В последнее время Эрис снился один бред. Никаких кошмаров, это, конечно, уже неплохо, но все равно назвать свои сны адекватными волшебница не могла, учитывая, что истории, разворачивающиеся у нее в голове по ночам, были довольно таки вызывающими. Ничего пошлого, ничего ужасного, но сами по себе они выглядели настолько правдоподобными, настолько правдивыми, что, просыпаясь утром и пытаясь прийти в себя, все, что могла сделать Тегуэн, это подумать, что приснилось ей явно что-то увлекательное. То это были прогулки по довольно красивому городу, наполненному шпилями, под руку с мужем, лица которого ,правда, Эрис так и не смогла вспомнить. То пикники на полях вместе с Шион, по крайней мере северянке казалось, что это была Шион. То полеты на гигантском корабле без парусов, прямо по небу, а теперь вот это…
Ступая по земле, поднимая голову вверх, все, о чем могла подумать, северянка, так это о том, как здесь красиво. Она верила до последней частички своего тела в том, что все, что она видит – реально, потому что в рамках сна это действительно было реальностью. И гигантские птицы где-то наверху, и облака, парящие как в вышине, так и на уровне глаз, ближе к горизонту и за тем самым обрывом, за которым островок заканчивался бесконечным голубым небом.
- Отличный вид, однако. - произносит женщина, волосы которой были завязаны в тугой хвост на затылке, поправляя воротник комбинезона, что защищал ее и от холодного ветра, и от каких-то угроз, связанных, скорее, с местной растительностью. Вид действительно был прекрасный, хотя бы потому, что, держась за толстые ветви ивы, раскинувшейся прямо под обрывом, ведущим далеко-далеко вниз, Эрис могла вдоволь наглядеться в голубую бездну, хотя ощущения опасности или страха при взгляде на нее, у нее не появлялось. Напротив, только чувство азарта, что просыпается обычно в исследователях и первопроходцах, что впервые ступили на неизвестную землю.
И этим чувством был пронизан весь сон.
Такое щекочащее ощущение где-то в груди, заставляющее двигаться дальше, делать шаг за шагом, и, опустившись обратно на землю, северянка полностью поддалась ему, сначала ускоряя шаг, пробираясь через дебри, что окружали края островка, а затем уже переходя на бег, когда густая роща ив сменилась золотым полем, по которому гулял теплый ветер, дующий ей в спину. Это были действительно волшебные места, в которых хотелось остаться, но почему-то мысли о том, чтобы провести здесь побольше времени, у менталистки не возникали. Напротив, ей хотелось двигаться вперед, потому как все это было лишь шагом на пути к чему-то большому, чему-то громадному и явно важному. И когда она взошла на небольшой холм, за которым, кажется, был центр этого острова, Эрис наконец-то вспомнила, зачем она здесь.
Он стоял прямо по центру кратера. Величественный, сплавленный из железа, монолит, испещренный царапинами, больше похожий на механизм, выпавший из какого-то колоссального строения, и рухнувший на этот парящий островок, оставляя на нем гигантскую круглую рану.
- Ого… - вырвалось будто само собой, по мере того, как освещенный по ту сторону солнцем колосс заполнял собой все видение долины впереди, привлекая к себе все внимание. И глядя на него, одно за другим, воспоминания, которых раньше не было, появлялись в голове Эрис, подсказывая что ей делать дальше.
Действительно. Ведь это ради упавшего корабля она сюда прибыла. Конечно, выглядел он после своего рандеву с пиратами не очень, но все же, она не его доставать пришла из земли, а только часть груза. Да, части груза было бы достаточно, да и не в грузе было все дело, ведь ей просто надо было его найти. Найти и сказать, что она его нашла. Кому сказать? Как сказать? Это были уже лишние вопросы, на которых ответа пока не было, да он, впрочем, был и не нужен.
Ведь зачем ей действовать, согласно плану, когда она могла сама все рассмотреть. Любопытство, в конце концов, это довольно интересная вещь, и именно она и подгоняла искательницу приключений, спустившуюся с небес на воздушном корабле, чтобы найти такой же упавший корабль. И Эрис точно не хотела, чтобы кто-то раньше нее добрался до него, прежде чем она сама успеет все рассмотреть. Да, ей стоило поторопиться. И если бы не шорох где-то рядом, волшебница бы бегом бросилась к железной башне, судну, что врезалось носом в землю, падая с невероятной высоты, и практически наполовину вошло в почву.
