Бог непостижим, бессмертие неправдоподобно, долг же непререкаем и абсолютен.

Говорят, если родиться с серебряной ложкой во рту, то твоя жизнь будет изрядно лучше. У тебя будет все самое лучшее, начиная от игрушек и заканчивая положением в обществе. Мне же довелось родиться с золотой ложкой, что повлияло на мою жизнь куда больше, если б ложка была серебряной. У меня была своеобразная судьба, ведь у бастардов королей другой и не бывает.
На мое счастье моей матерью была дочь хоть и изрядно подмочившего свой статус и репутацию, но маркиза. Как она оказалась в постели короля и тем более забеременела - мне не рассказывали, да и я не стремилась узнать.
Для того чтобы утаить оплошность в виде рождения ребенка вне законного брака, король под надуманным предлогом даровал семье Хоук графский титул, в обмен на молчание. Договор был одним из оптимальных вариантов, если не лучшим, устраивающих обе стороны. Все же ничего не мешало королю просто избавиться от пятна на репутации вместе с матерью ещё не рожденного ребенка, вместо того чтобы его аккуратно подтереть и сделать вид, что все по плану. Этот вопрос оказался для меня открытым на протяжении многих лет, и единственный ответ, который если и не был правдивым, то в полной мере устраивал меня – король любил мою мать. В прочем, это не помешало ему отослать её на родные земли, тем самым устраняя множество проблем. В прочем, укрыть шило в мешке с соломой не удалось – некоторые придворные были в курсе подмоченной репутации короля, о чем и донесли королеве, оказавшейся разумной женщиной и не ставшей мстить.
По прибытию на родину, мою мать встретил отец, тогдашний граф Хоук. Он со счастливой улыбкой похвалил собственную дочь за такой хитрый ход, который в будущем может изрядно повысить положение семьи, и продолжил дальше транжирить состояние. На что он только надеялся? Моя мать, понимая всю плачевность ситуации, постаралась сделать так, чтобы после моего рождения я ни в чем не нуждалась и жила спокойно.
По сути она взяла в свои хрупкие руки управление поместьем и графством, в то время как мой дед смаковал перспективы плавая в море алкоголя.
С самого рождения меня окружали нянечки, которые по сути и растили меня. Росла я вполне себе здоровым ребенком, полным прущей через края энергии и любознательным до неприличия. Когда настал так называемый период «почемучки», няньки и прислуга попросту взвыли, и матери пришлось нанять гувернантку – прелестную пожилую женщину, посвятившую всю себя моему воспитанию. В прочем, это не мешало мне балагурить и периодически отлынивать от занятий.
К счастью, учиться мне нравилось. Познавать что-то, открывать новое и неизведанное, видеть далекие горизонты с мелькавшими там возможностями. Это казалось таким захватывающим и притягательным, что я с радостью неслась на очередное занятие. Такому энтузиазму и рвению к учебе я обязана гувернантке, способной направить мою бушующую энергию в необходимое русло. В прочем, и проводила занятия она так, что я с открытым ртом слушала её и через миг уже рвалась изучит то, что она так живописала. Все, что должна была знать юная леди, я выучила благодаря ей. Письменность, чтение, счет, навыки коммуникации, основы политики и экономики, этикет, даже умение махнуть ресничками в нужное время – научила меня эта пожилая дама. Она заменила мне мать, ведь родную я почти не видела – она тянула графство и времени на меня не оставалось. Зато редкие беседы с ней были наполнены теплотой и заботой, и рассказами о моем отце. Кто он, каков его статус и где он ни разу в разговорах не упоминалось, но я четко усвоила: мой отец благородный, великодушный и попросту самый удивительный человек из всех, кого она знала.
В прочем, воспитание и знания не помешали мне расти стервой. К восьми годам я стала зазнаваться, появились первые ростки эгоизма и тщеславия. Гордость превратилась в гордыню, и я принялась терроризировать собственное окружение, оттачивая таким образом умение плести интриги. Хотя, какие в подобном возрасте интриги? Я попросту лгала, обманывала и упивалась тем, что мне не могут возразить или как-то опровергнуть мои слова. Мать по поводу моего подобного поведения ничего не говорила, лишь поджимала губы и погружалась в работу, деду было глубоко фиолетово, и лишь гувернантка одобрительно мне улыбалась, поощряя таким образом мои попытки манипулировать людьми.
