[icon]http://s9.uploads.ru/5hOuk.png[/icon]
Размеренный шорох машинки для полировки заполнял лавку уже второй день подряд. Лавку, не мастерскую. Крупное здание, в котором были расположены горны, наковальня, печки, инструменты и еще куча важных вещей, стояло без дела, и ровно по этой же причине на двери самой лавки висела табличка, гласящая “Новые заказы временно не принимаются”. Только этот самый шорох позволял предположить, что в самом магазинчике кто-то есть, но такое тихое шипение, иногда прерывающееся на поскрипывание колеса.
Наверное, это был своеобразный способ сконцентрироваться. Такая работа была довольно простой, в конце концов. Сидишь себе, давишь педальку, раскручиваешь колесо, терпеливо полируешь красивый камешек, пока он не засияет, и так минута за минутой, каждую грань. Пока не отложишь результат своей работы и не возьмешься за следующий плохо ограненный кусок, и начнешь заново. Это действительно успокаивало. И этим делом драконица могла заниматься очень продолжительное время, хотя бы потому, что оно наполняло ее чувством ностальгии. И, в последнее время, Грун была рада чему угодно, кроме этого ощущения горечи и гнева без цели. Что угодно, просто чтобы отвлечься, чтобы не думать, чтобы уйти в работу, чтобы когда она закончит, начался новый день. Или новая неделя. Или новый месяц.
Сколько она вообще хотела сидеть в лавке? Рано или поздно придется выйти во двор. Рано или поздно придется начать что-то делать, притом, что-то полезное, отличное от тогой бессмысленной огранки, которой сейчас занималась дракоша. Ей придется поднять зад с табуретки. Придется убрать ногу с педали машинки, которую она, как одержимая опускала и поднимала, заставляя колесо на небольшом устройстве крутиться под воздействием клапана и воздуха. Подносила к нему камешки раз за разом, пока они не принимали такой вид, чтобы их можно было вставить в корону. Или в любое другое украшение, при этом полностью отдавая себе отчет в том, что вот эта самая работа в данный момент бесполезна.
Руки медленно опустились. В них, кончиками пальцев – зажат сапфир. Блеклый, маленький, и по мере того, как драконица сидит, уставившись на него, колесо постепенно останавливается. Затем она поднимает голову, смотрит по сторонам.
Ничего не изменилось. Не изменилось за два дня, когда к ее порогу пришел молодой человек и попросил сделать ему доспехи. “Драконий рог”, так он тогда сказал, и рыжая до сих пор помнила, как она напряглась. Будто уже тогда чувствовала, что за работа ее будет ждать.
Конечно, она могла была отказаться. Могла просто сослаться на то, что у нее нет инструментов для обработки таких материалов. Тень ее дернула посмотреть. Подглядеть. Задать вопрос, тут же получить на него ответ, и вот, к чему это привело. Она второй день подряд, забывая про сон и еду, сидит в закрытой лавке, опираясь спиной на прилавок, уставившись в машинку для полировки камней, и будто делая вид, стань они все красивыми и гладкими, ей самой станет лучше.
Нет, не станет.
Тихий выдох.
Вообще не станет.
Она прекрасно знала, что ей надо было сделать, чтобы стало легче. Точнее, что могло бы ей помочь в принципе, из всех доступных вариантов. Но и эти мысли не утешали. Меленно, будто под толщей воды, драконица кладет девятый камешек в ряд из восьми, и снова откидывается на спинку. Так же медленно закрывает глаза. Поднимает веки. Смотрит на дверь, что ведет во двор.
Вариант пойти туда и заняться доспехами не рассматривался вовсе. Вообще. Обсуждать причины такой лени вообще не хотелось, но, благо, и обсуждать это было не с кем. По крайней мере пока. Не сказать, что драконий слух был лучше человеческого, сильно лучше. По крайней мере Грун не могла сказать, что когда-нибудь ее хвалили за него, с другой стороны, она никогда не была на охоте, или еще где, где подобные вещи могли бы пригодиться. Но вот шаги за стеной она слышала вполне четко, как и легкий “дзынь” от удара железной двери, что была вмонтирована в каменный забор, отделяющий берег реки и территорию мастерской от улицы и дороги. Такой удар было слышно каждый раз, когда кто-то заходил, и тихие шаги по мягкой земле, и то, как человек остановился, кажется, дойдя до входа в лавку. Наверное, читает табличку. Наверное, думает есть ли кто внутри. Прислушивается, точно так же, как прислушивается сейчас Грун, снова опустившая голову.
Ей не хотелось сегодня клиентов. Поэтому она и повесила табличку. Вообще не хотелось. И тем не менее, вот он там стоял. Кажется, выжидая, пока, наконец, снова не раздались шаги, внезапно переставшие быть тихими – каблуки, ударяющие по деревянной поверхности. Порог лавки. Еще пара глухих ударов, на этот раз по крыльцу, затем уверенная попытка открыть незапертую дверь. Действительно, незаперто. Этого было уже достаточно, чтобы драконица снова приподняла голову и, не поворачиваясь ко входу в лавку, все еще сидя к нему спиной, бросила:
- У нас закрыто. Приходите… - “Действительно, когда?” - ...не сегодня. -
После этой фразы девушка с рыжими волосами устало потянулась к макушке, на которой были защитные очки из хрусталя, что читали чары, и, сняв их, положила зачарованный предмет на соседнюю полку, все же поворачиваясь к пришедшему.

Отредактировано Grun (2019-06-06 13:23:30)

[icon]http://sd.uploads.ru/yh3UM.png[/icon]
Она узнала ее. В смысле, Грун узнала Фрейю. Ее нельзя было не узнать, и если после первой их встречи у Мориальдо драконица еще могла как-то потратить время на попытки выцепить из памяти информацию о том, откуда она знает рыжую гномку, то вот после второй такие вещи уже не были необходимыми. Потому как образ маленькой рыженькой угрозы на голове, которая верхом на драконе бегает по горным скалам прочно засел в черепной коробке рогатой драконицы, на лице которой появилась усталая, крайне усталая улыбка, которая только дополняли синяки под глазами. И все же, улыбнуться она в себе нашла силы, даже развернулась на табуретке и с небольшой ухмылкой приставила оба кулака к вискам, а затем вытянула указательные пальцы, чуть загнув их и произнесла:
- Ррррь.. - точнее, прорычала, в довольно умилительной манере, учитывая, что рык дракона в истинном облике по сравнению с “рыком” в облике рыжей уставшей девицы, которая явно была слишком слабенькая на вид, чтобы вообще представлять какую-то опасность, крайне сильно отличались.
