ночам, когда тебя не было здесь, - продолжил рассказ Кернунн, изображая, как перебирается пальцами по дырочкам невидимой флейты. - Видела бы ты лицо Шепота, когда он застал меня за этим занятием в первый раз... - Кернунн усмехнулся и покачал головой. - Должно быть твои отец и мать не раз вопрошали самих богов, за какие проступки послали им столь непокорную дочь...

Седдис приближалась к нему, пятясь, но Семирогий в задумчивости и не заметил, пока она не натолкнулась на него спиной. Тогда Кернунн осторожно придержал руками ее ладони, сжимающие края подола.
- Не лучше ли освободиться от твоих одеяний, коль желаешь войти в воду? - спросил Семирогий с легким недоумением. Эльфийский обычай носить одежду Кернунн никогда не оспаривал, но порою не мог взять в толк, отчего вокруг нее столько сложностей.
[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]

Отредактировано Cernunnos (2018-12-04 22:50:13)

Разомлевший было от нежности хозяин леса мигом посуровел, насупил взлохмаченные брови и взглянул строго на озерную гладь.
- Никто в моем лесу не смеет причинить вред моей предначертанной, - пробасил он грозно, голосом совершенно серьезным, без тени шутки. - Ибо всякому зверю лесному ведомо, что ты теперь супруга моя, а значит, вместе со мною, хозяйка и хранительница дома нашего...

Кернунн басовито фыркнул, присел, да одним движением подхватил легкую эльфийку на руки. Юбка ее платья взметнулась в воздух, а брызги воды с ее босых ножек разлетелись во все стороны.
- Пойдем-ка, милая моя... Нечего тебе страшиться, пока я рядом, - произнес Семирогий твердо, и уверенно шагнул прямо в воду. С каждым шагом зарываясь копытами в гальку и вздымая легкую волну на поверхности озера, он шагал все дальше и дальше, пока подол платья Седы не ушел совсем под воду, а ее спина уже почти что касалась поверхности воды.
Тогда он остановился, осмотрелся вокруг, чуть прокашлялся, и вновь заговорил, обращаясь к невидимому слушателю:
- Кто бы ни был ты, житель озера, будь осторожен и не причини вреда этой дочери древа. А коли не угодна тебе наша компания, то дай знать прежде...

Голос хозяина леса прокатился над озером и рассеялся легим эхом среди деревьев на том берегу. Никто ему не ответил, и поверхность озера оставалась такой же гладкой, только легкая рябь от его шагов все еще шла по ней угасающими кругами. Семирогий удовлетворенно улыбнулся, и, исполненный гордости, взглянул на свою почти совсем промокшую супругу.
- Вот теперь порядок.
[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]

Отредактировано Cernunnos (2018-12-06 21:50:07)

- Вот только всё равно эльфы не купаются в одежде.
Кернунн вдруг замялся, опустил уши и посмотрел на промокшую Седдис так удивленно, будто только сейчас снова заметил на ней платье. Сколько же лет должно еще пройти, чтобы он привык к этому?
Не желая показывать своей уязвленной гордости, он отвел взгляд в сторону и позволил эльфийке спуститься с его рук в воду. Сделал вид, будто оглядывает пристально поверхность озера, высматривая того самого невероятно опасного и непокорного кэльпи, который, должно быть, еще в прошлом году ушел на юг по реке, протекающей через это озеро.

Седдис звала его плавать, но Кернунн все еще топтался на месте, стоя по грудь в воде. Он плавал не слишком часто, да и подходящая для этого форма давалась ему с трудом. К тому же, ноги его выше колена были стянуты промокшей и тесной тканью, именуемой штанами.
Лесной дух поерзал ногами, пытаясь представить, как же плыть ему в этом. Ношение одежды было для него совершенно ненужным и непривычным ритуалом, однако, желая показать Седдис свое уважение к ее традициям и желаниям, он нехотя поступился и позволил сегодня облачить его в эту "вторую шкуру".  Но с каждым шагом и каждым движением все больше чувствовал, как сильно мешает ему эта вещь.

