12.04.1214. Old habits never die

Страница: 1

Тема закрыта

Сообщений 1 страница 6 из 6

Поделиться12019-02-26 22:04:24

Автор: Alexander Moretti [x]
Гость

1. Дата и время:
12 апреля 1214 года, вечер.

2. Место действия | погода:
Постоялый двор "Лихие васильки"

3. Герои:
Александр Моретти, Оливия.

4. Завязка:
Верденна осталась позади - пока что. Лия умеет ждать - ее новому спутнику нужно время, чтобы прийти в себя, и паучиха не торопится требовать плату. Но оставлять его в покое она тоже не намерена и собирается скрасить ожидание небольшим развлечением. Александр, в свою очередь, как никто другой умеет обсуждать дела в любой ситуации. И он не намерен оставлять накопившиеся вопросы без ответов.

5. Тип эпизода:
Закрытый.

Поделиться22019-02-26 22:04:41

Автор: Alexander Moretti [x]
Гость

К утру они останавливаются у гостиницы. Просторное двухэтажное здание, обросшее пристройками, под красной черепицей - охристые стены, ряды окон с вычурными ставнями. Выглядит все равно простовато, но явно рассчитано на посетителей побогаче.

Всего три часа от Верденны, но здесь играют разве что в карты да кости.

Уже рассвело, и в гостинице царит половинчатая активность, на которую Моретти насмотрелся в городе – прислуга трудится вовсю, а постояльцы до сих пор почивают в комнатах. Большая часть окон на втором этаже еще закрыта ставнями. Пока повозка переходит под опеку мальчишки-конюха, женщина, копавшаяся в посадках под окнами, успевает выпрямиться, отряхнуть одежду и руки и смерить новых гостей оценивающим взглядом. Должно быть, хозяйка. Что она видит, Алек не знает - демоница скрыла их обоих за иллюзиями, но для него все осталось по-прежнему. Однако по широкой улыбке, которой приветствует их хозяйка, он догадывается, что ее взгляду предстало нечто платежеспособное.

- Добро пожаловать в «Лихие васильки», господа! – она церемонно кланяется – все по этикету, но тому, кто всю жизнь прожил среди аристократов, сразу бросается в глаза отсутствие элегантной выверенности движений, присущей светским львицам. Александра это устраивает, передышка от общества знати, доведшей пусть не до могилы, но до сделки с демоном, сейчас кстати.

Его спутница, обменявшись любезностями, на ходу договаривается о комнате – самой лучшей, служанке – самой расторопной, и далее по списку. Алек, идя рядом, отсчитывает шаги до того момента, как его голова соприкоснется с подушкой. Успешный побег прибавил бодрости, и когда возница оставил их наедине с выкупленной повозкой, Моретти не задумываясь взялся за поводья прежде, чем это сделала демоница. Она не возражала и только после часа пути предложила поменяться. Алек повернул голову, не дрогнувшими руками все так же держа поводья, и молча, выразительно мрачно посмотрел на нее. Он не умирал, не падал от усталости, а демоница все же была женщиной. По крайней мере, казалась таковой. Да и не смог бы он сейчас мирно дремать в пути, а необходимость следить за дорогой, требовавшая внимания, но не раздумий, помогала удерживать мысли отвлеченными от голосов. Но сейчас в его руках не было поводьев, злость, заставлявшая бодрствовать в темнице, поутихла, и хотелось оставить в воспоминаниях этот затянувшийся на несколько суток день.

У входа в дом Александр поднимает взгляд на вывеску – с нее на посетителей резонно лихо взирает троица глазастых цветков.

Откуда название такое, «Лихие васильки»? – устало думает он. Словосочетание нашло отклик в памяти, но Моретти, почти не покидавший Верденну, в особенности ради визитов в придорожные трактиры и гостиницы, никогда не связывал его с каким-либо заведением, - Больше подходит какой-нибудь банде. Или оппозиционерам – на фоне смерти короля и коронации принцессы такие бы отлично вписались в историю.

Это последнее, что вызывает у него интерес. Путь до второго этажа, где расположена их комната – вернее, две комнаты, объединенные общей гостиной, - отмечен лишь минутной вспышкой паранойи, от которой он мысленно отмахивается. Что бы ни случилось – с ним ведь демоница, верно?

***

Алек просыпается с никуда не девшимися голосами в голове и твердой уверенностью в том, что "Лихими Васильками" постоялый двор назван из-за засилья пресловутых цветов в период закладки фундамента. Васильки здесь отчего-то лезли не хуже одуванчиков - если взрослым это едва ли мешало, то хозяйские дети с готовностью ввязались в войну с живучими растениями и были бы разгромлены в пух и прах, если бы у младшей дочери, Греты, не проявились способности к стихийной магии. Место будущего постоялого двора было засыпано пеплом тысячи васильков, юную магичку торжественно сопроводили в Башню Магов, а ее родители не могли не увековечить знаменательный случай в названии заведения.