Когда мне было десять скончался дедушка – я никак не отреагировала, словно он был мне чужим человеком. В прочем, по сути так и было, ведь практически всегда он был пьян, а если был трезв, то спешил напиться. Несмотря на, казалось бы, избавление от балласта, жизнь стала не легче, но я этого не заметила. Я по-прежнему училась и регулярно терроризировала прислугу, строя из себя стервозную юную госпожу, и мне это нравилось. Я была настолько поглощена собой, что не заметила, как мама изрядно сдала. Через два года не стало и её.
На третий день после смерти матери, в поместье приехали люди из королевского дворца и забрали меня, по пути объяснив, что теперь я являюсь подопечной короля. Как король выкрутился и объяснил мое сходство с наследным принцем, – мальчишкой не на много старше меня, - я до сих пор не знаю, но придворные приняли меня вполне благосклонно, лишь некоторые насмешливо провожали взглядом. Королева лишь поджимала губы, но молчала, по крайней мере при мне и другой знати.
Потеря матери сказалась на мне не в лучшую сторону: я замкнулась в себе, стала ещё более надменной и дерзкой. Благо, нашелся тот, кто обломал мне рога и дал понять, что я просто одинокий ребенок. Этим человеком оказался наследник короля. Уже тогда принц обладал всеми качествами правителя и стремительно их развивал. Как он умудрился пробиться за броню из наглости, гордыни и вредности я до сих пор не понимаю, но просто в один прекрасный день он довел меня до того, что мы сцепились как сорвавшиеся с цепи псы. Мутузили друг друга так, что у обоих красовались синяки на теле. Правда, мутузила в большей степени я принца, он лишь пытался обезвредить бешеную подопечную его отца, что ему в конечном итоге все же удалось. Правда, вместо того, чтобы продолжать вырываться и пытаться ударить парнишку, я разрыдалась. Пожалуй, я впервые так плакала, стремясь выплеснуть всю боль и горечь, найти понимание и поддержку. С того момента я изменилась в лучшую сторону, поумерила наглость и боролась с надменностью и презрением по отношению к другим. Периодически мы с принцем сходились в неравном рукопашном бою, и я обнаружила в себе такую удивительную черту характера, как упрямство. Я настолько не желала проигрывать наследнику, что взялась заниматься военным ремеслом: самооборона и владение мечом. Король от этого был в недоумении, но дал свое великодушное разрешение на подобные занятия под молчаливое неодобрение королевы.
За несколько лет проживания во дворце я из малолетней стервы превратилась в леди с замашками рыцаря. Однажды меня этим подколол принц, назвав Рыцарем в юбке, и пошло-поехало. Я загорелась мыслью стать первой женщиной-рыцарем. Конечно, такое дело сопровождалось пари на желание между мной и принцем, если я до шестнадцати смогу или не смогу пробиться в Орден. Как же смешно это звучало!
Естественно, на мое шестнадцатилетние, когда меня впервые вывели в свет, мне пришлось выполнять желание принца и, какого же было мое удивление, когда он просто попросил мой первый танец. Тогда я впервые посмотрела на принца как на юношу, а не только как на соперника и невыносимую венценосную сволочь. Я тогда не до конца осознавала, что значит подобный жест принца, зато поняли остальные, в особенности, посвященные в тайну, о которой я была не в курсе, как и принявшийся оказывать мне знаки внимания наследник. После этого события королева принялась яростно искать мне кандидатуру в мужья, а король лишь хмурился и грузил сына бюрократической работой. Нас всячески пытались отвлечь друг от друга, что им с трудом, но удавалось. Встречи с принцем изрядно сократились и зачастую были лишь в присутствии третьих лиц. Когда же мы оставались наедине, во мне словно распускался цветок сотканный из неясных доселе чувств.
