Представьте себе подземелье. Не то, которое заселено людьми в той или иной мере, где горят факелы, и, в целом, можно найти какие-то предметы, свидетельствующие о том, что здесь кто-то есть. Нет-нет, совсем не такое. Скорее, это та часть подземелья, которая была завалена давным давно. Где даже крыс не встретить, потому что еды и останков не осталось, чего уж говорить об освещении. Это царство темноты и редких шорохов, от которых обычно становится не по себе. А теперь представьте, что где-то среди коридоров вы сначала замечаете мягкий стук шагов – мягкая подошва сапог чеканит по камню не так заметно, чтобы вы смогли сразу обратить внимание на их владельца, и вот он уже рядом. Вы оборачиваетесь, и видите фигуру, на поясе у которой небольшой фонарик в виде свечи в стеклянной клетке, из-за которой все, что выше груди, разглядеть в темноте довольно сложно. Но вот что вы четко видите – так это два тусклых алых огонька на том месте, где у идущего по вашу душу должны располагаться глаза.
“Так, нам еще несколько шагов вперед, давай осторожнее. Держишься правой стены, так?”
- Да, держусь, милая. - тихо произносит красноглазая фигура, продолжая шагать и проходя мимо невидимого наблюдателя. Правая рука вытянута в сторону, пальцы касаются каменной кладки, из которой состоял лабиринт катакомб, куда завела супруга охотника. За спиной все тот же старый потертый колчан и лук, рядом с фонариком на поясе – ножны с тем оружием, которое было чуть моложе лука.
- Напомни, пожалуйста, что мы тут делаем. - через какое-то время снова раздается тихий мужской голос, когда Соррен убеждается после очередного поворота, что впереди его снова ждет темнота, и врага поблизости, или же  еще кого, нет.
“Мы ищем.. Как ее. Эту. Эльфу.” - тут же ответил женский голос в голове, запнувшийся несколько раз в попытках вспомнить цель визита в Аварин, резко сменившуюся с убийства нескольких человек на поиск одной единственной женщины.
- Риеллантея Тенебрис. - поправил жену Эвер, слегка улыбнувшись. Со стороны выглядело так, будто у него хорошая память, и только по этой причине он решил напомнить возлюбленной об этом имени. В действительности же ему хотелось ее слегка подразнить, и, судя по следующей реплике это даже удалось.
“Точно! Ого-о… Ты даже ее имя ее запомнил! Самое время приревновать и затянуть потуже ошейник.” - иллюзорный удар в плечо был практически ощютим. Каждый раз, когда Эвер подшучивал на тему того, что найдет себе новую жену, или что у него появилась любовница, она смеялась, оставляла комментарий и легонько ударяла кулаком чуть выше локтя. Это было мило. По крайней мере казалось милым, потому что так она делала при жизни. Сейчас же, по понятным причинам, подобное поведение было невозможным, из-за чего от всего процесса остался только тот самый комментарий.
- Но, серьезно. Я не понимаю твоей мотивации. - еще поворот, еще вопрос, произнесенный уже без улыбки – та пропала довольно быстро, в основном потому что слова супруги, скорее, напомнили о том, что эти двое потеряли, а не о том, как хорошо им было вдвоем.
“Еще поворот, не отвлекайся. Теперь по левой стенке, два шага влево. И, отвечая тебе – тело.” - тараторила быстро, практически без пауз. Точно такой же тон голоса был, когда она рассказывала про заклинания, про проклятия и обереги. Тон учителя.
- Тело? - теперь вопрос был куда более явным. Настолько, что из-за недопонимания после следующего поворота Эвер остановился и повернул голову, будто все это время супруга шла рядом с ним, хотя в действительности справа от него теперь была лишь пустота и темень.
“Да, тело. Может поторопишься?” - она недовольна, подгоняет. Видимо, теряет терпение, потому что знает что-то, и намеренно не рассказывает.
- Я думал, ты хотела сделать что-то с драконьей кровью. - снова замечает Соррен, и чувствует как стена по левую руку заканчивается, а на лице чувствуется легкий ветерок.
“Да, но, знаешь ли, драконов куда труднее найти. Эльфы, с другой стороны, как ягодки. Надо просто приподнять куст и вон они.”
- Стой. Ты хочешь забрать ее тело? -
“Именно. Умница.” - два слова, произнесенные так, будто Эвер сказал что-то крайне глупое и очевидное, которые позже дополнились еще одним комментарием, сказанным явно с издевкой, в основном из-за интонации, которая бывает скорее у матерей, которые успокаивают своих расстроенных детей - “Ооо, неужели она тебе не понравилась?”
Пауза. Вдох. Если бы кто-то сейчас был рядом, то заметил бы, как Эвер моргнул, поведя в сторону головой, после чего взгляд его стал чуть более суровым из-за чуть опустившихся бровей.
- Нет. - только одно слово, произнесенное параллельно с движением левой руки, прикрывшей отверстие на фонаре и от того заставив пламя потухнуть.
“Да ладно? Бедра слишком узкие? Лицо слишком кривое? По-моему она довольно таки непло-”
- Не сейчас. - прерывая беседу, которая в ином случае могла бы выйти вполне себе интересной, произнес Соррен, снимая с плеча лук и тут же добавляя – Смотри. -
Призывал обратить внимание он на огонек вдалеке. Еле заметный, его вполне можно было бы пропустить, но  вот его движение, подтвердить которое стало еще легче после того, как фонарик на поясе Эвера был потушен, уже сбивало с толку. Здесь должно было не быть никого, кроме эльфы. И по словам супруги, которая вела мертвеца к одному из далеких залов, где, вроде бы, как раз и должен был проводиться ее ритуал, потому что других подходящих мест здесь не было, встретить ее здесь было крайне маловероятно.
“Рановато. Ладно.” - начал было женский голос, после чего продолжил в уже привычной для нее манере, по мере того как Соррен начал делать свои первые шаги по довольно обширному тоннелю, разглядеть который теперь было куда проще - “Это своеобразная главная магистраль. Иди вперед, она, кажется, в самом конце, если мне память не изменяет. Это вполне нормально, потому что нужное нам помещение как раз в той стороне. Только вот...”
- Хм? - тихое, еле заметное хмыканье, служащее подтверждением того, что Эвер ее слушает.
“Ничего. Просто мне казалось, что она должна уже давно быть там, чтобы ты успел… Ну, к самому интересному.”
Самое интересное теперь интересовало мало. Спустя пару секунд после того, как Соррен начал движение, огонек нырнул в один тоннелей, и постепенно свет его начал удаляться, но и даже такого короткого промежутка времени хватило Эверу, чтобы понять – это был факел. Достаточно яркий, и который, при этом, старались держать над головой. И Риелла точно не была настолько высокой – ей бы пришлось как минимум держать деревянную ручку на вытянутой вверх руке. Вряд ли бы это было достаточно удобно. Вряд ли. Значит, вероятно, это была не она.