А затем был смех, учитывая, что на тот момент Грун показалась довольно смешной пародия на саму же себя, разве что исполненную под личиной другого человека. В конце концов, оба ее образа, что чаще всего мелькали на публике, действительно имели некоторые схожести, но одно дело уставшая девица с крупными рогами, которая всегда горбится и выглядит так, будто является подмастерьем какого-нибудь мага или кого-то похожего, и совсем другое – не менее уставшая рыжая девочка с вполне четкими чертами подмастерья, но уже далеко не мага. Возможно, какого-то механика. Или же часовых дел мастера. Судя по пятнам на одежде, правда, скорее кочегара, но, опять же, учитывая место, изобилующее оружием, доспехами и щитами, куда лучше угадывалось предположение об ученице кузнеца.
- Ты не поверишь, как я рада тебя видеть, Фрейя.. - произносит затем пока еще незнакомая девица, после последней фразы которой не остается уже никаких сомнений в том, что именно она и является той ящеркой, которая катала на себе гномку, кажется, месяц тому назад? Или два? Тень его знает, опять же, потому как по крайней мере для драконицы время в последние дни шло как-то не слишком правильно. Наверное, из-за недосыпа. И недоедания. И еще кучи вещей, которые портили настроение, хотя, вероятно, куда понятнее и куда правильнее звучала бы фраза “Вгоняли в дикую депрессию”.
И, действительно. Сейчас ее вид отличался от того, который гномка могла видеть до этого. Девица с рыжей шевелюрой выглядела не просто уставшей, как выглядела раньше Грун – драконица сейчас выглядела полной развалиной. И тот факт, что когда она наконец-то произнесла имя гномки, следующим же действием положила подбородок на прилавок, все еще оставаясь сидеть на табуретке, не помогали убедиться в том, что у нее все хорошо. Возможно, дело было даже не в движениях или мешках под глазами, а в какой-то невероятной ауре уныния и скорби, которую было не заметить трудно, потому как улыбка довольно таки быстро сошла с лица дракоши, и та устало помахала рукой, все еще пытаясь натянуть какое-то подобие позитивного образа, который бы не отпугнул одну из немногочисленных знакомых.
- Ты в гости или тебе что-нибудь нужно починить? - с некоей надеждой в голосе тут же спрашивает рогатая без рогов, переваливаясь на щеку и явно не в том состоянии, чтобы что-то, в общем, чинить. Скорее, максимум, на что сейчас можно было расчитывать, учитывая ее вид, это рыдания в подушку, притом, далеко не ты рыдания, которые не имели под собой основания. Нетушки. Проблемы в этой рыжей явно имели определенный смысл. Правда, судя по тому, что разговор она тут же повела в сторону работы, говорить о том, как ей плохо, Грун не хотела. Или же не знала о том, что о таком надо говорить. А может знала, но просто не имела желания компостировать Фрейе мозги своими проблемами. Что тоже вполне вероятно, учитывая, что иногда драконице самой было крайне трудно разобраться в мыслях у себя в черепушке. Чего уж говорить о последних нескольких днях...

В какой-то момент дракоша начала думать, что все еще не так плохо. Она, все же, смогла отвлечься, потому как приезд Фрейи был чем-то большим. Даже грандиозным, чем-то, что сможет крайне хорошо отвлечь ее вообще от всего того, что вызывало только уныние и желание долбиться головой об стену, пока, наконец, череп не треснет. Это было хорошо, даже просто поболтать, обменяться парой фраз, и судя по тому, что уставшая улыбка постепенно начала меняться в сторону все такой же уставшей, но все же немножко счастливой, гномке удавалось приподнять настроение большущей ящерке. По крайней мере, она начала нормально говорить.
- Ну, рога как-то нынче не в моде, да и хвосты тоже, так что вот так вот я и выгляжу, когда работаю с клиентами. - следя за движениями, а точнее, просто вяло водя взглядом по проходящей туда-сюда гномке, ответила драконица, тут же подхватывая тему – К тому же, ты только представь, что будет, если я в городе обернусь. -
Отгадка к последней фразе была довольно простой – был бы хаос. Даже далекая от размышлений на серьезные темы Груня понимала, что сделай она что-то похожее, за ней бы гнались до края света, даже если она разнесет случайно только парочку домов. Нет, спасибочки. Сейчас она была, для всех, кроме пары людей, просто владелицей мастерской. И такой статус ее устраивал полностью.
Тревожные звоночки, правда, начали появляться довольно быстро. Начиная с фразы про авантюристов. Наемники. За деньги вроде много чего делают. Такие люди часто захаживали к Грун, разве что практически никогда не называли, к какой гильдии они именно относятся. Им нужно было только оружие и все, этого уже было достаточно. И иногда там попадались такие индивиды, которые, судя по их виду, вполне могли взяться за любую работу. Любую. Работу. Просто потому, что им  нужны были деньги, ибо брали они, обычно, самое дешевое, но при этом самое качественное, учитывая эту самую цену, оружие. Кажется, несколько раз Грун делала им скидку, просто потому что почему бы и нет. Но сейчас мысли драконицы были далеко не о скидке. И это было видно по ее лицу.
Улыбки уже не было. Нейтральное, спокойное выражение лица, будто рыжая девица задумалась о чем-то, что было связано с Фрейей и авантюристами, и сейчас размышляла над тем, что с этим можно сделать. И, действительно. Она планировала. Она думала. Она пыталась понять, насколько плохой будет, если предложит то, что хочет предложить, потому как идея, что теплилась сейчас в голове, была слишком мрачной, чтобы позволить этим двоим общаться в дальнейшем. Нет, конечно, Грун знала о том, что вряд ли гномка будет строить отношения с кем-то, кто имеет громадные зубы, рога и дышит огнем, но встреться они неделей-двумя ранее, визит бы прошел, куда радостнее.
Намного радостнее.
А потом была попытка пошутить. Невинная, вполне подходящая для места и времени, но попавшая ровно в то самое место, где сейчас драконица держать удар просто не могла. Реакция была практически мгновенной – все еще сидящая за столом дракоша снова изменилась в лице. Оно чуть вытянулось, рот приоткрылся, а подбородок, который до этого подпирала ладонь, чтобы удобнее было говорить с гостьей, поднялся. Затем взгляд ушел вниз, к стойке, а правая рука легла на деревянную поверхность. Уже сейчас она выглядела достаточно потерянной, чтобы со стороны Фрейи появилось подозрение, что что-то действительно не так, но вот как только плечи рыжей девчушки слегка дрогнули, а голова опустилась еще ниже, так, будто Грун хотела спрятать лицо, в гадании уже не было смысла. Потому как слезы появились довольно быстро.
Сдержанно. С плотно сжатыми губами, побелевшими от напряжения кулаками и еле-еле дрожащими плечами, рогатая без рогов, кивнула пару раз. Потому что, да. Кто-то умер. Точнее, даже не кто-то, и уточнение, кто именно, хотя вряд ли Фрейя в нем нуждалась, пришло довольно быстро.
- П-папа.. -
А потом ее прорвало. Точнее, не прорвало, скорее, просто в голове появилась мысль, что если какой-то выброс эмоций не сделать сейчас, то до следующего дня драконица не доживет. Потому как она держалась. Она сдерживалась все эти дни, начиная с того момента, когда к ней пришло несколько с человек в лавку, и один из них, тот, что был моложе всех, сказал, что ему нужны доспехи. Она держалась даже в тот момент, когда речь зашла о материалах, и на вопрос “из чего” последовало предложение выйти из лавки и посмотреть, что они  привезли.
Это были рога. Витые, крупные, тяжелые и будто сделанные из черного железа. Знакомые рога. Рога, которые были только у одного существа в этом мире.
И все же, ни единой слезы. Только тупой, совершенно безэмоциональный взгляд, обращенный к повозке, в которой минуту назад брезент скрывал чей-то боевой трофей, который должен был быть отвратительным, как  ни посмотри на него. Но не было отвращения. Грусти, поначалу, тоже не было. Вообще ничего не было. И ничего не было до этого момента, пока кто-то, кто значил чуть больше, чем другие люди, не поинтересовался, как у нее дела. Точнее, даже не спросил, а просто констатировал факт, что с Грун что-то не так. И этого уже было достаточно, чтобы, стиснув зубы, драконица с силой опустила голову на стойку, так, чтобы лоб упирался в ее поверхность, и только после этого позволила себе тот самый вздох, который бывает у людей, для которых рыдания только начинались.
Захватить как можно больше кислорода, сдавленно, торопливо, пока еще можно. Будто откусить кусок воздуха.
- Папа… - снова повторила она уже более четко, все еще не в силах продолжить фразу, выдав четкое подтверждение, что он ушел в иной мир, но, вероятно, это и не требовалось, учитывая звуки и дергающуюся спину Грун, схватившейся за плечи и будто сжавшейся. Ей хотелось сжаться. Закрыться от всего, даже от Фрейи, потому что ее нынешнее состояние ей не нравилось. Вообще не нравилось. Но как-то прекратить ей не удавалось. Вероятно, следствие длительного молчания, длительного отрицания, которое только сейчас дало трещину, вводя ящерку в истерику. Ту самую, которая должна была, по сути, сопровождаться превращением в гневное огнедышащее чудовище, разрушающее половину города, но в итоге просто ограничивающаяся одной крайне грустной молодой девушкой, лишившейся родителя.

[icon]http://s9.uploads.ru/nQv5L.png[/icon]
Тень его знает, сколько заняло это состояние времени. Может, пару минут. Может, больше, из-за чего Фрейя могла уже заскучать, глядя на то, как сильная, большая и, может, не слишком умная, дракоша, просто не может совладать с собой. Может, за это время гномка бы успела сходить в соседний магазин, купить выпивки, вернуться и застала бы точно такую же картину. Такие идеи, в целом, тоже появлялись в голове Грун, до последнего момента не в силах справиться с потоком горечи, но тщательно стараясь это сделать. Честно говоря, процентов 90 мыслей были связаны именно с тем, что она сильная, что она может держать себя в руках. Что она крутая просто потому, что не плакала все эти дни, и даже сейчас может заставить слезы прекратить литься, потому как это были именно те вещи, которым ее научил отец – держать себя в руках, всегда подходить к вопросам с той стороны, где не было эмоций, где был только расчет и хладнокровие. Проблема была разве что в том, что справиться с этим было крайне, крайне трудно, и даже когда рыжая девушка согнула , закрыв лицо руками, впиваясь пальцами в кожу на лбу, чтобы хоть как-то перейти с ощущения полной бесполезности на боль, остаточные чувства все еще не покидали ее.
Но сказанные Фрейей слова помогли. Возможно, не как какая-то ультимативная панацея от грусти, но, по крайней мере, она показала, что есть какое-то развитие. Какой-то вариант помимо того, что был связан с заливанием пола слезами. Поэтому, когда гномка выдала предложение, связанное с чаем, всхлипы поубавились, а из-за стойки показалась макушка чуть менее сгорбившейся Грун, которая заметно кивнула, но, впрочем, лица не подняла. Потому как следующим же движением драконица машинально, будто не раздумывая вовсе, достала откуда-то из под стойки и чайничек, и небольшой каменный диск с красным камнем посередине, после прикосновения к которому находиться с ним рядом стало слегка жарче.
Шмыг. Она поставила чайник на диск, сложила руки на коленях, сидела не шелохнувшись, и уже не плача, разве что изредка шмыгая носом и глядя куда-то в сторону. В частности, в ту часть подстоечных полок, где было несколько пакетиков чая, пока, наконец-то, не подала слегка изломанный голос:
- Т-ты бы хотела с малиной или с цветочками? - спросила драконица слегка потянувшись и все еще пытаясь отвлечься, потому что не хотела позволять себе очередную истерику – Он-ни оба вкусные, просто с цветочками мягкий, а с малиной сладкий. -
Последняя фраза сопровождалась жестом, которые поставил оба мешочка с сушеной травой на стойку, что разделяла гномку и гигантскую  ящерку, перед тем как Грун снова слегка опустила голову в ожидании ответа, надеясь, что связан он будет именно с чаем, но в конце концов поняла, что от другого вопроса не отвертится.
Не в плане не отвертится от Фрейи – той вполне можно было бы сказать, что Груня просто не хочет говорить о таких вещах, как смерть родителя. Мало кто вообще захочет о таком говорить. Скорее, ей надо было высказаться самой. Проговорить это. Принять это. Свыкнуться с мыслью, что тот самый план, который выглядел как “Научиться чему-то, найти папу и жить с ним вместе и дальше”, уже не будет завершен никогда. Это надо было просто сделать. Когда-нибудь. Лучше сейчас, когда есть хоть кто-то рядом, кто может выслушать. В конце концов, подмастерье, Мэри, вряд ли будет не-плевать. Да и вряд ли она поймет, без каких-то лишних деталей, на манер природы самой Грун, ее чувства прямо сейчас. Маленькая гномка, живущая крайне короткий срок, правда, тоже вряд ли бы в полной мере имела бы понимание такого события, как смерть дракона, но, опять же, вряд ли эти детали были важны. Скорее, Фрейя была важна для Грун просто потому, что она знала о том, что эта девушка – драконица, а не какая-нибудь полудемонша или человек. Это было важно. И при этом не бросалась на нее с оружием и криками “ЗА ГРАКАЛ”.
Да, последнее, определенно, было важно.
Пауза, тем не менее, затягивалась.
- Мне принесли его рога. - в какой-то момент раздалась реплика, сопоставимая разве что с грохотом разваливающегося ледника, разве что издавала его не гигантская скала из льда, а рыжая девчушка с крайне подавленным видом, все еще не способная поднять взгляд на гномку с того момента, как ее пробило на слезы – И попросили сделать из них доспехи. -
Движение. Хоть какое-то. Быстрый взгляд на левую стенку, там, где была небольшая деревянная табличка с прибитой к ней листком бумаги. Дата – 3 апреля – была помечена крестом, но если другие даты помечались карандашом, то на этом дне крест стоял вырезанный на бумаге, будто кто-то сделал это когтем. Или ножом. Чем-то острым.
- Я послезавтра должна их отдать. - ее тон голоса начал пугать. Он не был надорванным, не был скромным, заикающимся. Скорее, наполненным жестким смыслом, нерушимым и четким, будто говорила драконица сейчас не о том, что кто-то имел неосторожность приперется к ней лавку и попросить у нее сделать доспехи из костей ее же отца, а о том, что ей надо платить аренду через полтора дня. Обыденно. Без эмоций. Без каких-то иных порывов, просто факт, который является частью повседневности. И, наверное, создание доспехов было для Грун как раз той рутиной, что не вызывала эмоций. Но как только она перервела взгляд на Фрейю, стало ясно, что эмоции есть.
Где-то глубоко, в черных маленьких зрачках был огонь. Огонь горна, здоровенной печи, плавящей железо, сталь, любые металлы. И этот же огонь сейчас постепенно разрастался, набирал обороты, потому как сейчас драконица выглядела как… Ну, драконица. Она была пугающей в это самое мгновение, куда более страшной, чем тот случай в горах, и единственное, пожалуй, что говорило о том, что гномка в безопасности, это легкий вздох. Выдох воздуха через нос с легким, еле заметным черным дымом, после которого рыжая девчушка сложила локти на стойку, чуть накренилась вперед и, снова опустив голову, так, чтобы видна была опять только макушка, схватилась за свою безрогую черепушку.
Было тяжело.
Ровно полторы секунды, пока она вдруг не подняла голову снова, стараясь не смотреть на Фрейю, быстренько оглянулась, будто в поисках чего-то, затем нашла это что-то самое, наклонилась, потянулась к углу и в итоге, держа за одну ножку, вытащила оттуда небольшую табуретку, после чего встала и с уже знакомым жалобным видом, придерживая теперь этот предмет мебели обеими руками, посмотрела на гномку.
- Эм, можно я тебе хоть табуретку поставлю? - не было огня. Только эта ломаная неловкость, Знакомая неловкость.

Отредактировано Grun (2019-06-21 15:51:45)

Сказанные слова были отрезвляющими в достаточной мере, чтобы после сравнения с помидором на Фрейю уставилась немного испуганная драконица, которая не могла понять, собираются ли ее хорошенько пнуть, чтобы она наконец-то вернулась в норму, или же серьезно собираются обидеть. Размышления продлились всего пару минут, пока реплика гномки медленно переваривалась в черепушке Грун, пока драконица, наконец-то, не осознала, что, наверное, да, ее лучше послушаться, потому как из них двоих только низкорослая жительница гор была в достаточной мере адекватна. Так что, немного пораскинув мозгами, а заодно почесав затылок, рогатая без рогов молча кивнула и, слегка отодвинув тазик в сторону, но все еще оставляя его у стойки, слегка приподняла ту ее часть, что служила своеобразной дверцей. Или шлагбаумом. Так или иначе, небольшой преградой, которая должна была отделять клиента от продавца. И, конечно же, Грун без какой-либо задней мысли пропустила на эту самую территорию гномку, махнув рукой и призывая ту пойти следом, одновременно озвучивая это самое предложение:
- У меня в мастерской есть немного воды, думаю, подойдет… - затем привстала, слегка пнула ногой дверь, ведущую во двор и медленно, чуть пошатываясь, побрела вдоль того самого каменного забора, что отделял мастерскую дракоши от улицы, мимо небольшого двора, где посередине можно было заметить стоявшую и крайне массивную печь.
Основное внимание, правда, привлекал не кильн в центре, хотя бы потому, что здесь, судя по всему, хранились еще и ящики с рудой, которые периодически привозились Тень знает откуда. И таких вещей было много, действительно много. Контейнеры, деревянные кубы с наполнением из камней и металлов. Редкие и небольшие сундучки, в которых, видимо, содержались уже вещи чуть побогаче, чем те же камни, хотя бы потому, что они были перемотаны цепями и надежно закреплены на кольцах, вбитых в стенах здания чуть побольше лавки, куда сейчас направлялась драконица. Но, опять же, все это немного меркло перед тем фактом, что ближе всего к лавке было нечто в брезенте, и судя по всему, довольно большое. Как стог сена, разве что плотно укрытый, и почему-то в голове при взгляде на этот укрытый ком непонятно чего рождалась только одна догадка.
- Да, если тебя интересует, это они самые. - довольно холодно и безучастно произнесла драконица, уже находясь возле двери и поворачивая ручку, так, чтобы путь в мастерскую открылся, и совершенно не собираясь оглядываться на рога, тщательно запрятанные под слой непромокаемой ткани. Учитывая, о чем шел разговор несколько минут назад, можно было не строить какие-то невероятные догадки, впрочем, времени на них Грун так и не дала, потому как сразу же вошла в мастерскую, оставляя дверь открытой, и как только туда же зашла Фрейя, вид ей открылся довольно… пустой.
Место было похоже на кузницу Мориальдо. Разве чуть больше по площади. Более наполненной, с несколькими наковальнями и массивной печкой, будто здесь работало несколько человек, что, возможно, было в каком-то смысле верно, учитывая хобби Грун. Целый цех, предназначенный для эдак трех-четырех специалистов, на деле же отведенный всего под одну особу, спускающуюся по ступенькам с платформы, где стояла Фрейя, и по всему этому убранству довольно легко было понять, что та фраза, произнесенная еще в Нортране, шуткой не была. Эта драконица действительно знала, как заниматься своим ремеслом, притом, не жалела на это денег, судя по количеству инструментария на стенах, аккуратно развешанного по своим местам.
Тем не менее, была одна деталь, которая немного сбивала с толку. Все, что было представлено сейчас взору Фрейи, было абсолютно холодным. Печи явно не использовались. Кузнечные молотки разных размеров, клещи, не валялись возле наковален или на верстаках – нет, они были вообще не среди рабочих мест, а только присутствовали где-нибудь, где им и положено быть. И если последний пункт еще можно было как-то свести на педантичность дракоши, то вот тот факт, что в самом помещении было довольно прохладно, чего в кузне не должно было быть, по крайней мере, работай она на полную, говорил о том, что сама рогатая уже давно не бралась за молот. В ее случае под “давно” стоит понимать, вероятно, несколько дней.
От размышлений отвлек разве что звук плескающейся воды. Он был заметен и поначалу и шел со стороны ворот в дальнем конце мастерской, за которыми, вероятно, был выход к реке, но сейчас был слышен совсем рядом, скорее, даже под ногами. И, действительно, повторившись еще пару раз, он прекратился, а из под платформы показались сначала рога, те самые, знакомые, витые и шипастые, а затем макушка и, в общем-то, остальная Грун. Выглядявшая теперь чуть менее убито, но зато не менее мокро, хотя и эту деталь в итоге поправил рукав, которым драконица вовремя провела по лицу, чтобы смыть влагу и желание убиться головой об стену при каждой грустной мысли. По крайней мере, на Фрейю сейчас снизу вверх смотрела уже та самая девица с рогами, разве что без юбки, в штанах да кофте, которая встретилась ей в горах. И сделано, видимо, это сделано специально, чтобы хоть немного снизить градус напряжения при общении с другим человеком, к внешности которого еще не успели привыкнуть.
- Ну.. Эм… Я выгляжу теперь чуть лучше, или еще помидор? - промямлила обеспокоенная своим видом Груня, впрочем, кажется, все же пришедшая в себя и уже успевшая выпрямить спину, положив руки на пояс. Да. Так она выглядела куда более привычно. И точно так же в воздухе ощущалась эта самая привычная неловкость, что была четко заметна еще на горных пиках. Разве что, теперь драконица чувствовала себя немножко поуверенней, ведь это была ее территория. А драконы в своем гнезде не могут чувствовать себя некомфортно. Наверное. По крайней мере от бочки с водой, которая обычно использовалась для остужения материала, над которым работала мастерица, отходить она не торопилась.

Что может напугать дракона? Наверное, божественное воздаяние. Или слишком способные смертные. Может быть еще какие-нибудь крайне талантливые маги. Но не сегодня. Сегодня как минимум одна дворфийка узнала о том, что дракона можно напугать предложением окунуть его в бочку с холодной водой. Не то чтобы это было сказано прямым текстом, но в один момент после этой самой фразы взгляд Грун стал таким жалобным, что вполне можно было вспомнить про картинку с котиком, держащим лапками шляпу и смотрящим снизу вверх на того, кто был по ту сторону плаката. Приподнятые брови же намекали на то, что эта идея с окуныванием действительно приводит ее в ужас, если не просто пугает, а чуть сжавшиеся плечи, одновременно с кистями рук, схватившимися одна за другую, будто Фрейя действительно могла сейчас поднять Груню и бросить в сторону бочки, и вовсе намекали на то, что эту самую идею дракон восприняла всерьез.
- Н-но она же холодная… - только и успела жалобно ответить рогатая, слегка попятившись, когда кулаки ее чуть сжались, а взгляд снова упал на бочку – Но если ты думаешь, что будет лучше… -
Это, наверное, был какой-то невероятный уровень доверия в отношении гномки, но драконица положила обе руки на края бочки. Всмотрелась вниз, как будто там было что-то кроме жидкости. Затем вздохнула, закрыла глаза и попыталась опустить голову. Быстро.
“Тук.”
Это был звук удара. Звук удара чего-то о деревянную поверхность. И только зависшее над поверхностью воды лицо драконицы, почти сумевшей опустить голову в бочку. Потому что рога не пролезали. И это наводило на определенный уровень счастья, потому как подняла голову драконица уже слегка глуповато улыбаясь и тут же отвечая:
- Н-не пролезают. Н-ничего не поделаешь… - слегка заикаясь и находясь в определенно радостном виде из-за того, что водные процедуры выполнять не пришлось, ответила она, но тут же помрачнела обратно после вопроса.
Логичного вопроса.
“Что дальше?”
Грун выдохнула. Затем отвела взгляд от Фрейи, посмотрела снова в бочку. Там все еще была холодная вода, и это не поменялось даже когда капля влаги, что слишком долго висела на кончике носа дракоши после умывания, сорвалвась вниз, ударяясь о поверхность и заставляя круги расходиться к краям бочки.
Действительно, у нее этот вопрос как раз и вызывал больше всего сложностей. Огромное количество вопросов, но между этими двумя только одна задала этот самый вопрос, озвучив его. Сделав его “действительным”, требующим внимания. И теперь на него надо было отвечать, потому как молчать было плохим тоном. А она же хотела быть вежливой. И вообще доброй. Ну, по крайней мере по отношению к друзьям. А еще честной.
- Ну, вообще, я думала о том, чтобы убить аристократа, заказавшего этот доспех. - слишком равнодушно для всей этой ситуации, спустя краткую паузу, отвечает драконица, которой в обычном виде было плевать на смертных, ну, большую их часть – А еще всю его семью и охрану. -
Она была абсолютно серьезна. Потому что говорила о смерти в той же самой манере, в которой говорила про оружие Фрейи, про штамповку, про оружие, про ковку и про ремонт. Спокойная манера речи, выверенная, расслабленная, будто обсуждали они сейчас то, как лучше заточить топор. Во многом потому, что это были слова девицы, которая потеряла родню – такие вещи обычно действительно делают жестокими, отключая на какое-то время жалость и сострадание, по крайней мере, пока кризис  не пройдет. Но в куда больше мере потому что Грун была драконом. Тем самым существом, что в сказках жгло деревни, города, ело людей, гномов, эльфов и кого только не. Такие чудовища вполне могли обсуждать убийство с невероятным хладнокровием, будто речь шла о том, что взять на завтрак.
- Наверное, потом бы отправилась к тем местам, где папа мог обитать до… Ну… Всего этого. - с последними словами она поднимает взгляд на Фрейю, выпрямляет спину, приподнимает обе ладони, будто “всего этого” окружало драконицу. На деле же ей просто все еще тяжело было об этом говорить, и  единственные причины, по которым она сейчас вела себя “нормально” - было присутствие Фрейи и некая спокойная жажда распотрошить всех, кто был связан с этими событиями. Которое драконица признавала. И вполне четко высказывала.

В тот момент, когда два драконьих глаза взглянули на дворфийку, смотрел на нее не хладнокровный убийца, но тот, кто просидел достаточное время в кузнице. Наверное, как раз в такие моменты взгляд и должен выдавать весь этот спектр мыслей, чувств и отсутствие четкой уверенности, но, как оказалось, подобные моменты слишком переоценены, ибо единственное, что можно было сказать – на Фрейю смотрит Грун. Вот прям такая же, которую она встречала еще в Нортране. Может быть, здесь были какие-то еще детали, мелкие и незаметные, которые наверняка бы заметил кто-то, кто проводит достаточное время в компании дракона, но, опять же, учитывая, о каком именно драконе сейчас была речь, можно было смело сказать, что каких-то особо мрачных мыслей в ее голове нет. Как и четкой уверенности в том, что, да, ей обязательно надо открутить головы куче людей. Ну, по крайней мере очевидной уверенности не было.
- Я… - начала было бескрылая, потупив взгляд, посмотрев себе под ноги – Я не знаю. -
Это был абсолютно честный ответ. На абсолютно все вопросы Фрейи, которые та уже успела задать, от абсолютно честной драконицы.
- Я никогда не убивала специально. Да и не хотела убивать, если кто-то забирался ко мне домой. - начала она, все еще не поднимая взгляда, но чуть сменив позу и сделав пару шагов назад, к верстаку, опираясь на его поверхность ладонями и используя как сидение – Просто, обычно так же должны поступать, когда есть кто-то виноватый. -
Постепенно, ситуация начинала развиваться. Будто закрытый бутон, она начала раскрываться, и если раньше можно было сказать, что виднеются только слезы и горе, то теперь стало ясно, что это состояние драконицы было навеяно скорее полным отсутствием понимания, что теперь делать. Месть была простым ответом. Вполне очевидным планом на случай, если кто-то умирает не по естественным причинам. Она была простой, прямолинейной и точно так же прямолинейно вела к последствиям. Остальные дороги, если и были, то либо были закрыты, либо драконица их и вовсе не видела. Только догадывалась о том, что они могли быть, но пока никто не успел зайти к ней и показать, что, да, они есть. Что можно не только спалить пару домов, но еще и сделать что-то другое.
Поехать в Синегорье, в целом, было одним из таких вариантов. Но ехать туда не хотелось. И Грун не хотела объяснять, почему. Даже для себя. Скорее, любой вариант, который мог бы появиться в ее голове, был лучше, чем возвращение на родину и поиск убийц. Тем более учитывая тот факт, что Грун не могла представить, как их искать, что и озвучила.
- Фрейя, я просто не знаю. - начав с имени, слегка надломленным тоном, который предполагал скорое появление слез, продолжила рогатая.
- В смысле, я достаточно умная, чтобы придумать что-то. Мне хватит сил, чтобы взять какой-нибудь ковыряльник и забить кучу людей хоть голыми руками… Наверное. Но… - попыталась как-то оформить свои мысли, но, в конце концов, грязно и кратко выругавшись, отвела взгляд от пола, в сторону – действие, необходимое, чтобы придать себе сил и взглянуть на гномку, которой не было плевать – Но я понятия не имею, что делать потом и что делать сейчас. -
Затем рогатая снова опустила голову. Сильно. Так, что подбородок уперся в грудь, а глаза с силой зажмурились, будто пытаясь затолкать обратно постепенно подступающую по слезным каналам влагу, а горечь в горле заглушить. Когда она заставляла себя думать – приходилось плакать. Не то чтобы ей хотелось плакать, это происходило само собой, и именно по этой причине хвостатая и провела несколько дней с полной пустотой в голове. Просто чтобы можно было отдохнуть. Но сейчас думать надо было. И надо было говорить, потому что вот эта вот ситуация, когда к ней пришел хоть кто-то из всего света, кто-то, кто ничего не знал о ее потере, кто-то, кого она не звала, но кого была рада видеть – вот это было важно. И этим надо было пользоваться. Хотя бы для разговора.
Поэтому, она подняла голову. Втянула быстро носом воздух, поджала губы и произнесла последние слова, которые звучали наиболее жалобно:
- Я понятия не имею, что делать. - снова повторила драконица – И мне нужна помощь. -
Какая именно – она не сказала. Потому что не знала, что нужно сделать. Может быть, действительно, пойти открутить голову тому, кто заказал доспех. Может быть, спалить Аварин. Может быть, пойти подальше своей дорогой. Может поговорить с Летис. Может быть найти Мэри Энн. Может быть сделать этот проклятый доспех и, одев его, вступить в какую-нибудь гильдию приключенцев, взяв новые имя и фамилию. Что угодно.
Что угодно…
Только бы перестать чувствовать себя раздавленной.

На моменте упоминания отца Грун сразу же поняла, что то, что ей собирается сказать Фрейя, будет одной из тех самых “сложных” фраз. Будь у нее побольше опыта в общении с людьми на темы, отличные от вопросов их доспехов, украшений и вооружения, возможно, рогатая могла бы как-то получше подготовиться, может, даже придумать пару умных фраз в ответ, но почему-то все, что смогла выдавить из себя дракоша, и это пару слезинок. Нет, конечно, она пыталась как могла себя сдерживать, дабы не разрыдаться в первые секунды, прерывая монолог, но в итоге все это привело только к виду высокого рогатого истукана, которого пытаются убедить в том, что все еще не так плохо.
И ведь, действительно, все было не так плохо. Этот вывод было сделать крайне тяжело, крайне мучительно, но, в каком-то смысле, он все же был верен, хотя бы потому, что в голове Грун витавшие мысли не были связаны только с разрушением и местью. К счастью, или к горю, но гномка в чем-то была права, хотя бы в плане отправления драконицы в сторону размышлений о том, что бы сделал ее отец, и, в целом, из всех вопросов, что возникали за это время в голове странной чешуйчатой девицы, этот был, пожалуй, самым простым. Самым понятным. Самым логичным, самым отрезвляющим. И, главное, не риторическим.
Рогатая немного склонила голову, зажмурила глаза. Первой же мыслью был удар молота, по дуге, сверху вниз, прямо по тому, кто принес бы рога дочки подгорного короля ему в качестве материалов для доспехов. Быстрый, выверенный, точный удар, сделанный, скорее, инстинктивно, а не с четким умыслом. Своеобразный “первый ответ”, которого у Грун не было, просто потому что она не умела бить молотом по людям. Сожрать – да. Раздавить – да. Но в ее голове не было тех алгоритмов, которые были у ее отца. Была только дикая неуверенность в себе и своих действиях, странная неопределенность, из-за которой двигаться вперед самостоятельно было крайне тяжело и не факт, что правильно. И Фрейя была абсолютно права в своих словах, явно намекающих на то, что взяться за оружие, сколько бы его не было в мастерской, драконица бы не смогла. Точно так же, как мысли в голове уходили в сторону простого факта, что и папа, и дочка, были разными. Похожими, но разными, с разным опытом, разными суждениями и, наверное, эта нерешительность и отсутствие воли передалась от матери. Или от кого-то еще более дальнего по чьей-нибудь линии.
- Мхм… - только и смогла в итоге выдавить из себя рогатая, слегка кивнув, наконец-то решившись открыть глаза и встретившись в итоге с гномкой взглядом, пока та, что была чуть выше, не опустила взгляд на свои руки. Которые выглядели, надо сказать, далеко не как самые рабочие руки на свете, хотя бы потому, что такой вещи, как мозоли, у Грун не было. Была грязь, были какие-то следы сажи, но ни царапин, ни следов длительного использования инструментов. Что только заставило драконицу еще раз медленно вздохнуть, еще раз взглянуть на гномку и слегка улыбнуться.
Грустно улыбнуться. С такой характерной ноткой печали, но еще и с жирнющим намеком на то, что все в порядке. Не в смысле, что она полностью в норме, а в том смысле, что постепенно придет в норму, постепенно ей станет лучше, хотя определенный след все же останется. Жирнющий такой след.
- А-хааа, так вот зачем ты пришла… - попытка резко все свести к шутке, как-то отстраница, была только на пользу, потому как после всех этих слов, после длинных и крайне заумных монологов, в целом, помогающих, переключиться – было лучшим вариантом из возможных. И именно по этой причине Грун и расплылась в зубастой улыбке, осознавая, что ей еще есть чем заняться. Есть чем заняться, кроме как полировкой камней, чтобы хоть как-то продолжить жить.
Разве что, в момент, когда ее потянули уже к выходу, драконицу эту самую улыбку слегка подзабыла. Ровно в тот момент, когда, казалось бы, тихая фраза долетела до ушей дракоши, тут же заставляя ее взглянуть на затылок гномки с немым вопросом, который озвучить даже в голове не удавалось. По разным причинам, опять же. В основном потому, что представить, чтобы кто-то пошел мстить за дракона, кроме другого дракона, было трудно, а понять, о чем именно говорила Фрейя, как-то не вышло. Может быть, она имела ввиду свои проблемы. Может, кучу других проблем, которых сама Грун не видела. Может, еще что-то. Очень много “может”, думать о которых не хотелось, потому что сил уже думать не было. Только желание поскорее забыться, переключиться на что-то другое, в итоге заставляя улыбку вернуться, после чего дракоша сделала пару резких шагов вперед, в тот самый момент ,когда они уже подходили к выходу из мастерской, вырвала свою руку из руки рыжей гостьи, а затем довольно резко обняла ее, обхватив и чуть подняв над землей, одновременно с фразой:
- Я очень, ОЧЕНЬ рада, что ты приехала. - которой не хватало разве что только хруста ломающихся гномских ребер для того, чтобы подтвердить эти самые слова, произнесенные с теплотой и тем градусом счастья, который бывает у людей, которым протягивают руку помощи. Даже если эта самая помощь заключалась в том, чтобы просто прийти и поговорить.
Пожалуй, да. Этого уже было достаточно, чтобы в тот момент, когда они все же вышли из мастерской, взгляд Грун упал на крытую телегу, и желания разрыдаться не появилось. По крайней мере очевидного желания. Думать о нем, правда, все равно времени не было.
Там еще был недопитый чай, мастерская, которую надо было заново запускать, да лезвие, которое надо было заточить.

Постепенно ощущения становились более привычными. Все такими же вымотанными, слегка вымученными, но знакомыми, с уже известной ноющей болью в конечностях, вызванной усталостью и недосыпом. Да, то самое состояние, которое у Грун называлось “обычное”, с каждой секундой возвращалось, заполняло собой плохие мысли, уже успевшие поселиться в голове, вытясняя их, оставляя только то, что могло бы подбодрить, заставить хотя бы улыбнуться. Грустно, но все же улыбнуться. Ведь проблемы никуда не исчезали, они все еще были здесь, просто сейчас, в этот самый момент, Фрейя была важнее. Обычные дела были важнее. И по сравнению с полировкой сапфиров они действительно были важнее. Просто потому, что гномка предлагала свои темы для разговоров, и драконица была только рада за них ухватиться, по крайней мере до того момента, пока мысль о потере близкого не отойдет хотя бы относительно на второй план. Не исчезнет полностью, не пропадет вовсе, но станет чуть менее значимой и чуть менее требующей внимания.
Разве что, перед тем, как непосредственно обратиться к гномке, дракоша, вернувшись в лавку, сначала убрала чайник с каменной плитки. В основном потому, что из его носика уже валил столб пара. И в этот же самый момент рогатая перевела взгляд на рукоятку меча, которую ей протягивали. Сначала, будто сонно, с неким непониманием. Мгновение спустя какая-то неочевидная искорка пробегает в глазах Грун, и та молча ставит чайник обратно на прилавок, предварительно подставив под него деревянную дощечку, дабы не испоганить поверхность своего рабочего места.
Не узнать гномскую работу было невозможно. Даже для дилетанта, просто потому, что синегорское оружие всегда выглядело своеобразно, будто сверх любого качества, в сторону улучшения которого имеет смысл работать при ковке, низкорослые крепыши ценили… ну, крепкость. И глядя на то, что сейчас было в руках у дракоши, эта самая крепкость присутствовала и в этом изделии, которое Грун задумчиво рассматривала, склонив голову и оперевшись на прилавок так, чтобы можно было не бояться падения.
- Дыа… Эт видно… - не менее странным тоном ответила на фразу о ручной работе рогатая, чуть улыбнувшись, примечая маленькие несоответствия в работе, которых не должно было быть при штамповке. В конце концов, если память еще была верна, в случае, если форма орудия была неудовлетворительной, партия тщательно проверялась и выбрасывалась, если где-то были отклонения. В данном же случае, несоответствия были. Не такие, которые бросались бы в глаза, на манер царапин, сколов и прочих последствий эксплуатации. Скорее, куда более незаметные, но вполне четко всплывающих, если бы в мастерской Грун была форма для стандартного короткого дворфийского меча. По крайней мере четверти ладони не хватало до полной длины, что, в целом, вполне могло быть следствием той самой “ручной” работы и подгонки, в то время как само лезвие было чуть толще, чем того требовали гракальские мастерские. Видеть в этом один лишь недостаток, правда, дракоша не могла, поэтому продолжила изучать творение чьих-то мозолистых рук и молота в полном молчании, ровно до момента с упоминанием кузницы общего знакомого.
- Не, я ни при чем, они сами по себе хорошие. - подняв голову, в расслабленной манере и с добродушной наивной улыбкой тут же парировала Груня, все еще не отпуская меча и продолжая опираться на стол – Сп-пасибо… -
Последнее слово было сказано уже с румянцем. Потому что ее похвалили. И похвалил человек, на которого было не наплевать, что было вдвойне приятно, хотя чем дальше заходил разговор, вплоть до упоминания “того самого” клиента, тем быстрее улыбка сползала с лица драконицы, в конечном итоге снова опустившей голову и немного задумавшейся. Левая рука, до этого аккуратно державшаяся за лезвие оружия Фрейи, чуть сильнее сжала металл, и уже по одному этому признаку можно было понять, что любое упоминание всей ситуации, в целом, сейчас будет, скорее всего, вводить драконицу в довольно мрачное состояние. Не настолько, чтобы отрывать головы, но вполне заметное. Впрочем, вежливое.
- В этом… я сомневаюсь. - бросает она довольно расслабленно, слегка опуская меч, отданный ей, и одновременно поднимая хвост, до этого довольно вяло болтавшийся, но сейчас подхвативший ручку чайника и чуть приподнявший его, чтобы, похоже, разлить кипяток в две глиняные чашки, что само по себе выглядело довольно странно, но, наверное, привычно для существа с хвостом. Сказать правда, от чего такие сомнения, Грун так и не смогла, вероятно, потому, что не хотела вовсе об этом думать.
Правда, думать об этом стоило. И думать об этом нужно было, хотя бы потому, что как только мысли Грун ушли в сторону связи ее клиента и какого либо охотника на драконов, взгляд ее метнулся к еще одному мечу. Тому, что висел отдельно от товара, отдельно от других собратьев-мечей, и покоился на стене, держась на двух гвоздях, что придерживали гарду и не давали орудию рухнуть. Одно его положение уже говорило о том, что именно этот меч был в каком-то смысле особенным, но и беглый взгляд уже выдал бы на гора деталей, заслуживающих внимания, начиная от посеребряной рукоятки и заканчивая черным, с еле заметными алыми прожилками, лезвием, напоминающее тщательно отполированное вулканическое стекло. И сразу после него взгляд Грун перешел обратно на меч в руках, затем, исподлобья, уже на Фрейю.
- Я не знаю. И, если честно, мне плевать. - ответила драконица довольно грубо, почесав висок и на мгновение отведя взгляд, только для того, чтобы собрать воедино мысли – В смысле, теперь это уже имеет мало значения, если только не пришел по мою душу. -
Слова были сказаны довольно хладнокровно, но, в целом, были правдивы, и, что самое главное, отражали вполне четкую позицию, которая казалось драконице единственно верной. Она заключалась в простом факте. Папа был мертв, месть за него его бы вряд ли вернула, и если на чем и надо было концентрироваться, то как минимум на том, что делать дальше, хотя, именно эти мысли сейчас заставили Грун еле дрогнуть, шмыгнуть носом и, снова отведя взгляд в сторону, вытереть глаза двумя пальцами, убирая подступающие слезинки.
- Но тогда я оторву ему голову. - закончила она, возвращаясь обратно к гномке, снова напоминая себя обычную. Уставшую. Невыспавшуюся. И довольно неловкую, судя по тому, что взгляд упал на два мешочка, брови чуть приподнялись, а взор драконицы стал слегка испуганным. Будто она что-то забыла.
Она и забыла.
- Вот же ж, я чай не положила… -
В глиняных кружках был просто кипяток.

Это была та странная ситуация, когда нервы начали сдавать. Нет, конечно, с одной стороны, все пока разворачивалось довольно неплохо. Возможно, не будь Груня в таком настроении, она бы оценила подарок Летти, старания Фрейи, но, как обычно, всегда бывает какое-то “Но”. И “Но” на этот раз заключалось в том, что Грун не хотела. Просто не хотела. Вообще ничего не хотела. В смысле, не хотела сейчас заниматься допросами и прочими вещами. Потому что одно дело – сидеть в одиночестве в пустой мастерской, наедине со своими мыслями и своими суждениями, и совершенно другое – иметь перед собой эту самую цель, которой дракоша хотела свернуть шею. Ну или сжечь заживо. Там было много вариантов, если честно, но одного взгляда на Грун хватило бы, чтобы понять – от идеи разгрызть пополам этого аристократа она отказалась в тот же момент ,как Летти сняла с его головы мешок.
Осознание вышло довольно болезненным. Крайне болезненным, хотя и вполне очевидным, учитывая, что слова отца до сих пор витали в голове Грун, периодически возвращаясь в той или иной итерации, но, в конечном счете указывающие на одну простую вещь. “Никто просто так не хочет делать кому-то больно”. По этой же причине в тот момент, когда ноги безымянного аристократа начали спешно копать пол мастерской в попытках отодвинуть стул как можно дальше от безумной шрамированной гномки с ножом и крайне, КРАЙНЕ страшно выглядящей женщины в черном, сидящей на явно магическом троне из самого мрака, рогатая драконица опустила руки и перестала хвататься за голову в попытках понять что ей делать. Ее взгляд в сторону пленника потонул в молчаливых угрозах и попытках выяснить подноготную, и хотя поначалу мужчина взглянул на рогатую с ужасом, вот эти вот две особы, которые сейчас с ними говорили, были куда ужаснее. Но по крайней мере они задавали правильные вопросы. Те, которые рогатая бы точно не стала задавать, если бы решилась все же спалить всех ,кого посчитала врагом.
- Ты убил его? - холодный тон голоса, спокойный, но совершенно безэмоциональный, будто Летти уже знала ответ на вопрос, и просто хотела удостовериться в том, что ей не солгут – Был ли вообще дракон? -
Быстрое мотание головой, из стороны в сторону. Настолько быстрое, настолько паническое, что как минимум одна из присутствующих прониклась безмолвным ответом. Это, опять же, было заметно по тому взгляду, что остался незамеченным – Грун просто стояла поодаль, ближе к лестнице, ведущей наверх, опустив руки и смотрела в сторону немого аристократа с кляпом, чуть приоткрыв рот.
Может, она была доверчивой. Может, наивной. Может, слишком доброй по сравнению с другими людьми, драконами и гномами, но спустя пару секунд после тщательных попыток слезть с лезвия ножа, мужчина, связанный по рукам и ногам, в целом, сумел донести свое свое сообщение. Рогатая медленно отвернулась, смотря в одну точку и положив руку на перила лестницы. Затем сделала шаг, поставив ступню на ступеньку. Еще один, будто в забытии.
В этот же самый момент кляп был вынут. Точнее, выплюнут. И человек с бакенбардами и светлыми кучерявыми волосами, начал наконец-то подавать голос.
- П-пожалуйста, не надо, я просто достал эти рога. - начал было он говорить в тот самый момент, как по кузнице пронесся довольно знакомый звук. Звук закрывающейся двери.
Грун молча стояла у входа в мастерскую. Взгляд уперся в землю, затем чуть поднялся и был брошен в сторону повозки, где все еще были те самые рога. Точно так же, молча, не сводя взгляда с повозки, драконица сделала шаг в сторону и приставила спину к стене, в которой как раз и был вход в кузницу. И медленно сползла вниз. Сгибая ноги, ставя локти на колени и все еще смотря в сторону повозки.
“Не он.” - пронеслось в голове драконицы, в то время как внутри мастерской эта мысль только подтверждалась словами аристократа:
- Синегорье, тот г-гном, наверняка тот гном знает, откуда они! - переглядывания то с одной персоны на другую, попытки отодвинуть стул, в итоге приведшие к тому, что деревянная ножка уперлась в печку, холодную и потухшую уже давно, из-за чего пленник вместе с предметом мебели накренился и рухнул на деревянный пол, покрытый пылью и сажей, еле вскрикнув.
Грун молча выдохнула. Затем согнула локти и положила ладони на глаза, закрывая обзор, пропуская пару маленьких рогов, что были на лбу, сквозь пальцы. Вскрик говорил о том, что, кажется, этого человека все же начали пытать. По крайней мере такие мысли были в голове драконицы. Но не как основной поток информации, а, как, скорее, просто следствие. Маленькое замечание, которое на фоне основного хода мыслительного процесса было малозначительным.
На самом деле голова Грун была занята всего одним фактом. Ей было плевать. И почему-то от этого становилось довольно плохо.