Быть может, обойти озеро по берегу?
Кернунн повел взглядом вдоль берега, заросшего кустарником и камышом. Затем взглянул вновь на Седдис, которая в окружении своей белой юбки напоминала водную лилию на поверхности озера.
Смиренно вздохнув, Семирогий шагнул дальше, в глубину.

Наконец он зашел так глубоко, что вода стала доставать ему до самого носа, и тогда он наконец тяжело оттолкнулся копытами от каменистого дна и поплыл, широко загребая воду огромными когтистыми руками. Он плыл не спеша, запрокинув назад голову с огромной короной ветвистых рогов. А следом за рогами над водой плыл лохматый кончик оленьего хвоста, в то время как остальное тело сатира было сокрыто под водой и видимо лишь озерным обитателям.

Обитатели же, удивленные столь необычным гостям, тянулись к ним большими и маленькими стайками. Целая россыпь серебристых, оранжевых и зеленоватых рыбешек блестели в темной глубине, тянулись понизу пестрым шлейфом следом за девушкой и сатиром, будто хотели тоже поучаствовать в их сегодняшнем свидании. К счастью, никаких кэльпи среди них не было. Но, сосредоточенно загребая лапищами, хозяин леса все равно то и дело бросал беспокойный взгляд на плывущую рядом, счастливую и промокшую до нитки девушку.

Наконец ноги коснулись дна на противоположной стороне озера. Едва упершись копытами в твердую поверхность, Семирогий мягко поймал и взял на руки свою маленькую промокшую принцессу и двинулся к берегу. Принцесса всячески мешала ему - брызгалась в него водой и смеялась, когда он щурился, фыркал и тряс своими мохнатыми ушами. Наконец, промокшие до нитки, они выбрались из воды прямо к тому дереву, где некогда пряталось маленькое эльфийское сокровище - дивная флейта.

Кернунн плавно опустился на одно колено и опустил девушку за землю. Озерная вода ручьями лилась с них обоих, и под ногами у них мигом натекли лужи. Светлое платье Седдис, потяжелевшее и прозрачное от воды, плотно облепило ее тело и просвечивалось насквозь, не укрывая от взгляда ни одной черты ее гибкой фигурки. Кернунн хотел было вновь предложить снять его, да замялся, побоявшись снова попасть впросак. Вместо этого он протянул руку к ее волосам и осторожно выловил их них маленькую оранжевую рыбку. И отошел обратно к воде, чтобы вернуть малышку в родную стихию.

- Ну ступай, ступай, - проговорил он тихо, присаживаясь у берега и осторожно с ладони забрасывая рыбешку в воду. Затем поднялся, выпрямился во весь рост, и окинул озеро взглядом.
- С этого берега все выглядит иначе, - отметил он. - Сколько же дней мы провели под этим древом... - Семирогий обернулся к супруге, сентиментально улыбаясь и сияя маленьким лукавыми зелеными искорками в глазах. Увлеченный пейзажем, хозяин леса даже не замечал, что во время плавания прочная эльфийская ткань его штанов не выдержала размаха движений и разошлась сзади по шву, открывая прекрасный вид на его мохнатое тело.
[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]

Отредактировано Cernunnos (2018-12-09 17:17:26)

Семирогий с превеликой радостью освободился от промокшей одежды, и с наслаждением потянулся, ощущая вернувшуюся свободу движений. То, что было привычно для эльфов, ему мешало не меньше, чем мешала бы намотанная на лицо повязка с узкими прорезями для глаз. Пожалуй, ему стоило мягко и обстоятельно обсудить этот вопрос с Седдис. Но позже.

- Когда ж успела? Ох, дивное ты дитя, любовь моя... - Кернунн качнул головой и улыбнулся, усаживаясь на траву рядом с эльфийкой. Приготовленный ею сюрприз и вправду был для него неожиданностью. Как и все ее маленькие сюрпризы, которых за минувшие годы было не счесть. Семирогий попросту не знал, в чем заключается суть и тайна этих маленьких неожиданностей - ему привычнее было спокойствие, равновесие и предсказуемость, такая же, какая свойственная смене дня и ночи, зимы и лета, цветения и увядания. Однако милые шалости Седдис, хоть порою и ставили лесного духа в тупик, нравились ему, будь то спонтанное желание разбить виноградник, заплести его бороду в десяток косичек или, как сейчас, устроить маленькое пиршество подле старого дуба.