Это... "знание" его несколько ошарашивает. Нет, Александр уверен, что его источником был сон (а как же иначе?), но почему-то при такой детальности фактов он не может припомнить ни одного, даже самого размытого видения. Как будто ночью кто-то нашептал ему эту историю.

Поразмышлять об этом не довелось - демоница замечает, что он проснулся. Может она не собиралась заводить разговор, но Алек, не пожелав проверять это на практике, соглашается на предложение принять ванну.

Спустя полчаса в его комнате стоит бадья с горячей водой, а служанка, пышногрудая розовощекая от хлопот девушка с гривой русых волос, заплетенных в тугие косы, раскладывает все необходимые принадлежности, певуче вещая:

- Вода – кипяток, вы, господин, обождите минутку, прежде чем пользовать ее, я вам пока все расскажу. Мыло, когда надо будет, вот туточки, на столике, из Росена! Нет-нет, вы не принюхивайтесь, не цветочное, но тоже хорошее!

Александр, верный своей манере, молча буравит ее мрачным взглядом, даже не кивая на пояснения. Обычно этого достаточно, чтобы отбить желание пообщаться, однако девушка оказывается из стойких.

- Соли заморские есть, только мы их столько видов назаказывали, что на столике не уместятся. Так что вы скажите, какие надобно – я такие и принесу! – она обмахивается ладонью и ненароком расстегивает верхнюю пуговицу платья, - Ух и жарко тут стало!

Разумеется стало. «Минутка» уже прошла. Стекла запотели от жара. Алек сам не заметил, как его пальцы находят ворот рубахи, трепля ткань в попытке обдать кожу прохладой. Но струйку пота меж лопаток он чувствует. В напитывающейся теплом комнате рубашка ощущается давно не стираным рубищем и ее уже не терпится снять.

- Ясно все, прова... за дверью жди, - не выдерживает он, - Я позову, если что-то понадобится.

Проводив озадаченную, но послушно направившуюся к выходу служанку мрачным взглядом, и только после этого раздевшись, Александр опускается в воду, морщась от жара. Даже в особняке Моретти, где условия были куда лучше, он не привык разлеживаться в горячей воде, и требуется приложить усилия, чтобы тело смирилось с необходимостью бездельничать, а напряженные мышцы расслабились. Особого умиротворения Алек все равно не ощущает. Темница... повозка... теперь эта бадья. Ему нужны ограничения, но не физические. Расслабиться поможет свободное пространство, может быть упражнения с мечом. Но горячая ванна сейчас необходима, и он, сделав глубокий вдох, откидывает голову на деревянный бортик, намереваясь бездействуя физически, поработать головой и хорошенько все обдумать.

з̡̀͠͝͞а̸̢͞ ̴̢̛̕͡с̴̢̛͡т̴̛̛͢͠е̶̵̛͝н͢о̵̨й̵̨̡͘͡ ̸̢̕͞҉с̸̨͡л̴̢̀͠и͟͠ш̶̵̵͢͢к̴̴͢о̵̢́м̧͝͝ ̴͢ж̴̢̢҉а̷͜҉̕҉р͟к̡̧̕о̵̨̡
с̵̸̡͢н̷̵̧͟о̷̶̢͟в̷̧а̵̡̀͘ ̢̛ж̶͜҉д̀҉̨а͏̨̢͘т̷̡̡͞҉ь҉̡͘ ̷̨͜т̶̧е̶̵̢̧м̵͠н͘͜͝о̵́͟т̷̢͘͟͝ы͘̕͘͟
т̴̛е̢͡п̨̀͘͜͞е̶̶̨͟р̷̷ь̴̧̕͡ ͢͜͏̕и̨͜͢х͜͡͏ ̢͢҉̢͘д̢̢͢͞͞в̡̕͝͠о̷е̴͢͠͝

Алек глухо рычит, отталкиваясь локтями от краев бадьи и под плеск хлынувшей на пол воды резко подаваясь вперед. Нет, это невозможно! Как он восстановит справедливость в Верденне, если не в состоянии навести порядок в собственной голове?! "Очень долго" - сказала ему демоница. Очень долго придется учиться контролю над этим чем-бы-это-ни-было. Сколько долго? Что это вообще за голоса? Он не знал. И до сих пор не знал ни конкретных способностей, ни даже имени своей спутницы.

Потому что избегал ее.

Это выходило само собой - стоило появиться малейшей вероятности, что демоница начнет разговор, как он испытывал непреодолимое желание оказаться где-то в другом месте или заняться чем-то, что снизит эту вероятность до нуля. И дело было не в том, что он не хотел обсуждать с ней контракт. Напротив, обсуждение должно было состояться. Без этого Александр не смог бы долго оставаться с ней наедине, зная, что подписался на большее, чем соседство. Но как заговорить о таком? И как реагировать, если она первой потеряет терпение?

