[nick]Enkidu[/nick][status]Whatever it takes[/status][icon]https://c4.wallpaperflare.com/wallpaper/661/1004/953/fate-series-fate-grand-order-enkidu-fate-grand-order-wallpaper-preview.jpg[/icon]

Энкиду был неспокоен. Его дух метался в глиняной оболочке, как мечется угнетенный зверь в своей клетке. Его мучили кошмары, сюжеты которых исчезали из его сознания, стоило лишь открыть глаза. Но он просыпался в холодном поту, и жар Шамхат согревал его лишь на краткие мгновения. Днем стал же он мрачен, невнимателен и холоден. Дворцы раздражали его ярким светом, а ночи угнетали тьмой. У Энкиду не было слабостей, откуда взяться столь мучительному проклятью?

Единственным облегчением было находиться подле его друга, великого правителя Гильгамеша. Мягкий золотой свет, что излучал мужчина, его уверенность, крепость духа, дарили немного спокойствия душе Энкиду. Но царь остается царем, посему полубогу нельзя было оставаться подле него каждое мгновение, как того хотелось. Он с сожалением и почти отчаянием провожал глазами знакомую фигуру, когда она скрывалась в закоулках месопотамских дворцов. Его слух тотчас улавливал шорох царских одежд и позвякивание драгоценностей. И чувствовал он разочарование, когда понимал, что это не Гильгамеш. Урук с его шумом и людьми был в тягость.

В один из дней он не выдержал. Едва дождавшись аудиенции у государя, Энкиду вошел в залу. Он упросил Гильгамеша уехать из Урука через всю страну на северо-запад, в горы на самой границе Месопотамии. Причину для столь эгоистичной просьбы пришлось придумать весомую. Поговаривали, что там завелся тигр чудовищных размеров о двух хвостах. Он пожрал и разорил несколько приграничных деревень. Одно это, само по себе, по меркам Энкиду было бы недостаточной причиной для Гильгамеша отправиться в путь, но боги были на его стороне, потому как посыльный докладывал, что зверь не просто так бесчинствует, а охраняет несметные богатства, а появился он там после землетрясения, что открыло вход в его пещеру.

Получив одобрение царя, Энкиду лично занялся приготовлениями, посему уже в вечер они выехали за пределы Урука. Словно бегущий от пожара или зверя он был резок и взволнован, гнал людей и скот все дальше и дальше от столицы, а по прибытии был готов сразу же ринуться в лес на охоту за зверем, кабы его не остановил Гильгамеш. За все время в пути полубог практически не смыкал глаз, ел крайне мало и не пил вина. Царь настоял на отдыхе, и Энкиду не смог противиться просьбе не правителя, но друга.

В ночь перед охотой ему приснился сон. Он шел по песку, столько родному и привычному для его ног. Впереди шел Гильгамеш. Золотые пряди выбивались из-под ткани его головного убора. Одет он был просто, не был на его теле сотен украшений, что носил он в жизни, но поступь его была поступью царя. Энкиду ожидал, что его друг остановится, обернется и подождет его, но тот продолжал свой путь, а полубог ощутил, как его ноги утопают в песке все глубже. И каждый шаг становился все более невозможным. Его молчаливая борьба продолжалась до тех пор, пока Гильгамеш не взошел на вершину бархана, оставив Энкиду в самом низу. Там царь, наконец, обернулся.
- Прости, я не могу взять тебя с собой, - проговорил Гильгамеш, - Земле место под моими ногами, а не рядом со мной.
- Постой! Гильгамеш! - но песок уж превратился в глину и утягивал полубога в недры невесть откуда взявшегося болота.

Прохлада ночного воздуха ворвалась в легкие полубога, глаза его открылись, а гибкие мышцы заставили сесть немедля, прерывая видение. Холодный пот липкой сажей покрывал каждую пядь кожи. Энкиду вздохнул. Вдалеке разгорался рассвет, а значит, ему все же удалось поспать, и пусть мужчина не на толику не считал себя отдохнувшим, но просьбу Гильгамеша он выполнил.

Заставив себя встать, Энкиду направился к близлежащему источнику. Нагота не смущала его, ведь вокруг не было ни души. Лишь оказавшись полностью в ледяной воде, полубог сумел проснуться. Рассвет же ненадолго покрыл вечнозеленый горный лес золотом.
- В сокровищнице Гильгамеша вряд ли есть золотой лес... - рассеянно подумал зеленоволосый. Золото тем временем обратилось в пламя, а потом вновь стало иглами горных сосен. В горах было значительно холоднее, чем в песках Урука, посему полубог все же одел привычные для себя белые одежды и уселся у огня в ожидании друга.

Гильгамеш скоро появился. Вместе они решили, как будут загонять чудовище. Они оставили слуг у подножья, ведь силы их двоих должно было хватить на схватку с лихвой. И только одно волновало Энкиду: им было нужно разделиться. Разделиться и обойти пещеру с двух разных сторон, ведь несомненно вместе они были сильнее, но зверь уже почуял их запах, посему, стоя в нерешительности от того, за кем начать охоту, он может быть пойман врасплох.

Энкиду шел по лесу. Иглы сосен шуршали под ногами подобно песку, успокаивая. По обыкновению он был собран и готов. И вот он уже у места будущей битвы. Зверь затаился где-то в глубине и ждет. Предчувствие сражения наполнило Энкиду волнением. Теперь лишь ожидать знака. И вот он. Блеск золота средь зелени. Гильгамеш уже там. Пора. Энкиду сделал еще несколько шагов вперед, и, оступившись, покатился вниз...

Приземление было мягким. Привычным движением сгруппировавшись полубог крепким словцом помянул столь несвоевременную оплошность. Вязкая земля не хотела отпускать его из своих темных объятий. Кошмар, казалось, обернулся явью. В ушах вновь прогремели слова: - Земле место под моими ногами, а не рядом со мной. Энкиду задохнулся горным воздухом.

Не прошло и пары секунд, как его дух вновь собрался воедино, и все же планы были нарушены. Зверь бросился в атаку на Гильгамеша, когда Энкиду был еще слишком далеко. Друг был несравненным воином, но он ожидал и верил, что полубог будет на своем месте, посему оказался неготов к отражению атаки в полной мере. И отступал. Энкиду мчался по укрытому зелеными иглами покрову, подавляя в себе любую мысль кроме связанных с охотой.

И он был почти вовремя. Битва продолжалась несколько часов, прежде чем зачарованный зверь был повержен. Лишь тигр испустил дух Энкиду, бросив оружие, метнулся к Гильгамешу. Тот был бледен. Рана на боку не была смертельной, но Энкиду стиснул зубы, проклиная самого себя за глупость и малодушие.

В полном молчании он снял шкуру с чудо-зверя и полунеся, полутаща помог Гильгамешу спуститься с горы, где его многочисленные слуги тут же унесли государя с причитаниям и завываниями обычными для лояльных подданных. К вечеру Гильгамеш приказал отправляться в ближайший город на празднование победы. До города нетерпеливый царь не добрался, поляну накрыли в руинах деревни неподалеку. Слуги, знающие нрав своего господина, незнамо откуда достали вино и фрукты, охотники настреляли дичи, которая вернулась в эти земли стоило тигру испустить дух. 

У Энкиду не было никакого желания праздновать. Он скрылся от шумно празднующей не свою победу толпы, отправился бродить по оставленному жителями городу. Он шел неспешно   по маленьким улочкам, заглядывая в окна покинутых домов.

Ночь была полна звезд и спокойна. Легкий ветер едва задевал ветки деревьев. Ночные птицы завели свою песнь. Воистину, ночь была не так темна, как те, что провел он в Уруке. Осознание заставило мужчину улыбнуться. Пусть идея уехать из столицы была верной, в нем кроилась тайна его загадочной хвори, но излечение не пришло к нему, и он подверг опасности друга.

В такой печальной задумчивости зашел он в храм. Странным показался ему дым, что вырывался из темных окон его. Но нет, людей тут не было. Зато, вырубленный прямо скале, в своей глубине скрывал он пещеру. В пещере той помимо алтарей и подношений, была два водоёма: один - малый, с водой горячей, откуда и поднимался пар, другой - с водой горной, края его терлись в темной глубине храма. Теплый источник был окружен рукотворным бассейном из гладкого камня, вокруг которого серебрились холодные воды.

Не молитва ли то, что нужно было Энкиду? Послушный своему порыву он опустился на колени пред Ану, вознеся ему слова почтения, упомянув в своей молитве и свою создательницу. Затем он встал, подошел к источнику, но не успел ступить в него, ведь его окликнул знакомый голос. Со страхом и надеждой обернулся он к говорящему.