Кернунн опустил в траву кувшин и корзину фруктов. Плоды были свежими и сочными и пахли так ярко, будто их только что собрали. Не иначе, юная хозяйка леса заранее зачаровала их.
- То были чары могучие и непростые, - задумчиво проговорил Кернунн, пытаясь подцепить когтем крошечную пробку в горлышке глиняного кувшина. - Такие, что сумели сокрыть тебя от меня в моем собственном лесу... Не иначе как чары богов, которых почитать в эльфийском доме не принято.
Пробка наконец поддалась и выскочила из горлышка, выпустив звонкий негромкий хлопок из глубины глиняного сосуда. Лесному духу очень не часто приходилось открывать бутылки. По крайней мере в былые времена, до знакомства с Седдис. Теперь он немного освоил этот навык, чем в тайне немножко гордился, хоть виду и не подавал.
- А ведь я сперва и не ведал, что тебя окутали чарами. Думал что покинула ты лес вскоре с тех пор, как стала... как забрали тебя Акайра. - Семирогий осторожно взял из рук эльфийки крошечный кубок, поднес к самым глазам и принялся медленно, тонкой струйкой, наливать в него душистый напиток. - Искал... С ног сбился, исходил все тропы, овраги и пущи - нигде не мог найти. Искал, и не ведал, что мое желание найти тебя и было тем самым замком, что запирал то заклятие…
Кернунн осторожно, чтобы не расплескать, протянул наполненный кубок эльфийке. Лицо его было чуть хмурым, а глаза затуманили видения из воспоминаний.
- А помнишь...

***

9 лет назад...

...Я отпустил тебя сам. Не мог не отпустить. Воля всего живого есть высшая благодать, и ничто не властно над нею, а всякий посягнувший на свободную волю не пожнет ни любви, ни признания, а лишь страх и печаль... Так говорил мне Отец, вверяя мне жизни бесчисленных существ священного леса. Так говорил он, и так жил я по его заветам, не принуждая ни единую тварь. Должен ли был я удержать тебя? Должен ли был следовать своей воле супротив твоей?

...Я отпустил тебя, ибо такова была твоя воля и твой выбор. Отпустил - а себя связал. Обещанием связал не искать тебя, не рушить судьбу твою, уготованную тебе твоими предками. Это твоя тропа, а это моя тропа, на миг они пересеклись, а затем разбежались в разные стороны света… Не такими ли мыслями утешал я себя? Не верил ли украдкою, что сама ты вернешься ко мне?
Не нарушил ли я обещания своего, когда понял, что не вернешься? Когда понял, что и не отпускал вовсе...

...Понял, да только поздно слишком. Ничего более в жизни я не желал, как отыскать тебя, да только никто не в силах был мне помочь. И даже Аэльтели молчала в ответ, когда вопрошал я ее о ее дочери, будто не слышала. И тогда пригрезилось мне, что нет тебя больше под сенью леса. Что позабыла меня и оставила навеки. О, если бы только было дано мне знать, о чем же твои помыслы...
[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]

Отредактировано Cernunnos (2019-01-13 21:28:30)

...Услышал. Будто призрак дней ушедших скользила песнь твоя сквозь лес, сплеталась с пеньем птиц и шелестом листвы.
Узнал. Что дни мне, месяцы иль годы, когда веками меряется жизнь? Мне не забыть!
Мне тут же показалось, что не было разлуки между нами, что проведенные раздельно друг от друга дни - как будто не бывали. Ты здесь! Ты рядом!

Только… Где?

Я будто бы ослеп. Бродил кругами подле озера и дуба, где чудился мне дивный голос флейты, но ни тебя не видел, ни следов. На грани взгляда виделись мне пряди твоих волос, что светлым льном вились среди травы. Движенья легких пальцев, колотых иглою, что шили в темной башне вечерами... Что шила ты, уж не лесные ль тропы? Не белого ль оленя?

