╔ Мать Феррис – когда-то обычная карманница с ловкими пальцами, хитрым взглядом и острыми ушами, среди «коллег по цеху» известная просто, как «Крыска» Айрин, – оказалась жертвой удивительного стечения обстоятельств, даровавших ей супруга людской породы. Купец среднего достатка Ридар, буквально забравший полюбившуюся ему эльфийку из ее хлипкой лачуги в Аварине в Росентаун, был человеком чарующего характера; открытый и добродушный, он совсем не волновался о возможном предосуждении со стороны общества. Быть может, при обстоятельствах более пышных и вычурных почва этой истории о любви воровки и торговца смогла бы найти отражение в примитивных строках бардовской поэзии, напоив автора несколькими бесплатными пинтами бодяженного эля, но для подобной известности Ридар вел настолько же скромную жизнь, насколько был отзывчив и лоялен к голосу своего излишне сентиментального сердца.
Шесть плодов его любви с Айрин как нельзя лучше свидетельствовали о том, что до знания чувства меры супружеская пара добралась не сразу; последним росчерком уже явно исписавшегося пера стали близнецы Феррис и Фаренд. Айрин любила их столь же сильно, сколь и прочих своих детей, однако равномерно рассеивать внимание на каждого своего отпрыска у заключенной в ворох домашних обязанностей эльфийки не получалось. В виду подобных обстоятельств детство у Феррис выдалось не самое легкое: будучи единственной девочкой в окружении пятерых братьев, она часто вступала с ними в перепалки за родительское внимание, за вещи, за личное пространство в уголке дома, который можно было бы определить только своим. И хотя она никогда не испытывала к ним подлинной злобы, братско-сестринская война не жаловала милосердия, взрастив в Феррис стойкий дух соперничества и бунтарства.
Не редко предоставленная на откуп самой себе, большую часть времени, свободного от помощи матери в ее повседневных делах, Феррис старась коротать подальше от общества надоедливых братьев. Ее часто замечали в компаниях других детей, облюбовавших переплетения росентаунских улиц, куда за ней не редко увязывался и Фаренд – пожалуй, единственный из братьев, обладавших даром не выводить сестру из себя. Несмотря на присущую с рождения импульсивность и умеренную вредность, Феррис, вместе с тем обладая дружелюбным и, по сути, безвредным нравом, легко располагала к себе многих сверстников – преимущественно из числа беспризорников и сирот, – с радостью принимавших бойкую полукровку с ее братом в свое окружение.
Увы, беззаботной жизни суждено было закончиться достаточно рано: пробуждение в девочке ее магических способностей оставалось лишь вопросом времени, возвестившим о своем наступлении звоном городского набата, оповещавшего жителей и разгоревшемся пожаре. Свою вину в случившемся Феррис, едва только переступившая порог двенадцатилетия, сознавала с трудом. «Маг» – коротко и ясно отчеканил вердикт представитель от Гильдии, уличивший в ребенке искру волшебного дара. Родителями Феррис было принято сложное, но единственно верное решение: вверить дочь в руки мастеровитых чародеев, способных помочь ей обуздать свои способности прежде, чем они превратили бы в горстку золы их собственный дом.
Мнения же самой Феррис, не хотевшей расставаться с привычной и беззаботной жизнью, никто не стал спрашивать.