“За ней, быстрее» - снова раздался голос, но в ответ на него не последовало никаких действий — Эвер как стоял, вглядываясь в темноту, так и остался стоять, из-за чего вскоре этот же голос произнес еще реплику, правда, тоном чуть более раздраженным - «Ты собираешься стоять здесь как вкопанный до вечера? Марш!»
- Хм? Прости, я немного задумался. - попытавшись отогнать мысли, чуть дернулся мужчина, начавший было идти к тому тоннелю, где еще виднелся свет, но остановившийся по мере того, как различные предположения начали заполнять его голову.
«Ты отвлекаешься. Явно задумался о чем-то? Ставишь под вопросы мои методы?» - она все еще недовольна, но не настолько, чтобы обижаться. Скорее, хочет узнать и понять причину промедления, ведь для нее важна своевременность. Как и Риелла, чету Сорренов подгоняло время, разве что действия их были продиктованы не сошедшимися на небе звездами и ритуалами. Их гонка была направлена против куда более понятных вещей, и если угроза со стороны бывших последователей супруги еще была хоть как-то устранена — тяжело проводить ритуал воскрешения без половины и без того маленького общества темных магов — то вот поиск тела и так обещал быть длительным. Поэтому она нервничала. Поэтому он торопился. Но даже торопясь, он никогда не забывал об осторожности, и поэтому начавший было идти Эвер через какое-то время снова остановился, чуть приподняв голову, будто обращаясь к кому-то сверху, либо просто размышляя, после чего задал вопрос:
- К тому залу есть еще пути? -
«Ну. Эм. Да. Но зачем?» - недовольство в голосе сменилось негодованием, опять же, не агрессивным.
- Я сомневаюсь, что это эльфийка. -
«В каком смы-... Оооу.» - ему нравилось ее слушать. У нее был приятный голос, а интонации, с которыми она говорила, всегда радовали, хотя бы потому, что были понятны. Удивление, радость, испуг, печаль — все это читалось в ней, и хотя ее лица Эвер больше не видел, по голосу он всегда мог понять, что чувствует супруга, и сейчас она была взволнована.
«Действительно. Ты в чем-то можешь быть прав.» - начала было она в довольно задумчивой манере, кажется, начиная прикидывать новый план, впрочем, ее размышления были довольно быстро прерваны.
- "В чем-то?" - не без усмешки переспросил Соррен, продолжая двигаться вперед — ему все равно наверняка нужно было добраться до того же туннеля, куда ушел огонек-факел, хотя последующие слова заставили его развернуться на девяносто градусов и сделать несколько шагов к небольшому мостику, перекинутому через, казалось бы, бездну, до другого края этого канала.
«Давай направо, там сможешь перейти через проток. Сомневаюсь, что там еще есть вода, но не хотелось бы проверять. Сразу после моста — налево, и иди в сторону той арки, куда ушла эльфа. Но не доходя до нее, сразу поворачивай направо, к лестнице наверх» - довольно быстро проговорила женщина, остановившаяся лишь когда Эвер поставил сапог на первую ступеньку той самой лестницы, о которой она говорила - «Ну? Чего ждешь?»
- Разве этот путь не должен вывести меня на поверхность? - с недоверием спросил мужчина, возвращая лук, который уже успел достать, рассчитывая на встречу с кем-то, обратно на плечо, и примерно прикидывая, как далеко его унесет эта тропа.
«Боооги! Да, действительно, я решила, что ну его в Тень, и пора уходить. Нет! Не выведет! Ну, в смысле, выведет, но до этого там будет-» - вот теперь точно недовольство. Очень много недовольства, на которое можно было только пожать плечами, вздохнуть и начать подниматься, после чего идти по длинному коридору, перебивая и стараясь хоть как-то убавить градус непонимания между ними двумя.
- Ладно-ладно, прости. Просто мне довольно трудно ориентироваться, когда ты одна знаешь дорогу. Это сбивает с толку. - он шел по коридору и оправдывался. Перед единственным человеком на всем Эноа, перед которым имело вообще смысл оправдоваться.
«Эх, ладно. Давай не будем об этом. Там будет еще зал, такой кольцеобразный, с винтовой лестницей. Вот он-то тебе и нужен как раз. Если кто-то пойдет в тот зал — он пройдет через него. И ты его уви-.. Ооох.»
Характерный «ооох» был из-за того же, из-за чего Эвер снова взял в руки лук, ускорил шаг и довольно быстро, оказался возле железных перил, которые отгораживали его от падения в своеобразный каменный колодец, уходящий вниз. Это были голоса. Двое говорили между собой, обсуждая что-то, третий же периодически выдавал короткие фразочки, и по мере приближения этих людей, Эвер сумел их разглядеть. Трое человек, одетых в довольно мрачноватые темные плащи — прямо как у него самого -, один из которых держал факел, направлялись дальше, по пути осматриваясь и стараясь идти не слишком быстро. Они ждали ловушек. Они ждали сопротивления. Пока что им удалось встретиться только с одним противником, и это было понятно по разговору, но, казалось, им было мало.
- Ладно,я, честно говоря, в замешательстве. - продолжил разговор тот, что был с факелом.
- Не удивлен. Двигаемся дальше. По картам нам еще один зал, затем будет тупик. -  ответил второй
- Олоин что-нибудь еще сказал? - присоединился третий, держась позади, периодически оглядываясь. Его нужно было убить первым.
- Ничего конкретного. Мы расследуем, а не обезвреживаем. По крайней мере так он говорил. - Снова ответил первый, что нес факел, но его тут же перебил идущий в середине
-  Далековато для расследования. - он явно был недоволен, однако, увидев, что идущий с факелом остановился посередине колодца-зала, начал всматриваться в темноту впереди, после чего достал из ножен меч, что выглядело довольно настроаживающе, учитывая, что у него и так уже был при себе посох- А ну выходи! Чтобы мы тебя видели! -
Крик был направлен куда-то вперед. Видимо, тому, кто находился как раз через зал, в тупике, где должна была быть Риелла. И для нее, сидящей посреди рун, как раз и был отправлен этот приказ.
- Господи, Буртс, да когда тебя вообще хоть кто-нибудь слушал? - произнес мужчина с факелом, с неким негодованием ударяя своим посохом по каменному полу, будто обращая на себя внимание — Ломаем барьер. -
Соревнование "кто убедит неизвестно кого все-же появиться" закончилось довольно быстро - те двое, что стояли лицом к дальнему коридору, сделали несколько шагов вперед, успешно скрываясь из вида Соррена, после чего из дальнего коридора начался литься яркий свет, сопровождающийся редкими вспышками, пока, наконец, не последовало некое подобие взрыва. Третий при этом в том состязании не учавствовал, продолжая всматриваться в темноту позади основной группы и прикрывая спины, осторожно шагая спиной к тем двоим, что уже успели начать заниматься делом, пока, наконец, не повернулся спиной к охотнику, уже достающему стрелу из колчана
«Эвер?» - М? - «Эвер, у нас проблемы.» - Хм? - «Эвер, это Деорса.» - Мхм. - «Эвер, Тень тебя забери, сделай что-нибудь!» - Ммм-хм. -
Он вдохнул воздух в легкие. Третий, что замыкал группу, все еще был в поле зрения, но что более важно, он стоял спиной. И это была та возможность, которую нельзя было упустить. И Эвер ее не упускал:
К позвонкам пробирайся,
Крови напивайся.
А напившись - убивай,
Пока жив - не отпускай.
Он произнес заклинание быстро, будто скороговорку, пока натягивал тетиву, заставляя ее еле слышно скрипнуть. Достаточно тихо, чтобы не привлечь внимание, но достаточно громко, чтобы заставить третьего начать оборачиваться. Проблема была в том, что он был медлителен. Слишком медлителен, для того, чтобы среагировать на летящий снаряд. Который крайне метко угодил прямо в открытую из-за незастегнутого воротника шею. И там и остался - стрела прошла насквозь сквозь горло, пронзая его, и не давая даже вскрикнуть. Единственная причина, по которой на Соррена, а точнее, на "что-то в темноте" обратили внимание, заключалась в том, что безымянный Третий, имя которого Кровоглаз узнал мгновением позже, постоял пару секунд, недоуменно глядя на стрелу в шее, после чего покосился в сторону темноты и упал спиной на каменный пол, и из-за образовавшейся тишины это падение было довольно хорошо различимым. Только после того как тело оказалось распластанным на кладке, от него начала растекаться лужица крови, довольно быстро затекающая в щели между камнями, и к этому моменту единственное, что донеслось из того коридора, где уже стояли двое, сломавшие волшебную преграду эльфы, было вопросительное: "Бернард?"

Отредактировано Ever Sorren (2018-11-19 11:16:38)

С первой выпущенной стрелой Эвер ощутил невероятное спокойствие. Не такое, которое бывает обычно в тех случаях, когда вокруг разворачивается хаос, а ты сидишь за столиком и спокойно попиваешь чай из фарфоровой чашечки. Что-то более обыденное и куда более реалистичное. Такое чувство испытываешь обычно, приходя домой после тяжелого трудового дня, и еще до того, как успеваешь открыть банку пива или налить себе все того же чая, сидя в кресле в родной для тебя обстановке, говоришь сам себе “Да, вот так должно быть. Это правильно.” Поразительно, но подземелье довольно таки сильно отличалось от домашней обстановки в старом особняке Сорренов. Да и три сотрудника Деорсы и одна волшебная эльфа явно не походили на родню Эвера. Но вот доставая из колчана еще одну стрелу и начиная двигаться к лестнице, что вела к первому этажу этого зала, охотник не мог отвадить мысль о том, что вся эта ситуация ему довольно таки нравится.
Да, было довольно таки опасно. И это ощущение спокойствия явно не соотносилось с происходящим, но все события были настолько логичными, понятными, своевременными и обыденными, что воспринимать их как должное просто нельзя было. Шаг за шагом, уже не скрываясь, он спускался, ступая легко и смотря себе под ноги с тем же видом, с которым спускаются по лестнице люди, у которых спальня расположена на втором этаже, а умывальник на первом. Дойдя до конца, ненадолго остановился, сделал вдох, после чего натянул тетиву и тут же выпустил стрелу в направлении коридора, куда ушли агенты Деорсы.
В этот самый момент Буртс, а может быть правильнее было сказать Бурц, которого Эвер уже успел для себя обозначить как “маг с мечом и посохом” показался из проема. От него до трупа того, кого звали “Бернард”, осталось еще несколько шагов, и следующие события произошли буквально за одну треть секунды. Буртс заметил своего соратника, опустив взгляд. Брови поднялись, челюсть начала открываться, чтобы дать дорогу голосу, в висок ударил острый наконечник, пробивая его. Рот застыл в беззвучном крике, глаза закатились, и только после этого челюсти снова сомкнулись, сжимая зубы так, будто их были готовы перетереть в кальциевую пыль.
А затем он упал.
С дребезгом железа, ударившегося об пол, и глухим “стук” от рухнувшего посоха. Эвер выдохнул, все по плану. Это было нормально. Абсолютно нормально, и нечего было нервничать.
“Отлично, остался один, да?” - она будто не умела считать.

…

- Что за? - было первой мыслью и первыми словами, которые произнес Дорнан, взгляд которого еще минуту назад был направлен на лежащую эльфийку, когда до его ушей донесся лязг железа.
Лязг мог означать многое. Например, что Буртс опять напился. Он любил напиваться. Не на заданиях, конечно, но любил. И в его привычке было что-то уронить. Лязг еще мог означать, что из рук этого криворукого бездаря наконец-то выпала та бесполезная железка, которую он с собой носил, прикрываясь словами, что меч поможет ему в бою. Он были чертовыми магами, зачем ему вообще меч?! Он не знал ни единого заклинания, которое помогло бы в ближнем бою именно по той причине, что старался держаться на расстоянии, и, Вайна ему свидетель, у него это хорошо получалось. Держаться на растоянии, имеется ввиду. Не махать мечом. Особенно махать мечом.
Дорнан поднял голову, развернулся к коридору, который пугал своей темнотой, кажущейся еще темнее из-за расставленных этой треклятой темной свечей. Они сбивали с толку и так, но из-за них самого палача теперь было довольно легко заметить. Но самое страшное было не это, а то, что мысль о нападении даже не приходила в голову Дорнана.
Она была одна. Она точно была одна. Двое темных магов это уже опасно, но она точно была одна. Так что же случилось с теми двумя, что прочесывали с ним это подземелье?
Дорнан делает шаг вперед. Затем останавливается. Нет, не так. Его останавливают. Останавливает резкий толчок в грудь, распустившийся цветком боли лишь спустя пару мгновений. Недоуменный взгляд опускается вниз.
Стрела.
Она торчала из груди, войдя, кажется, наполовину.
Вынуть. Убрать. Срочно, что-нибудь сделать.
Сотворить лечебное заклинание.
Сбежать.
О, нет, еще одна.
Он слышал свист, и почувствовал этот удар еще до того, как он случился. Теперь уже два древка торчат из груди, и Дорнан ничего не может с этим поделать. Не успеет, потому что уже истекает кровью. И н е может вдохнуть. Легкие будто не работают. Наверное, потому, что удар пришелся именно по ним.
Он зажмуривается. Посох выпадает из левой руки, падая на пол с тем же звуком, который был слышен дальше по коридору. Дорнан с глупым видом хватается за одну из деревяшек, что торчали в груди. Тянет на себя.
Еще удар!
Плечо, больно.
Кажется, он падает на одно колено, но при этом все еще стоит на своем, выпрямив спину, с левой рукой, которая безжиненно повисла из-за третьего снаряда.
Кажется, он даже не заметил шагов. Было и так слишком много вещей, которые стоило замечать, но вот шаги точно не были в этом списке.
Когда Дорнан поднял взгляд, перед ним был человек. Серая кожа, будто сделанная из камня, красные глаза, светящиеся как те самые свечки, которая расставила треклятая эльфа.
Треклятая эльфа…
Дорнан не находит в себе сил что-то сказать. Вряд ли бы у него удалось. Мужчина все еще смотрел на него, будто примерно прикидывая, сколько осталось палачу, которого застали врасплох, после чего вздохнул, положил еще одну стрелу на лук, из которого выпустил уже три снаряда, натянул тетиву, прицелился прямо в голову Дорнана и… Темнота.

…

“Ну, это было довольно быстро.”
- Ничего особенного. Но я рад, что они не успели отреагировать. А еще удивлен. - ответил Соррен, смотря на то, как труп с четырьмя стрелами c глухим звуком упал на каменный пол.
“Тем, что все прошло так быстро?” - снова спрашивает знакомый голос. И со знакомой интонацией. Когда она ревновала, когда она заигрывала, когда она сердилась, все эти моменты всегда можно было понять по тому, как она произносила те или иные слова. И точно так же сейчас Соррен слегка вздрогнул, просто потому, что воображение слишком явно нарисовало его супруг, склонившейся над телом добычи, которую он только что умертвил. Рыжие пряди падают, закрывая лицо, она держит руки за спиной, чуть наклоняясь, будто смотрит не на мертвое тело, а в глубину колодца, пытаясь понять, есть ли там вода. Ей даже не интересно, есть ли она там, просто нечем заняться, и от нечего делать она и решила заглянуть.
- Да нет. Не бери в голову. - потребовалось много сил на то, чтобы выдавить из себя слова и отвлечься. Только голос. Ее здесь  не было, был только ее голос, и, зажмурив глаза, а затем закинув лук за плечо, Эвер еще раз повторил эти слова про себя. “Не бери в голову.”
- Есть небольшая проблема. Она все еще жива. - констатировал мужчна факт, делая несколько шагов, которые потребовались, чтобы обойти лежащего, имени которого он так и не узнал, и приблизиться к лежайщей на полу эльфе, которая, судя по виду, либо была в отключке, либо в состоянии, близком к нему – Сомневаюсь, что у нас удастся что-то сделать. -
“Да, есть такое. Но ничего. Можно, конечно, ее прирезать, но, думаю, нам лучше все-таки использовать ее живой. У тебя нет с собой ничего, что могло бы ее… Ну, это. Усыпить?” - с привычным профессионализмом начала рассуждать супруга, заранее прикидывая, каковы шансы успешно провести ритуал здесь, и, если честно, они были высоки. У них было три трупа, подготовленный, хоть и почти стертый, магический круг, жертва, колдун и вполне себе подходящая для воскрешения душа. В подсумке у Соррен также был черный корень, и хотя использовать его надо было осторожно, ведьма знала, что рано или поздно они перейдут и на него. Нет ничего более жалкого, чем колдун, пользующийся реагентами, чтобы усилить свои способности.
- Ничего такого. Будим? - задал он последний вопрос, садясь на одно колено  рядом с лежащей эльфой, снимая перчатку с правой руки, обнажая серые, ледяные пальцы и тут же похлопывая ладонью по щеке Риеллы – Просыпайся. Я не собираюсь тратить стрелы на то, чтобы дать тебе продрыхнуть. -
“Эх. Будим. Ладно, будет еще шанс...” - с неким опозданием добавила женщина.

- Отлично. Пальцы показывать имеет смысл? - с совершенно каменным выражением лица, с которым можно было выступать в комедийных сценках в роли “того самого серьезного парня” спросил Эвер, намекая на стандартное “сколько пальцев я показываю?” и поднимаясь с колена – Я тоже не ожидал, что охотится эти балбесы будут за тобой. Мир тесен. -
“О, да ты неплохо умеешь врать.” - раздался знакомый голос в тот момент, когда Соррен завершил свою реплику. На нее стоило бы ответить, конечно же, но вот давать эльфе повод думать, что у охотника раздвоение личности, не хотелось. Та и так знала слишком многое. Например, то, что Кровоглаз существует, а не просто является байкой для начинающих героев. Посвещать ее в остальные подробности не было никакого желания, не говоря уже о том, что рано или поздно это привело бы к фразе уровня “Знаешь, моя жена была бы не прочь вселиться в твое тело”, и, честно говоря, сам Соррен не мог вообще представить, как ему придется проворачивать подобные трюки. Сейчас, благо, об этом можно было не думать, тем более учитывая тот факт, что Риелла довольно быстро проходила в себя, для женщины, которую минутой раньше чуть не поджарили молнией.
А потом на вентилятор попало гуано. Точнее, не так. Все было вообще относительно нормально, пока эльфа приходила в себя, она даже сумела подняться на ноги, что в ее состоянии было крайно неплохо, но вот дальше ей в голову пришло воспользоваться всеми теми ресурсами, что окружали ее, для исцеления нанесенных Деорсой ран. И под ресурсами здесь стоило понимать все три трупа, которые оставил после себя Эвер, а точнее, даже не столько сами трупы, сколько кровь, которая уже успела изрядно залить щели между камнями в полу. Ассоциация с вентилятором была крайне удачной, потому что действия кровавой волшебницы привели именно что к вороху ошметков и капель, от которых Соррен только и успел закрыться полой плаща и рукой, и к тому моменту, как мужчина успел сделать шаг назад, в голове его уже успел появиться целый ряд проклятиый, которые можно было бы использовать в разговоре. Воспользоваться ни одним из них, правда, Эвер не успел.
В основном потому, что к тому моменту, как Тенебрис уже была, можно сказать, в норме, Кровоглаз успел только с нескрываемым отвращением опустить руку, и взглянуть на свою одежду, обильно забрызганную грязью, пылью, но в куда большей степени – вязкой алой жидкостью.
- Ох. - дернув левой рукой, что послужила в свое время щитом от цунами телесных жидкостей, смахивая капли и еще раз оглядывая себя, начал было Соррен, подняв взгляд  на волшебницу с явно недовольным видом – Да. Было бы неплохо получить благодарность. -
Тон его голоса, правда, намекал на то, что ждал живой мертвец не столько столько “спасибо”, сколько извинений за порченый гардероб. С другой стороны, Риелла и сама сейчас выглядела так, будто пережила взрыв в крайне грязной мясницкой лавке, и на фоне ее несколько пятен на одежде Эвера, которая и так была довольно темной, были, в общем-то, не так уж сильно заметны. Но это не мешало мужчине все равно ощущать некое подобие обиды за оскорбление, которое, возможно, никто и не хотел наносить.
- В следующий раз лучше не проводи ритуалы рядом с городом. - сухо добавил охотник, доставая из заднего кармана на штанах серый платок и проводя им по виднеющейся на шее золотой цепочке, тщательно и осторожно вытирая ту каплю крови, что попала на амулет, и совершенно оставляя без внимания запятнанный ворот – возможно, потому что с воротом платок уж точно не поможет – Я удивлен, что ты решилась на что-то такое масштабное, да еще и так близко. -
Последняя фраза была брошена уже после беглого взгляда в сторону той части зала, где, собственно, проходил ритуал. Его последствия трудно было не заметить, хотя бы потому, что даже далекий от магии Эвер чувствовал это странное сосущее ощущение нарастающей опасности, которое бывает после соприкосновения с Тенью. А судя по словам трех ныне мертвых палачей, ранее им еще и демон повстречался, которого Соррен, кажется, пропустил по дороге, не иначе как из-за невнимательности. Либо супруга намеренно вела его малоизвестными тропами, и за этой ей стоило сказать позже спасибо.
Но все это позже.
На сегодня надо было заканчивать, и именно заканчивать Эвер и собирался. Об этом свидетельствовал тот факт, что спустя полсекунды после своей реплики об осторожности, мужчина повернул голову подальше от временного места обитания Риеллы и сделал шаг в сторону выхода. Каблуки его сапог теперь стучали вполне четко, ясно, извещая о каждом шаге охотника, и этот факт сбивал с толку уже потому, что его приближение до этого не заметила ни Деорса, ни сама эльфа. Будто за то время, что Тенебрис занималась исцелением, он успел сменить мягкие тапки на обычные походные сапоги. Но, в целом, сбивало с толку еще и то, что никаких комментариев больше не последовало. Будто все произошедшее не вызывало у Эвера ровным счетом  никаких вопросов. То есть, он пришел, убил троих человек, поздоровался с Риеллантеей, с которой повстречался случайно, и пошел дальше по своим делам, будто встретились они не в темном подземелье, а утром, по дороге на работу где-нибудь на освещенных солнцем улицах Аварина.

Шаг за шагом, он двигался к выходу. В тишине, по крайней мере для самого себя, не замечая слов эльфы, в основном потому, что голова была занята совершенно не ею, и даже не тем, что знакомый голос супруги был тих и незаметен.  Всему виной было странное ощущение, будто бы он сделал дело, и теперь может возвращаться домой, до появления следующего задания, но вот где был этот самый дом, четкого понимания не было. Это больше всего сбивало с толку, даже куда сильнее того факта, что раньше этого ощущения полной тупости  не было у Соррена, мысли которого все больше приобретали довольно таки однородный характер, пока охотник не прошел мимо одного из тел – последнего рухнувшего на пол, того, из которого торчали четыре прутика с оперением на конце.
“Пробил не легкое, но кишки, кажется.” - подумал, уже остановившись, глядя на труп, Соррен, наклоняясь к той стреле, что торчала из, скорее, живота, чем из груди, и тут же ловля себя на мысли, что хотя бы ее стоит вернуть обратно. Те снаряды, что попали в грудную клетку или лоб, доставать было крайне трудно – кости мешали, и, скорее всего, пока Эвер тратил бы на них время, сама стрела уже успела бы сломаться, или наконечник привести в негодность. Но только  не эта, потому что она пронзила мягкую плоть, а не прокладывала себе дорогу меж ребер, к примеру. Поэтому ее стоило сохранить. Это было одним из правил охоты – если можешь достать стрелу, то доставай ее и не трать деньги и время на покупку или создание новой. “Будь экономным.” - повторил про себя наставление отца, Эвер выпрямляясь и утягивая за собой стрелу, которую держал в руке, задумчиво повертев ею перед глазами, когда она оказалсь уже в его распоряжении.
Еще один медленный шаг. Затем второй. Взгляд все еще прикован к окровавленному наконечнику, задумчивый и, можно сказать, довольно грустный. Что оставалось сделать? Аварин был пуст. Рекн, Росентаун тоже. Нортран? Ни одной ниточки. Ладно, он в каком-то смысле помог Тенебрис, следуя мотивам супруги, только вот это никак не подводило его к мысли о том, как именно у него выйдет ее вернуть. Супругу. Риелла-то была тут как тут, и к тому моменту, как Соррен уже добрался до того многоуровнего зала, где он лишил жизни первого из трех противников, и где сейчас стоял в центре, задумчиво вертя в руках стрелу, охотнику пришлось поднять голову с запачканного наконечника к девице.
- Ты мне скажи. - спустя еще один задумчивый взгляд и некоторую паузу ответил он, слегка пожав плечами и тут же добавив – Я добирался через вход в холмах. -
В какой-то момент он даже показался “живым”. Чуть приподнятые брови, чуть более ясный взгляд красных глаз, чуть менее сдержанный язык тела, бдуто взхгляд на наконечник стрелы заставил Соррена вспомнить о чем-то важном, или переосмыслить что-то, что не выходило у него из головы в течение длительного времени, и вот, наконец-то, какой-то ответ был найден, удовлетворительный, по крайней мере.
- Веди, если знаешь короткую дорогу. Буду рад уйти отсюда как можно быстрее. - добавил спутся секунду мужчина, когда Тенебрис прошла мимо, собственно, начиная показывать путь, который оказался куда короче, чем ожидал Эвер. Фактически, пара поворотов, выход на главную магистраль, где он впервые увидел тех троих, еще поворот, поход вслед за волшебным светом, который послужил заменой факелу или тому фонарику, что явно не дал бы достаточно освещения для двоих. Крайне быстро двое в итоге вышли к последнему тоннелю, в котором уже нельзя было не заметить бледноватый свет, и как только последние шаги по каменной кладке были сделаны, и охотник с луком, и волшебница с посохом и небольшой сумой в итоге оказались в алькове, служащем, видимо, в качестве стока, который выходил к озерцу, высохшему за то время, что потребовалось катакомбам, чтобы прийти в негодность.
Небольшая пауза. Взгляд на свой внешний вид, затем вздох, и сложенные на груди, крест накрест руки. Соррен бросил еще один взгляд, мельком, в сторону Тенебрис, затем примерно прикинул, нсколько ему важна ее жизнь. Не слишком важна, но в его жизни не было вообще много людей, чьи жизни были бы важны. Учитывая этот факт, Риелла уже выделялась из толпы, которую можно было обозначить ярлыком “расходный материал на случай необходимости”, и хотя причина ее особенности заключалась исключительно в желании супруги занять ее место, мысль, что, возможно, за ней нужно присмотреть, не покидала Кровоглаза.
- Тебе когда-нибудь приходило в голову, что, возможно, ты занимаешься не тем? - задал он вопрос как раз перед тем моментом, когда нужно было развернуться, пожать руку и пойти по делам, в итоге, вместо того, чтобы завершить этот день, продолжая его вместе с разговором – Или что тебе может понадобиться помощь? -
Последний вопрос был задан уже с взглядом, не столько брошенным, сколько намеченным именно на эльфийку. В нем не было укора, опять же, или какого-то порыва. Просто вопрос. Как если бы кто-то, кого можно было бы назвать другом, поинтересовался “все ли у тебя в порядке”, и вне зависимости от твоего ответа, он поверит тебе на слово. В конце концов, этот человек, чью серую кожу сейчас освещал лунный свет, не походил на того, кто мог бы читать нотации. Он не походил и на того, кто вообще стал бы помогать хоть в чем-либо, но, опять же, вид его также предполагал, что раз бородач задавал такой вопрос, то расчитывал и на отрицательный ответ, и на положительный в равной степени. Иначе бы просто попрощался и пошел своей дорогой, в основном потому, что именно так и поступили бы люди, которые хоть и связаны общими связями, например, с той же Хворью, но имеющие свои цели в жизни.

Наверное, со стороны Эвер казался человеком крайне индифферентным. Это вполне ожидаемо от нежити, учитывая, что обычно живые мертвецы чувствуют только ненависть или похожие чувства, и в основном редко отвечают на какие-либо реплики в разговоре с меняющейся интонацией, по которой можно было бы судить о его эмоциональном состоянии. Соррен, в целом, действительно был довольно таки скуп на вспышки ярости или радости, но, что примечательно, в разговоре он не казался человеком с окаменевшим сердцем. Скорее, больше походил он на тех, кто видел некоторые вещи в своей жизни, которые обычно ломают психику, и от того те или иные слова по сравнению с моральными потрясениями, пережитыми ранее, как-то мало их задевают, и отсюда и вся эта черствость, периодически забывающаяся в те моменты, когда весь этот горький опыт прошлых дней сходит на нет. И в ту минуту, когда Риелла задала вопрос о том, что ожидал мужчина от той встречи, мертвец будто вернулся к тому состоянию, когда еще не был именно мертвецом, и во взгляде его на мгновение мелькнуло что-то живое.
- Я ожидал, что потрачу три стрелы, а не шесть. - после чего добавил, скрестив руки на груди — Старею, видимо. -
В общем и целом, он действительно не выглядел сейчас, как живой мертвец. Соррен, что повстречался Тенебрис ранее, был вообще полной противоположностью того, каким должен быть человек. Бледно-серый, не дышащий, смотрящий так, будто его собеседник не значил ровным счетом ничего, он скорее напоминал статую, которую кто-то заставлял двигаться, и по сей день Риелла так и не узнала, что именно за механизм, прикидывающийся золотым амулетом на шее, приводит в движение этого каменного исполина. Сейчас же он шутил. Или отшучивался. Движения его не были скованными, напротив, каждый шаг больше походил не на какое-то автоматическое действие ожившего зомби, сколько на работу мышц и сухожилий, подпитываемых кровью и жизнью. Кажется, пару раз она даже могла услышать свист воздуха, покидающего его легкие через ноздри, в то время как в подземелье Эвер не издавал ни звука. Было ли это неосознанно, или же сейчас этот охотник просто позволил себе немножечко расслабиться в компании, номинально, союзницы, честно говоря, трудно было сказать, но к тому моменту, до самой последней секунды, как Риелла задала свой вопрос про костер, эта неуловимая толика жизни в действиях Соррена не сходила на нет.
- Ты... Определенно не задумываешься об осторожности. - ответил мужчина, одарив эльфу таким взглядом, который будто подсказывал «лучше найди, где помыться, подальше от этих мест», чуть почесывая бороду  и держа левую руку на бедре, после чего развернулся, глядя в ту сторону, откуда эти двое пришли, и продолжив — А еще о том, что, возможно, стоило сказать это раньше. -
Надо было начать с того, чтобы собрать хворост. Эвер не задумывался о том, что мог бы отказать. Почему-то эта мысль не проскочила в его голове, точнее, он не подал виду, что она проскакивала, потому что в тот момент, когда вроде как надо было сказать, что пошла вся эта затея в Тень, охотник развернулся и бросил через плечо оставшейся на выходе из леска эльфе:
- Развлекайся. Я соберу хвороста. -
После этого его фигура начала удаляться, пока совсем не исчезла за редкими стволами деревьев, оставляя Тенебрис одну.
Здесь, вероятно, стоит сделать небольшое отступление, хотя бы потому, что сбор хвороста, это, на самом деле, довольно таки невеселое занятие. И безынтересное. Настолько, что только после того, как Эвер начал этим заниматься, в его голове появилась мысль, что что-то во всем этом деле не так. Нет, он не подумал о том, что это все проклятый эльфийский шарм, или кровавая магия, заставляющая его слепо повиноваться приказам. Мысль отказаться все же была в его голове, но была отмечена как провальная, и только после пары сухих веток все же появилось четкое понимание.
- Ты все это время молчишь. - произносит он в пустоту, нагибаясь за очередной веткой и тут же кладя ее в сформировавшуюся охапку.
«Да, просто не хотела мешать.» - отвечает она спокойно. Для окружающих, возможно, спокойно. Она в печали. Мало что может опечалить тебя, если ты мертв, и поэтому она обычно смеется, подшучивает, или же делает вид, что увлечена процессом, помогая ему. Сейчас в ее голосе чувствовалась та грусть, которую мог бы уловить только человек, что провел с ней достаточно времени, чтобы начать узнавать те неслышные нотки в голосе. И понимать причину их появления.
Эвер вот понимал.
Потому что понимал, почему отправился разжигать костер. Не из-за эльфийского шарма. Не из-за кровавой магии. Из-за того, что все это напоминало «старые добрые деньки». Когда он мог сделать что угодно ради возлюбленной. Развести костер, чтобы просто посидеть вдвоем в лесу, подальше от Трехпутья. Или достать из старых запасов бутылку вина, которое оставлено было для «особых оказий», и распить на двоих, потому что провести вдвоем вечер — это достаточно особенный случай. С ней вообще каждая минута была особенной. И ей не нужно было что-то требовать. А Эвер даже не размышлял об отказе. Точно так же, как и сейчас.
Это осознание не заставило его остановиться. Или задать вопрос «все ли в порядке». Молчание было вызвано не оплошностью. Не ревностью. Просто было больно. И эту боль следовало терпеть.
Спустя какое-то время он вернулся. Достаточно, чтобы успеть набрать немного сухих веток, которые было бы удобно свалить в одну груду, да окружить камнями в том месте, где трава сменялась песчаным берегом озерца. Слишком заметно, чтобы проворачивать что-то подобное без необходимости, но по мере того, как правая рука доставала из-за пояса нож, чтобы воспользоваться им для простенького заклятия воспламенения, а огоньки начинали плясать на начинающих тлеть хворостинках, Соррен все яснее приходил к выводу, что ему плевать. И что сейчас он не хочет думать о трех трупах в подземелье. Об алтаре Тенебрис. О мертвой супруге. О своей жертве. В конце концов, когда пламя начало поедать с треском сухие листья и мелкую ветошь, все, что смог заставить себя сделать охотник, это сделать два шага назад от разведенного костра и присесть на песок. Взгляд его задержался на огне всего на пару секунд, перед тем как скользнуть на озеро, задержаться на нем, после чего снова, усилием воли, вернулся к жару и треску палок. И тому была причина.
«Голые эльфы. Мда.» - единственная мысль, которая успела прийти в голову Эвера. И принадлежал голос, произнесший эту фразу, именно ему.

Кажется, он постепенно возвращался в свое привычное состояние. То, которое напоминает именно что мертвеца, а не живого человека. В конце концов, так было проще, и невидящий взгляд, обращенный в сторону эльфийки, когда та предложила флягу, только подтверждал это. Эвер не смотрел именно что на нее – два глазных яблока, светящиеся тусклым светом, просто по какой-то случайности были направлены именно к Риелле, и точно так же, будто по случайности, Соррен вытянул руку, кивнув, и принял сосуд, после чего вернулся к созерцанию огня, танцующего в окружении веток и булыжников, опоясывающих костер.
Глоток, второй. Задумчивый. Затем чуть нахмурившийся взгляд, обращенный к фляге, на которую Эвер смотрел с четко выраженным недоверием. Горьковатое, крепкое, но, по крайней мере не отдающее кислинкой, что уже хорошо, вино было… Странным на вкус. Будто делали его не на какой-нибудь винодельне, а в кустарных условиях, либо именно таким его и хотели сделать – напоминающим не о пышном празднике, а о суровой дороге, где такое пойло подходило идеально, чтобы взбодрить, наполнить злостью и заставить двигаться вперед. Например, в сторону трактира, где будут подавать что-то получше. Соррен тщательно старался не употреблять именно такие напитки, в основном потому, что его занятие до того, как он стал живым мертвецом, требовало натренированного вкуса к жидкостям, которые, напротив, напоминали о доме, а не грязном тракте. Или о яблочных садах. По этой причине, когда два глотка были сделаны, охотник снова задумчиво посмотрел в сторону огня, после чего тихо, будто, скорее, для самого себя, начал маленький рассказ:
- Если будешь когда-нибудь в Росене, и на востоке от него, - начало звучало так, будто это была чья-то цитата, а не его собственные слова, - твой путь наверняка будет пролегать через деревню, окруженную яблочными садами. -
На этом моменте мужчина слегка повернул голову к Тенебрис – взгляд его был изначально направлен в сторону ее глаз, лица, хотя на мгновение скользнул ниже, только чтобы потом перейти к фляге в правой руке, которую охотник тут же протянул обратно эльфийке, передавая и после этого положив локти на колени, чуть наклоняясь в сторону костра.
- Так вот. - моргнув, продолжил Эвер, будто стараясь вспомнить, о чем он говорил минуту назад – В тех местах делали самый лучший яблочный сидр. Думаю, делают до сих пор. А если спросишь бутылку из старых запасов Сорренов, то у тебя появится повод задуматься о покупке еще одной фляги. -
Смешная вещь была в том, что все эти слова были адресованы не Тенебрис. Конечно, ее вино стало поводом для этого небольшого экскурса в историю, но повторял все это Соррен для себя. Возможно, чтобы напомнить самому себе о том, что когда-то его жизнь не состояла из блуждания по старым катакомбам. В ней была охота. Была нормальная жизнь. Улыбки людей. Много, очень много яблок и сидра, и если кто-то подумал о том, что всю свою сознательную жизнь Эвер беспробудно пил, то, нет, сидр в основном был в бочках.И бутылках. А еще была любовь. Точно, ради всего этого это и затевалось, и ради нее приходилось идти в катакомбы.
“Эвер?”
- М? - чуть дернувшись, промычал Кровоглаз, напрочь забывая в своей задумчивости о том, что Риелла, скорее всего, не обращалась к Соррену вовсе, и это самое “м?” выглядело так, будто воображаемый друг бородача вдруг решил к нему обратиться. Притом, обратился вполне успешно, учитывая, что задумчивый взгляд мертвеца вдруг стал острым, сосредоточенным, сфокусированным в одну точку и будто готовым достать лук и выпустить стрелу в кого бы то ни было.
“Я хочу с ней поговорить.” - тот же самый женский голос, говорящий слова, которые она ни за что бы не произнесла. Не должна произносить.
Он машинально потянулся правой рукой к груди. Амулет – золотая медалька, в царапинах и потертостях, на цепочке, четко ощущалась под рубахой, выглядывающей из-под ворота, и в тот момент, когда кончики пальцев дотронулись сквозь слой ткани до благородного металла, по ним прошлась еле ощутимая вибрация. -тук. Тук-тук. Тук-тук. Биение сердца, которое ощущалось так ясно, как будто на цепочке висел живой орган, а не кусок золота, неумело выплавленный в подобие драгоценности. Драгоценностью он и был, конечно, с точки зрения человека, что носил его, но до уровня украшений столицы явно не дотягивал. Впрочем, не в красоте было дело.
“Можешь дать ей сердце?” - спросила она так, будто ей нужно было разжевывать эту идею Эверу. Дело было не в том, что он не понимал, как устроить между двумя женщинами разговор. Дело в том, что он не хотел этого делать. Наверное, это было что-то сродни ревности. Наверное, где-то там тоже был здравый смысл. Он не хотел, чтобы о ней узнали. Чтобы хоть кто-то узнал. Не просто так, не без стараний, не без боли, хотя бы ее части, той, что испытал он сам. Он не хотел ее отпускать. Он не хотел с ней ни с кем делиться. И как бы по-детски это не звучало, как бы он себя не останавливал, именно эта деталь останавливала его. И в тот момент, когда охотник снова повернул голову к эльфе, когда еще раз обратил на нее взгляд, будто стараясь прочитать ее мысли, в голове был один единственный вопрос. Не “зачем?”, а “стоит ли?”.
“Эвер?”
- Ты говорила о рисках. И награде. Спрошу из интереса, что за награду ты так хочешь получить? - пальцы, потирающие амулет, остановились. Вероятно, вопрос был важен, хотя и задан был так, будто Эвер спрашивал у Риеллы не то, к чему должны привести все ее исследования, а, например, какую прибавку ей обещал ее босс, если та возьмется за какую-то подработку. Обычный вопрос. Повседневный. Прозвучи он в таверне, ближе к вечеру, после конца рабочего дня, выглядел бы и вовсе нормально. Но, конечно, учитывая то, что задавался он между двумя людьми, которых можно было назвать, с легкой руки Деорсы, “темными”, имел он, возможно, немного иное значение.

В целом ответ оказался вполне ожидаемым. Настолько же, насколько ожидаемым был вариант, в котором Тенебрис хотя бы намекнет, зачем она занимается всем этим бредом с ритуалами и заигрыванием с Тенью. Допрашивать ее не было смысла, потому что в таких случаях люди не просто так пытаются сменить тему, и, фактически, все, что оставалось Эверу, это отвести взгляд, тихо хмыкнуть, будто говоря самому себе “Ну, в целом, именно этого я и ждал”, и повернуть голову обратно к костру. Единственное, что он позволил себе, это мысль, что, возможно, эта эльфа оказалась в том же положении, что и Кровоглаз.
Натолкнули на такой вывод ее же слова. Никто просто так, без причины, не начнет заниматься чем-то тяжелым и богопротивным без четкой причины, да еще и с расчитыванием на то, что когда все закончится, он уйдет на покой. Эвер вон тоже хотел бы уйти на покой, хотя прекрасно понимал, что вся эта идея со спокойной жизнью не подойдет ему. Не потому, что он считал себя за гранью прощения, нет. Просто знал, что когда для него цель нынешней жизни будет выполнена, все, что останется – это упасть на землю мертвым телом. Не было иного выхода. Ничего иного он и не ждал, впрочем, но, если задавать себе этот вопрос, и отвечать на него честно, то, да, видение домика вдали от Трехпутья, где-нибудь в глуши, где он бы проводил дни вместе с супругой и детьми, гложило его уже давно. Настолько желанным оно было, насколько и невозможным, хотя для них двоих, когда их жизни еще не полетели в Тень, это видение не было миражом. Оно было четким планом, целью, которая позже заменилась смертями, кровью, жертвами и тоннами сожаления. Они говорили о ней, они обсуждали, где будут какие комнаты. Сколько отпрысков заводить. Точно так же, сидя у костра, обнимая друг друга. И Эвер даже сейчас мог почувствовать ладонь у себя на левом плече, приобнимающую его в те моменты, когда возлюбленная подсаживалась ближе.
Пальцы сами легли на ткань плаща, что закрывала левую ключицу. Ничего. Там не было чьей либо нежной руки, хотя мгновение тому назад охотник был готов поклясться, что чувствовал тепло. Воспоминания, видимо, были достаточно живыми. И именно в этот момент, когда он, сидя перед костром, думал о том, что грань между тем временем, что прошло, и тем, которое имеет место быть сейчас, в эту секунду, крайне тонка, последовал вопрос. Простой, понятный, но в своей формулировке заставивший поезд мыслей в голове Эвера сойти с рельс и унестись с рокотом в те горизонты, из которых хотелось сбежать как можно быстрее. Крича. Рыдая. Разрывая ногтями кожу на груди только для того, чтобы добраться до проклятого бьющегося органа, считавшегося первопричиной всех чувств. И приносящих боль, и приносящих счастье.
- Волшебной. -  пальцы на плече чуть согнулись, тщетно пытаясь вцепиться в кожу, но в перчатках и плаще это было сделать невозможно – Когда я впервые ее увидел, она была слабой. Нежной. Такой милой. Ее сразу хотелось защитить, и, наверное, это было первым толчком. -
Он говорил не о деревне. Рассуждение мертвого стрелка ушли далеко от места его рождения, в основном потому, что мысли его были сосредоточены на единственном человеке, который во всей этой деревне вообще был важен, и хотя его слова можно было интерпретировать как обращенные к родным местам, наполнены они были такой болью и теплой ностальгией, что воспринимать их как описание какой-то деревушки было трудновато.
- Потом она стала сильнее. И могла защищить уже сама себя. Я был не нужен, но все равно был рядом. - взгляд, изначально следящий за костром, становился блеклым, будто теряющим четкость, с каждым словом погружающим в транс все сильнее.
“...-вер.”
- Сначала желание помочь. Потом привычка. Потом она помогла мне. Потом… Потом вл-… -
“..Эвер!”
Он очнулся. Также резко, как впал в забытие, не сразу понимая, о чем говорил, что говорил, и где именно. Костер перед глазами напоминал кострище, которое представлял из себя особняк Сорренов в день, когда Эвера Соррена не стало. И это послужило напоминанием – охотник, застывший с выражением лица крайне растерянным, моргнул, будто избавляясь от последних остатков дремы, вдруг накатившей волной на живого мертвеца, потер переносицу, зажмурившись, после чего сглотнул.
Они не рассказывали своих секретов. Никто не знал, зачем двое других занимаются тем, чем они занимаются. Хворь была относительно понятной для Эвера – она мстила. Не важно, как, не важно, кому – у них был общий враг, как и в случае с Риеллой. В основном Деорса. И время. Тенебрис ничем не отличалась – ее цель, хоть и довольно неясная, была понятной. Скорее всего, она хотела силы, и вечная спутница Соррена склонялась именно к этой мысли, хотя последние слова эльфы говорили о том, что ее подгоняет та же необходимость действовать, что и мужчину. Каждый из этих троих чего то желал, и каждый имел врага в лице охотников на темных магов и прочую демоническую шушеру. Это объединяло. Но никто не рассказывал о себе больше, чем стоит знать. И точно так же, как Хворь не рассказала о том, что когда-то была часть этой самой Деорсы, точно так же, как Риелла не говорила о Кораборосе, Эвер не сказал о своей супруге. Потому что это необязательно было знать. Потому что это не нужно было знать. Потому что такие подробности были слабостью. И для них живой мертвец с лукам, охотящийся на каких-то отдельных темных магов, знающий что-то о темной магии, нашедшей свое начало в глубоких лесах, далеких от Аортэна по своей природе, должен был оставаться им, а не превращаться в аристократа, который пытается воскресить кого-то, кто ему дорог, принеся при этом жертву и имение, и большую часть своей прошедшей жизни. Тем более, когда этот кто-то еще и является довольно сильной ведьмой, чьи знания как раз можно использовать.
“Приди в себя. И смени тему.” - ее голос теперь звучал четко. Жесткий, но с ноткой горечи. Той же самой, что Эвер сейчас ощущал в горле так же хорошо, как он ощущал тепло костра на своем лице. Было чертовски больно.
- Неплохое место. Разбираться с нападками на него было… Интересно. - будто другим голосом продолжил охотник, минуту назад говорящий будто ему алкоголь развязал ему язык, но теперь чеканящий слова так, словно это был отчет. И после этой фразы веки Соррена снова опустились. Боль все еще не отступала. Не та, от которой хочется держаться за рану. Нет. От этой боли хотелось бежать. Бежать, не останавливаясь, пока не упадешь без сил, когда даже на крик не будет хватать воздуха и воли.
- У тебя еще осталось немного? - фраза явно была обращена к Тенебрис, и, в частности, обращала внимание на флягу.

Не глядя, он принял фляжку. Точно так же не глядя проверил, проведя пальцем по горлышку, что пробку еще не вернули на место. После чего, продолжая смотреть на костер, потратил пару секунд на размышления, насколько целесообразно будет вообще выпивать это пойло, учитывая, что применить его собирался живой мертвец, на которых алкоголь, вроде бы, не дейсветту. Потом пришел к выводу, что размышлять об этом бессмысленно, одновременно ощущая, как знакомое прикосновение постепенно сползло с ключицы, и ощущалось теперь, скорее, по всей спине. Будто женщина, до этого сидящая рядом, сбоку, переместилась и теперь сидела к нему спина к спине, прислонившись к супругу и молча слушая эти разговоры, что он вел с эльфийкой.
Она часто молчала. Обычно они говорили только когда рядом никого не было. Если же вокруг были люди, хоть один, она не отвлекала его своими словами, прекрасно понимая, что ему наверняка захочется ответить. Разговоры были той единственной вещью, что у них осталась, не поддержать его было просто невозможно. И по этой причине она и поддерживала молчание, зная, что говорящий сам с собой, и так мрачно выглядящий, Эвер будет выглядеть как минимум подозрительно. И им не нужна была эта подозрительность. Исключением, разве что, были те моменты, когда она просто не могла не высказать реплику. Или же когда нужно было отвлечь супруга, а может быть, напротив, обратить его внимание на что либо.
Например, как сейчас.
- Хм. “Она.” - начал задумчиво Соррен, возвращаясь постепенно к своему обычному состоянию, пока на лице его не появилась гримаса, во время появления которой обычно пожимают плечами и говорят “Недурно”, после чего Кровоглаз выдал довольно таки интересный комментарий – А у нас много общего. -
После чего запрокинул голову, и сделал глоток. А затем еще один. И еще парочку, под смех супруги, которую почему-то эта фраза развеселила, заставляя глупо хихикать, после чего со стороны бесплотного духа последовали слова:
“Ооо, боги, ты просто мастер красноречия.” - пауза, улыбка, которой не было, но которая явно ощущалась, теплая, добрая, появляющаяся в те моменты, когда вспоминаются старые добрые деньки - “Ну, хорошо хоть ты не начал рассказывать ту историю про кабана и сучок.”
Эти слова вызвали улыбку уже у Эвера, когда тот наконец-то опустил фляжку и поставил ее рядом на землю, одновременно чуть опуская плечи, расслабляясь, будто вино действительно ему помогло. Эффект плацебо, но работающий безотказно, точно так же, как в тех случаях, когда нанесенные мертвому телу раны постепенно превращались в медлительность, напоминавшую об усталости. И о том, что нужно отдохнуть. Поспать. В то время как спать он не мог. Горьковатая жидкость имела здесь схожую природу, и работала просто потому, что Соррен знал – от вина пьянеют. От плохого вина пьянеют еще быстрее, и то, что таскала с собой Риелла, он не мог назвать хорошим.
- ...а потом все полетело в бездну. - закончил мысль эльфийки мужчина, дотягиваясь рукой до цепочки на шее, потягивая ее и вытаскивая из-за пазухи амулет, на который он мог даже не смотреть, оставляя  его на ладони, потирая его поверхность большим пальцем в той самой задумчивости, которая обычно накатывала на еще живого Эвера, когда тот выпивал – Иначе ты бы не была здесь. -
Знакомое чувство. В конце концов, не один он потерял дорогого человека при довольно мрачных обстоятельствах. Случай Тенебрис был, конечно, крайне отличающимся, но эти мысли, эти выводы, эти суждения были невероятно знакомыми. Настолько, что эта эльфа, разлегшаяся на траве, постепенно переставала восприниматься как враг.
Взгляд сам собой опустился на золотую поверхность украшения, обшарпанную, потертую, в царапинах. Отблески пламени играли на золотом озере на ладони Соррена, вызывая невероятное чувство тоски с каждым ударом сердца, которое он ощущал, держа в руках эту вещицу, напоминающую крайне плохую пародию на те закрытые амулеты, которые при случае можно было бы открыть, как шкатулку, и взглянуть на портрет дорогого человека. Они так и не сделали такую безделушку при жизни. Две безделушки. Если бы успели, то у него сохранилось бы хоть какое-то изображение. А не просто кусок металла.
Ожидание было невыносимым. Каждое мгновение, проведенное в этом состоянии, было мучительным. Будто он сидел не на траве возле озера, а в чане с водой, которая постепенно закипала, и в конце концов Кровоглаз будет готов на любое изменение, только бы не продолжать обращаться к воспоминаниям. И это изменение было у него в руках. И он мог его себе позволить.
- Кхм. - прочистив горло, кашлянул Соррен, после чего наклонил голову, потянул правую руку вверх, снимая с шеи цепочку, оставляя в руке амулет и одновременно поддевая его пальцами так, чтобы в итоге держался охотник именно за длинную золотую ниточку, а не сам кусок металла, повисшего в паре сантиметров над землей – С тобой хочет пообщаться один человек. -
Затем он отвел руку. Так, чтобы сжатый кулак с цепочкой и амулетом оказался над лежащей на траве Риеллой, так, чтобы все, что ей оставалось, это подставить ладони, когда безделушка упадет в ее руки. Затем его пальцы разжались и случилось две вещи. Одновременно, хотя и не сразу.
Первым из двух событий было одиночество, и относилось оно к охотнику. Когда золотое украшение покинуло Кровоглаза, он будто ощутил весь тот холод, который до этого его окружал, и который он не замечал из-за маленького огонька у него в руках. Теперь он был один. Точно так же, как после ее смерти. События, время, слова и мысли – все будто шло мимо, и хотя сейчас, к этому он был готов, ассоциация с событиями давних лет была достаточно яркой, чтобы заставить Соррена слегка опустить голову и зажмуриться.
Вторым был страх. Не тот, который был бы вызван чем-то невероятным, или чем-то, к чему Риелла не была готова. Он даже не был первой эмоцией – до него было непонимание, когда в ладонь эльфийки лег кусочек редкого металла, явно пытающийся выглядеть как украшение. Оценивающий взгляд, будто пытающийся выцепить из этой безделушки скрытый смысл. Возможно, вопросительный взгляд в сторону Эвера. А затем слова. Слова приветствия, прозвучавшие будто бы со всех сторон одновременно, и говорил в этом случае женский голос. Спокойный. Невраждебный. Далекий и одновременно близкий.
“Здравствуй, Риелла.” - первые слова, затем, после небольшой паузы - “Здравствуй, демон.”
И вот он. Страх. Ни одной ниточки, ни одной зацепки, ничего, что намекало бы на то, кем является эта неизвестная, обращающаяся и к эльфе, и к ее покровителю. А затем… Любопытство?

Ответ был мгновенным и одновременным, сливая два разных голоса в одно сообщение, чуть отличавшееся по интонации. С одной стороны были те эмоции, которые обычно классифицировались как мучения, в них чувствовалась боль, и произнося слова, голос при этом слегка дрожал – так человек, которому только что отхватили ногу в бою, пытается не думать о боли и потерянной конечности, скалясь и подрагивая, ведя взгляд куда угодно, главное только не на культю, о которой и так невозможно было забыть. С другой стороны спокойный, рассудительный тон, соответствующим тем самым учителям, что обычно встречаются в селениях. Небольших коммуннах, где доброта встречается чуть чаще густонаселенной столицы, и где каждый стоит грудью за собрата. Не поучающий, не надменный, но подталкивающий и готовый всегда потратить время на объяснения. Тот голос, что Эвер, закрывший лицо ладонью, слышал с момента встречи в том самом лесу возле Трехпутья.
- Слов будет достаточно.
“Слов будет достаточно.”
На этом схожести закончились. Охотник, явно пытающийся бороться с своими демонами, не подал больше голоса. Он вообще сидел довольно тихо, не двигаясь и напоминая скорее статую, в то время как тот голос, что принадлежал женщине, перестал звучать со всех сторон, и сконцентрировался на какой-то определенной точке, что немного помогало при ориентировании, и этот же голос уже продолжил:
“Отлично, значит ты меня слышишь. Наверное, учитывая твоего спутника, даже заметить сможешь, что тоже неплохо.” - продолжала женщина, обращая внимания точкой своего вещания на Эвера, точнее, не столько на него, сколько на кого-то рядом с ним, хотя возле Кровоглаза никого и не было… кажется - “Ну? Давай-давай, я верю, что ты справишься. Иии, вот. Молодец.”
Голос оценивал, подначивал, направлял, пока наконец-то взгляд эльфы не дошел до какой-то определенной точки, считавшейся для ведьмы успешной, и, видимо, крайне значимой в ее плане. Значимость эта стала очевидной для Тенебрис спустя несколько мгновений, когда ее глаза начали выцеплять из пустого места, что было за спиной у Эвера, что-то, отдаленно напоминающее очертания. Силуэт. Вслед за силуэтом появился узор, один, затем второй, и силуэт начал обрисовываться деталями, которые так нужны для восприятия поначалу белесого пятна, из которого постепенно, будто с ударами воображаемых инструментов скульптора, начала вырисовываться вполне понятная для глаза картина.
Она сидела на траве, рядом с Сорреном. В белом платье с декоративным корсетом, обхватив колени руками и прислонившись спиной к спине супруга, терпеливо ждала, когда увидит во взгляде эльфийки ту самую эмоцию, которая бывает у людей, вдруг понявших, как в итоге должен выглядеть паззл, который они начали собирать. Черные волосы, слегка вьющиеся, пышные, но не слишком длинные, падающие на плечи, подчеркивающие открытую шею, а также заставляющие незнакомого духа выглядеть слегка бледноватой, хотя кожа ее была все же  слегка загорелой, как у жителей центра материка. Вполне обычная женщина, не примечательная, если ее заметить в толпе, но по мере появления новых деталей, становящейся очаровательной ровной в той мере, которая предполагала, что к ней можно подойти и поговорить, а не поражаться ее красотой. Она была довольно… Обычной. Красивой, но не милой, как можно было сказать о каких-нибудь молодых жительницах Аортэна. Не была, впрочем, на вид и грубой, как дворфийки, но явно покрепче Тенебрис в плане физиологии, и когда эльфа наконец-то смогла различить образ безымянной спутницы Эвера, появилась наконец-то та самая деталь, которая была действительно важной.
Они были похожи. Соррен, и эта женщина. Будто боги в какой-то момент решили, что хорошей идеей будет сделать двух похожих друг на друга людей, но с той точки зрения, что они будут разного пола, и при этом будут совершенно разными. Так, ее черные волосы сочетались с его. Черты лица, которые были бы привычными для кого-то из высшего света, кого-то сильного, обычно мрачного и молчаливого, и которыми обладал сам Эвер, также были заметны и у нее, но разве что именно в женской интерпретации, с этим взглядом и легкой уверенной полуулыбкой, которая, впрочем, стала чуть шире.
“Отлично. Я знала, что в отличии от него ты меня заметить сможешь. Немного облегчает общение. Хотя вот твой друг, наверное, так не считает.” - начала было черноволосая, чуть наклонив голову и отведя взгляд, будто прислушиваясь к чему-то, что было слышно вдалеке - “Я не могу, конечно, знать, что он говорит, но звучит… Недовольно. Наверняка беспокоится о чем-то своем.”
“Ну да ладно. Честно говоря, я хотела попросить об одолжении. Мне… Можно это сделать, или лучше добиться твоего доверия?” - продолжила тут же безымянная, не утруждаясь вступлениями и сразу переходя к сути. Не грубо, но, скорее, с расчетом на то, что эльфе вряд ли бы понравилось общаться с кем-то ее уровня. Тем более, если это был дух. Тем более, если это был дух, который, кажется, слышал демона в голове Тенебрис, но не мог понять, что именно тот говорит. Как будто для нее слова жителя Тени были сродни шуму толпы, из которого можно было понять только базовые эмоции. Восторг, злость или другие проявления.
“А, да, забыла. Он не слышит меня сейчас. Так что у тебя есть уникальная возможность спросить у меня что-нибудь, на что он бы…” - кивок в сторону мужчины, сидящего позади нее - “Никогда бы не ответил.”

Они уже проходили это. По крайней мере Эвер точно, и проходил он через это состояние одиночества не раз думая о том, что пора бы идти вперед, а не возвращаться постоянно на одну и ту же точку, с которой он начинал. Окруживший мертвеца холод не был связан с какой-либо магией или проклятием. Нет, это была вполне человеческая эмоция, знакомая и понятная, напоминавшая о пустых бутылках и пустом взгляде. Но в прошлый раз это чувство было сильнее, и именно поэтому через какое-то время Эвер сумел убрать от лица руку и взглянуть на пламя, танцующее в окружении камней и компании сухих веток.
Ничего не изменилось.
Гром не грянул, земля под ногами не раскололась, небо не завололкли тучи. Мир оставался ровно таким же, каким он был, когда у Соррена еще был амулет, и таким и будет оставаться вплоть до момента, когда золотая безделушка вернется в руки охотника. Таким он будет и после этого. И Эвер прекрасно это понимал. Осталось только заставить принять этот факт тот самый бьющийся орган, которого уже не было в груди у живого мертвеца, но которое продолжало биться где-то. Где-то далеко.
Поразмышлять вдоволь, впрочем, ему не удалось, хотя бы потому, что голос Риеллы вывел Соррена из состояния, в котором только и можно, что заниматься самобичеванием, заставляя его повернуть голову к сидящей неподалеку эльфе, после чего зажмуриться и с болью на лице повернуть голову обратно, снова закрывая лицо рукой. Смотреть на нее было… больно. Не физически больно, опять же, просто, глядя на то, что теперь Тенебрис было двое, и одна из них явно была менее миловидной, Эвер не мог отделаться от мысли, что сейчас происходит что-то явно неправильное и ужасное. Опять же, не в формате кровавых ритуалов, а, скорее, что-то уровня тех ситуаций, когда кто-то вдруг решает совместить бутылку кока-колы и пачку ментоса, и единственный человек во всей компании, который знает, к чему это приведет, это ты. Ощущение надвигающейся опасности было уже просто невозможным.
- Боги, теперь их двое. - пробурчал угрюмо, куда более угрюмый чем обычно охотник, потянувшийся к полупустой фляге, что была еще рядом – Ради всего святого, поторопись, пока у меня действительно не начало двоиться в глазах.-
После чего бородач снова опрокинул фляжку, делая еще один глоток, одновременно заставляя призрачную фигуру улыбнуться. Видимо, для нее это было мило. И, в каком-то  смысле, такое поведение так или иначе навевало воспоминания о днях, проведенных вдвоем. Только вдвоем. Потому что другие люди были не нужны. Разве что, предаваться сейчас этим воспоминаниям не было времени, и мертвая супруга это прекрасно понимала, из-за чего ее взгляд довольно быстро перешел от мужа сначала к эльфе, а затем и к ее шестиглазому спутнику, вызвавшему еще одну улыбку на лице духа. Но далеко не добрую.
Она слушала внимательно. Хищно. Хотя лицо призрака оставалось спокойным, а улыбка на лице недвижимой, взгляд ее будто разделывал на кусочки демона, что, с одной стороны, было довольно странно наблюдать со стороны духа, учитывая разницу между демоном и, собственно, дохлой женой, но то хладнокровие, с которым дух наблюдала за шестиглазым чудовищем, то, как внимательно она изучала движения пасти и любое подергивание, наводило на довольно странные мысли. В частности, мысли о том, что эта женщина может быть опасной. Не врагом, но тем игроком на поле, который может стать потенциальной угрозой.
- Не-а, я тут ни при чем. Просто оказались в одном и том же месте в нужное время. - поднимая обе ладони вверх, будто говоря “нетушки” и резко меняя вид с хищно-опасного на вполне безобидный, произнесла женщина, тут же продолжая и бросая взгляд в сторону демона, явно пытаясь разбавить напускную мрачность неким дружелюбием – Но, благодарность я всегда готова принять, это верно. -
- Понятия не имею, о ком ты говоришь, но, надеюсь, не обо мне. - резко подключился к разговору Эвер, отвечая, видимо, на слова Тенебрис, но при этом заставляя привидение дернуться и уже повернуть голову, открывая рот, будто та уже хотела что-то ответить бородатому пьянице у нее за спиной, но в самый последний момент губы ее сомкнулись, а руки опустились, взгляд же резко потерял в той самой доброжелательности, что читалась еще мгновение назад.
- Нет. Сомневаюсь, что это возможно в данном случае. - произносит она тихо, после чего возвращается к разговору с Риеллой и ее безымянным демоном, поворачивая голову так, чтобы она была направлена к эльфе, но при этом смотря именно на зубастое чудовище рядом с ней – Я не слишком тороплюсь в этом вопросе. У нас достаточно времени. -
После чего взгляд ее переходит уже на Тенебрис. За все это время призрак без имени успела показать несколько этих самых “взглядов”. Хищный для демона. Печальный для Эвера. И теперь просящий. Тот взгляд, который используют в тех случаях, когда хотят о чем-то попросить, прекрасно понимая, что просить есть что, и прекрасно понимая, что им могут отказать. Взрослый, одновременно и напряженный, и расслабленный, без улыбки, без единого дрогнувшего мускула, спокойный, но при этом скрывающий бурю эмоций и чувств за собой.
- Я хочу попросить об одолжении не потому, что это не сможет сделать он. А потому что я не хочу, чтобы именно он этим занимался. - начала было женщина, но остановилась, прикрыв глаза и чуть подняв голову, затем выдохнув, выпустив воздух из ноздрей, хотя вряд ли призраки умеют дышать – Я имею ввиду… Если я предложу ему это, то он откажется, потому что… Предан делу, а я всего лишь трачу время на бесполезную ерунду. Поэтому я решила обратиться к тебе. -
Все это время взгляд женщины с короткими черными волосами не сходил с Риеллы. Этот разговор был между ними. Не между Эвером с его ручным духом и Риеллантеей с ее демоном, или же между духом и чудовищем из Тени. Только между мертвой неизвестной и эльфой, и с каждым ее словом эта мысль только сильнее укреплялась, учитывая полнейшее игнорирование и мужчины у костра, и демона с шестью глазами.
- Ты видишь меня. Эвер – нет. Исправить это недоразумение я хотела тебя попросить. - только в этот момент ведьма отвела взгляд, слегка задумавшись, а точнее, показав задумчивость, после чего снова вернулась к Риелле – Магия крови могла бы помочь. Ведьминская тоже. Тень, в конце концов, если твой друг будет любезен. Что угодно, честно говоря. Просто чтобы этого было достаточно, чтобы вызвать не только мой голос из завесы. -

Забавно, но плед в итоге оказался незамеченным. Возможно, он просто не вписывался в картину мира Эвера, как и относительно добрый акт со стороны Риеллы, или же ему прост оне было холодно, из-за своей формальной принадлежности к нежити. А может просто под всем плащом и остальным слоем одежды тонкий плед был малозаметен.Так или иначе, когда ткань коснулась плеча охотника, тот не дернулся, и, казалось, вообще никак не подал виду, что ему пытался кто-то помочь. Просто сидел, упершись взглядом в костер, и будто думая о чем-то своем, хотя в действительности мысли его были пусты и скорее напоминали белый шум. Все, чего сейчас хотел Соррен, это вернуться к тому относительному спокойствию, которым он обладал до того момента, как отдал амулет.
Дух же, напротив, выглядела живее всех живых. Обычно привидения завывали, плывя по воздуху с выражением лица, полным скорби и боли. Но не в этом случае. Единственная особенность, напоминавшая и демону, и эльфийке о том, что они общаются с привидением, заключалась в том, что периодически в тех местах, где кожу закрывало платье, образ супруги будто слегка подрагивал и искажался, в то время как лицо и руки оставались неизменно четкими, вплоть до того, что ощущение, будто общаются они с представительницей живого населения, периодически закрадывалось на правах подозрения. Еле заметные ужимки, тонкие проявления языка тела, моргание глаз, поднимающаяся и опускающаяся грудь, будто легкие в ней качали воздух – все говорило о том, что это не дух, но вполне себе нормальная женщина, и только ее вопиющее хладнокровие при общении с демонической парочкой заставляло думать о том, что с ней явно не все в порядке.
- Отлично, в таком случае… - взгляд ее загорелся, когда Риелла согласилась на осуществлении просьбы, точнее, хотя бы на попытку, а улыбка стала чуть шире, притом, если раньше она могла казаться немного хищной, сейчас скорее напоминала именно что счастливую, но в тот момент, когда голос подал демон, все это милое выражение лица заменилось чуть напряженной маской, взгляд которой был направлен в сторону шестиглазого – Хорошо, пока мы говорим только об одолжении, а не полноценном контракте. Боюсь, в моем положении я не смогла бы его позволить. -
Шутка. Легка улыбка. Еле заметное пожимание плечами. Все эти вещи скрывали за собой явное нежелание пользоваться помощью чужого демона, но, пожалуй, даже не это сейчас было важно, а то, что само понимание контракта имелось у этой представительницы загробного мира. Да, Эвер был не вполне обычным человеком, да и не вполне обычной нежитью – он знал те вещи, которые, хоть и не были его основной стезей, но все же делали неплохой кивок в сторону магии. И, возможно, глупо было полагать, что дух, скитающийся с ним, принадлежит просто какой-то деревенской девке, но беглого взгляда должно было бы хватить для понимание – сидящая перед ними безымянная особа не относилась к рангу низкопрофильных ведьм и колдуний. Возможно, у нее была своя специализация, и при жизни она была на уровне Риеллы, либо чуть выше, либо чуть ниже. С тем же успехом, конечно, она могла быть дилентанткой, при этом имеющей достаточно сносные знания о демонах, чтобы показаться профессионалом, но слишком мало было деталей, за которые можно было бы зацепиться, чтобы прийти к четкому выводу прямо сейчас. Но тот факт, что в процессе всех манипуляций Корабороса, взгляд этой женщины ни разу не дрогнул, и наблюдал без удивления или восхищения, скорее, оценивающе, не столько пытаясь понять, что именно происходит, но прекрасно понимая суть процесса и внимательно следя, чтобы никаких лишних действий не происходило.
К тому моменту, как амулет снова упал в руку эльфы, уголки ее губ слегка дрогнули. Черноволосая выдохнула, после чего взгляд ее перешел с золотой побрякушки на Тенебрис и, снова пожав плечами, она добавила, перед тем, как зачарованный предмет был передан ее мужу:
- Да, должно было. Спасибо. - произнесла она, приложив после указательный палец к губам, бросив короткий взгляд сначала на Эвера, затем снова на Риеллу.
“Секрет.” На этом моменте призрачный силуэт растворился, так же быстро, как и в прошлый раз, когда Риелла отдала драгоценность демону, но когда ее подхватил Соррен, будто очнувшийся и поторопившийся вернуть себе драгоценную вещицу, и чуть прикрывший глаза, когда его пальцы сжали золотой диск на цепочке. Биение сердца теперь ощущалось снова с тем же знакомым ритмом, что и раньше, и это успокаивало. Словно колыбельная для уставшего ребенка, который не хотел спать.
- Вижу, вы смогли договориться. О встрече, полагаю?- спросил мужчина спустя секунду, но не пытаясь при этом тут же получить информацию о прошедшем разговоре. В основном потому, что прекрасно знал, что это будет бессмысленно. Да и ответ, который он не требовал от Тенебрис, пришел довольно быстро, в манере крайне обыденной – безликого голоса, звучащего нежно и снова принадлежащего только Эверу.
“Более менее. Мы в любом случае с ними еще встретимся. Не сегодня, конечно. Но, если тебя беспокоит, то на сегодня мы закончили.” - произнесла супруга, и как только мертвец услышал ее голос, выражение его лица слегка смягчилось, после чего взгляд кроваво-красных глаз перешел на Тенебрис.
- Нам обоим стоит отправляться в путь. - начал было мужчина, но затем он будто вспомнил о демоне, принявшем вид эльфы с некоторыми изменениями, посмотрел в сторону этого чудища, и выражение лица его приняло тот самый вид, который бывает у людей, наступивших в коровью лепешку – Но я бы не советовал этому… Приближаться. К кому либо. В городе. -
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться по этой фразе о двух вещах. Эвер явно недолюбливал демонов. А еще во всей его фразе четко читалось мнимое “или ко мне”, что только подтвердилось, когда охотник, чуть нагнувшись и уперевшись рукой в землю, поднялся, явно торопясь убраться подальше от двойника Тенебрис. Желательно, в кратчайшие сроки. Одновременно с попыткой встать, с плечей его упал на землю тот самый плед, что передала ему Тенебрис, и вот это охотник уже заметил, наклоняясь, поднимая ткань и посмотрев на нее с некоторым недоумением после того как выпрямился.
- Хм. Кажется, твое. - добавил он, протянув временный подарок обратно владелице, и тут же вызывая волну шуток со стороны призрачной спутницы: “Неееет, что ты. Оставь его себе, постирай, и тогда у тебя будет повод снова с ней встретиться, подарить цветок при встре-”
Если бы Эвер мог выключить это радио в некоторые моменты, то наверняка так же и сделал бы. Но пока все, что ему удалось сделать, это  позволить себе уставший вздох. Очень. Уставший. Вздох.