- Кто здесь? -

Удивление, смешанное со счастьем. Честно говоря, Эрис даже не могла точно сказать, как именно она добралась до вкопанного в землю корабля, потому как все ее внимание привлек сначала голос. Знакомый. Крайне подходящий, но вызывающий ряд вопросов, ведь люди, встречающиеся во снах – это обычно те, кого мы знаем. Обычно. По крайней мере Тегуэн часто снились сны про Летис и Шион, про ее родителей, да и про еще кучу народу, и Риеллу в том числе. Единственное, что ее беспокоило, так это то, что в этот раз она чуть-чуть отличалась от других своих появлений. Больше загадок в слове, больше движений, больше голоса, и все же это была она.
Поэтому, вслед за ее появлением, последовала та самая реакция, что казалась Эрис вполне обыденной. Обыденной для сна, по крайней мере, но не для Эрис реальной.
- Ри… Риелла! - радостный визг, перешедший в крайне теплое приветствие и заключение в объятия. Ни скромного поклона, ни улыбки, а нечто куда более теплое, вплоть до того, что в какой-то момент ноги эльфийки оторвались от земли, и лишь потом чуть менее хрупкая на вид северянка опустила ее на землю.
Радость. Много радости, по целому ряду причин, основной из которых был тот факт, что во сне Тегуэн редко думала о том, как себя вести. Она испытывала радость, и этого было достаточно. И она вполне могла ее показать, не заботясь о том, что о ней подумают что-то не то. Потому что это был сон. И она была в нем другим человеком, в другом мире, продиктованном совершенно иными замыслами.
- Тень тебя забери, я так рада тебя видеть – еще раз произносит беловолосая, прижимая еще раз эльфийку к себе, после чего положив руки ей на плечи и вытянув их, отдаляется, широко улыбаясь – Боже, я так соскучилась. -
Только после всех этих действий волна любви и обожания наконец-то стихла, и на смену им пришел минимальный уровень любопытства, что требовался в тех случаях, когда ты постепенно отходишь от радостного осознания случайной встречи, и мозг наконец-то начинает раскочегариваться на полную.
- Ты тоже пришла сюда за Жестянкой? - сон подсказывал места, названия, даже время, которое сейчас было в мире, и вместе с ним и название корабля, что вскопал землю, и обшивку которого Эрис положила руку – Вообще, я хотела его сначала осмотреть изнутри… Составишь компанию? -
Вопрос, заданный с ноткой игривости, повис в воздухе, и вместе сним на лице волшебницы, до этого светившегося от счастья, постепенно начали проявляться черты, присущие скорее недоумению. Будто что-то было не так, и это начинало ее беспокоить. Кажется, она вспоминала, если это слово вообще применимо для человека, который спит, и появление Тенебрис стало причиной логической цепочки, которая рано или поздно должна была привести к не менее логичной мысли, заключающейся в том, что Цветочек спит.
- Погоди. А как ты сюда попала? - щепотка недоверия, будто ход мыслей ушел немного не в ту сторону, и как только этот самый путь завершился, Эрис взглянула на эльфийку уже немного другим взглядом.
Проще всего описать его как “Крайне обеспокоенный”. Потому что в следующую же секунду волшебница сделала медленный ,робкий шаг навстречу колдунье и, чуть нагнувшись, взяла ее за ладони, так, будто боялась, что через мгновение та испарится. Просто пропадет, растворяясь в воздухе, и почему-то напряженный взгляд Цветочка говорил о том, что сейчас это для нее было крайне страшным исходом. Вплоть до того, что она боялась сказать хоть слово, и голос ее заметно дрожал, когда та все же нашла в себе силы задать вопрос, который действительно имел значение, который ее волновал:
- Ты.. Ты же вернулась… - с трудом подбирая слова, спрашивает беловолосая волшебница, стоя будто на пороге состояния, после наступления которого должно было что-то случиться – ..Правда? -
Видимо, для нее это было важно. Действительно важно, понять, что остроухая сейчас останется с ней, а не уйдет своей дорогой, как это было в прошлый раз. Как это было в прошлый раз, с другим человеком, еще до встречи с Риеллой, расставание с которой прошло для Цветочка крайне болезненно. Не то чтобы она это показывала. Не то чтобы она в этом признавалась самой себе, нет. В день их последней встречи все, что смогла сделать Эрис, это передать магичке свои личные записи, с единственной надеждой, что те ей помогут, и, конечно, сказала о том, что в доме в Валхейве, если ей понадобится, она сможет найти и другие такие записи. Это было все, что смогла выжать из себя на тот момент волшебница, хотя сказать она хотела куда больше. Намного больше. И каждый раз, когда во сне та встречала эльфийку, он превращался в кошмарный сон. Не потому, что вдруг появлялся какой-то монстр, или что-то в этом роде, но, скорее, потому, что раз за разом те эмоции, что были скрыты по целому ряду причин, появлялись снова. Вместе с тонной подавленных воспоминаний. Точнее, даже не столько подавленных, сколько тех, о которых Эрис не хотела думать. Не хотела совсем.