Я в смятенье молил отца Йииля о совете. Отец был глух ко мне, к моим молитвам... И я, исполненный отчаянья, решил что отвернулся от меня творец природы.
Глупец...

...В сердцах взревел, в скалу ударив рогом. Но что скале мои страданья и тревоги, когда стоит она спокойнее и тверже меня на этом свете много лет. Осколок рога только лишь скололся с моей короны и упал, туда, в ручей, что под утесом пробегал своей дорогой и уносил на север свои воды. Не ведая, куда и для чего, побрел я следом за его теченьем, понуро наблюдая за осколком, что плыл, минуя камни и теснины. И -чудо! - вскоре вышел я к низине, где мой ручей впадал в то озеро у дуба.
И я прозрел…
То знак! То указанье!

Кусок свой рога выхватив из вод, я отыскал осколок камня поострее, под дубом тем сокрылся и за работу взялся в тот же час. Дрожа негнущиеся пальцы роняли в траву острое орудье, но, подбирая, вновь я брался за работу, покуда из-под рук моих не вышел он… Посланец мой, мой вестник, лик мой, что мог тебя узреть, коль не дано моим глазам твоих коснуться из-за чар, неведомых ни мне, ни Аэльтели. Он - плоть от плоти, кость от кости, жизнь от жизни. Пускай хоть станет он напоминанием о том, кем были мы с тобой под сенью леса, пусть так недолго, пусть однажды…

Уставший, изможденный своим горем, не ведавший нужды во сне доселе, я веки опустил тогда устало, и, стоя на коленях перед дубом, как юноша дурной молил то древо, чтоб сберегло в своем стволе мой дар. Я руки протянул к нему, несмело, как будто древу в дар я подносил не амулет, но сердце, что из груди я выточил руками.

И вдруг…
Касанье!

Я, глаз не раскрывая, замер, как был, пред древом на коленях. Я чувствовал, как будто теплых пальцев печать лежит поверх моих. Дыхание, так близко и незримо…
С трудом я разомкнул в волненье ссохшиеся губы.
- Ты здесь?..
[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]

Отредактировано Cernunnos (2019-01-08 18:00:17)

- Я здесь, Кернунн.
Я, вздрогнув, веки разомкнул.
И вот они - твои льняные пряди, что грезились мне бликами в траве. Твои глаза, что бледные озера под зимним небом, смотрят в душу мне. Застыл я, недвижим. Я онемел. Неужто Аэльтели наслала на меня твое виденье, чтобы утешить душу? Или разум мой помутился окончательно с тоски?
Совсем ведь как живая… Тому резоном - теплое касание руки...

Заколотилось сердце. Отчего же ты так бледна и так измождена? Как будто призрак ты себя самой, что сделалось с тобою?
Я руку протянул, и пальцами щеки твоей коснулся.
Живая! Настоящая! Взаправду…
И сила, данная Отцом мне, устремилась к тебе, чтобы наполнить жизнью твой блеклый вид. И на глазах моих твоя порозовела кожа, румянец проступил, ушли те тени, что под глазами залегли, а шелк волос вновь засверкал как прежде, играя солнца редкими лучами, что пробивались через крону дуба.
Я чуял, как осколок рога моего в твоих руках обрел дыханье жизни и засиял, признав тебя. Я сам, коль мог, сиял бы, словно звезды пред взглядом твоих глаз.

Не молвя слова, я раскрыл объятья, и ты, как будто только и ждала, ко мне порхнула легкой птицей в руки. Прижал тебя я крепко, так, как будто желал навек срастись с тобою и не отпускать. Биенье сердца твоего с моим смешалось.
Глаза сомкнуть боялся - вдруг, когда открою снова, ты исчезнешь?
- Ты пришёл, - твои слова дыханием мне щекотали шею.
- Пришел… Само провиденье меня к тебе вело, - я улыбнулся, гладя шелк твоих волос, рассыпавшихся по спине, и чувствовал сквозь них твое тепло живое. Все та же маленькая Седдис, как будто не было совсем последних лет, и ты - все тот же трепетный росток, замеченный случайно средь цветов, с заботой и теплом взращенный этими руками…
- Прости меня, что я свое нарушил обещанье. Я говорил, что отпущу тебя и больше не встревожу… Я говорил, окончены уроки наши впредь, и время для тебя ступать своей дорогой… Знаю… Но все же…

