Ах, вызов! Или блеклое его подобие. Даже так, это уже было чем-то достойным хотя бы малой доли его интереса, пусть и сказанное девчонкой Изунья воспринимал не иначе как наивную глупость. Он неторопливо поднимает голову со своего кулака и пренебрежение во взгляде, что был направлен на отважную героиню, сменилось подобием вялого раздражения и признанием того, что с ним разговаривает некто больше ничтожного червя. На герцога так он не смотрел с самого их знакомства и ни за что бы Тида не оказал ему такой чести.

- Люди всегда, во все времена, находили причину убивать друг друга, - ровным тоном, ни в коем случае не повышая голоса сверх меры, отвечает мужчина, в то же время стукнув пальцем по бокалу, намекая прислуги наполнить его снова. - Подавать уважаемому гостю собачью мочу на стол одна из них, но не самая малая. Война же просто массовое убийство, которое захлестывает еще и сотни, если не тысячи, жизней тех, кто к данной причине не имеет никакого отношения. Однако ли способен наш герцог пойти на такое?

- Я не... - герцог Дорсетский осмеливается таки открыть рот, чтобы вставить свое слово, но Изунья тут же грубо перебивает его.

- Конечно же нет, - лидер наемников отмахивается от прислуги, когда та заканчивает наполнять его бокал. - Для этого ведь ему нужны люди, готовые сражаться и умирать за него. Но как же их достать? Что же, тут есть два пути.
Внезапно, Тида поднимается со своего места, поднимая тот самый бокал, и медленным размеренным шагом начинает двигаться к герцогу, огибая стол.

- Первый самый простой: родиться с привилегиями, которые изначально включают в себя хоть какое-то войско. При этом, как правило, ты сразу и получаешь право посылать его на смерть, - чужую или их собственную, - по своим мелким эгоистичным целям, а они не могут отказать. Как это сейчас называют? Верность короне, да. Пока ты сидишь на одном месте и страдаешь от безделья, они проливают кровь и гибнут за тебя. Нашему герцогу это было бы удобнее всего, верно?
Тут он приблизился к молодому человеку, который продолжал сидеть и на этот раз смотрел прямо в глаза Изунье, не отводя взгляда. Видимо хоть какая-то гордость в нем пробудилась, но сейчас она была подобна сухой ветке, которую можно было легко надломить. В нем все еще не было настоящей силы.

- Но с этим ему не очень повезло, так как от отца ему достались лишь бедные земли и небольшое состояние, которое ему пришлось потратить на нас. Однако, даже несмотря на то, что Белые Лезвия защищают его дом за него же, он всё еще недоволен, всё еще осмеливается скулить и ныть. Что же, бесполезные слизняки только и способны, что беспрестанно жаловаться. Даже когда у них нет на это права. А знаете у кого есть? - тут Тида обращается напрямую к Алисии, что сидела рядом с герцогом. - Те, кто обладают волей. Те, кто не молчат, пока их поливают грязью в их же доме, давая страху поглотить себя. Те, кто владеют настоящей силой. Вокруг таких людей армии собираются сами собой. Но способен ли наш герцог стать кем-то таким?

Изунья опускает взгляд на Дорсетского, и в нем четко и ясно читалось требование подняться и дать отпор. Большинство присутствующих замерло на месте, боясь даже вздохнуть, пока единственный офицер наемнического отряда на этом ужине продолжал жадно поглощать свою порцию, даже не обращая на происходящее внимания. На несколько мгновений Тида увидел что-то в глазах молодого аристократа, нечто большее, чем он ожидал. Не глупая инфантильная гордыня, которую можно было без труда сломить, но что-то по-настоящему стоящее. Однако, к сожалению, эта искра прогорела недолго, прежде чем безвозвратно потухнуть, после чего герцог постыдно опускает голову, не говоря ни слова. Он не решился бросить вызов.

- Так я и думал, - выцедив в эти несколько слов столько яда, сколько он мог, Изунья переворачивает бокал с вином прямо над Дорсетским, выливая содержимая ему на голову. Тот не осмеливается поднять голос вновь. - Ничтожество.