В девятнадцать я поняла, что влюбилась. Мне понадобился уйма времени чуть ли не тайных встреч и мимолетных касаний, полных нежности взглядов и крохотных знаков внимания, чтобы осознать всю глубину чувств, испытываемых к наследнику. После этого отношения стали набирать медленный, но вполне уверенных ход, но одновременно стали набирать обороты и под ковёрные интриги. Два раза я даже очутилась в лазарете из-за «несчастных» случаев. Постепенно мне начали промывать мозги, пытаясь вбить в голову одну простую истину: принц не моего полета птица. Да разве ж я слушала? Я его любила всем сердцем, открывая перед ним душу.
Когда мне стукнуло двадцать, нас застукали на горячем. Как замяли скандал – черт его знает, но шумиха дальше дворца не вылезла. Тогда же нас взяли под жесточайший контроль, а на кануне моего двадцать первого дня рождения объявили о моей помолвке и помолвке моего возлюбленного. Как я негодовала! Я буквально возненавидела королеву, сосватавшую меня какому-то барону на границе королевства. Я буквально молила короля не разлучать меня с любимым, на что он посмотрел на меня полным горечи и боли взглядом и заверил, что так будет для меня и его лучше. Верить я в это не хотела и готова была на самые безумные вещи. Последней каплей стало согласие наследника на женитьбу на какой-то графине и его виноватый взгляд. Я сбежала из дворца, даже не зная, что ждет впереди.
Стоило выбраться за границу столицы, - и как только умудрилась? – как меня буквально сразу же скрутили и вырубили. Куда меня везли, я не знала, но везли долго, очень долго, наверное, около полугода. По пути к моему несчастью присоединилось ещё несколько девушек, и я получила шрам на лице. Потом нас отдали какому-то мужчине, который снова продолжил нас везти, а потом передали из рук в руки ещё несколько раз, словно эстафету.  В конце своего пути я оказалась перед странным человеком с ног до головы закутанном в плащ. Впервые я ощутила себя настолько беспомощной и жалкой, не способной защитить себя несмотря на все занятия с мечом. Хотя, и меча-то у меня при себе не было.
Как я оказалась на одном из алтарей, расставленных по кругу вокруг этого непонятного человека, я не сообразила. Просто очнулась уже прикованной к куску камня. Лишь, когда мужчина стал зачитывать картены, обращаясь к темным богам, я поняла, в чем тут дело. Некромант высасывал жизнь из каждой девушки поочередно. Зачем? Одному ему это было известно, но когда очередь дошла до меня, я так запаниковала, что высвободила магию, копившуюся во мне годы. Такой боли я никогда не испытывала, словно мое тело разорвало на мелкие куски и собрали обратно, при чем неправильно. Гудели не только кожа и мышцы, сами кости ломило так, что я готова была выть. Зато подобный всплеск неконтролируемой магии не только сорвал ритуал, но и разрушил чуть ли не все ристалище темных богов, заодно изрядно придушив мага.
Пожалуй, лучше б я тогда не рыпалась, потому что вскоре я влипла по полной. Меня очередной раз прошило волной магии: густой, жгучей, тяжелой – темной. А в голове словно огнем были выжжены слова: «Живи, пока маг с даром некромантии, связанный кровью с умершим, не снимет проклятья, искренне желая этого».
Нашли меня все на том же алтаре прибывшие разбираться в происшествии герои, они же временно и приняли меня под свою опеку, когда поняли, что я ничерта не помню не то что о происшествии, а и вообще о себе. Там мне дали имя Веймаранер, уж больно по их мнению я походила на одну породу собак. Я, естественно, обижалась, дулась, но в конце концов смирилась и приняла как данность. Когда меня попытались обучить владению мечом, чисто ради забавы, всплыло то, что мое тело прекрасно помнило, как надо сражаться. Поразмышляв и посовещавшись, я подала заявку в гильдию героев, при этом обкорнав себе волосы чуть ли не под мальчишку, стремясь таким образом показать, что вступаю в новую жизнь.
Я обучалась в гильдии многому, порой поражая своим «интуитивным» знанием вещей вроде этикета и умения махать веером не хуже самой королевы. В шутку меня стали называть Леди Пес, а я была и не против. Вскоре, когда поняли, что в повседневных навыках я натаскана не хуже аристократов, меня стали гонять на занятиях с мечом, попутно обучая магии. Собственно, стоило взяться за магию, как в голове стали всплывать смутные образы, и к моменту сдачи экзамена я полностью восстановила собственную личность. Конечно, об этом я никому не сказала, но многие явно догадывались о моем происхождении, а если и не догадывались, то подозревали, что не так уж я и проста. В прочем, по листовке, сопровождавшей задание найти Леди Линед Элейн фон Хоук, можно было лишь смутно предположить, что худющая и бледнющая девушка и есть та самая Леди. Да и позже задание было то ли снято, то ли просто забыто. В любом случае – меня искали. Только вот возвращаться я не спешила. Да и зачем? Мой принц был уже женат и возвращаться обратно мне было ни к чему.
Сдав экзамен, я принялась за задания, старательно обходя все связанное со столицей и аристократией.
А в двадцать шесть я впервые умерла. На одном из заданий произошло неожиданное столкновение с демоном, и я оказалась с пробитой насквозь грудиной. Честно - приятного мало, но ещё менее приятно и весьма шокирующе, когда тебя заживо пытаются закопать. В прочем, думаю не меньший шок испытали и закапывающие меня крестьяне.
Пожалуй, с этого момента я принялась использовать свое бессмертие по полной. Я бралась за порой невыполнимые задания, стремительно создавала себе репутацию и имя, и к двадцати девяти уже была довольно известна. Правда, в этом же возрасте и закончился мой путь Героя. Веймаранер канул в бытие, леди Элейн вернулась. Причиной этого события стала смерть короля, похороны которого я попросту не смогла пропустить, ведь он был мне не чужим человеком. Когда я прибыла в столицу, то и не подозревала, что всплеск эмоций при виде безжизненного тела довольно близкого человека вызовет во мне непреодолимое желание кинуться наперерез колонне и упасть на колени у гроба короля. Подобного не было даже когда умерла моя мать. Скрутив и обезоружив, стража отволокла рыдающую меня в карцер, где я просидела довольно долго, прежде чем стали разбираться, кто я и откуда. К моему несчастью, один из надзирателей признал во мне некогда пропавшую подопечную короля и поспешил доложить о своем озарении. Я даже не поняла, как меня притащили на аудиенцию к новому королю.
Тот разговор я не забуду никогда, особенно то, как монарх залепил мне пощечину и тут же крепко обнял. После долгой беседы с глазу на глаз, я получила приглашение остаться во дворце, которое приняла. В скором времени мне вернули титул, а также король удостоил чести быть одной из гвардейцев подразделения под его личным командованием. Из-за этого мне пришлось покинуть гильдию, потому что я физически не могла разорваться между гильдией и королем, при котором я была практически неотлучно. Хотя, возможно, я таким образом хотела сохранить в своей памяти чистый образ героя Веймаранера, чьи руки не будут запятнаны кровью, которая наверняка на них появится. Что удивительно, наши взаимоотношения с королем мы долгое время не обсуждали, крайне старательно обходя эту тему. В прочем, избежать нам её не удалось, как и предотвратить повторения истории. 
Придворные косо на нас посматривали, но поводов откровенно обсуждать нас мы не давали, как и не подтверждали не раз возникающие слухи. Все же за то время, пока мы не виделись, оба изрядно повзрослели и изменились, научились хорошо врать. Конечно, изменение фаворитизма короля не укрылось от королевы, и мне не раз приходилось сталкиваться с её недовольством и чуть ли не откровенной конфронтацией.
Через несколько лет началась гражданская война близ границ, куда я отправилась, поскольку желание геройствовать и совершать великие дела никуда не делось, пусть и немного видоизменилось. Там я успела умереть не менее пятидесяти раз, зато провела множество операций, приведших к нашей победе. Меня приставили к нескольким наградам, дали звание, хотели вернуть ранее принадлежавшие мне земли, но я от них отказалась. Возможно, зря, но тогда мне не нужно было ничего, кроме одобрения короля. Глупо, но рядом с монархом я словно снова становилась той девочкой, сбежавшей из дворца.
Потекли годы, периодически я выбиралась на передовую, если возникали восстания или вооруженные конфликты, но преимущественно я проводила время во дворце, совершенствуя собственные навыки будучи подле правителя. То было лучшее время в моей жизни, несмотря на не самое лучшее отношение от придворных. Да мне и не нужно было, чтобы меня признавал кто-то, помимо моего короля.
Со временем я стала замечать, как изменились люди вокруг, но в особенности монарх. Мне так хотелось стареть вместе с ним! Мое бессмертие, которому я долгое время радовалась, стало для меня проклятьем, которым и являлось. Мне было больно смотреть, как увядает близкий мне человек, как с каждым годом становится слабее, пока в один из дней его не стало. Стоя на коленях у постели короля я рыдала, умоляя богов вернуть его или забрать меня вслед за ним. Хотелось свернуться калачиком возле него и так навсегда застыть. Мне было плевать на выбитое из меня обещание перед самой его смертью, на все слова, которые он тогда говорил, на все извинения и мольбы простить его и нашего отца, плевать на все до такой степени, что позже, сидя в ванной, вскрыла собственные вены. Конечно, толку от этого не было, но толику облегчения от потери принесло.
А после на меня свалилось осознание тех слов, которые говорил король. Наверное, лишь всепоглощающая любовь дала мне силы простить собственного отца и брата, скрывавших от меня, кто я такая. Зато я наконец-то поняла тот полный вины взгляд, брошенный принцем ещё когда он давал согласие на помолвку, взамен освобождая меня от необходимости выходить замуж. Многие кусочки из моей жизни, казавшиеся случайными, а порой и непонятными, приобрели свой смысл.
Вскоре я сдержала обещание, которое дала своему королю и возлюбленному: принесла присягу на верность его сыну, новому королю, и королевству. Правда, сделала я это скорее ради самой себя, в стремлении заполнить образовавшуюся в груди пустоту. Мне тогда было восемьдесят два года.
Время понеслось вскачь, безжалостно ломая меня, заставляя все более остро ощущать горечь потери и одиночество. Некогда вполне мягкий характер стал жестче, покрылся скорлупой из цинизма, я стала куда более скрупулёзной, чем прежде. В моей жизни осталось лишь две по-настоящему значимые цели, два сокровища, за которые я цеплялась как утопающий за спасательный круг. Медленно, но верно я стала Цепным Псом королей, оружием, которое они передавали друг другу вместе с титулом. Я перестала обращать внимания на окружающие меня вещи, жизнь текла мимо меня, а я только и делала, что переживала покушения на себя, да выполняла приказы королей, защиту которых обеспечивали уже другие люди.
На двести тридцать первом году моей жизни, нет, существования, мои приоритеты немного изменились, и я обрела новую цель – умереть. Я словно проснулась от очень долгого сна, когда услышала о ребенке, попавшем в Башню магов и имевшем дар к некромантии. Он был словно глоток свежего воздуха после долгого пребывания под водой. Я ненавязчиво принялась за ним присматривать, наблюдать как он постигает тайны магии, в глубине души надеясь, что даже просто маг с даром некроманта сможет освободить меня от проклятья. Но я ошиблась.
После личного знакомства с мальчишкой, - хотя это для меня он был мальчишкой, ведь ему было тогда всего каких-то двадцать три, -  искренне недоумевающим, почему я пытаюсь избавиться от самого настоящего дара, ставшего мне в будущем другом и наставником, я более серьезно взялась за обучение магии, в результате чего проторчала в Башне с десяток лет, заодно получив кулон. Во время обучения мой феномен исследовали несколько магов, некоторые из них так же не понимали, почему я стремлюсь избавиться от проклятья, ведь многие из них не отказались бы от бессмертия. Видимо, они не понимали, какого это, видеть, как меняется мир, как уходят близкие люди, при этом не имея возможности уйти следом за ними. Боятся привязаться к кому-то, потому что даже самое долгоживущее существо может в любой миг умереть. Жить практически не имея цели, потому что защита короля стала работой, однообразной, не приносящей удовлетворения как раньше. Просто не знали, как тяжело смотреть на людей, спешащих совершить что-то в своей жизни и знать, что тебе спешить некуда.
Мы промучились над поисками способа снять проклятье до сдачи мною экзамена, но так ни к чему не пришли, кроме мысли, что здесь действительно поможет только кровный родственник того некроманта. Где такого искать я не знала, да и вряд ли каждый его потомок обладает даром. К тому же, были ли у него прямые потомки или хотя бы близкие родственники? Надежды найти спасение после стольких лет бездействия постепенно таяли на глазах. В голове была лишь мысль проверять каждого некроманта, только, смогу ли я найти каждого? И не мертв ли тот, который мог бы мне помочь? Перспектива вырисовывалась не самая лучшая, но у меня ведь впереди целая, что б её, вечность.
Когда мне было двести шестьдесят семь, я столкнулась с чудом – по-другому просто не могу назвать это. Паренек семнадцати лет, взирая на меня восторженным взглядом, буквально умолял взять его в ученики. Не буду скромничать, но с моим возрастом и опытом, и уж тем болеем количеством пережитых боев, я могу смело себя считать одной из лучших мечниц среди мужчин и уж тем более среди женщин. И все же, я никогда не была никому наставником, считая себя вечным учеником, но мальца все же принялась обучать, и обучала на совесть. Учеником он был хорошим, стремился познать все, что я старалась вбить в его голову. Но самое главное, что стремилась втолковать: холодная голова - лучший помощник в бою, а лишний риск не всегда приведет к желанному результату. Хотя сама я этим утверждением изрядно пренебрегала, когда дело касалось лишь моей жизни.
Мой ученик добился хорошего положения в обществе, имел высокое звание в армии, и я им гордилась. Но и подумать не могла, что он додумается позвать меня замуж. Как ему пришла подобная мысль в голову не могу и представить, как и понять, что с подвигло дать ему согласие после череды отказов. Возможно, я его все же любила, потому что стоило его увидеть, как в груди зарождалось щемящее, тепло чувство нежности. Он стал мне по-настоящему дорог, был тем, кто смог пробиться через стену отчуждения и снова заставил чувствовать себя живой. Правда, вместе мы пробыли крайне мало. Когда мне стукнул триста первый год, прогремел очередной конфликт, на который мы и отправились. Мой муж умер у меня на руках, глупо пытаясь защитить бессмертное существо от удара в спину. И ведь оправдывал свои действия тем, что не хотел, чтобы я испытывала боль при очередной смерти, наверняка не понимая, что его смерть причинила мне куда больше боли. Тогда я впервые убивала врагов, наслаждаясь их смертью, вливая в свои удары боль и ярость от потери.
После я практически прекратила появляться на светских мероприятиях, преимущественно находясь за пределами столицы по поручению короля либо в поисках нужного мне некроманта. Потому что находиться в Аварине, с которым связано столько воспоминаний, было уже попросту невыносимо. Из телохранителя и доверенного лица короля, дающего советы, я окончательно превратилась в Цепного Пса, выполняющего любой королевский приказ, вне зависимости от его содержания. Передать секретное послание – хорошо, достать какой-то артефакт – сделаю, убить кого-то – без проблем. Идеальный исполнитель.
Сейчас мне триста девяносто четыре, совсем недавно на престол взошел новый король, которому я в очередной раз принесла присягу на верность. Даже интересно, какой это король по счету? Я давно уже перестала их считать, ведь лица правителей слились в одно сплошное пятно. И первый его приказ, на удивление, никак не связан с убийством, хотя довольно часто короли тут же посылали меня расправиться с мешающими им личностями. Суть приказа заключена в том, чтобы найти принцессу, которая пропала, и вернуть в родные пенаты. Почему-то возникшее чувство дежавю шептало, что я точно так же пропала из дворца, и вот к чему это привело. Пожалуй, стоит найти девушку, дабы она не влипла в историю ещё похлеще моей.

