РОБИН |
Раса/возраст: Статус, занятость: Место рождения: Особенности внешности: |
|
О Г Е Р О Е |
Робин жила, живет, да и помрет, наверное, в бедности. Мать у нее была той еще артисткой - родилась в Аортэне и сбежала сразу, как ей стукнуло сорок. Сорок для эльфов - всё равно что двадцать для человеков, и для своих родичей она была еще совсем дурехой. Дурехой с причудой: говорила, мол, не любит свой народ и презирает его, что он черствый и высокомерный, слишком идеальный, и оттого оторванный от живого мира. Живой мир для нее был - люди. Люди были глупыми, смешными, без причины добрыми и без причины жестокими, и в этой передающейся по крови манере ошибаться она и видела великое очарование. А потом набрела на своего самого очаровательного человека - дуралея-разбойника, заблудившегося в эльфских лесах только потому, что не смог разобраться в собственной карте. Он увидел ее и уже представил: вот она, прекрасная и белокурая, ведет его по зеленым рощам, рассказывает о чудесах своей земли, его покоряет ее кротость и возвышенность... а эльфийка, узнав о его горе, захохотала так звонко и с удовольствием (даже прихрюкнула), что с деревьев разлетелись все птицы.
И эльфийка предложила сделку: она выведет разбойника из леса, а он покажет ей человеческий город. Любой. На самом деле, чем меньше и захолустнее - тем лучше.
«Мне батя рассказывал, что она его выпроводила, а он ее отвел в какое-то село, в котором пил однажды. Там воняет навозом, у людей желтющие зубы, моются они по настроению - короче, совсем не как в Аортэне. Ее всё жутко удивило. Народ-то там грубый, усталый, но зато честный - по самое не хочу. В кабаке ей нажаловались на власть, сдохших бог весть от чего коров, налоги и геморрой. Потом заметили ее уши - начали из-за них ругаться на всех ее родичей в пяти поколениях. Этого мама, наверное, и хотела, раз осталась довольна.»
Так они ходили не один, не два - раз, пожалуй, тридцать, и чем дальше, тем жестче отчитывали Робинову матушку ее же родители. Ей до их наставлений дела - круглая цифра без палочки; у нее была мечта, и эта мечта грела ее в самые лютые зимние ночи, проведенные в убогоньком шалаше вместе с ее вором. Мечта жить в грязи, жить с ним. Да, она полюбила его - жулика, пройдоху, безобидного и простодушного, как домашний зверек, а он полюбил ее - рушащую все его ожидания, неожиданную, как икота или снег в мае. Они оба - молодые, еще полные сил и совершенно убежденные, что дальше - счастье, нужно только хорошенько постараться. Просто не будет, но разве просто вообще бывает?
А когда он нашел какую-то заброшенную лачугу в одной из нищих деревень, она просто взяла - и бросила Аортэн, ушла. Со скандалом, но уже без объяснений - всё равно бы ее никто не понял. Он встретил ее в Аортэнском предбаннике, - огромном поле, - налегке, совсем бродяжку без единого человеческого гроша за душой, и они вместе отправились в свой новый дом.
Встретили их прохладно, деревенские судачили: мужик лицом - ворюга, баба его - вообще остроухая, да еще и неженатые. Где это видано? А им соседская мнительность - только смех да забава, выгонять-то их всё равно не за что. От разбоя, конечно, он отказался, и оба они стали жить честно. Она - охотница, он - пахарь. Как все - возделывали землю на пашнях, растили свой огород, терпели скромность быта и видели в ней большую радость, чем в любой роскоши. И уже спустя год подумали: отчего же не поделиться своей радостью с еще одной душой?
Ну а дальше, как положено - маленькая люлька, смешно и грубо вырезанные игрушки, грязные пеленки. И Робин. Робин - крошечная мартышка, по-волчьи жадная до молока и вечно красная то от слез, то от смеха. Она - уже тогда почти точная копия отца, совершенно непохожая на свою родительницу, и оттого безумно ей любимая; мать была от Робин в восторге. Не чая души в своей дочурке, оба они окружили ее лучшим детством, о каком многие только грезили - не деньгами, но искренним пониманием и поддержкой. Робин в их паре сапог была третьей; только научившись говорить, она стала хулиганить, бегать по деревне, как несносный щенок и доставать старших нарочно дурацкими вопросами. Робин таскала котов за хвосты, воровала яблоки с чужих яблонь и часто отправлялась в лесные походы - порой с друзьями, порой - одна, чтобы проверить собственную храбрость. Никому и в голову не приходило ее останавливать. Сами такие были.
