— Мерзавец!

Невысокий мальчишка кричал на весь квартал. Одет он был в импозантный дворянский костюм, но без вычурности, — черный с зелеными вставками, под цвет больших глаз, в которых сейчас дрожали слезы обиды.
— Я вызову тебя на дуэль и нашинкую так, что можно будет мазать на бутерброды!
Голос ребенка выдавал муку не только душевную, но и телесную, а то, как он держался за бок, и свежая ссадина в районе виска выдавали причину этой муки.
— Верни мне мой меч! Подонок, барон Рюзель, слышишь, ты подонок! Ты два подонка — один вставленный в другого. И... и ещё пара поперёк! Я заставлю тебя ответить! И за Айслин, и за грабёж! Верни меч, и бейся как мужчина! Я тебя проткну в первые же два мига честного боя... Нет, я тебе обрежу уши и отпущу живым, только верни мне его!

Барона Брайена Ове, — а это был именно он собственной героической персоной, — редко можно было видеть в таком состоянии. Вывести его из себя было не так-то просто, да и то, мальчик скорее молча хмурился и переводил тему нескладывающегося разговора, избегая конфликтов. Такой уж был характер. Все знакомые знали, что Брай добрый, часто смеется, его было легко полюбить. Но уж если Брайен впадал в ярость, то унаследованная от отца горячая кровь вскипала так, что доставалось всем окружающим. Это на своей шкуре могли прочувствовать и некоторые не в меру спесивые оруженосцы Ордена, и, что случалось куда чаще, послушники и наставники Башни Магов.

Окна особняка, которые уже десять минут казались мёртвыми и глухими, внезапно задрожали. Одно из них открылось.
— Я щас выйду и в бараний рог тя скручу, щенок! — проревел мужчина в форме гвардейца. — Его милость почивать изволит. Не разводи галас!
Невыносимо благоухало розами.
В это время в этом городе эти чертовы розы были везде и цвели на полную. Особенно перед дождем.
Даже это сейчас бесило Брайена.
— Меч отдайте! Бандиты!
— Какой ещё меч, сопляк? Не видали мы никаких мечей! Не-ви-да-ли! — гаркнул гвардеец, выпучив глаза.
— Враньё! — заорал Брайен. — Я заходил в дом — меч был, вышел из кабинета — ножны пустые!
В сердцах мальчик бросил на землю ножны. Действительно от меча. Действительно пустые.

Это стало последней каплей. Солдафон перегнулся через подоконник, пунцовый от прилива крови:
— Да ты никак его милость в воровстве обвинять смеешь? Мы же тя за это без суда повесим, как пса шелудивого! Ишь, чего удумал — хулу непотребную на честных дворян возводить законом не дозволено! Мелкота всякая ещё будет тявкать...
— Я, орки бы вас любили, дворянин! — взвыла упомянутая мелкота.
Камень, брошенный Брайеном, ударился о стену рядом с гвардейцем.
Тот мигом спрятался за раму.
— Ну, всё, кабздец тебе, бунтовщик! — из окна высунулся арбалет, заставивший мальчика мгновенно юркнуть в переулок. Гвардеец довольно приосанился, пригладил усы и закрыл окно. Его миссия была выполнена.

Брайен привалился к пыльной стене с тыла особняка. Он едва не плакал от отчаянья. Потерять главный "рабочий инструмент героя", да еще какой — отцовский меч! Теперь он не может даже подняться по ступеням этого дома "на острие меча", по всем законам дворянской чести неся возмездие за попранное достоинство. Конечно, можно было бы забраться в окно... вот только после того, как его пинками больно и обидно выгнали наружу, сделать это было проблематично. Особенно если окна эти — на втором этаже, а сами этажи выше обычных. Барон Рюзель любил простор, старый пень и козел старый.

Изнутри закипала ярость. Мальчик не умел еще толком контролировать прилив магических сил, но смутно помнил, что это начинает получаться лет в тринадцать. До тринадцати ему оставался один-единственный месяц, хотя по виду этого и не скажешь, — хоть Брай был крепким пареньком, росту ему отчетливо недоставало. Так что скоро... Хотя, может, он помнил что-то не то. На лекциях в Башне Брайен откровенно скучал и слушал вполуха.

Но сейчас ни контролировать, ни сдерживать свои силы ему совсем не хотелось.
А хотелось с одного удара ноги снести этот облепленый розами особняк подчистую.

Отредактировано Briaen Ove (2017-04-12 02:02:00)

— Спасибо, леди, — сказал Брай, принимая булку и удивленно глядя на новую знакомую. Что это за аттракцион невиданной щедрости? — Только если вы от Рюзеля, вы ему, вы ему передайте!.. А или нет, позовите его сюда, я дам ему в нос, вот что... И я... и я...

Вдруг Брай упал на очень кстати стоящую под красивым разлапистым кленом деревянную лавку и неожиданно даже для себя самого разревелся. Слезы текли по щекам. Сила... у него сейчас была сила, от которой мог вздрогуть любой, стоило только постараться... а стоило ли?.. Плечи тряслись. Как он устал спорить, бороться... не хотелось уже ничего, но не хотелось ничего терять... А сам он? Сирота, беглец, потерян, потерян, как плюшевая игрушка неосторожным ребенком...

Да что со мной такое? — разозлился мальчик. Мало того, что как маленький расплакался перед незнакомыми людьми, да еще и леди. Так еще и... вот что это за мысли? Откуда они взялись? Хотелось злиться и разрушать, а вместо этого в течение разума вплетались нотки спокойствия. Брайен не мог утверждать, что они фальшивые. И чего греха таить, подобные мысли не раз его посещали. Но...

Под кленом сидел заплаканный мальчик со сладкой булочкой в руке.
Вокруг кружились в воздухе осыпающиеся лепестки роз.
Представив себе, как вся эта пастораль выглядит со стороны, Брай чуть не разревелся снова, но уже от досады на себя. Следовало взять себя в руки, он все же дворянин.
— И... извините, леди, — сказал он, все еще всхлипывая. — Спасибо. Ваша булочка — именно то, что мне было нужно. Еще и волшебная...
Брай из вежливости откусил немного сдобы, но она оказалась сладкой и вкусной, чего уж там. С удовольствием откусил еще — и тут его посетила неприятная догадка.
— А вы, а вы не из Башни, леди? — осторожно поинтересовался он.

И вдруг понял, что течение магических линий по венам нормализовалось.
Так вот о чем они говорили на лекциях! — невольно подумал мальчик.

Брай задумчиво осмотрелся, прислушиваясь к ощущениям. Судя по этим самым ощущениям, он снова был как новенький, где-то даже и лучше. Все-таки в магии были свои плюсы, — решил он. И почему было не учиться?

— Спасибо, — искренне сказал мальчик, благодаря не только за целительство, но и за то, что никто его за шиворот не поволок обратно в Башню. — И прошу прощения за свое поведение. Не знаю, что на меня нашло. Больше такого не повторится, леди. Меня зовут Брайен, барон Ове.
Минуту назад ревевший под кленом избитый мальчишка куда-то делся. Перед волшебницей стоял юный дворянин, серьезный и чопорный что твой индюк, и это, признаться, выдавало некоторую неестественность. Похоже, мальчик отвык от приемов и этикета, но честно старался соответствовать. Это было, с одной стороны, до невозможности нелепо, но с другой — достаточно мило.
— И я еще, насчет волшебства...
До Брайена вдруг дошло, что о его побеге добрая леди-целитель не в курсе. И он прикусил язык.
— Хотя, это такое. Так вот, Рюзель...

Он нахмурился. Изнутри снова начали подниматься волны злости.
— Тут такое дело, что и слов сразу подходящих не найдешь. Я в Росентауне проездом, то, что тут праздник и розы цветут, просто совпало.
Взглянув на цветущие розы, мальчик слега покраснел.
Сразу стало ясно — не совпало.
— Ну, точнее, не совсем чтобы случайно. Просто красиво тут, и по делам еще.

В последнее время Брай решил уверенно участвовать в финансово-производственных делах семьи. Родственники, в чьих руках находились все финансы и делопроизводство, игре ребенка в настоящего барона не препятствовали, справедливо считая, что ничего путного сделать мальчик не сможет, а набедокурить у него не получится в силу ограниченности возможностей. Однако, они упускали из виду упрямство наследника Ове и его умение учиться, если тому этого очень хотелось.

— И вот, сегодня в, так сказать, гостях у барона Рюзеля, чтоб к нему барабашка из Тени нагрянул, случилось... Случились очень высокие ступени и очень грубые лакеи — причём, к несчастью, одновременно.
Процедив это, Брайен с ненавистью оглянулся на особняк.
— Проклятье... Отец в гробу перевернется, если я вернусь домой без фамильного меча. Мне бы какое-нибудь оружие... Ничего, я буду драться голыми руками, я задушу их... Нет, я залезу в окно и...
Мальчик взял себя в руки, вздохнул и махнул рукой.
— Этот мерзавец назвал мою сестру "бледным цветком провинциального рода"! Представляете? Ладно шут со мной, я переживу его оскорбления, но за такое положено отвечать! Я пришёл потребовать отозвать свои слова назад... и меня подняли на смех. А когда уходил из его кабинета — то хотел было бросить ему вызов, но заметил, что меча нет! Я хотел прорваться назад — но меня не пустили и выкинули наружу! Кто он после этого, кто?! Трус! Вор! И лжец — потому что говорит, что не знает ни о каком мече!

Нахмурив светлые брови, Брайен поднялся с лавки и прошелся взад-вперед.
— Мне уже почти тринадцать, не смотрите, что я невысокий. И я, в конце концов, оруженосец Ордена! И тут такое...