Тонкая мембрана между сном и реальностью дрожала от каждого слоа, произнесенного этими двумя. Грезы довольно странно относились к своим гостям, хотя бы потому, что когда пришедшие являлись за какой-то историей, то, в целом, эту самую историю они и переживали. Иногда вполне логичную, неотличимую от материального мира, иногда абсурдную донельзя, с кидающимися тортиками скоморохами и летающими слонами. Но во всех случаях это было абсолютно нормально, абсолютно ожидаемо, ровно до того момента, пока в голове спящего не поселялась мысль,что это действительно сон, а не реальность. И отличить до этого момента их было невозможно.
По этой причине все то, что чувствовала сейчас Эрис, было довольно таки реально для нее. Дуновение ветра, земля под ногами, редкие крики птиц над головой, но, самое главное, теплота рук в  ее руках. Глаза также не врали, перед ней была именно Риелла, и когда та произнесла свою реплику, по щеками Цветочка покатились слезы, что выглядело довольно странно на фоне широкой и крайне счастливой улыбки, которую та не могла себе позволить в обычных обстоятельствах. Вероятно, по этой причине она сейчас не была похожа на себя обычную, ту, что обычно довольно холодно общалась, хоть и с некоторой заботой подбирая реплики и в конечном итоге всегда стараясь помочь. И все же, делала она это всегда сдержанно. Сейчас же о сдержанности не было и речи, потому как волшебница была явно на грани того, чтобы разрыдаться, но в конечно итоге, все же пересилив себя, отпустила одну ладонь эльфы и вытерла свободной рукой лицо, дабы оно не выглядело совсем уж заплаканным.
- Прости, просто… Просто я не думала, что когда-нибудь тебя смогу увидеть, и очень хотела тебе сказать… - начала было волшебница, вытирая слезы, но, подняв голову, снова вернулась к тому жизнерадостному образу, что был в самом начале. Будто она снова разделилась надвое – ту, которая была в этом сне с самого начала, и, кажется, чья работа заключалась в поисках упавших кораблей, и ту, что знала Риеллантею. Потому что это были разные люди, и сон, постепенно раскрывающий и для Тенебрис подробности этого мира, мелкими деталями и заметными оговорками, позволяя состряпать общую картину, постепенно начал становиться родным и для эльфы.
Не менее понятным. Но по крайней мере не вызывающим отторжение своей неизвестностью.
- Я имею ввиду, ты добралась сюда на корабле, или своим ходом. - с улыбкой пояснила волшебница, чуть поудобнее перехватывая магичку за руку, все еще не отпуская ее в конечном счете, и уводя за собой сквозь проем в обшивке железного судна, больше напоминающего своим положением металлическую башню, кажется, уже начавшую ржаветь.
- Меня-то высадила одна капитанша и обещала вернуться, когда я подам сигнал. - уводя эльфу за собой продолжила рассказ северянка, погружаясь в темноту потухшего судна, к которой не сразу привыкали глаза. Зато пол под босыми ногами тут же отозвался холодом железа, а шаги Эрис чуть впереди начали вполне отчетливо стучать, по мере того, как они продвигались внутрь, сквозь пробитую переборку, пока северянка не отпустила руку Тенебрис, а затем послышался чуть более громкий стук.
Будто кто-то спрыгнул сверху.
- Не бойся, я ловлю. - с заметной улыбкой в интонации, послышался голос откуда-то снизу, и спустя пару мгновений, Тенебрис могла заметить, что стоит на неком возвышении, в то время как Эрис намного ниже, обеими ногами на железном полу. Вместе с ней взору открывались еще множество деталей – механизмы, шестерни, трубы и огромное количество рычагов, коими было испещрено небольшое помещение, повернутое на 90 градусов. Судя по всему, волшебница предлагала встать рядом с ней, на условной стене каюты, в которой оказались две исследовательницы, и уже оттуда продолжить путь, потому как за спиной у Тегуэн явно была дверь. Точно так же повернутая на девяносто градусов и теперь, видимо, открывающася, как какой-нибудь мост у ворот замка, поднимаясь то вверх, то вниз.
- Кажется, он больше чем наполовину вошел в землю, потому что это первое машинное отделение. - снова подала голос Эрис, параллельно осматриваясь, и по мере того как ее слова долетали до Риеллы, в голове той проявлялись довольно любопытные картины, видимо, продиктованные воображением той, кому этот самый сон принадлежал.
Гигантский железный корабль, в котором не было ни мачт, ни окон – только железный панцирь, полностью закрывающий его от ветра, и, тем не менее, он двигался. Не по воде, как обычные корабли Эноа, но по воздуху, плавая по нему ,словно в океане, от одного парящего островка к другому. И именно в этом корабле сейчас они и находились, где-то ближе к середине его корпуса, где располагались основные механизмы, позволяющие этому монстру парить. Выше, в самой верхушке, наверняка была каюта капитана. Внизу же, зарытый в землю, грузовой отсек, добраться до которого можно было только через каюты команды, и именно они и располагались ниже. И, кажется, именно туда и надо было добраться. Не то чтобы Эрис об этом отдельно говорила, но даже эльфийка почувствовала, что именно там находится этот самый конец пути, куда им надо было отправиться. Теперь уже обеим.

Как и в случае с любым дешевым представлением, сны были довольно таки хрупкой вещью. Попытайся сковать их логикой, и они постепенно начнут трещать по швам, в конечном счете лопаясь, как воздушный шарик и оставляя еще минуту назад храпящего человека посреди ночи с широко открытыми глазами и ощущениями, будто в грезах его случилось что-то то ли ужасающее, то ли потрясающее. Благо, до момента этого самого хлопка было еще много времени, вв каком-то смысле еще и п отому, что в своем незнании, или, наоборот, знании, Тенебрис была довольно таки осторожна. Она не говорила, по крайней мере часто и прямым текстом, что это сон, а не явь ,не пыталась причинить боль Тегуэн, обращая внимание на то, что она ее не чувствует, да и вообще задавала вопросы скорее из любопытства, нежели из желания навредить. Вероятно, именно поэтому пока все, что говорил о неправильности ситуации, ограничивалось только некоторым непониманием со стороны Цветочка, для которой этот мир был реален на все 100%.
- Да не сказала бы. Обычно я не вылезаю дальше своего дома. - чуть задумавшись, и подавляя некое разочарование, что ее распрострертыми руками никто не воспользовался, а Риелла просто спрыгнула вниз, ответила волшебница, продолжая планировать свой путь.
Она не сидела на месте, будто знала четко, что ей делать, потому как движения ее не были рассеяными, как у эльфийки. Тегуэн определенно считала, что им нужно вниз, и поэтому сразу же направилась к двери, дергая за ручку и, придерживая ее обеими руками, опуская, выпуская поток холодного воздуха, тут же ринувшегося из недр корабля к той дыре, через которую прошли две колдуньи.
- Вообще, сомневаюсь. Конечно, его можно достать и что-нибудь сделать, но ремонтировать точно придется долго – не отвлекаясь на Риеллу и протягивая в проем ноги, довольно быстро подытожила Цветочек, после чего перевернулась и, повернувшись лицом к эльфе, попыталась спуститься чуть ниже, ногой нащупывая что-нибудь, на что, собственно, можно было опереться, пока не появился последний вопрос – Э? -
Эрис остановилась. Задумалась, отведя взгляд и чуть сжав губы. За ней во сне наблюдать было куда интереснее, чем в реальности, учитывая, что тут ее эмоции были в общем-то довольно явными, а не скрытыми за благоразумием и манерами. В каком-то смысле она была будто на открытой ладони, и хотя сам вопрос, причина, по которой его задавали, беспокоили менталистку, та посчитала, что, вероятно, куда важнее будет просто на него ответить.
- Н-нет. Не думаю. - ответила она уже опустив взгляд, после чего бросила взгляд на Риеллу и добавила уже в обычной для себя манере – У каждой из нас свой путь, которому надо следовать. -
А затем добавила ту вещь, которую бы никогда не сказала в реальности, потому что на предыдущей фразе ей стоило закончить. В общем-то, Эрис-неспящая именно на ней бы и закончила, скромно улыбнувшись и кивнув так, будто она все понимает. Будто у нее не надо просить прощения и будто она сама тоже о нем просить не будет. Потому что они взрослые люди, и каждый всегда думает о себе. Но Эрис-во-сне так не делала.