В одиннадцать она стала помогать отцу в полях, а в двенадцать, окрепчав, вытянувшись, - выше всех мальчишек в деревне! - напросилась к матери в помощницы. Та, еще у эльфов обученная стрельбе и охоте, выстругала преемнице крепкий лук (такой, что на века), стрелы и вместе с ней гнала по чащам одних лосей, одним кроликам ставила капканы. Робин это ремесло давалось нелегко; она падала, наступала в собственные ловушки, а сколько промазывала, спугивая дичь - не сосчитать. Злилась, кричала, ломала стрелы от обиды, а потом вспоминала материнские слова - нет таланта, есть труд. И трудилась.
«У меня тогда всё было отлично. Игралась себе, прыгала по округе, охотилась - даже не заметила, когда в деревне человек пять перемерло. То ли отравились чем, то ли захворали чем похуже - до сих пор не знаю. Когда их уже поминали, я стояла со всеми, ревела, конечно, но даже не вдумывалась - а почему так? А богачи так же дохнут? А где-то живут по-другому? Кто-то их лечил? А было кому? Потом, сильно потом - вдумалась.»
В семнадцать Робин уже умела выслеживать всякую зверину в окрестностях, знала вкусы и страхи каждой, снимала шкуры и дубила кожи. Взросление внесло свои коррективы - она начала замечать то, что раньше терялось, сливалось с яркими солнечными развлечениями. Робин стала думать - отчего ее деревня так бедна, отчего таких деревень на мили вокруг - штук десять, а где-то далеко, в цветастых Росентауне и Аварине, в каменных дворцах сидят упитанные графы и бароны? Она поименно знала всех соседей, знала, как изнурительна их ежедневная работа, и знала, что большую часть всего крестьянского, взращенного потом и слезами, эти люди вынуждены отдавать хозяевам своих угодий. Даже ее собственная семья едва ли ела мясо, а ведь добывали его в избытке! Робин взрывалась возмущением всем, кто с ней говорил, а они только качали головой - ничего не поделаешь, такова жизнь. Робин по-сапожничьи ругалась, предлагала сверстникам собраться в банду, восстанавливать справедливость - всё без толку. Они слишком боялись, а она слишком давила.
«Предложила дурачью, Павлу и Портии, чтоб я их научила стрелять, как моя мамка, - я же могу! - а они мне: у-у-у, нет, Робин, ты с ума сошла, мы лучше будем прудить по ночам в кровати, чем сделаем дело! Ну я и подумала - зачем они мне такие, если у меня есть сама мамка? Она ж нестареющая, ей уже седьмой десяток пошел, деревенские бабки в этом возрасте мозгами трогаются, а она скачет по лесу ловчее меня. А мне и она сказала, что ничего не выйдет! Это, дескать, хорошее намеренье, да вдвоем мы - или с оравой таких же оболдуев - ничего не изменим, только навлечем на деревню беду. Я обиделась, побесилась неделю - дома не появлялась, ходила по тракту, искала, кого бы там обшманать, а так и не смогла. Успокоилась.
Мать-то и пришла к людям, чтобы жить, как они. Я думала - ей легко говорить. А я считаю, что так никто жить не должен. Несправедливо это. Я не от ейного племени и не от ихнего, человеческого, а со стороны виднее.»
А потом что-то такое случилось - никто не знал, что именно, - но с тамошними краями сталась засуха. Саранча поела все посевы, почва иссохлась, исчезла дичь, и в их земли пришел страшный голод. Всю еду пришлось отдать лорду-наместнику и его соседям - те, ясное дело, умирать не хотели. А в деревнях не осталось ни собак, ни кошек; не осталось новорожденных, не осталось стариков. Ослабленных людей морили болезни, холода и они сами - иные грабили тех, у кого оставалось хоть что-то, а другие и вовсе готовы были на самое отчаянное.
«Я терпела, мать терпела - бывало, за три дня ни крошки в рот не брали. А отец вот не вытерпел. Помню, лицо у него было такое... сине-зеленое, рвало его, еле двигался. Он лежит, она от него - ни на шаг, а я на них смотреть не могу. Утром, когда ему совсем поплохело, я от кого-то услышала, что мельницу в семи милях от нас разграбили - мельникову семью прихлопнули, забрали всю ихнюю муку, хлеб, и всё. Я решила: пойду туда и поищу, может, хоть горбушечку найду в каком-нибудь чулане. Всяко лучше, чем видеть умирающего и сидеть ровно.