Головная боль, не отпускавшая до самого приезда в "Васильки", держала его внимание на коротком поводке, позволяя концентрироваться лишь на самом важном. Он мог бы (возможно стоило бы) обмануться, решив, что демоница, временно довольствуясь заключением контракта, выжидает, давая ему возможность прийти в себя после пережитого. Да, она несомненно выжидала. Но пересекаясь с ней взглядом, Александр неизменно видел и ее улыбку. Приглашающую. Предвкушающую. Затаенно голодную.

Но ни разу она не заговорила о сделке. Хоть у нее была возможность - ситуация, да и гордость не позволяли Алеку попросту сбегать от своей спутницы. Во всяком случае, достаточно быстро. И тем не менее, она лишь улыбалась.

Зараза! Она делает это специально!

Он раздраженно выдыхает сквозь зубы. Все равно это его вина - демоница вольна оттягивать разговор сколько угодно или пока голод не прижмет. Александр же теперь, оставшись в одиночестве, не может обдумывать планы без фактов, зато с непрестанно поступающей в голову ненужной информацией от неизвестных голосов.

Но по крайней мере, он не видит этой улыбки.

Он снова откидывается на бортик, прикрывая глаза и чувствуя себя самую малость умиротворенно. Кажется ему удалось найти временный, топкий, но доступный островок спокойствия.

Сзади негромко скрипит дверь. Алек скрипит зубами.

- Я же сказал, что сам позову, если понадобится помощь.

Отредактировано Alexander Moretti (2019-02-26 22:11:33)

Поделиться32019-03-05 20:58:46

Автор: Olivia [x]
Гость

Последние сутки были для паучихи одним мигом. Время пролетело крайне незаметно. Но разумеется для Александра все было по другому. Возможно стоило бы показать свою человечность и пострадать вместе с ним, попереживать за него, но… какой смысл? Она - не собирается страдать, он - знает, что она бездушное проявление зла. Да и сама Лия считала, что Алексу сейчас пригодится время наедине или в компании кого-то другого, чем ее сопереживающие вздохи под боком. Во всяком случае Моретти вел себя так будто мечтал оказаться на другом конце континента. Но при этом к его ноге приковано мучительно тяжелое ядро заключенного и он просто не может покинуть свое нынешнее место пребывания. Чувствовать себя ядром конечно было мало приятно для Лии. Тем паче что ее внешность была довольно привлекательной и в некоторых случаях мужчины не отказывались провести с ней ночь… а в большинстве просто умоляли об этом. Но для Алекса кажется даже возможность, что Лия начнет его снова целовать - была хуже смерти. Или может быть он опасался говорить об их сделке? Во всяком случае доблестный бывший капитан стражи отворачивался от Лии всю дорогу с завидным упорством… И хотя Лия была достаточно разумной, чтобы не воспринимать все это как поддразнивание, но… все равно чувствовала себя раздразненной.

Она прекрасно помнила, как во время пути Александр отнял поводья и сел сам править повозкой, хотя был далеко не в лучшем состоянии для этого. Он вероятно считал, что, как мужчина, не может позволить женщине заниматься “тяжелой работой”. Ха!.. Смешно. Это было совершенно лишним рыцарством. Но тем не менее Лия не стала спорить и просто мягко подчинилась. Потому что для нее было важно психологическое здоровье избранного. А для избранного важно было сохранять контроль. Скажи она тогда, что могла бы и понести телегу или пролевитировать ее и Александр Моретти мог с легкостью потерять самообладание. Даже если бы на его лице не дрогнул ни один мускул. На самом деле и это было забавным. Лия не уставала поражаться эмоциональности спутника… при отсутствии этой самой эмоциональности. Это конечно парадоксально, но так и есть: Александр мог казаться отстраненным и невозмутимым, но при этом он постоянно был то возмущен, то раздражен, то удивлен, то настороже, то смущен, то возбужден и так далее. И весь этот спектр эмоций, смешанных в один ароматный коктейль будил в Лие аппетит, как пробуждает его хорошо подобранный аперитив. И она улыбается… не может сдержать улыбки, когда наблюдает за ним. А его напряжение заставляет ее улыбаться еще шире. Предвкушающе. С голодом…

Но тем не менее Лия все же была человечна. Дала мужчине возможность выспаться. А с утра расщедрилась на предложение принять ванну, поскольку это было явно необходимо. Сама Лия удаляется распорядиться об одежде, еде, обмене повозки на лошадей и прочих мелочах, о которых Александр сейчас не должен думать. Но что же она видит когда возвращается? У двери комнаты Алекса стоит вздыхающая служанка. Ее корсаж расстегнут и из под бесстыдно приспущенной сорочки выглядывают соблазнительно две половинки молочно белых грудей, едва не открывая соски. Румяные щеки явно раскраснелись не только от жара… и это почему-то вызывает раздражение. В походке Лии появляется та резкость, которую она обычно не демонстрирует. И когда она встает над служанкой, то кажется выше и сильнее, чем на самом деле. Несколько секунд фиолетовые глаза измеряют наглую дуру глазами, пока та недоуменно хлопает глазами, не понимая, что может понадобиться знатной даме от ее сына во время принятия ванны. Но Лия уже протянула руку, видя как расширяются от инстинктивного страха глаза служанки и железная хватка, что стискивает ее горло совсем не похожа на женскую. Коридор заполняет вкусный запах страха, пришедший на смену возбуждению. Пальцы Лии опускаются вниз и начинают задирать подол грубого платья, не обращая внимания на попытки сопротивления. Паучиха чувствует, как отбивается служанка, но пальцы на горле не дают ей закричать, а попытки сопротивляться лишь подогревают злорадное желание унизить ее. Скользнув под подол, пальцы шарят по бедрам, скользя к развилке между ног. Но глаза продолжают держать глаза служанки. Наслаждаться искаженным и не понимающим взглядом. А затем пальцы проникают между ног глубже и касаются мягкого, упругого, влажного… и тогда Лия извлекает их, поднимает на уровень глаз служанки, разводя пальцы так, что между ними протянулись влажные ниточки смазки. Ее губы шепчут в перепуганное и обескураженное лицо: “Никогда больше”. И хотя по лицу служанки видно, что она не понимает, Лия не сомневается, что спустя время до нее дойдет. А потому разжимает пальцы и невозмутимо наблюдает за тем как кашляет служанка, упав на колени и держась за горло с наливающимися цветом синяками. Паучиха наклонившись, вытирает пальцы о ее волосы. Потом брезгливо сбрасывает с носка туфли подол ее платья и уже громче добавляет к уже сказанному, а в голосе звучит сталь, властность, угроза… в общем все то, что заставляет простое крестьянское сердце трепетать: “Молчи или пожалеешь. Я не буду такой доброй дважды”. И не дожидаясь того, чтобы служанка ушла, спокойно и с достоинством обходит ее. И чувствует только удовлетворение.

- Я же сказал, что сам позову, если понадобится помощь.

Она появляется в дверях, лаская тонкими пальцами деревянный косяк, а другой удерживая дверь распахнутой. Перед глазами мускулистые плечи, смуглая кожа по которой стекают капельки пота… и она хочет пройтись языком вдоль позвоночника. Хочет ощутить, как это тело вздрогнет от неожиданного прикосновения, а крепкие мышцы напрягутся под ее жадными пальцами. И это… возбуждает. Туфли сами собой летят на пол и толстый ковер приглушает звук падения. Босые ноги неслышно ступают по полу, ее тело само движется танцующей походкой. Пальцы сжимают края бадьи, упираются в края и она наклоняется к нему. Как раз тогда, когда он оглядывается... и их глаза наконец-то встречаются дольше, чем на несколько секунд. Взгляд фиолетовых глаз, в которых цвет постепенно растворяется, переходя в прозрачность, поглощает взгляд карих глаз, когда губы ловят вздох, словно отнимая возможность дышать. Метнувшись, пальцы мгновенно оказываются на его челюсти, уже не давая отвернуться и ласкающе поглаживая, когда мягкие губы соприкасаются с твердыми, сомкнутыми губами. Наконец опустив длинные, словно опахала, ресницы и прикрыв обнажающий взгляд аметистовых глаз, Лия сосредотачивается на своих ощущениях. Губы нежно скользят по его недоступным губам, не претендуя на нечто большее и словно в насмешку наслаждаясь тем, что есть… как будто гедонист смеется над аскетом. И когда она наконец отстраняется с улыбкой, а он отводит глаза. Она снова улыбается, ей нравится его смущение. Но останавливаться на этом было бы настоящим преступлением. Паучиха обходит бадью, а затем переступив ногами и изогнувшись соблазнительно - не столько для Александра, сколько для самой себя выражая свое удовольствие от происходящего - и замедлено облизнув карминовые губы, в действительности с трудом сдерживая жадное желание попробовать то, что видит. Обнаженный торс уходит под мыльную воду в бадье. По твердым мышцам груди и крутым плечам сползают капли не то воды, не то пота от жары. Выражение лица не менее неподражаемо, чем он сам. Словно последняя баррикада на которой он будет стоять до конца, до самой смерти. Хорош… слишком хорош. Эта готовность умереть, но не позволить большего так явно читается на его лице, что по внутренней стороне ее бедра сползает первая капля. А пальцы вцепляются в подол платья. И начинают тащить его вверх, задирая все выше и выше, пока не показались колени. Потом она легко и соблазнительно переступает одной ногой бортик бадьи поставив ступню точно между ног Алекса… достаточно близко, чтобы он мог это почувствовать. Пальцы находят на столике мягкую губку и вместе с движением руки, погружающей губку в воду, Лия наклоняется к Александру, демонстрируя ему все, что он хотел бы рассмотреть ниже ее ключиц. Затем пальцы вжимают наполненную водой губку в левую сторону его груди и начинает нежно водить ей по коже, наклоняясь к его уху, прошептав над ним:

- Надеюсь ты не ждал кого-то еще… Я уже отпустила служанку.