Слова застряли в горле комом, не желая зазвучать. Дыханье отнялось. Что мне сказать тебе? Как оправдаться? Признаться ли, что не было покоя ни днем, ни ночью, с того дня, как ты ушла? Что задолжал тебе я что-то на прощанье, да только сам не ведал что…
- Но все же я тревожился, дитя, - я вновь погладил своей ладонью твой хрупкий стан. - Что ты теперь как будто птица в клетке, что больше не поешь, угаснешь там… Быть может… Если вправду тебе тоскливы так твои владенья… Я мог бы скрасить это время, ты лишь скажи, если желаешь снова...
Договорить уж не хватало силы, и я умолк. Тебя руками подхватив, чуть отстранился, но лишь затем, чтоб на тебя взглянуть еще разок. Мой вид стал хмур.
- И что, скажи на милость, за сила темная тебя скрывает от меня?
[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]

Отредактировано Cernunnos (2019-01-13 22:16:06)

- Но это вздор… - я слышал твои речи, но внять никак не мог, о чем ты говоришь. - К чему же детям Аэльтели скрывать себя от глаз моих? Что за такой запрет им видеть своего названного отца, учителя, что их растил с младых ногтей?..
Я был растерян. Погряз в недоуменьи. Но ты бежала прочь, твой потускневший взор уперся в траву. Ты выскользнула из моих обьятий, и грудь моя в тот миг похолодела без твоего тепла.
- Прошу, не уходи, - держать в себе не мог я это просьбы, хоть знал я разумом, что права не имел. - Не вижу я дурного ни капли в том, что б навещала ты хоть иногда учителя...

Неделя!..
О, отец Йииль!
На что же дал ты мне тысячелетья жизни, когда семь оборотов солнца теперь мне кажутся невыносимой пыткой.
- Что ж, коли так, ступай… - с трудом я вымолвил слова, что в горле комом застревали, противны были всей моей душе. - Но только лишь прошу, возьми с собою этот амулет, чтоб мы могли...

Я руку протянул к тебе, желая в последний раз тебя коснуться пред разлукой, но… ты вдруг исчезла. Растворилась, как виденье, как утренний туман в лучах рассвета. Рука моя прошла насквозь то место, где ты была мгновение назад, и пальцами уперся в шершавую дубовую кору. В дупле виднелось слабое сиянье. Мой амулет, оставленный тобой, лежал внизу и тихо остывал, теряя теплый отпечаток твоих рук.

Я обернулся. По сторонам смотрел, но - нет, не видел ни тебя, ни следа твоего. Остался в воздухе витать лишь легкий сладкий запах звездоцвета, что с детства самого тебя сопровождал.
Я снова на колени опустился подле дуба и глубоко вдохнул.
Исчезла вновь.
Но - я обрел надежду. Семь дней. Всего семь дней...

Вдруг на глаза попалась флейта, тобой оброненная в траву…
Ее я поднял осторожно, взглянул - узнал! Та самая, что столько лет назад меня к себе сманила, как ягненка. Раз флейта здесь - значит и ты была взаправду. С улыбкой взял я в пальцы инструмент, поднес к губам и легкой звонкой трелью наполнил воздух. Дыхание мое струилось сквозь игрушку, где раньше лишь твое витало. То была наша песня, на двоих одна. Лишь наша.

***

Семь дней не отходил от древа ни на шаг я.
Лесные стражи приходили все с вопросом, когда вернусь я ко своим делам. Но я как будто цепью был прикован к стволу старого дуба страхом упустить миг встречи. Что если явишься ты раньше, и нет меня? Я зорко наблюдал за ходом солнца, отмечая, как всходит каждый день оно над лесом, приблизив нашу встречу еще на день.
Бродил лишь по поляне от озера до дуба и обратно, вздымая к небу голову чуть ли ни каждый час, в надежде, что солнце сдвинулось еще хоть на немного…
Порою опускался под деревом, чтобы сыграть на флейте, отвлечься от тяжких мыслей ожиданья.
Где ты, цветок мой? С кем ты? Что делаешь, о чем ты мыслишь?
И вправду ли придешь?

Седьмой уж день клониться стал к закату. С тревогой наблюдал я, как золотом окрасились вершины деревьев, а небо заалело, с востока укрываясь темной ночью. Тебя все не было, и я не находил покоя. Метался, словно волк, под дубом одиноким. Траву всю истоптал, и ветви дуба истрепал рогами, заглядывая каждый миг в дупло, чтобы увидеть, там ли амулет.
Тебя все нет.
И нет…
И нет…

Последний солнца луч исчез за лесом, и сумерки окутали меня, а вместе с ними - одиночество и холод.
Стоял, как истукан, среди поляны. И ждал.
Неужто что случилось?
Забилось сердце, сжавшись вмиг в груди. Сомнения и страхи, все эти семь ночей терзавшие меня и отступавшие к утру с надеждой новой, вернулись вновь - и я перед ними наг. И лес вокруг затих, со мной прислушиваясь к каждому движенью, не пропустить стремясь ни вздох, ни шаг...
[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]

Отредактировано Cernunnos (2019-01-15 01:37:40)

Где-то там, далеко, в твои пальчиках нежных и светлых сверкали кубки чистейшего серебра.
В моих огрубевших за тысячи лет ладонях блестели сырые камни, когда разбирал я осколки валуна, завалившего медведицу в ее логове.
Не должно вольной душе быть пленницей своего дома.

Ты улыбалась сдержанно высоким друзьям своего супруга, грациозно кланялась достойнейшим из достойных и, наверное, танцевала, легкими туфельками едва касаясь каменного пола прекрасных залов.
Я опускался над лесным ручьем и со дна его вылавливал маленькие округлые камешки удивительного цвета, напоминающие мне о твоих глазах. Те камни я прятал под корнями старого дуба, чтобы сделать тебе подарок.
Все равно не будет ничего краше тебя, когда станешь снова танцевать на мягких лесных коврах.

Свита графская гуляла среди садов, наслаждаясь переливами звонкой арфы и красотою порхающих птиц.
Я тем же днем шел с волчьей стаей, когтистыми лапами топча землю и разыскивая пропавшего вожака.
Всякому созданию нужен его род и его семья.

Пламя свечей ласкало твой взгляд вечерами за книгою и шитьем.
Я любовался танцами светлячков среди камыша у берега нашего озера.
Я бы поклялся, что где-то там, в твоих глазах, мелькают призрачные отблески изумрудного света.

Ты засыпала одна под сводами прекрасных залов на мягких и чистых перинах.
Я, утопая копытами в сырости векового мха, поднимал свой неспящий взгляд к  звездам, подглядывающим среди древних замшелых ветвей в вышине, покорной лишь птицам.
Ночь - это время, когда встречаются наши мысли.

***

Коротая дни от встречи до встречи, порою я доставал из дупла старого дуба твою флейту и наигрывал птицам. Они собирались у меня на рогах, подпевая моей мелодии. И песня их сплошь рисовала картины, где прелестная юная дева гуляет среди лесов, боса, нага, облачена лишь волосами, серебряными, словно лунный свет, и голову ее венчали оленьи рога. Странную, дивную песню пели мне птицы, и не видел я в ней никого иного, как тебя, дочь моих лесов.

Разве не было место твое здесь, среди дикого леса? Так, как жил на заре мира новорожденный народ эльфов, не знавший ни одежд, ни домов, ни традиций. Прекрасные в своей чистоте и невинности, точно утренние птицы.

Я вспоминал с ностальгией о далеких веках, когда был почти что отцом всякому эльфу, и от того пуще прежнего мне хотелось вновь увидеться с тобою, моей ученицей. Хотел бы я, чтобы легкие твои шаги вторили моим, чтобы вместе странствовали мы по нашему великому лесу, слушали с тобою вместе пение птиц, пели с тобою волчьими голосами под луною вместе с западными стаями, навещали бы старого спящего древня раз в сотню лет, убедиться, что жив еще…
Я бы тебе показал каждый уголок нашего леса, где тебе не доводилось бывать. Если бы только ты знала, сколько дивных чудес, маленьких и больших скрывает волшебная чаща!

Разве не краше эльфийского мой дворец, крытый звездным куполом, что опирается на тысячелетние стволы великих деревьев, видавших еще меня молодым ягненком? Разве не краше сверканье утренней росы, чем серебряное шитье благородного платья?

Ах, если бы только...

Ты исчезала и появлялась, как луна на небе, и я ждал каждой нашей встречи преданно и покорно, и терпение мое вознаграждалось. Вот только держалась ты от меня поодаль, будто бы теперь встала меж нами невидимая граница, возведенная твоей рукою, хоть и не по твоему желанию. Это я видел. Видел, как опускаешь взгляд, как ускользает твоя ладошка из моих пальцев, как отворачиваешься ты и глядишь тревожно туда, где был, должно быть, твойн овый дом. Как нет-нет да зажигается в глазах твоих озорство, и как тушат его опущенные ресницы.

Так жаль было мне глядеть на тебя такую. Ты словно цветок, сокрытый от солнца в мрачной сырой пещере, являлась ко мне раз в седмицу, бледная и скованная. Но уходила совсем другой. Пусть я тебя, по твоей же воле, касаться не смел и искры чар своих держал при себе, все же светлело твое лицо, лучился взгляд и смелее поднята голова была, когда ты от меня возвращалась домой.

Я не торопил тебя. Теперь, когда мы могли видеться хотя бы иногда, на сердце моем стало немного легче. И все же я ждал. Верил и надеялся, что в очередной раз явившись передо мною, ты вдруг молвишь, что больше меня не покинешь.

А сам я между тем искал, экспериментировал с нашим проводником, чтобы понять, как мне разрушить злые чары между нами. Решил, что если сам не справлюсь и боги не ответят на мой вопрос, знать обращусь я за советом к эльфам. Пускай покажут мне ту мудрость, что накопили за века...

***

Когда я трижды не увидал тебя в условленный наш день под дубом, сердце мое вновь наполнилось тревогой. Уж не спутал ли я дни, не мог ли по ошибке явиться на место нашей встречи не в назначенный день и час?
Стоило задаться таки вопросом, как вмиг я вспоминал, что был здесь я почти каждый день и каждый свободный час, отлучаясь лишь иногда, когда без внимания не мог оставить свои дела.

***

Ты ворвалась на нашу поляну, словно растрепанная птица. Порыв твоего ветра пробрал меня до костей, таким внезапным и спешным он оказался, что шерсть по всему телу встала дыбом. Не успел я еще осознать своего вновь обретенного счастья и приветствовать тебя в своем нынешнем доме (как же иначе теперь называть мне поляну под кроною дуба, где бдил я денно и нощно?) - а ты уже здесь, у моего лица. Вот они, глаза, с которыми сравнивал я голубые прозрачные камни со дна лесного ручья.
Куда там было камням до прекрасных сияющих звезд, чтобы были прямо передо мной…

В твоем дыхании мне чудился свежий запах мяты, когда твои губы коснулись меня.
Вспышка.

Как будто порыв ветра вновь закружил меня, пробравшись к самой коже, ворвался в сердце и закружил его над землей. Кожу закололо. Как будто искры из костра, зеленые огни рассыпались вокруг, укрыв сверкающим ковром тебя, меня, траву, как будто бы роса из изумрудов. А затем из каждой искры крошечный цветок поднялся и раскрылся, и через несколько мгновений вся поляна будто снегом усыпана была цветами. Они заискрились в твоих волосах и складках твоей одежды, в моей шерсти, и даже в рогах моих распустились маленькие белые звезды.

Я, ослепленный, зажмурился, и весь тот мир, что мог я чувствовать в тот миг, сошелся только на твоих губах.

- Что за чары? - только и выдохнул я, когда поцелуй наш прервался. Только и мог, что смотреть неотрывно в твои глаза взглядом потерянным.