- Наверное, я обижена на себя, что отпустила тебя. - сказала северянка и, не дожидаясь ответа, опустилась ниже, скрываясь из виду, и впредь ее голос раздавался уже из коридора внизу – Просто, я никогда не могла найти для себя момент, чтобы сказать, что ты дорога мне. Не как случайный знакомый, а как… -
Небольшая пауза, после которой послышался звон железа, а затем тот звук, что бывает, когда каблуками ударяешь по твердому полу, будто волшебница за время своего рассказа спрыгнула на что-то. А затем скрип. Громкий. После чего пауза закончилась, а монолог продолжился, но в голосе Эрис уже не было тех ноток уверенности, что присутствовали до этого. Будто этот заданный невзначай вопрос выбил ее из колеи.
- Я не знаю, как это описать. Будто много-много голосов говорит тебе, что тебе нужно держаться за человека, а ты не можешь придумать, почему. И потому что не можешь придумать, все летит в Бездну, а ты остаешься ни с чем. И никого, кроме себя, винить уже нельзя. - голос постепенно стих. Так стихают люди, начинающие задумываться о самих себе, анализируя свои действия, пытаясь подобрать им какое-то объяснение, и если раньше еще создавалось ощущение, будто в любой момент жизнерадостная Эрис может сказать что-то веселое, и сбросить с себя любой мрачный вопрос или мрачную мысль, то сейчас, судя по ее интонациям, такого ощущения уже быть не могло.
И, действительно, та выглядела далеко не так же, как в начале встречи, хотя бы потому, что бродившая туда-сюда по кораблю, волшебница сейчас оставалась на месте, сидя возле дверного проема в следующее отделение, в то время как шлюз, служащий воротами между машинным отделением, где сейчас были две колдуньи, и, кажется, каютами команды, был полностью открыт. А Эрис сидела, свесив в него ноги и чуть сгорбившись, и будто пыталась понять, стоит ли ей и дальше двигаться вниз. Хотя, нет. Думала она совершенно о другом, и до того момента, как Тенебрис не оказалась с ней на одном уровне, Цветочек не проронила больше ни слова. Ровно до этого момента.
- Я ведь уже совершала такую ошибку. Просто позволила всему… Уйти. - прошептала она будто только для себя, потому что голос ее был тих, а взгляд, пустой и все же сосредоточенный из-за чуть опустившихся бровей будто стал более серьезным. Более недовольным. Задающим немой вопрос Тегуэн: “Я что, действительно настолько дура?”

Как оказалось, да, Эрис была ровно настолько дурой, потому как в момент, когда руки Риеллы обвили волшебницу, внутри у нее что-то сломалось. Не в буквальном смысле, потому как Тенебрис вряд ли могла сломать хребет северянки, либо вообще хоть чей-нибудь хребет, кроме, разве что, мелких грызунов. Тем не менее, слова и действия эльфийки подействовали на Цветочка так, будто ей дали поддых. Хотелось одновременно рыдать и пытаться вдохнуть, но ничего из этого не удавалось сделать, и все, что вообще хоть как-то получилось сделать, это склонить голову чуть ниже, зажмурить глаза и осторожно, будто боясь, что Риелла снова исчезнет, дотронуться до тыльной стороны ее руки, что лежала на животе Эрис, кончиками пальцев.
Наверное, это была боль. Трудно было понять, она ли, учитывая обстоятельства, но в какой-то момент ощущение, будто внутри все сжимается ,стало настолько реальным, что лежа в кровати, Тегуэн слегка сжалась, после чего, перевернувшись на другой бок, попыталась устроиться поудобнее. Тегуэн-из-сна же еле-еле держалась, чтобы не дать выплеснуться чему-то, что копилось в ней уже давно. И, на самом деле, заслуги в этом сдерживании с ее стороны не было. Потому как, знай она, что именно хочет выразить, то обязательно высказала бы все, что хотела. Но нет. Проблема была в том, что спектр эмоций, возможных фраз, реплик, тезисов, предложений, обвинений, признаний и просьб был настолько широк, что выбрать из них что-то было решительно невозможно. Слишком много вещей, ни одна из которых не казалась правильной, верной, исчерпывающей.
Слова вообще были довольно таки провальным решением в этом случае. И когда Тенебрис закончила говорить, в корабле повисла полная тишина, настолько явная, как собирающаяся вокруг темнота. А затем раздался шорох. Поначалу еле заметный и чуть более явный, когда пальцы Эрис, касающиеся ладони Риеллы, нежно обхватили ее запястье, потянув подальше от тела волшебницы, а сама она, упираясь рукой в металлическую поверхность, слегка отсела. Не для того, чтобы увеличить расстояние или обратить внимание на то, что в ее личное пространство вторглись. Судя по тому, что следующим движением беловолосая развернулась, сидя теперь уже вполоборота к эльфе, той просто нужно было взглянуть на Риеллу.
И именно это Цветочек и сделала.
Просто посмотрела на нее, держа за руку, будто пытаясь понять не только для себя, что именно хочет сама Тегуэн, но и чего хочет в этом случае Риелла. Ментальная магия не была в данном случае неким решением – она даже не рассматривалась как хоть какой-то верный путь, да и вообще не приходила в голову. Мысли были заняты в данном случае не поиском ответов, но наблюдениями. Ощущениями. Тем, что Эрис видела, что слышала и что чувствовала. Одна за другой, она словно бралась за ниточки, изучая их, рассматривая, пробуя на ощупь, пытаясь понять ,есть ли между ними хоть какая-то связь. Есть ли связь между прикосновениями к руке. Между близостью. Дыханием. Взглядом, теплотой кожи, легким подрагиванием волос от еле заметного ветерка, что тянулся из помещений, что были ниже. Как будто в этих вопросах был некий смысл, что был важен, и что должен был дать какие-то четкие инструкции, что делать дальше.
Забавный факт, правда, был в том, что Эрис и так уже знала, что ей надо было сделать.
Точнее, что она хотела сделать. И, в общем и целом, это были одни и те же вещи для женщины, в голове которой сейчас происходил весь этот сон, совершенно лишенный подозрений о том, что он не реален. Нет, для нее это было более чем реально. В эту секунду это была та самая явь, настоящее которой не было впринципе.
Поэтому она подалась вперед. Все еще сидя возле края шлюза, что вел в каюты команды корабля внизу, просто чуть наклонилась к Риеллантее, все еще держа ее за руку, оставляя ее на своем колене, и слегка вытягивая шею. Ровно до того момента, пока веки Тегуэн не сомкнулись, а на губах не появилось знакомое ощущение тепла и легкого давления.
Это был ее тезис. Мысль, что она не могла сформировать еще более кратко, емко и понятно, высказанная во всей ее простоте довольно прямо. Ни одна фраза, ни одно предложение,  ни одно согласие не позволяло Эрис выразить чувства, которые та испытывала, хотя бы потому, что описание якоря, тянущего из нее сердце и, кажется, вообще все внутренние органы, мало говорило о том, как именно от подобной напасти можно было избавиться. И не то чтобы она не знала способов, их было множество, однако, именно этот был эффективным.
И, что самое важное, именно этот был правильным.
Не самым легким, не самым понятным, но он был тем самым, который нужно было выбрать Эрис, и та не собиралась от него отказываться. Даже когда ощущение пересилили, заставляя ее чуть отклонить назад голову, прекращая поцелуй, тут же позволяя услышать ее сбивчивое, нервное дыхание, волшебница, на мгновение приоткрыла глаза, только для того, чтобы закрыть их снова и еще раз податься вперед.
Первый поцелуй был фактом, произнесенным кратко. Второй же был предложение. Приглашением продолжить, пойти чуть-чуть дальше. Возможно, не сегодня. Возможно, не сейчас, но позже. Поэтому она продолжала целовать эльфийку, всем телом пододвигаясь к ней, переводя длань с ее запястья на ладонь, сначала на тыльную сторону, а затем внутреннюю, еле-еле дотрагиваясь до подушечек пальцев своей ладонью, и терпеливо предрекая момент, когда ее прервут. Либо, точно так же, предложат продолжить.

Пробуждение было резким, внезапным и далеко не самым приятным. Не таким, когда ты просыпаешься с криком в луже собственной блевотины, или еще что-то в это роде, что вполне можно было ожидать от завсегдатаев кабаков, у которых внезапно появляется совесть, навестившая их в кошмарном сне, но достаточно внушительным, чтобы, лежа на кровати, Эрис распахнула глаза, в которых не было и тени сна, и уставилась в одну точку.
“Воу.”
Ее будто включили, и та запустилась, как какой-нибудь механизм, готовая действовать, без тени усталости. Такое случалось не часто. Совсем не часто. Хотя бы потому, что сны с подобным наполнением редко приходили, и точно так же редко резко обрывались, но сейчас был именно такой момент. И, уставившись в тумбочку, что стояла возле широкой кровати, волшебница еще несколько секунд приходила в себя, пока, наконец, не перевернулась на спину, натягивая одеяло получше, закапываясь в него до самого подбородка, и не уставилась теперь уже в потолок.
Вопросов было много. Даже не вопросов, а просто фактов. Конечно, всегда можно было посмеяться, сказать “ха-ха, это всего лишь сон”, да и вообще, летающие корабли  на не менее летающих островах уже не первый раз всплывали в грезах северянки, но вот остальное… Остальное ставило под вопрос некоторые убеждения и устоявшиеся черты характера. “Конечно, это просто сон.” Ничего серьезного. Ничего бесповоротного. Но просто игнорировать их было трудно, хотя бы потому, что обычно, точнее, нет, вообще никогда до этого, Тегуэн не снились сны про других людей в таком контексте. Точнее, не снились последние лет десять с лишним. Даже с Вазгулом, когда у них был роман, во сне у Цветочка не возникало резкого желания… Резкого желания. А сейчас… Сейчас она могла с уверенностью сказать, что впервые ей вообще снился такой сон, в котором участвовала другая женщина.
Тем более Риелла.
Беловолосая слегка нахмурилась, смотря на потолок с деревянными перекрытиями так, будто это он посылал ей все эти мысли. Пошлые мысли. Которые нельзя было не назвать пошлыми. Но дело было даже не в них, а в том, что следовало за ними. А именно, фактами, что такие сны и такие мысли не приходят сами по себе. И, что самое страшное, Тегуэн прекрасно знала, откуда у них росли корни. И как они вообще начали зарождаться в ее голове. Вряд ли это было важно в данный момент, но легче, опять же, не становилось. И не стало бы, пока волшебница не пришла к мысли, что это все действительно был всего лишь сон.
И что они с Риеллой вряд ли еще встретятся.
Если только не в Деорсе.
Но вряд ли та попадет в Деорсу. Или вообще захочет туда идти после всех своих исследований.
Эрис отвела взгляд от потолка, взглянула на окно, моргнула, еще раз удостоверилась в том, что сейчас ночь, а не утро и не день, и она действительно проснулась крайне рано.
Да. Вряд ли.
Надо было перестать об этом думать. У нее не было шансов. Даже не столько у Эрис, в том плане, что если бы от нее это зависела, то она вполне могла бы попытаться. Она бы и попыталась. Но нет. Они были далеко. Скорее всего далеко. И в плане расстояния, и в плане.. Всего. Надо было просто переключиться. Сходить в уборную. Или выпить воды, сбегав до кухни. Или что там делают люди, которые просыпаются по ночам от кошмаров.
Хотя, это был не кошмар.
Легкая улыбка, скрытая под одеялом, тронула губы Тегуэн, и после этого волшебница села на кровати, убирая свое одеялко и еще раз осматривая комнату. Ее комнату. Комнату в ее родном доме, довольно небольшую по сравнению с теми же покоями в Маджуле, но этого было достаточно. Просто кровать, столик. Деревянные стены. Деревянный потолок. Очень много дерева, очень много шкур на полу, по которым было приятно ходить, как по мягкому пологу.
- М-да. - тихо произнесла Эрис, после чего свесила ноги с кровати, чувствуя, как тонкие волоски начинают щекотать ступни, а затем поворачивает голову в сторону подушки, видимо,чтобы в последний раз понять, стоит ли ей подниматься и в одной ночнушке топать в сторону первого этажа. А затем она замечает на своей же кровати фигуру.
- А! - короткий, испуганный, прорезающий ночное спокойствие, крик, после которого Эрис наворачивается с постели, пытаясь одновременно увеличить расстояние между собой и внезапным ночным посетителем, встать в угрожающую позу, и прикрыть себя чем-то. Одеялом. Которое Тегуэн потянула с постели, падая вниз, после чего ее голова показалась откуда-то снизу, с выражением одновременно обеспокоенным и несколько неверящим. Потому что вторженец как оказалось, тоже был под одеялом.
А еще это была Тенебрис. Кажется, спящая. Как в сказке.

Это было за гранью понимания. По крайней мере для Эрис. Для этой самой Эрис, которая обучалась в Башне. Для той Эрис, которая прошла через Тень. Для той Эрис, которая служит драконице и имеет в качестве приемной дочери душу-химеру. Для которой, казалось бы, уже не было ничего такого, что могло бы ее удивить, но раз за разом жизнь подкидывала новые и новые сюрпризы. И если встреча с дочкой Летти, в целом, была как раз из разряда этих сюрпризов, то вот появление Риеллы в кровати было чем-то совершенно выходящим за рамки. Настолько, что Тегуэн не знала, как реагировать.
И в итоге, из всех доступных вариантов, была выбрана та самая, что казалась волшебнице, закаленной в куче различных и крайне нелицеприятных ситуаций, самой естественной. А именно, попытаться понять, что перед ней такое.
Пока, конечно, вторженец выглядела как Тенебрис. Тенебрис это и была, в общем-то, но, работая с существами, выходящими за рамки обычного понимания, нельзя ни в чем быть уверенной. Вот и Цветочек не была уверенной вт ом, что появившаяся во сне эльфийка была той же самой, что она сейчас видела своими глазами. Надо было убедиться, что-то сделать, как-то изучить ее и таким образом прийти к выводу, что это действительно Риеллантея.
Решение было выбрано довольно быстро. Сначала попятившись, одновременно поднимаясь, волшебница примерно прикинула, насколько это был вообще действенный план. А затем поняла, что, в общем-то, да, он вполне был подходящим, потому как объяснений, что здесь делает эльфа, было не так уж много. Во-первых, это все еще мог быть сон. В текущем своем положении Эрис вполне допускала такой вариант. Это также мог быть демон, прикидывающийся старой подругой. И это тоже было вполне вероятно. А еще это могла быть Риелла. И это был самый невероятный, самый безумный вариант. Как следствие, его было проще всего исключить. Рядом проверок. Первой из которых был детальный осмотр.
Вы когда-нибудь видели, как женщина в ночнушке без какого либо старта, аки кошка, прыгает на кровать с таким видом, будто собирается выпотрошить лежащего на ней человека? Открой Риелла глаза, увидела бы она именно это. Потому что Тегуэн сходу запрыгнула на свою же кровать, заставляя эльфу подпрыгнуть на довольно таки мягком лежбище, после чего обе ладони северянки легонько шлепнули внезапную гостью по щекам, заставляя ту повернуть голову именно к Эрис, пока та тщательно и с вниманием вглядывалась в сонную эльфийскую моську. Здесь же стоило заметить следующее: на Тегуэн в этот момент была только ночнушка. То есть, довольно короткий предмет одежды, явно без рукавов. Никак не скрывающий тот факт, что только правая рука у волшебницы была сделана из плоти и крови. Левая же больше напоминала обтянутый воздушный шарик синего цвета, почему-то по форме идеально повторяющий руку настоящую, и при этом испускающая еле заметное свечение. Которое, впрочем, было довольно таки заметным, когда эта самая рука ладошкой упирается в твою щеку.
Впрочем, на этом непонятные, по крайней мере при взгляде со стороны, действия не прекратились. Потому как следующим движением, отпустив голову Риеллантеи, позволяя ей упасть лицом в колени волшебницы, Тегуэн довольно резко попыталась задрать ей рубаху на уровне живота. Дабы осмотреть живот, в общем-то, потому как как только ткань хоть немного приоткрыла вид на голую кожу, Цветочек тут же вернула ее на место, резко убрав руки, держа их с согнутыми локтями, будто хирург, готовый к операции, а на лице ее застыло выражение полного непонимания ситуации, растерянности и, в каком-то смысле, шока.
- К-как.? Каким образом? - начала та мямлить, собираясь с мыслями, потому как план по искоренению самой безумной теории был провален напрочь. Ибо теория подтвердилась. Что, на фоне всего произошедшего, было крайне невероятно. Крайне настолько, что Эрис  не сразу услышала топот за дверью. Благо, тяжелый, узнаваемый довольно логичный, если задуматься, вслед за которым в дверь послышался стук.
- Цветочек! С тобой все в порядке? - раздался приглушенный деревянной преградой голос, явно принадлежащий мужчине, притом, кажется в возрасте. И одного его появления было достаточно, чтобы Эрис побледнела с завидной быстротой
- Н-нет! В смысле да! Не открывай дверь! - сбивчиво начала причитать волшебница, схватившись за голову после чего спрыгнула с кровати и совершила марш-бросок до двери, прибивая ее плечом и заставляя закрыться, потому как кто-то уже начал поворачивать в ней ручку – Все в порядке! Просто кошмар! -
- Ты уверена? - голос явно имел некоторые нотки неуверенности, потому как в нем вполне чувствовался порыв все же выбить дверь и помочь беловолосой северянке, со следующей фразой которой стало в общем-то понятно, кто именно пытается ее “спасти”.
- Папа, все в порядке, просто не открывай дверь! -
Тишина. Зачем тихое “Ладно, милая, как скажешь”, изрядно приправленное недоумением, после чего за дверью раздались те же самые тяжелые шаги, теперь уже удаляющиеся, а Эрис медленно сползла по двери вниз, прижимаясь к ней спиной.
И после этого они снова вернулись к той самой ситуации, с которой начали. Разве что теперь Тегуэн уже чуть более осторожно приподнялась с пола, подошла к кровати и, не садясь на нее, уставилась тупым непонимающим взглядом на лежащую на мягкой постели Риеллу. Хотелось упасть рядом и не думать ни о чем, потому как эта самая минута выжга у волшебницы куда больше сил, чем что бы то ни было.