Поделиться42019-03-08 17:03:55

Автор: Alexander Moretti [x]
Гость

Ответа он не получает. Единственный звук скрадывает ковер, но Александр догадывается, что это - обувь, полетевшая на пол. Никакая это не служанка. К нему заявилась сама демоница - кто еще станет вести себя так по-хозяйски?

Алек ждет, что она наконец заговорит, но демоница молчит, скорее всего, сокращая расстояние между ними. И он тоже молчит, еще не успев определиться с тем, что ей сказать, оборачивается лишь когда чувствует ее присутствие совсем рядом. Откуда узнал, не понять - то ли интуиция, то ли сказывается новообретенная связь. Оба варианта плохи - ему претит мысль о том, что и демоница сможет его как-то чувствовать, зато очень хочется списать на одно из последствий сделки побежавшие по коже мурашки.

Она снова позволяет себе то, что для Александра всегда было лишним. Он должен бы считать ее тонкие пальцы, не позволяющие отстраниться, прутьями клетки. Но когда они с обманчивой мягкостью ласкают напряженную челюсть - не выходит. А потом это ощущение вовсе теряется на фоне поцелуя. Алек инстинктивно сжимает губы на выдохе, осевшем жаром на чужих губах. Он не собирался отстраняться. Но и отвечать не обязан. По телу пробегает искра и подостывшая вода кажется горячее, особенно когда он противится желанию разомкнуть губы, но это ничего не значит. И чтобы демоница понимала это, он смотрит только в ее глаза, даже когда она скрывает их, опуская ресницы, в отсвете тут же окрасившиеся фиолетовым. Но она ничего и не требует, а отстранившись, улыбается ему, улыбается так, словно он допустил где-то ошибку, поддался соблазну, дав ей повод для насмешки. Это невозможно - и все же сомнение просачивается сквозь брешь в его уверенности и Алек отводит взгляд. Всего на миг, тут же возвращая его к довольной собой демонице, пока она, выпрямившись, обходит бадью.

Кренящееся к горизонту солнце просвечивает рыжиной сквозь запотевшие стекла и в комнате еще достаточно светло. Закат заревом отливает в гладких волосах, в мерцающем черном платье демоницы. В антураже комнаты - кругом дерево, в гладко обтесанных досках, в кровати, щедро застеленной шкурами, в той же бадье - она кажется чужой, словно и правда вынырнула из тени, изгибаясь призрачным силуэтом. Мощеные улицы Верденны с россыпью столь же загадочно мерцающих мозаик подходят ей куда больше. Но когда она задирает подол своего платья, переступая через край бадьи и против его воли приковав взгляд к изящной щиколотке, то вмиг теряет свою эфемерность. В воспоминаниях Алека вспыхивает недавний момент, когда демоница казалась ему такой же чувственно-настоящей, и он с досадой ощущает, как полыхнул румянец, разливаясь по скулам, а тело ожидаемо реагирует на близость. Он торопливо поднимает взгляд, вынужденно пройдясь им по обнаженным до колена ногам и выше. Женщина тянет ткань так, что оно отчетливо облегает и широкие бедра, но он уже не задерживает взгляд ни на них, ни на вырезе платья, снова уставившись ей в глаза, а когда она подалась ближе, зашептав на ухо - через ее плечо. То, что ниже, по-прежнему видно краем глаз - как некстати она наклонилась, - будоража память и воображение, и взгляд так и норовит затянуть дымкой, которую она несомненно заметит.

Это по-прежнему ничего не значит.

Теперь слова приходят сами собой:
- Вот и отлично. Нам нужно поговорить, - голос Моретти - резкий, слегка надтреснутый и царапающий всеми острыми краями, уже не хриплый, как тогда, в темнице, но теперь эффект усиливает сухость в горле.

- Во-первых - как тебя зовут? - раз есть во-первых - будет и во-вторых. И в-третьих, и в-четвертых... у Алека много вопросов. Ему мнится, начни он с перечисления - и демоница уж точно поймет, что он не намерен отвлекаться.

Но ее улыбка не меркнет.

Ничего удивительного. Алек делает паузу, смиряясь с тем, что весь разговор будет проходить под эгидой бесстыдства. Его нервируют прикосновения губкой, такие бесполезные для процесса мытья, что при всем желании нельзя усомниться в истинных мотивах демоницы. Но как и с поцелуем - он не пытается ее остановить. Стоит привыкнуть к этим выходкам, хотя бы для того, чтобы ее последующие попытки вывести из равновесия не увенчались успехом.

- Во-вторых, - его тон остается прежним, деловым, разве что более терпеливым, чем в прошлой его жизни. Все же перед ним не стражница-подчиненная, - я "подписал" - при слове "подписал" он неодобрительно кривит губы, не преминув подчеркнуть свое отношение к ее методам, - с тобой контракт. Сама понимаешь, почему я согласился так быстро. Но мне нужны объяснения. Что именно от меня требуется?

При мысли о том, что демоница сейчас заявит "а вот что!" и вконец распустит руки, он чувствует волну протеста, и мышцы под ее пальцами непроизвольно напрягаются, как и все тело. Как бы не так. Сначала ответы.