Мне казалось, что я только что говорил с богами. Что услыхал я впервые за тысячи лет такое откровение, которого прежде не знал. Хоть и было оно пред моими глазами в каждом поколении молодых эльфов, что кружились счастливыми парочками, теряясь среди деревьев. Видел - да только что толку в том, чтобы видеть, когда сам никогда я не ведал подобного чувства.

Не было даже и мысли, что произошедшее меж нами нами было неверно. Что ты не подобна мне своим обликом, что ты иной крови, что я - лишь обличье духа, и родство между нами лежит лишь в далеком прошлом, в искре магии Аэна, творившего мир.
Могло ли случиться так, что одна из этих искр все же предназначалась для меня?

Все эти вопросы не имели никакого значения против того, что я вдруг понял. Тысячелетний мудрец, видавший и знавший каждый листочек и каждого зверька в своем лесу, столько веков не способен был постичь такую простую истину, доступную всякому живому существу.

- Как возможно… - шептал я, тебя прижимая к себе и глядя растерянно на дуб позади тебя, будто искал у него ответа.

Вдруг я увидел, что мир вокруг сплошь усыпан цветами, а по старому дубу тут и там полезли яркие свежие почки, будто и вправду весна для него наступила внезапно. Дуб этот был словно я сам, хоть и сам я в тот миг еще не осознавал, что ждало впереди нас с тобою.

Кажется, в это мгновение я увидал наконец ту картину, о которой все пели мне птицы. Дева лесная, нагая, босая, укрытая серебром своих локонов и усыпанная цветами, а над головою ее - венец моих рогов. Не было ни секунды сомнений, то знали птицы о том, о чем я не ведал - вот она, моя весна, моя часть единого целого, подарок богов и ответ на вопросы, что терзали меня еще многие века назад. С этого мига не было пути назад, не было прежнего мира для хозяина леса, что полюбил эльфийку.

[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]

Отредактировано Cernunnos (2019-02-03 00:31:10)

Нужны ли были слова, когда наши сердца бились в унисон? Улыбка еще не сошла с моего лица после того, как я хохотал вместо с тобою над твоим милым и звонким чиханьем. Почувствовал себя виноватым немного от того, что причинил тебе хлопоты. Но разве мог я что-то поделать с собою?

Ты смотрела на меня так игриво и так лукаво, ждала моих слов, а я, смутившись, впервые усомнился, способен ли выразить эльфийской речью то, что открылось мне.
- Солнце и прежде сияло мне ярче, когда озаряло тебя, - проговорил я, едва узнавая собственный голос, взволнованно дрожащий, словно осиновый лист. - Но теперь лишь ты мне раскрыла глаза, чтобы я увидел его сияние. - Я поднял руку и коснулся самыми кончиками когтей твоих легких сверкающих на солнце волос. - Каждое лесное создание я люблю по-своему. Но тебя, маленький лесной колокольчик, иначе чем всякого из них...

Я потянулся к тебе, обхватил тебя порывисто своими руками, прижал к себе, а затем поднялся медленно на ноги, поднимая тебя на руках. Казалось, сама твердь земная покачнулась под моими копытами, а рога запутались в невидимых ветвях - голова шла кругом. Но я на земле устоял твердо, держа тебя у своей груди.
- Седдис, искра жизни моей... - заговорил я вновь, и сердце снова заколотилось в груди гулким молотом от слов, которые снова хотел сказать. Много раз я говорил тебе что-то подобное, но теперь в слова свои собирался вложить мысль совсем иную, родившуюся так естественно и спонтанно, что не было ничего более правильного, чем она. - Идем со мной.
Я звал тебя. На сей раз звал не для уроков, не на прогулку, не затем, чтобы показать тебе очередное маленькое лесное чудо. Звал тебя разделить мой дом и мою жизнь. Звал навсегда. И уверен был, что ты непременно поймешь. И ждал твоего ответа со скрытым трепетом, жадно улавливая всякое движение твоих ясных глаз.
[AVA]http://s3.uploads.ru/INRWo.jpg[/AVA]