Скорм его знает, к какому племени и к какой семье относилась Сакха до этого. Имя это, в переводе означающее “грязнуля”, также дали ей далеко не родители. А все потому, что попала она в руки к одному крайне богатому жителю Хамадана еще маленьким ребенком. Вероятно, самым правильным решением в данном случае было бы просто избавиться от малышки, и, в целом, это действительно было бы логично. Отдать ее в другую семью также было вариантом вполне нормальным. Но из всех доступных путей развития был выбран тот, что сделал из Сакхи существо крайне недоверчивое, озлобленное, постоянно навзводе. А именно – 20 лет рабства, которое эта эльфа провела далеко не в лучших условиях.
Хотя, нет, не так. Начиналось все довольно неплохо. Поначалу девочку отдали другим таким же рабам, с наказом заботиться о ее жизни пока та не станет дееспособной. В конце концов, острые уши, темный цвет кожи намекали на экзотичную родословную, а значит, как только девочка подрастет, ее можно будет как минимум перепродать ради чьего-то гарема. И, действительно. План был хороший. Неплохой. Казалось бы, надежный, как гракальские часы, если бы не одно “но”. Девочка была с характером. Проблемы даже доставлял не столько он, сколько упорство и нежелание сдаваться. Нежелание прогибать спину.
Да, в 9 лет Сакха умела разносить напитки, всячески прислуживать. “Умела”, но никакое количество наказаний и ударов плетью не смогло вбить в голову девочки, что ей “надо” прислуживать, что это ее обязанность, как рабыни. Позврослев, она и вовсе стала принимать попытки сбежать, вероятно, после рассказов других рабов о том, что где-то за стенами и Хамаданом можно обрести свободу. И к тому моменту стало окончательно ясно – отправлять ее в гарем плохая идея. Это приведет либо к трупу эльфийки, либо к трупам остальных жен и рабынь.
Теоретически, к тому моменту у человека, считающегося ее хозяином, уже было понимание, что этот остроухий кусок мяса для него будет бесполезен. И мысли его сводились к одному исходу – продаже на ближайшем рынке, пока один из его знакомых не подсказал идею. Идею, которая позже оказалась довольно удачной.
И вот, Сакху снова тащат в цепях. В последние пару недель ее даже кормили, у нее есть силы чтобы ходить самостоятельно, хотя тело явно истощено, потому как передавали ей далеко не самую лучшую еду. Тащат в незнакомое место, пока не снимают цепи не толкают вперед по коридору, закрывая за собой дверь. Путь только один – к свету и гомону, который еле слышен поначалу, но нарастает по мере приближения. И вот, она обнаруживает, что стоит на песке. Круглый зал, с балконами выше и людьми. Людей много, все смотрят, обсуждают, кто-то удивляется при виде девочки лет 10-ти, хищно осматривающейся по сторонам, ровно до того момента, пока на этой же арене не показываются еще люди. Они тащат что-то. Клетку. В клетке животное. Животных таких Сакха раньше не видела, но очертания похожи на человеческие. Обезьяна, только побольше. Огрызающая, вопящая. Ее оставляют на песке, на другом конце круглого зала, а затем люди, принесшие клетку, уходят.
Раздается голос. Слова по большей части не слишком понятные, но это все детали. Смысл слов прост. Девочка здесь для развлечения. Обезьяна тоже. Кто-то дотягивается длинной палкой до клетки, и тут в голове у эльфки все встает на место, потому что дверца, отделявшая явно разозленное животное, хоть и довольно мелкое, по сравнению со здоровым человеком, падает на песок. Да, все предельно понятно – либо ей прямо сейчас раздерут плоть и разорвут на куски, либо Сакха убьет обезьяну. Предельно понятно, и тогда Сакха начинает бить.
Колотить кулаками. Душить. Грызть. Куча вещей, смешанных воедино в действие под названием “убить”, не слишком четко засевшее в голове. Она помнит до сих пор порыв, сохраняет его по сей день в голове, периодически обращаясь к нему, но не помнит точно, что было в тот день. Только бездыханное волосатое тело, которое больше не двигается, и себя. В порезах от когтей, следами от укусав, в своей и звериной крови, но продолжающей поднимать крышку клетки и с силой опускать ее на голову животного, крайне отдаленно напоминавшего человека. Даже не помнит точно, как ее оттуда уволкли. Может, сознание потеряла. Может, еще что.
Но вот как очнулась помнит точно. Потому что разбудил голодную и израненную девочку запах. Запах еды. Вкусной. Такой, которую она раньше не пробовала. Вкусная еда и холод камеры, в которой ее оставили, забинтованную и хоть немного выхоженную – те вещи, которые стали первым действительно четким воспоминанием. Именно с них появилась какая-то осмысленная цепочка, не состоящая только из фрагментов, что ее либо бьют, либо пытаются донести смысл, что хозяев нужно слушаться. Кажется, ей предоставили наконец-то выбор. И когда в следующий дверь ее камеры отворилась, Сакха не дернулась в попытке тут же сбить открывшего дверь, только лишь хищно и озлобленно смотрела на человека, предлагающего ей и дальше участвовать в игрищиха.
“Игрища”. Да, так он сказал. Выходишь на арену – уходишь на своих двоих. Победила – отлично, получаешь награду. Проиграла – ну, проиграла. Значит остаешься лежать там. Пока тебя не унесут. Или сама не уползешь. Как оказалось, это довольно прибыльное дело – поставлять рабов на такие вот показательные бои, но если чаще всего в них участвовали рослые мужчины с броней и оружием, случай эльфки был немного другой. Ставили ее поначалу не против людей, а против животных.