╔ Гильдии Магов Феррис запомнилась неоднозначно; потребовалось несколько месяцев для того, чтобы девочка начала выказывать на удивление особое прилежание в учебе и вгрызаться в один трактат за другим, исследуя наполнение библиотеки. Быстро освоила ряд гуманитарных и философско-этических дисциплин, шествовавших бок о бок с обучению магическим доктринам, с усердием подошла к теоретической магии и старательно отнеслась к практической части, чем завоевало расположение некоторых из наставников. Впрочем, безукоризненно внимая вбиваемым в голову учеников азам сущности колдовства, она отнюдь не была светочем чародейских знаний, способным значимо выделиться из числа прочих адептов, что с таким же успехом подчинили себе основной багаж магического образования.
Куда лучше запомнилась натура Феррис; она не редко вступала в споры с преподавателями, когда дело касалось этических вопросов о магии и ее применении, не гнушалась критиковать их отношение к вольным магам, без злого умысла практикующих нежелательные для Гильдии колдовские искусства. Несколько раз полукровная эльфийка, проявляя особую смекалку и находчивость, даже предпринимала побеги из Башни в соседние деревушки и села, дабы вспомнить о прежней жизни, но всякий раз возвращалась обратно. Только благодаря снисходительности одного из наставников – мага Гахеалайна, – проявившим к юной чародейке особое внимание, она чудом избегала наказаний за свои проступки. Понимая необходимость индивидуального подхода к ученице, тот взял ее под свою опеку в попытке уберечь Феррис от прочих безрассудных поступков.
Под его руководством она вновь продолжила скрупулезно осваивать мастерство манипулирования мыслью над материей, еще с первых дней в Гильдии продемонстрировав особый талант к освоению магии иллюзии и пространственного колдовства, но результат ожившего интереса к магии оказался отличным от того, который предполагал себе Гахеалайн. Трепетное любопытство все чаще уводило Феррис от приемлемых для большинства магических форм к тем, что Гильдия заклеймила ярлыком «темные». Для более глубокого посвящения в сущность заинтересовавшей ее некромантии, полукровная эльфийка не брезговала использованием любой литературы всякий раз, как выпадала возможность тайком таковой заручиться. Долгое время успешно скрывавшая свое влечение к некромантическим заклятиям и ритуалом, почти на закате своего обучения Феррис была поймана за своим преступлением, когда сумела оживить найденный в башне труп дохлой кошки.
Деорса стала ожидаемым наказанием – и одновременно с тем искуплением, – для ученицы, уличенной в практике подобной магии. Взаправду столкнувшись со строгостью нравов, царившей среди узаконенных темных магов и их безжалостно-избирательной селекцией, Феррис до сих пор предпочла бы не вспоминать о тех месяцах, проведенных в стенах настоящей тюрьмы, спрятанной за декорациями фальшивой справедливости и лицемерной благодетели. Пытливый надзор за учениками, соседствовавший с заранее приготовленной плахой для каждого «безнадежно испорченного» в лице магической «кастрации» окончательно отвратили Феррис от желания придерживаться какой-либо лояльности к установленным Гильдией правилам.

╔ В Деорсе она встретилась с тем, кого совсем не ожидала застать среди воспитываемого поколения темных колдунов; пожалуй, лишь контекст этой встречи послужил причиной, по которой Феррис испытала крайне сомнительную радость от вида своего брата-близнеца. Оказалось, что Гильдия Магов передала Фаренда Деорсе через несколько лет после того, как забрала из Росентауна его сестру; арестованный за связь с «Плачущими жрецами» – группой магически одаренных культистов, ведомых поклонением Каарасу – молодой маг пробыл в Башне всего несколько дней прежде, чем Деорса изъяла его под свою опеку, а Гахеалайн поспособствовал тому, чтобы Феррис ничего не узнала о судьбе одного из братьев.
Воссоединение, впрочем, не было долгим; под стать сестринскому вздорный характер Фаренда не единожды ставил его под тяжелый взгляд наставников и закономерно последовавшее за очередной выходкой клеймо усмиренного не заставило себя долго ждать. Вскоре после этого Феррис, окончательно озлобившись на Деорсу, сбежала из отделения, прибегнув к особой изобретательности, положенной на мастерство иллюзий и обмана.
Первое время после успешного побега она старательно избегала появления в больших городах. Преимущественно слоняясь из одной деревни в другую, где у людей в карманах хоть что-то водилось, она бесстыдно пользовалась несмышленостью крестьян, через призму суеверных приблуд воспринимавших чудотворную силу магии. За звонкую монету Феррис предлагала им свои услуги: благословить чахнущий урожай, избавить посевы от вредителей, развеять дурной сглаз, неустанно привлекающий к скоту дикое зверье или отогнать порчу, от которой повально болеют жители. Разумеется, не всегда это требовалось и не всегда все было честно, а иногда проблемы и вовсе были подстроены самой Феррис. Побывав в шкуре странствующей провидицы, альтруистичной ведьмы и даже мученической пророчицы Аэна, очень скоро она поняла, как легко манипулировать доверием людей, имея в арсенале заточенную магией мысль и хорошо подвешенный язык.
Со временем практически все, что ей требовалось в дороге – еду, одежду и теплый ночлег, – Феррис стала получать, прибегая исключительно к красноречивой хитрости, сплетенной с магическими формулами.
Когда же, по мнению полуэльфийки, охота Деорсы за ней должна была остыть, а лицо затеряться среди других плакатов, из-под «вечно кривой» руки художника украшавших стены городских ратуш, она позволила себе визиты в крупные поселения. Успешно используя свою магию для того, чтобы воровать и мошенничать, а также помогать магам, так же, как она, сбежавших от присмотра Гильдии или Деорсы, она старалась нигде подолгу не задерживаться. Большое количество времени Феррис посвятила исследованию достопримечательностей минувших столетий, встречавшихся ей на пути, стараясь обнаружить свидетельства любых форм магического искусства, расхожего среди чародеев прошлого. Все то, что не представляло идейной ценности для прослывшей, как «Воробей», полукровной эльфийки немедленно находило интерес в глазах коллекционеров-артефактологов, а вырученные с их продажи деньги быстро той распылялись, оседая в утробах кошельков лавочников и трактирщиков.