Пришла туда с луком, тряслась, боялась - вдруг те головорезы не ушли? Но никого не было. Обрыскала там каждый сраный угол, нашла хлебную краюшку - с плесенью, но уже неплохо. Бате-то нужно было хоть что-то, я думала, и он вытянет.
А когда вернулась, он уже окоченел.
Закопали его в огороде - на кладбище не было места. Если бы ему, если бы всем нам было кому помочь - ничего этого не было бы, поделили бы еду на всех, и на этих богатых уродов, и на таких, как мы, поровну. Но они не любят делиться.»
Лишь спустя несколько месяцев после смерти отца Робин, весной, голод ушел. Сам собой - как начался, так и закончился. Мать сказала ей, что больше не может оставаться в их доме, и ушла так же, как когда-то ушла от эльфов, не сказав ни направления, ни цели. А Робин раз и навсегда уверилась - она была права.
Наперевес с луком и стрелами, она стала ходить из города в город, от села к селу, помогая всем слабым и обделенным - неважно, какова их проблема, Робин старалась решить каждую. Больше она не боялась, и на жестокость отвечала жестокостью - в ней не осталось жалости к тем, кто сам не умеет жалеть. Она научилась слушать и вслушиваться, следить за своими врагами, узнавать худшие их тайны и направлять их против них. У сильных она ворует, нищим - отдает. Ее суд прост и безоправдателен.
«Ты убил кого-то? Ну, получай стрелу в задницу. Изнасиловал? То же самое, только не стрелу. Несправедливо отобрал у кого-то? Прощайся с казенным! Глаз за глаз - отличная штука, мне очень нравится. Потому что я ни хрена не прощаю, я наказываю.»
В своем деле Робин уже больше десяти лет - и, к слову, крайне гордится своей работой. За годы грусть притупилась, и для всех она уже снова стала той веселой, вспыльчивой и бесшабашной собой. Она по-прежнему обожает розыгрыши - не одними же расправами ей заниматься! - ценит хороших знакомых и добра ко всем, кто, по ее мнению, того заслуживает. А таких много - злодеев-то, на самом деле, меньшинство! Робин не доверяет никому, у кого есть власть, Робин знают такие же маргиналы по всему королевству и о Робин помнят те, кому она оказала безвозмездную услугу. Робин уверена, что, случись беда - ей будет, к кому обратиться.
Особенности и умения:
Лучница - да-да, эльфы, луки, очень смешно. Благодаря матери-охотнице обучилась отлично управляться даже с самыми тугими луками, умеет выслеживать дичь. И людей.
Разбойница - тихая, ловкая, юркая, когда нужно. Пролезет куда угодно, - как таракан или крыса какая - а ее и не заметят, если ее только что-нибудь не рассмешит. Слух у нее - не музыкальный, конечно, но подслушивает Робин отменно, а зрение - как у орла. Охотница же.
Принципы - Робин с огромным трудом прощает людям ошибки. Не из области невежества или грубости, а ошибки, вредящие окружающим более материально. Мелкие кражи и воровство по необходимости в эту категорию не входят - она и сама ими промышляет. Она никогда не отказывает нуждающимся, и если до нее доходят вести о чьем-то несчастье (а учитывая то, сколько у нее знакомых, доходят они быстро), она бросает все силы на помощь. Люди у нее делятся на плохих и хороших, и переубеждать ее - дело крайне неблагодарное. Сама живет исключительно скромно, месяцами ходит в одном костюме, не имеет постоянного места жительства, спит под мостами или в поле.
Ввиду воспитания не особо жалует эльфов, живущих в Аортэне.
Популярность - за свою деятельность эльфийка широко известна в узких кругах. Робин знает, кому оказать услугу, чтобы потом запросить помощь, мастерски выведывает секреты не самых умных людей. Она вообще как будто знает все нужное наперед - за что и получила прозвище "Робин-у-стен-есть-уши".
Деревенщина - ни о какой образованности у лучницы и речи быть не может. Она и говорит-то с ошибками, добро отсыпает крепкого словца в любом разговоре и ведет себя крайне вульгарно и развязно - ее не смущает общественное неодобрение, а в некоторых случаях оно ее еще и веселит. Это же просто шалости!
Имя бога-покровителя или отношение к религии в целом:
Верит, и перед каждым новым делом молится Аэну.
Мировоззрение:
Хаотично доброе.
О Б И Г Р О К Е |
Связь с Вами:
Пожелания на игру:
Бить зло по морде, робингудствовать, устраивать анархию. Посмотрим?
Передача GM'у:
Робин - вольная птица, если что - улетит!
Отредактировано Robin (2019-03-21 04:07:11)