Основные черты характера:
Хороший слушатель и довольно плохой собеседник, но, что удивительно, прекрасный учитель. Зачастую рассматривает вещи и события преимущественно с пессимистичной стороны, иногда и вовсе забывая, что есть положительная. Чувство юмора на грани цинизма и сарказма, поэтому предпочитает не шутить, чтобы избежать недопонимания. Несмотря на отличное знание этикета, практически всегда им пренебрегает и ведет себя довольно отстраненно, если не грубо. В повседневной жизни старается вести себя непринужденно и расслабленно, но считает, что выходит у неё это плохо, потому что ни раз говорили, что в её глазах пустота. Во время исполнения поручений короля ведет себя холодно, жёстко, порой жестоко. Искренние эмоции проявляет довольно редко, преимущественно изображая то, что от неё хотят видеть. Сострадание и жалость проявляет в соответствии с ситуацией, если посчитает, что милосердней будет убить – убьет.
Любит хорошее вино и книги. Не любит крыс и морепродукты(аллергия).
     
Особенности и умения:
Проклятие бессмертия – невозможность умереть несмотря на степень повреждения. Тело восстанавливается практически на атомном уровне, при этом сопровождаясь эманациями темного цвета. Боль при повреждении тела не исчезает, а порой ощущается куда сильнее чем должна бы. Восстановление тела сопровождается неприятным зудом, а время восстановления варьируется в зависимости от степени повреждения, но всегда завершается в течении суток. Полное уничтожение тела вроде сжигания или расщепления на те самые атомы не практиковалось, поэтому не известно, как отреагирует проклятье на подобное, вполне вероятно, что тело просто не уничтожится до конца. Отрубить голову пока что тоже не удалось, но другие конечности прирастали, а пару раз даже отрастали. Побочным действием проклятья является бесплодие, по крайней мере до момента его снятия.

На весьма хорошем уровне владеет практически любым видом оружия, но особенно хорошо мечом, поскольку отдает предпочтение именно ему. Отличный боец в рукопашную.
Бытовые навыки на приемлемом уровне.
Умеет играть на рояле и панфлейте.
Хорошие знания травничества и навыки выживания в различных условиях.

Магия:
На высоком уровне магия изменений и пространства, частично изучены: зачарование, элементальная магия огня и магия исцеления.

Магия изменений преимущественно направлена на улучшение характеристик собственного тела, таких как скорость, сила, выносливость, ловкость, а также улучшение зрения, слуха, обоняния и д.р. физические показатели. Так же придает улучшенные качества своему мечу, носящему название «Верный клятве», такие как острота и прочность. Способна и на другие вариации данной магии, но прибегает к ним не так часто.
Магия пространства освоена на уровне, дающем возможность телепортироваться и перемещать вещи без особого усилия.
Зачаровывала лишь свою брошь, придавая ей свойства для хранения в ней вещей. Пространство в украшении расширенно довольно значительно. Другие способы зачарования не практиковала, но в теории знает.
Элементальная магия в на уровне «создала пламя – молодец». Придавать форму или управлять огнем не в состоянии, но может спокойно поджечь как малые, так и довольно крупные объекты. Если создает искры, то их вполне способна контролировать, к примеру, заставить кружить вокруг пальцев или направить в необходимом направлении.
Магия исцеления на уровне остановки кровотечения и излечения несерьезных повреждений, таких как вывихи, гематомы, растяжения, порезы и подобное.

Имя бога-покровителя или отношение к религии в целом:
В Богов верит, но не сказать, что почитает, даже светлых. Особенную неприязнь испытывает к темным богам за их «дар».

Мировоззрение:
Законопослушный нейтральный.

Связь с Вами:
Skyp - alexieleria

Пожелания на игру:
Поучаствовать в квестах, как главной линии, так и побочных. Развить персонажа и его отношения с другими игроками, со временем привести к снятию проклятья. Весело провести время.