Имя бога-покровителя или отношение к религии в целом:
Из всех пантеонов предпочитает Шантресс и Йеллару, считая их стезю наиболее привлекательной, хотя иной раз может упомянуть и Вирана.
     
Мировоззрение, отношение к расам:
Хаотично-добрая; негативных предубеждений к иным расам не питает (хотя не редко оперирует наиболее известными стереотипами), а к гномам и вовсе проявляет нездоровый интерес, находя их очень забавными.

Трикстер
Ловкость рук, красивое словцо и щепотка магии – вот формула успеха Воробья, которой та пользуется уже не первый год. Будучи талантливым магом иллюзий, не имеющей определенной жизненной цели, она старается развлекаться ради самих развлечений; умение манипулировать людьми, вводя в заблуждение их глаза и рассудок, служат основной визитной карточкой чародейки. И хотя к большинству своих жертв Воробей, в конечном счете, относится снисходительно, довольствуясь толикой веселья и легкой выгодой, охотников за магами она жалеть не привыкла.

Некромант
Магия, способная вдохнуть жизнь в то, что было ее лишено, всегда будоражила чародейку. Не следуя какому-либо злому умыслу, кроме собственного любопытства, она медленно осваивала это направление, добившись определенного базиса знаний. Необходимость их применения на практике остается вопросом крайне ситуативным, явно не слишком волнующим Воробья в своей нравственной стороне, однако организованных нападений нежити на деревни она за собой упомнить не может.

Телекинетик
Для многих может показаться удивительным то, что преследуемый Деорсой отступник совсем не владеет боевой магией; Воробей, хоть и научилась перемещать предметы в пространстве силой мысли, едва ли может продемонстрировать мало-мальски пригодное мастерство в сражениях. Воплощая мысль в бесформенную кинетическую энергию, ей не составит труда опрокинуть с ног и взрослого мужчину, но на этом ее арсенал боевых умений подходит к концу.

Воровка
Яблоко от яблони, как известно; далеко не факт, конечно, что клептоманские наклонности передались ей от матери, но воровать Воробей умеет мастерски. К счастью, всеми способствующими тому качествами обладает.

Артист
И швец, и жнец, и на дуде игрец; впрочем, к музыкальным инструментам Воробья подпускать абсолютно не рекомендуется, но убедить кого–либо в своих несуществующих талантах она может с той же легкостью, с какой дурачит иллюзиями наивных простачков.

Wanted dead or alive
По загадочным причинам в городах, куда прибывает «Воробей», за несколько дней исчезает солидная часть розыскных плакатов с выразительно намалеванной на них остроухой блондинкой.

Связь с Вами: