Не сказать, что в сердце героя поселилась печаль, но он действительно не был в полной мере удовлетворён, тем как закончился вечер. Не потери в виде золота на то влияли, а сам факт осознания собственного поражения. Кого как, а его никогда не устраивало положение, когда оказывался хуже в чём-либо и этот удар по самолюбию слегка остудил пыл. Да, кровь не кипела, скорее, стыла по воли хозяина, дабы избежать пожара и его осложнений. Вид Ариды во многом повлиял, и Гильгамеш не хотел показаться таким же жадным, разбитым и жалким. Потому попрощавшись и поздравив соперника, он отправился в заведение, где и коротал последние часы.

  На каждой дороге найдется камушек или неровность и дело Морэла просто перешагнуть через него и оставить всё в прошлом. Не столь быстро, на пьянящий напиток этому помогал. Если теперь мысли и возвращались в старое русло, то лишь с желанием скорого реванша и тому, чтобы приблизить этот желанный миг.

  «Удача не может вечно сопутствовать дуракам» - подумал он.

  Сидеть в этой пусть и чистой, но не особо привычной и безлюдной столовой не хотелось, да и собственный голод не давал о себе знать, подгоняя. Однако, он всё же поел, после чего направился в арендованную обширную комнату, где смог избавиться от наряда, сменив его на куда более простой, предназначенный скорее для комфортного пребывания, нежели чего-то ещё.

  «У меня есть время…» - заметил Гил, прикидывая, что подогреть много воды не такое уж и простое дело для слуг. Сам он, конечно, мог справится, но не любил распылять силы на то, что должен сделать кто-то другой, кто получает за это деньги.

  Потому Гильгамеш просто сел, на пол, на ковёр, после чего разжёг одну из заранее приготовленных свечей, лёгким движением и прикрыл глаза, сосредотачиваясь на своём покровителе. Не тревожа того различными просьбами, как жалкие людишки не способные творить свои судьбы самостоятельно, а как тот, кто говорит, тот, кто рассказывает и слушает, при этом, не забывая выражать должное почтение и благодарность, которые в жизни от него могли увидеть очень не многие, если вообще могли.

  Хочешь того или нет, но голос свыше, того кто избрал тебя и давал столь многое заставляет относиться к себе иначе. Это не человек, не такое как он создание из плоти и крови, а куда большее и древнее существо, чья мудрость и сила неоспоримы. Глупо было отказываться от такого союзника.

  Сколько времени так провёл маг, не было ясно, но в какой-то момент он понял, что этот краткий обряд, который прочие могли назвать молитвой, окончился. Сам Морэл ощущал себя несколько собрание, но не достаточно, чтобы оправиться от пагубного и дурманящего вина.

  «Надеюсь, челядь не заставит меня ждать» - вот о чём подумал герой, отворяя дверь.

  Идти долго не пришлось. В этом месте, рассчитанном на небольшое количество людей, была одна комната, отведённая под подобные нужды. Да, конечно, самих приспособлений за ней находилось несколько, вот только те привычно использовались для прочих нужд, если не приказать иного.

  В дверном проёме он, к неожиданности, увидел свою старую знакомую, представшую в виде пусть и довольно приличном для неё самой, но явно не допустимом для статуса, да ещё и без сопровождения.

- Что… чёрт, - он хотел было выругаться, посетовав на нерадивого человека, посмевшего с ним столкнуться, но пренебрежение в его глазах сменилось на удивление, потому произнёс следующие слова: - Ты здесь делаешь?

  Он хмыкнул, остановившись, не давая избежать этого разговора и куда-либо удалиться, разве что назад.

- Решила навестить меня? – прямо спросил Морэл, усмехнувшись. Не сказать, что он был излишне внимательным, но на таком близком расстоянии разметил след крови, на руке девушки. Которой он легко коснулся, повернув, чтобы лучше разглядеть. – Если не справляешься с рабом, то могу припадать пару уроков… И не только ему.

Отредактировано Gilgamesh Morel (2018-11-17 19:59:43)

Мягко говоря, слова мелких людишек вообще никогда не трогали, ибо он стоял выше и всегда от этого исходил. Но тут был иной случая, ибо Идальго, при всех её многочисленных недостатках была той, кто мог соперничать с ним в статусе, том, что даровало право рождения. Конечно, Гил считал, что его появление на свет несёт нечто большее, нечто сакральное и недоступное из-за чего всё равно смотрел с одной ступени, но не пропускал мимо ушей эти колкости. В его слегка мутном взгляде появилась некоторая неприязнь, высокомерие и даже вызов, который он, не стесняясь, бросил на эту женщину.

- Я прибыл сюда заранее, и, - он покачал головой, словно услышал какую-то несусветную чепуху, от чего слегка поморщился. – То, что тебе повезло один раз ни чего не значит, ведь проиграл я лишь то что отобрал в прошлый раз. Что же касается девиц, то разве я сейчас делаю что-то неправильное?

  Можно было заметить, что кровоподтёк, которого он невзначай коснулся, выглядел как закрывшийся, о чём, возможно, сам маг жалел.
Почему-то в этот момент ему вспомнился отец. Он всегда негативно относился к этому знакомству и считал глупым не только отца семейства Идальго, но и бывшего главу, который дал девчонке все карты, не задумавшись о последствиях, так же как и не дав того, что следовало бы по его мнению.

  «В чём-то ты бываешь прав» - признал Морэл.

- Справишься? – он усмехнулся искрение и не скрывал сомнения. – Тебе нанёс рану безродный пес, и ты его оставила в живых?! Тебе не кажется, что даже для твоего переменчивого бога слишком глупо позволять себя оскорблять?

Гильгамеш был бы совсем не против, проучить раба и дело было даже не в женщине, а просто из-за того, что он не понимал, как можно спускать мусору дерзость. Нет, конечно, хозяин вещи в праве ей распоряжаться, но сейчас казалось, что роли этих двух меняются.  Это заставляло испытывать мага не только снисходительность по отношении к недальновидной Идальго, но и некоторую злость.

  Эта открытая насмешка показалась герою слишком уж неуместной. Здесь не было никого, кто мог их услышать, а оскорбления и сомнения не то что он любил прощать, да, мог показать, что это не так, но плата в той или иной степени ожидала каждого дерзкого глупца.

- Вот как, - довольно спокойно произнёс он. – А ты в этом действительно так уверенна?
 
  Попытка обойти женщину была не особо успешной, ибо он буквально стоял у входа и не собирался двигать. Скорее то побудило сделать шаг вперёд и легко её подтолкнуть, заставить  вернуться в не до конца закрытую дверь, в комнату, отведённую под мытьё.

- Привыкшая к безвольным и слабым, ты не ощущала силы,  - он слегка склонил голову, проходясь взглядом, после чего потянул руку вперёд. – Я могу тебе позволить это исправить.

Он заметил это беспокойство, и некоторый страх из-за чего ощутил себя хозяином положения ещё больше, чем прежде. Если и было какое-то раздражение, то оно перерастало во что-то другое, в ощущение собственной силы и вседозволенности, чему потворствовало лёгкое опьянение и повод для мести.

- Хм… - Морэл усмехнулся. – Вижу, ваша храбрость улетучилась, стоило  сделать  шаг вперёд. Это, наверное, и делает границу между нами такой осязаемой?

  По правде говоря, особо дурных замыслов у него не было, но эта игра, начавшаяся так внезапно показалась слишком уж интересной, чтобы так просто от неё отказываться, от того парень ощутил, что может надавить, услышать что будет дальше, да и в случаи чего-то легко всё обернёт под нужным углом.

- Если я захочу, то все в этом доме, включая слуг и хозяев, умрут, так и не успев ничего сказать, - это заявление не было голословным и прозвучало не как угроза, а факт. Было понятно, что эти угрозы вызывали в нём чуть больше реакции, чем ноль.

  Он оглянулся, видя, что от воды исходит не столь много пара как следовало, что свидетельствовало о собственной задержке.

- Я всегда считал вас рисковым человеком, - произнёс он, так, словно находил это достоинством, что, собственно было не далеко от правды. – Не стоит думать, что мне доставляет удовольствие, запугивать женщин… Я привлёк вас сюда, чтобы предложить ещё одну игру. У вас есть 2 интересных мне вещи. У меня есть золото и кое-что ещё, что вы хотите вернуть. Может быть, поставим точку и выясним на чьей стороне сегодня удача?

Гильгамеш не особо старался выглядеть пугающе, собственно как и не старался казаться доброжелательным. Его взгляд бы наполнен привычной насмешливостью, которая говорила о том, что он в порядке, но его мысли скрывала куда лучше щита, как и намеренья. Не сказать, что он был экспертом, построившим на лжи немало сделок, но он привык искренне выражать свои эмоции из-за чего его любой порыв и жест казался естественным и правильным, таким как он и должен быть. Для игрока весьма полезное качество, а для его неприятелей повод для беспокойства, если, конечно, те были достаточно дальновидны.

  Он видел этот взгляд, скользящий, ищущий путь для отступления и находил это милым и забавным. Словно с девушкой в комнате заперли не человека, который не пятнал своё имя преступлениями, а тигром, кушающим на завтрак обед и ужин исключительно человечину.
Более маг не заслонял проход, он подошёл к воде, опустив туда кисть, пробуя её и находя, что та действительно не так уж и хороша. Не сказать, что он избегал Луизу или делал паузы для того чтобы она успела испугаться своим надуманным фантазиям, скорее чтобы пришла в себя и чувствовала в безопасности.

«Какой прок её запугивать?» - вот о чём он подумал, видя своё отражение, которое, собственно, было довольно мрачным в тёмных тонах, но не лишено привычного очарования.

- Помните, вы хотели выкупить у меня вещицу, которую в прошлый раз на кон поставил Спидвагон, и, которая стала моей? – разумеется ,ответ был очевиден, потому герой продолжил. – Так вот, я не из тех кто любит проигрывать, да и… Не верю что удача мне изменит третий раз задень, потому и предлагаю сделать это ставкой и выбрать игру… И, да, не нужно опасаться меня, как какого-то полоумного мужлана… Я даже позволяю определить забаву вам, в знак доброй воли.

  Он повернулся, в глазах не чего особенного. Привычная лёгкая насмешка и всё, если, конечно, ни чего не додумывать.

Какая-то часть хотела вернуть утраченное кольцо, которое нет-нет, а для него лично имело определённое значение. Можно было, конечно, предложить просто за него заплатить, но отказываться от чего-то и тем самым подчёркивать ценность вещи – поступать недальновидно. Идальго могла попытаться на этом сыграть и навязать заведомо не выгодную сделку, что означало поражение, с которыми Морэл не стал, как собственно и не умел, мириться.

  Он выслушивал эту женщину, в глазах которой совсем недавно видел страх и чувствовал себя уверенным ещё больше чем обычно. Сейчас, показав свою слабость, она лишилась половину того что прежде казалось интересным и граф видел определённый оттенок в её речах и жестах, который прежде упускал.

  «Век живи – век учись» - так говорил один из наставников Гильгамеша в академии и эти простые слова, раз за разом подтверждались, стоило найти в чём-то привычном второе дно.

  Когда же графиня начала говорить о Ариаде, то он несколько удивился, не понимая, к чему она клонит. Да, мужчина не скрыл того, что раздосадован поражением, но он спокойно покинул помещение и не показал себя с худших сторон, хотя и желал того, да, явно виделась в тёмных глазах угроза и, что странно, страх.

- Как он нас обманул? -  поинтересовался Морэл, после чего решил пояснить, к чему клонил. – Каждый из нас принял его ставку, если чего-то не достаёт, то это должен возместить игровой дом, а не Каише… А вы отправили за ним цепного пса и считаете, что поступаете правильно?  И, да, хватит воображать об этом рабе что-то особенное из-за того, что он тебя поимел.

  Он отошёл от воды, которую, как теперь казалось Гильгамешу, осквернила Идальго, подойдя к другой, чистой, но холодной.

- Не вижу смысла в этом споре, отправляйся к себе, убийца, - он не сказал это как упрёк, просто как факт, за которым ни чего не было. Легко и непринуждённо начал избавляться от одежды нисколько не стесняясь этой женщины, даже не удостоив ту взглядом, даже когда оказался обнажён. – Не забудь вознести молитву Скорму.

Отредактировано Gilgamesh Morel (2018-11-19 16:43:05)

Морэл не удостоил женщину ответом, и когда дверь скрипнула, он даже не оглянулся, не вздрогнул и не выказал и толики внимания, казалось, погружённый в свои мысли и сосредоточенный на действиях. Лёгкая дрожь и сощуренные глаза – то малое, что он демонстрировал миру, да и то из необходимости, чувствуя  холодную воду, в которую, не смотря на сомнения, погрузился, решив всё же очиститься, даже если ради этого и пришлось бы потерпеть дискомфорт. Как и ожидалось, смена температуры разогнала по телу кровь, не дала расслабиться в должной степени, а даже напрягла, но в замен отрезвила.

  Желания прозябать в этом месте не было и, покончив с процедурами, чистый, но несколько озябший Гил покинул помещение, закрыв за собой дверь, скрываясь в одном из проёмов, чтобы затем свернуть ещё раз и, наконец, достичь той самой комнаты, что снял днём ранее.

  Она была просторной, действительно большой, так что без труда можно было уместить десяток, а не кого-то одного. Однако, хозяин заведения не стремился к «эффективному» использованию места, оставляя в комнатах различную мебель, вроде столов, кресел и кровати ,но так же не забывая о пространстве, о той самой пустоте, которая делало место пусть и не самым уютным, однако удобным и величественным, полным пространства для тех, кому было его чем заполнить. Сам Гильгамеш успел заполнить часть предоставленного пространства, добавляя в него пусть и малое, но говорящее о нём. Нашлось место для его небольшого коврика, исчерченного странными и непонятными для обывателя символами, так же как и для свечей, для благовоний. Книги, а их было не много, но крупные и своим видом подчёркивающие, что трогать их опасно были бережно уложены на столике в углу, там же где находился медный канделябр. Меч, вернее несколько клинков, обёрнутые в сукно небрежно лежали на столике перед двумя креслами, словно говоря, что для их обладателя те не несли особой ценности, а были лишь средством – необходимым атрибутом и не более того.
 
  Он окинул взглядом это место и подумал, что, пожалуй, стоить потратить часть средств и купить себе здесь целый дом, который можно будет использовать в дальнейшем. Да, конечно, где-то здесь у отца был давний друг, к которому тот советовал заехать погостить, вот только не хотелось ощущать за своей спиной зоркий взгляд и чувствовать осточертевшую опеку. Это слишком неприятно, особенно после обучения и первых самостоятельных шагов в этом мире… Теперь он знал вкус и считал, что имеет право рисковать и отвечать за то что делает.

- О, вижу ты уже вернулась, - спокойно произнёс он, видя в очертаниях одного из кресел робкую тень, которую узнал без труда, но различил исключительно из-за того, что сюда направлялась. – Тебе есть что рассказать?

  Сам Гил не терял время, он прошествовал рядом, задержавшись у нескольких свечей, которые лёгким движением зажёг, после чего приземлился на одно из кресел, после чего начал внимательно изучать свою спутницу, попутно сложив руки крестом, таким образом, согреваясь, что постепенно удавалось.

  День начался неплохо и лёгкое закономерное расстройство из-за поражения не сказалось бы на нём, но жест Идальго показался ему таким глупым, что это не то что его беспокоило, а показалось грязным, будто он сам мог испачкаться в этой грязи, потому новости, неважно хорошие или нет, были бы к стати.

  Не будучи затворником, он считал, что общение довольно полезно и пусть объект его не был из тех, что отец мог счесть достойным, как и общество в целом, но сам герой находил тот как минимум интересным и необычным. Да, со своим взглядом, который местами был очевиден для самого последнего болвана, но другими же частями уходил так далеко, что сам Морэл не всегда поспевал, что говорило о многом.

  Было ли то обусловлено разницей взглядов, менталитетом или же чем-то иным? Определённо, но Гильгамеш любил различия и старался если не понимать каждого, то учиться этому и перенимать, что, нужно признать, удавалось.

Отредактировано Gilgamesh Morel (2018-11-20 01:36:32)

Заведённый исключительно для того чтобы отвлечься разговор шёл как и ожидалось закономерно и плавно. Он не открыл ничего нового, так как герой знал, что если ни кто-то иной, то люди одного из постоянных игроков всегда пристально следят, за всеми кто мог бы им показаться достойным интереса своего господина и, разумеется, Морэл входил в число требующих пристального внимания. Появление пусть и не было шумным, но зоркий взгляд или болтливые языки выдали их слишком скоро.

  «Ты как всегда хорош Роберт, не хотел бы я быть твоим врагом» - вот о чём подумал Гильгамеш, спокойно выслушивая слова Хасы, с видом подстать великому мыслителю, не обделённого проницательностью, не оставляя сомнений, что всё воспринято.

- Вот как, - он легко кивнул, но нашёл, что говорит слишком уж серьёзно, из-за чего усмехнулся. – Хорошо, что ты их заметила, не всегда это так просто даётся.

  Постепенно прохлада сходила на нет и более не вызывала прежнего беспокойство, маг расслабился и его поза, отражая состояние хозяина изменилась, более не было скрещенных рук, те легли на подлокотники.

- Знаешь, сегодня произошло несколько интересных, но не очень приятных событий, - произнёс Гильгамеш, решившей поделиться чем-то из того что успел увидеть. Не сказать, что он нуждался в человеке, который будет слушать его жалобы, да и тот, кто сможет разделить его мысли и печали даже в воображении не возникал не то что наяву, но сам парень не являлся закрытым, тем, кто скрывает тайны, да и находил, что эта информация относится к той, что требуется знать спутнице, которая должна ступать рядом словно тенью. – Я не одержал верх и проиграл около тысячи золотых… Но это не то о чём стоит беспокоиться, важно, что они достались особе, находящийся здесь и то, что я о ней узнал. Так или иначе, но возможно у меня появился влиятельный и мстительный враг.

  Он говорил об этом так спокойно, что не оставалось сомнений, что трудности нисколько не беспокоит Гильгамеша, и это утверждение было верным. Он считал себя избранным, тем, кто создан, чтобы творить великие и яркие подвиги, на которые никто другой не решится, из-за чего не допускал, что какая-то незначительная мелочь может на нём отразиться и уж тем более оборвать путь. Успела ли Хаса заметить или нет, однако у неё было достаточно времени, чтобы понять, что во время их первой встречи и сейчас это был тот самый человек, который действительно верил в исключительность и судьбу. Но так же она могла понять, что порой Морэл действительно недооценивал угрозу и платил за это своей кровью. Ярким примером были раны, которые полукровка смогла ему нанести.

- Ты же сможешь меня защитить? – он легко улыбнулся, явно давая понять, что этот вопрос не более чем шутка.

  Не сказать, что Гил привык к Хасе, даже порой за ней пристально смотрел, не до конца понимая, чем руководствовался в тот день, но успел убедиться, что угрозы для него и интересов не представляет. Она казалась той, кто что-то сложное пережил в прошлом, из-за чего лишилась многого, но взамен приобрела иное. Хорошо или плохо, но несколько таких качеств идеально подходили для спутника, например она не задавала чрезмерно много лишних вопросов, умела слепо следовать чужой воле, не выказывала сомнений в сложных ситуациях и могла взяться даже за поручение, которое кто-то счёл бы недопустимым из-за моральной составляющей, а так же герой ощущал, что к нему относятся хорошо. Словно он не очередной босс для одного из наёмников, а кто-то особый, к которому испытывают благодарность, что вольно или нет, но подкупало человека, считающего себя достойным лучшего отношения.

  Взгляд перешёл на стол, на котором он заметил изменение, вроде бы незначительное, но то, которое человек с его памятью не  мог оставить без внимания.

- Пока меня не было успела поиграться? – явно было, что в голосе не было осуждения. – Какой тебе понравился больше всего?

  Гильгамеш встал, подойдя к столу, после чего приподнял ткань, лёгким движением отбросив её прочь, освобождая оружие от плена, давая заиграть ему красками в свете свечей.

Благодарность некоторых людей действительно не знает границ, и, признаться, слыша эти постоянные извинения, за проступки которых толком и не было, Гильгамеш не мог сдержать улыбки. Конечно, это ему льстило, не так чтобы в этом находилась потребность, скорее как приятное дополнение, а оно важно. Декорации пусть и не задают ритм, но то не скажешь о настроение, власть над которым отрицать, очевидно, глупо. Кому как, а ему не редко приходилось воспринимать всё как игру и, увы, если она была неудачна, то это огорчало.

  Даже деяние варварши, наглости не занимать, опечалили не самим фактом свершённого зла, а тем, что это разом разрушило так много красивых слоёв, что от стены остались лишь грубые серые камни, такие же, как и сердце, наверняка. Поступки великого человека не только громкие, но и изящные, потому более Гильгамеш не желал видеть в ней равную персону, скорее кого-то незначительного, вроде того же мёртвого Ариды.

Прощу прощения, наверное, они меня тоже заметили и решили не рисковать.
- Мммм… Я не думаю что это важно, - спокойно ответил он. – Мы вместе пересекали городскую черту, а значит, я хотел тебя показать. Польщена? А должна бы.

  Увлечённый разглядыванием блестящей каймы одного из клинков, парень не обращал должного внимания к Хасе, тем самым делая неосознанную услугу. Но ни что не длиться вечно, так же как и эта милость, потому, в какой-то момент, в тот, когда она произнесла несколько слов, он вернулся, с видом полным проницательности, но и насмешливости, словно слушает не взрослого человека, а ребёнка, который совершил ошибку, а теперь оправдывается, напустив самую малость строгости, неудачно.

- Если нравится извиняться, то я не буду лишать тебя удовольствия, - снисходительно произнёс он, как бы невзначай, как комментарий, не развивая тему.

  А вот откровение о мечах заставило вновь искорки интереса другого рода разжечься, потому как эта тема вела к чему-то далёкому и отошедший от лёгкого гнева, Гил сейчас был не прочь наполниться иными эмоциями, да и мыслями. Не то, чтобы его собственные клинки интересовали, знал он, где был каждый куплен и даже имена некоторых мастеров, а вот прошлое новой части коллекции это же всегда так интересно. И пусть создавшие её персоны наверняка не блистали громогласными именами, но явно был талант, оставалось лишь понять, какого рода инструменты они использовали.

- Не удивительно, - он повёл плечами. – Большие мечи в сочетании с тобой смотрелись бы… Гротескно кто-то бы сказал, но это понятие не далеко от нелепости. Так же смотрелся бы злобный верзила с маленьким ножичком.

Тема с прошлым затихла так же быстро, как и возникла.

- Каждый опытный кузнец может сделать подходящий владельцу меч, но не все так умелы как хотелось бы, да и ленивых скупердяев хватает, - он сделал лёгкий тычок клинком, который взял, словно кого-то пронзает, после чего хмыкнул, положил на ладонь лезвие, присматриваясь, а затем показал гарду Хасе, сделав шаг. – Мне бы не хотелось орудовать качественной, но безличной вещью.

  Если девушка решилась бы присмотреться, то среди множества витиеватых узоров, носящих исключительно декоративный характер, могла заметить несколько странных надписей на незнакомом языке, возможно, то были даже просто бессмысленный набор знаков, но определённое впечатление клинок производил, уже не говоря о его главной примечательное детали – крупном камне, цвет которого был тёмным как ночь, хоть и играли светлые блики огня в его многочисленных гранях.

- Думаю, что тебе бы подошёл он, но... - Гильгамеш перестал держать лезвие в ладони, коснулся пальцами его острия. – Слишком длинный.
  Он покачал головой, выражая наигранное сожаление, после чего вздохнул и продолжил:
- Хочешь, выберем тебе подходящий?

  Не сказать, что он излишне щедр, но выросшей в условиях, когда у тебя есть всё, что только пожелаешь, редкий человек станет от этого дорожить деньгами, да и в этих действиях был определённый умысел и выгода прежде всего для самого парня.

Гильгамеш обладал проницательностью, коей впору позавидовать, но не всегда этот дар раскрывал себя в полной мере, о чём хоть и мог догадываться владелец, но явно не спешил принимать к сведенью. Сейчас он не считал, что Хаса своими словами хоть как-то отстояла позицию, вернее он подумал, что собеседница ни то не могла описать, то о чём хочет поведать, ни то попросту не знала и говорила о чём-то абстрактном и скорее духовном, нежели физическом. Ведь, как не крути, а мастер своего дела, при изготовлении клинка, если не скупиться на цену, сделает тот вес, который будет наиболее удобен для руки, так же как и длину, как заточку и прочие незначительные для неопытного взгляда мелочи. Даже если заказчик не искушён, то мастер может его направить в нужное русло, дав опробовать другие свои творения или даже простые болванки. Озвучивать, конечно, маг не видел смысла эти размышления, так как ощущал в них не малую долю занудства не нужного ни ему, ни девушке.

- Сложно не значит невозможно, - он легко повёл плечами, не видя ни какой трудности в этой затеи. Их путь обратно займёт немало времени и приведёт по большому счёту в никуда, из-за чего занять сиюминутной прихотью несколько дней казалось не такой уж и плохой возможностью, всё равно каменные стены дома никуда не денутся и дождутся своего хозяина.

  Когда воительница завела речь про деньги, то он едва не рассмеялся, словно сказанное ею было настолько нелогичным, что не верилось в то, что слова принадлежат демонице, отнявшей жизнь Брана, а скорее девочке наивной и не умеющей считать.  Жест дополнял эту картину, словно она принимала все это за услугу и милость, причём редкую а от того ценную.

  Он на секунду отвлёкся, после чего опустил клинок на место, к прочим собратьям, довольно быстро и аккуратно, так что металлический звук от соприкосновения возник настолько же тихо сколь скоро и исчез.

  Возвращаясь к безропотной рабыне, Гил повернулся, сделал короткий шаг и неспешно протянул руку вперёд, переведя взгляд сверху вниз на голову, где сейчас лежала рука.

- Ты себя ценишь так низко, что я не могу не удивляться, - произнёс герой, неспешно и величественно, как и всё что он делал, не было ни лишней грубости в словах, да и мягкость хоть и была, но несла особый оттенок снисхождения, в котором было легко её не то что услышать, а буквально увидеть, как впрочем, и выражение лица. – Знаешь, мне даже захотелось дать тебе попробовать, то чего у тебя не было. А тебе этого хочется?

  Хоть рука по прежнему лежала на голове, но она не давила, позволяя, при желании Хасе, легко поднять как взгляд, так и выпрямиться самой.

Странное смятение не осталось без внимания. Отчётливо Гильгамеш различал некоторое напряжение под ладонью, изменившиеся дыхание, а взгляд приметил как эти ручки, обманчиво слабые, сжались в кулачки. Он не до конца понимал чувств девушки, были их миры слишком уж разными, как и личности и даже хвалёная проницательность позволяла лишь предполагать.

  Но чтобы себе не придумала воительница, а этот человек не из тех, кто проявляет излишнюю тактичность, да и его сострадание вещь довольно условная, уходящая так же быстро, как и возникла, что явно подтверждала смерть Брана и отношение к ней. Кто-то назвал бы его хладнокровным или безжалостным, себя же парень считал честным. Не прятался за ложными ценностями, навязанными кем-то без спроса, если видел причину нарушить устоявшийся порядок, то мог себе это позволить, смотря в первую очередь на то, что это значит для него.

- Да, то чего у тебя не было, - подтвердил герой, с прежней улыбкой на устах, снисходительной, но не отталкивающей. Дав девушке договорить, всё так же спокойно стоял Гил, не отстраняясь, испытывая явный интерес или же умело его изображая. - Суть не в том, чтобы получить что хочешь, а в новом опыте, который останется с тобой навсегда. Может быть, попробовав мир, ты сможешь узнать больше не только о нём, но и о себе.

  Не ограниченный, успевший прочесть немало трудов и говорить с самыми разными людьми, парень мог поддерживать практически любую тему, ставить акценты, на чём хочет и сейчас чувствовал себе кем-то вроде философа, быть может, наставника, делящегося мудростью. В таком качестве герой себя никогда не рассматривался и сквозь сомкнутые губы сорвался лёгкий смешок.

  Она отступила, сделала несколько шагов назад, что заставило Гильгамеша непонимающе посмотреть на опустевшую руку, а затем и на неё и виделся в этом некоторый укор, явно не из-за утраты подставки.

- Я кое-что о тебе понял, - Морэл сделал шаг вперёд, затем ещё один, без особой спешки, уверенно. – Ты боишься.

Он протянул руку, но не торопился её подносить, оставив в подвешенном состоянии, пока продолжал говорить.

- Ни чего-то привычного для людей, а свободы… Пока не научишься жить своими желаниями, ни кто не будет ценить ни твои слова, ни твоё тело, ни твою жизнь, - не успев договорить, возобновил движение кисти, резко, на этот раз захватив губы, которые бесцеремонно сжал,  придавая Хасе забавный, как ему казалось, вид. – Каждый раз, когда я буду замечать эту слабость – она обернётся наказанием. Хочешь или нет…  Меня не волнует, будешь делать, потому что тебе хочется подчиняться, а твою «тёмную сторону» я совсем не боюсь. Ты это поняла?

  Он ещё несколько раз сжал пальцы, словно говорил за неё, а затем разомкнул. Конечно, Гил знал, какой последует ответ, потому обернулся, направился обратно, чтобы сесть на диван, стоящий пред столом, где лежало оружие.

- Иди ко мне.

- Если будешь видеть во мне только хорошее, то ослепнешь, - произнёс он, с некоторой насмешливостью в голосе.

  Хоть и не было никакой нужды пояснить свои слова, но парень сделал это, не потому что хотел быть понятым или особых чувств к Хасе, а просто, потому что мог это себе позволить и в какой-то момент решил сделать. Гильгамешу нравилось играть очень многим и восприятие людей, их отношение не были исключением, такая власть куда интереснее грубых приказов, лежит куда тоньше и к ошибкам категоричнее, да и удовлетворение больше.

  Ещё не успев отвернуться, Морэл заметил некоторую агрессию, словно его хотели осадить, да, он был уверен, ведь не раз и не десяток чувствовал такой взгляд, но пока ни кто не смог это сделать, ведь, право, пытаться отомстить ему всё равно, что соревноваться с богом. Милостивый избранник не придавал значения этим зачаткам, как и многим другим, просто потому не мог принять угрозу как серьёзную, скорее это разбудило в нём желание продолжить гнуть линию и посмотреть, что будет дальше.

- Ты стала так немногословна, - заметил он, повернувшись. – Неужели тебя так задели эти слова?

  Представшая той кто не ценит собственную жизнь, да и ничто прочее, она сейчас невольно отступала от прежнего образа, если не дорожила существованием, то отстаивала навыки и качества, а разве это не то, чего добивался Гил?

- Или ты очень способная ученица или врушка, - речь Морэла была всё такой же обволакивающий, насмешливой и самодовольный, вернее даже это ощущение лишь усиливалось и казалось, что в любой момент с губ мог сорваться смешок и в полумраке черты, скрытые тенью, услужливо достраивались воображением.

  Одна из рук лежала на подлокотнике, расслабленно, свисая, вторая нашла приют на колене, он легко откинулся, наблюдая за белым и безличным потолком, в котором не было за что зацепиться, после чего без лишней спешки вернулся к воительнице, позабыв о той на тот период.

- А ты можешь улыбнуться? – он наигранно вздохнул. – А то выглядишь так, будто тебя морят голодом и периодически избивают. Конечно, может тебе такое и нравится, но... Но ты хотя бы попроси. Не очень смешно?

  Вопрос явно задавался без нужды в ответе, но несколько секунд вопросительный взгляд героя был прикован к лицу  Хасы, после чего на нём, наконец, проступила привычная улыбка. Он кивнул на место рядом с собой, без слов, ожидая, поймёт ли девушка этот простой жест, в чём несколько сомневался. Конечно, глупой назвать её сложно и ум и определённая логика лежали за каждым поступком и словом, во только жизнь в лесу, да и её прошлое, судя по всему, явно не располагали к приобретению многих социальных навыков.

- Сегодняшний день не был утомителен, но я ненавижу проигрывать, - честно признал Гильгамеш, даже напряжение прошло по свисающей руке.

  На ум пришёл образ того безобразного раба-гиганта, потом Идальго, а затем и Каише. Почему-то ему хотелось наказать эту зазнавшуюся дуру, и дело не в обычных насмешках, а в том, чтобы выбить из неё дурь, возможно вместе с жизнью. Это несколько тревожило, ведь прежде Морэл не сталкивался с врагами, которые имели положение близкое к нему. Опасности для своей жизни герой не боялся, но потерять репутацию не мог позволить.

  Он прикрыл глаза, а затем вновь их открыл, оставляя эти мысли на потом, вернувшись к Хасе, которую задумчиво изучал, по крайней мере, так казалось.

- Ласкай меня, - сказал он, легко улыбнувшись, после чего добавил: - Если не боишься.