Отредактировано Alexander Moretti (2019-03-08 17:04:54)

Поделиться52019-04-01 08:36:17

Автор: Olivia [x]
Гость

Напрягается сильное тело и Лия закусывает губу от вожделения, ощущая что каждое ее движение заставляет его реагировать. Влажные блестящие изгибы и рельефы заставляют ее сердце биться чаще, более страстно и предвкушающе. Это возбуждает. Она хочет прямо сейчас. Ее тело прогибается, склоняясь все сильнее и сильнее, глубокий вырез платья опускается так низко, что грудь натягивает ткань… но паучиха всего лишь опускает губку в воду. Правда совсем рядом с чреслами. Даже касаясь его бедра. И улыбаясь так провокационно, понимающе, что уже одной улыбки было бы достаточно, чтобы смутить. Ее вид не обещает ответов. Но Лия уже решила, что не собирается отмалчиваться. Разве есть что-то предосудительное в том, чтобы получить какие-то объяснения? В конце концов, они теперь связаны. До самой его смерти. Паучиху даже не смутил резкий тон Александра. Напротив его тембр она находила очень привлекательным, даже сексуальным… В его изломанной грубости и холодности звучало то непостижимое притяжение, какое люди испытывают глядя на грани поблескивающего льда. Лед может быть острым и ничего не стоящим… и когда он тает - останется пустота. Но людей притягивает его блеск на солнце, красота его твердых величественных массивов. Они путают его с драгоценностями. Забывая, что лед может ранить и обжигать…

- Меня знают под разными именами, дорогой, - низкий грудной голос звучит приятным мурлыканьем, от которого бегут по телу мурашки, - Но ты зови меня Лия.

В ее движениях нет ничего невинного, хотя и ничего откровенного. Двигаясь, как змея, что собралась загипнотизировать заклинателя, она изгибается плавно, перетекающе, словно в ее теле вовсе нет твердых костей и оно сплошь состоит из приятных взгляду округлостей, изгибов, впадинок… И это еще одна ловушка. Потому что когда взгляд начал наслаждаться, то голову уже не покинут мысли о том, чтобы проверить всю эту мягкость и упругость на ощупь. Тонкие, изящные пальцы ласково водят мокрой губкой по сильной, широкой груди, смачивают губку вновь и вновь начинают этот круговой танец поглаживаний и ласк.

- Что же до контракта… то и здесь все очень просто. Мне от тебя нужны… отношения, Александр. Ты будешь моим. Я буду твоей. И буду отдаваться тебе всякий раз, когда захочу чтобы ты взял меня. Возможно я рожу от тебя ребенка. Одного или двух.

Голос источает сладкий, успокаивающий яд, парализующий и растекающийся по телу. Теперь ее колено между его ног, но он не сразу это заметит, пока она прижимается к его груди и упругая грудь сжимается между их телами дразнящей мягкостью, покалывая острой твердостью сосков. Паучиха тихо и хрипло смеется… а по воде мерцающей мглой расплывается ее платье, словно со дна бадьи поднимается первозданная тьма, окутывая все вокруг. Закатный свет за окном меркнет, погружая этот мир в сумерки и ее смех затихает в сгущающейся темноте, наполненной горячими, пряными запахами трав и цветов. В темноте она слышит как тяжело и жарко его дыхание. Ей кажется что она слилась с ним, с бадьей превратившись в центр вселенной. И может даже ощутить как его пальцы впиваются в края деревянной бадьи, угрожая сломать ее: настолько он сдерживается. Но от чего? Так сложно разобраться в его чувствах… Он хочет сдавить ее шею, впиваться в нее пальцами до лиловых, а потом и мертвенно черных синяков, давить пока в ее мертвом горле не застынут даже хрипы. Он хочет сжать ее платье, эту тонкую материю и разорвать ее, как разрывают упаковку на подарке, желая посмотреть что внутри. Он хочет освободиться, выйти из ванной, уйти из этой таверны, подальше от нее, подальше от этой реальности, что настигла его так неожиданно. И все это сразу, одновременно… сейчас!.. Но Александр не двигается. Сильное тело все так же напряженно. Все так же возбуждает… И начав ласкать губкой его живот и бедра под водой, паучиха, как завороженная, тянется к этим твердым суровым губам, чтобы еще раз попробовать их на вкус.

Длинные, подрагивающие ресницы покорно опущены, скрывая непокорный, слишком знающий и слишком смущающий взгляд. Точеное, с лепными скулами лицо выглядит нежным и зовущим, горит легким смущением и карминовые губы приглашающе раскрыты. Для него одного. Лия верит, потому что никто еще не устоял перед искушением. Ведь устоять - это вовсе не подвиг. А великая потеря. Одна из множества потерь, что пережил Александр Моретти. И ему не потянуть еще одну.

- Александр…. - искусительный шепот ласкает слух, а мягкие губы ласкают уголок рта, и голос ее - звучавший раньше властно и спокойно - теперь переливается мелодичными, низкими нотами, с чувственной от вожделения хрипотцой, - Ты мое сокровище… мое все… Ты не должен думать о земных мелочах, ведь у тебя и так будет все. Если захочешь могущества - я дам его тебе. Захочешь власти и она станет твоей. Деньги, здоровье, долгая жизнь, всевозможные наслаждения… Ты не будешь ни в чем нуждаться. Только оставайся рядом со мной. Всегда… Навсегда. Думай только обо мне. Желай только меня. Удовлетвори мой голод… и ты получишь все, что пожелаешь. Я подарю тебе властный, могущественный род и наследника мужского пола. Сделаю самым счастливым мужчиной на свете… ах… Александр...

Поглаживания и “мытье” под гладью воды становятся настойчивее. Наконец, ее пальцы касаются его члена одновременно с движением ее губ. Смысл ее движений не в том, чтобы добиться большей откровенности меж ними. Лишь маленькая уловка, чтобы заставить его разомкнуть губы. Один резкий, возмущенный вздох и ее язычок уже внутри, дразняще касается его зубов, скользит развратно по его языку. Она превращает это касание - там, внизу - в легкое, случайное соприкосновение. Овладев губами Александра, паучиха уже не торопится. Ее поцелуй страстный и дразнящий. Опасно игривый, когда она выхватывает у него инициативу и отстраняется, размахивая перед его носом флагом первенства. Это всего лишь игра. Но в каждой игре должен быть свой победитель...

Отредактировано Olivia (2019-04-01 13:39:16)

Поделиться62019-04-01 17:54:52

Автор: Alexander Moretti [x]
Гость

Ее голос певуч и интимно низок, но в названном имени нет этих мурлыкающих переливов, оно проскальзывает по губам непристойной прелюдией к поцелую, и Алек вздрагивает, не сразу осознав, что это иллюзия, надуманная им самим – ведь он даже не повторил имени. А демоница, назвавшись, снова мурлычет кошкой, чуть ли не трется о него, словно нашла куст котовника. Только вместо гладкой шерсти – губка, мягко скользящая по коже.

Он не собирается ее гладить, даже взглядом. Вовсе бы отвернулся, сбрасывая оцепенение, наколдованное отблесками уходящего дня на обнаженной коже, но в этом пропадает необходимость – демоница тесно прижимается к нему. В их близости нет той сумбурной лихорадочности объятий в темнице, которая позволила бы проигнорировать упругие формы и чужую похоть, но хоть в теле, в голове разгорается пожар, мысли Александра огнеупорны. И он не позволяет себе забыть о разговоре. Ответ Лии подтвердил то, что он уже знает. Знает – и все равно до боли в пальцах стискивает края бадьи, сам не понимая, что именно тому причина. Меньше всего на свете ему хочется быть пожизненно связанным почти что брачными узами с кем-то вроде этой женщины. Больше всего на свете он желает признать, что не каменный, дать себе волю и избавить демоницу и от платья, и от губки, и от возможности наигранно скрывать свои истинные мотивы… Нет, нет – это не его помыслы. И Лия только убеждает в этом, смеясь тихо и остро, прямо по нервам. Ему, растревоженному своими желаниями и нежеланием с ними мириться, хочется возразить на этот болезненный смех, а лучше – оборвать его, как-то особенно ощутимо для источника тревог.

Единственное, что он делает – упирается спиной в край бадьи в бесплодной попытке разорвать контакт. И сжимает губы, словно у него собираются выведать государственную тайну, когда женщина подается ближе. Но она уже не смотрит на Александра – с мнимой покорностью опустила ресницы, вызывая иррациональное желание провести ладонью по щеке, поднять голову, чтобы снова пересечься взглядами…

Нет. Он закрывает глаза и тьма, обступившая со всех сторон, касающаяся ног там, где вода волнует складки платья, служащая издевкой, а не преградой выше, у груди, просачивающаяся в мысли, выталкивая на поверхности рассудка лишь те, что связаны с демоницей… превращается в обычную темноту. Ядом журчащий по губам полушепот теряет часть своих чар, давая возможность сосредоточиться на смысле произносимого. Помеха для Лии – посулы не трогают, условия звучат слишком расплывчато, Алек было распахивает глаза, собираясь указать на это – и по теперь уже устремленному на него взгляду понимает, что демоница что-то задумала. Слишком поздно – касание обжигает в остывшей воде, вырывая изумленный вздох, которого она добивалась.

Он не зря сравнивает ее с ядом, и сейчас, когда ее язык касается раскрытых губ, скользит между ними, провоцируя дерзкими прикосновениями, это особенно заметно. Его первый порыв – оттолкнуть. Но он не делает этого, и вовсе не потому, что его сдерживает договор. Демоница травит своей близостью, дурманит рассудок так, что он мог бы хоть на мгновение забыть о ледяных ветвях сдержанности, пронизывающих всю его душу. Вернуть инициативу, глуша ее коварство жестким напором, дать волю рукам и прикасаться самому, воздавая за самонадеянные ласки. И все же ей не заставить его ответить. Понимает ли она это, когда отстраняется, или лишь делает передышку?

В ее взгляде, в изгибе губ – торжество. Бесит. Это читается в его глазах – и в резкости, с какой он опускает руку, сдавливая хрупкие пальцы и заставляя выронить губку. Рывок – и ее рука уже не в воде, а Алек, выпрямившись, теперь нависает над женщиной.

Он начнет с конца ее речи. Самого абсурдного и потому нуждающегося в немедленном прояснении.

- Я похож на того, кому нужно «счастье»? – он смотрит на Лию, всем своим видом давая понять – таким вещам не место в его мире. Ее это не впечатляет, как, должно быть, не впечатлят и прочие доводы, но он упрямо поясняет, все так же держа ее за руку и склоняясь ниже, как недавно это делала сама демоница:
- Поиски счастья – удел бездельников и пустозвонов. Что нужно мне, я сказал еще в городе. Сила, богатство, власть – лишь инструменты и, соответственно, принесут мне удовлетворение только если будут способствовать достижению этой цели. Напоминаю, ты обязалась помочь мне. А значит, это ты должна оставаться рядом со мной – он машинально указывает пальцем вниз, подразумевая место рядом с собой. Выглядело бы эффектнее, будь они в ином положении и хотя бы немного подальше друг от друга. Сейчас же демоница все еще прижимается к нему – вернее, это он вынуждает ее прижиматься, вдавливаясь упругой грудью в твердые мышцы его груди, и жест выглядит двусмысленным, но Александр этого не замечает.

- Тебе нужен секс. – это вопрос, но он говорит утвердительно, отказываясь рассматривать варианты, требующие нечто большее. – Ты его получишь – только скажи. Прямо. Я не понимаю намеков. Отношения – деловые. И никаких детей, пока я не получу свое – наследники-полудемоны будут только мешать.

Бросив последнюю фразу, он откидывается назад, выпустив чужую руку, и, щурясь, оглядывается, только сейчас осознавая, что становится все труднее различать в окружении что-либо кроме мерцающих ядовитых звезд в глазах демоницы. Уже стемнело, а идиотка-служанка, снабжавшая его массой бесполезной информации, не удосужилась позаботиться об освещении до того, как его терпение закончилось.

Его взгляд возвращается к Лие:
- Ты мне с мытьем помочь решила? Тогда зажги свечи, – демоница не проявляет энтузиазма и он напоминает, - Своей магией. Ты ведь можешь.

Снова нет. То ли это месть за что-то из сказанного, то ли ей это кажется забавным. Алек удерживает себя от того, чтобы дернуть бровью, и молча отстраняет женщину, сам поднимаясь на ноги и перешагивая через край бадьи, избежав любых соприкосновений с Лией. Полотенце он берет только для того, чтобы вытереть руки, нимало не смущенный своим видом. Вернее, это безусловно смущает, но лицо Алека не выражает ничего кроме раздражения. Он и правда так недоволен, что стыд его не волнует, пока он, взяв с подоконника огниво, обходит свечи, поочередно зажигая их. Больше того – он намеренно избавляется от малейших признаков стеснения в движениях – рельеф мускулов под кожей все так же заметен, но в них нет напряжения. Почти нет. Без воды заметно прохладнее, но возбуждение, вызванное Лией, никуда не делось. Но она ведь и так все знала.

Александр возвращается к бадье, только сейчас обратив внимание на то, что при понизившемся уровне воды демоница получила возможность покрасоваться перед ним платьем в облипку.

Все. Еще. Все равно.

Он наклоняется к Лие, упираясь руками – кожа еще блестит от локтей до плеч каплями влаги, - в края бадьи.

- Хреновая из тебя помощница. – это не совсем правда, благодаря демонице он жив и не лишен бытовых удобств, но такие уточнения превратят выговор в полумеры, поэтому Алек не считается с деталями и его карие глаза блестят такой твердой сталью, словно Лия перешла все мыслимые и немыслимые границы.

Еще ниже. Он подавляет рефлекс убрать назад подсохшую прядь, упавшую на лоб. Они слишком близко друг к другу, почти соприкасаются губами, но Алек умеет выглядеть так, словно нарушитель личных границ будет немедля казнен. Это может только раздразнить демоницу, но по крайне мере она будет знать, что ее чары на него не подействовали.

- Я собирался мыться и пока что результат далеко от желаемого. А времени прошло немало. Думаешь, ты такая горячая, что вода не покажется остывшей? – он невольно краснеет, потому что рядом с ней действительно было жарче, чем когда температурой вода была близка к кипятку. Но эти мысли не отражаются даже во взгляде, а Александр – резонно, конечно же, а не из подсознательного стремления забыть об этом – меняет тему.

Подняв одну руку, он указывает пальцем на свой висок:

- Возвращаясь к вопросам. В-третьих. Что это? Голоса, которые я слышу.

Отредактировано Alexander Moretti (2019-04-01 17:59:15)

Тема закрыта

Страница: 1