Сакха часто выигрывала. Дралась, используя кулаки, ногти, зубы, даже лоб. Проигрывала тоже. Она никогда не забудет, как на нее натравили собаку и как долго потом затягивались раны от укусов. Но каждый раз исход был один – ее дом сместился с общества рабов на общество таких же участников арены. Конечно, рабыня выделялась. Когда ее перевели в общее помещение для бойцов, она единственная была с кандалами на руках. Что не помешало, правда, ей устроить драку и вырубить троих человек, пришедших на заработки к подпольной арене, но решивших, что эльфийка с цепями будет их слушаться и никак не попытается дать отпор. С тех пор ее противниками стали люди. Другие такие же рабы.
Со временем тело ее окрепло. Шрамы, оставленный плетью человека, который звался хозяином, затянулись, уступили место синякам, ушибам, царапинам и порезам. Ее жизнь была довольно простой с момента появления на арене, в конце концов. С простыми принципами. Вряд ли Сакху можно было назвать гладиаторшей, но она, определенно, была бойцом. И училась использовать руки и ноги для того, чтобы выбить всю дурь из своего оппонента. Со временем, не просто тело стало жестким – кожа будто начала твердеть, и, вскоре, своему владельцу эльфийка стала приносить неплохую прибыль. Как “непобедимая беловолосая бестия”, ведь к тому моменту она перестала быть безымянной эльфкой. Она стала знаменитой в определенных кругах, и волосы, выкрашенные в белый, стали своеобразной “визитной карточкой”. Как и ее звериная жестокость и желание выжить. И с этого момента прибыль стала неплохой.
Прибыль достаточной, чтобы сделать ей еще одно великодушное предложение. Переехать из общих помещений бойцов обратно в дом к ее хозяину. К другим рабам. Ведь теперь эльфийка не впадала в ярость от любой мелочи. Только смотрела все так же хищно. И она согласилась. Склонила голову. Сдержалась.
А затем по Хамадану разнеслась жуткая новость. Целый дом трупов, чудовищно изувеченных, будто монстром, не пощадившим ни охрану владельца дома, ни самого хозяина. Ни его жены или рабов. Свернутые шеи, сломанные кости, перебитые позвоночники – слухи о нанесенных увечьях затмили любые новости о том, что в момент появления этой новости из имущества хозяина дома пропала только одна вещь. Рабыня, редкая – эльфийка, конечно же “неземной красоты”. Наверняка, ее похитил джинн. Или демон.
Но не трудно было предположить, что именно эта самая эльфка и была убийцей. Эта мысль не сразу пришла в голову обычному люду, но зато о ней сразу подумала стража Хамадана. Начала искать. Начала рыскать по трущобам, по заброшенным домам на окраине, пытаясь найти хоть кого-то, кто слышал об эльфке, но, как оказалось, к тому времени она уже успела свалить в сторону столицы. Гонцы не слишком ее опережали – к тому моменту как о Сакхе узнали в Ишехане, та уже успела немного обустроиться. В конце концов, мало кто обращал внимания на очередную нищую, а уши всегда можно было упрятать под тюрбаном. Немного обжилась с другими отбросами, начала зарабатывать не на кулачных боях, а на азартных играх. Тех самых, в которые играли другие рабы с арены, в перерывах между матчами. И у нее получалось, получалось неплохо, пока она не поняла, что ей вряд ли удастся всегда жулить и выигрывать.
Встреча с отдельным сородичем и вовсе поставила все точки над “и”, после чего Грязнула приняла решение. Ее побег еще не окончился. Пока она не свалит как можно дальше от Хамадана, как можно дальше с Иш-Калафа, ей покоя не будет. Она все еще будет озираться по сторонам, опасаться стражи, прятать уши, сдерживаться, чтобы не вызвать подозрений. Решение было простым: сесть на корабль. Любую посудину. Любую посудину, идущую до континента.  И, как оказалось уже в самой Кафе, это не было таким уж сложным заданием. Платишь гроши, не требуешь каких-то отдельных условий, обещаешь помочь по силам. Правда, в процессе Сакха поняла, что у нее морская болезнь и большую часть времени она провела у борта, тщательно избавляясь от всей еды, что еще не успела покинуть желудок, но, после непродолжительного путешествия, она все же оказалась на материке.
В Рекне, если быть точным. Очередная нищая – ситуация в Ишехане будто повторялась. Но теперь ее не искали. Можно было делать что угодно. И, послушав совета тех трактирщиков, что еще имели желание давать советы, Сакха отправилась в одну из гильдий, на заработки. Ту, что не подразумевала специальных навыков и денег – почтовую. И, как оказалось, это было хорошей идеей. Обучиться языку было не так уж сложно, запомнить, куда относить письма и посылки – тоже. С чтением и писаниной, правда, были проблемы и есть до сих пор, но они не особо требуются, как оказалось, если под рукой есть карта, где в качестве ориентиров используются улицы, площади и прочие вещи – видимо, пригодился опыт одиночной прогулки от Хамадана до Ишехана.
И вот, уже пара лет. Пару лет Сакха обитает на материке, дрейфуя от одного города к другому по поручениям почтовой гильдии, часто возвращаясь в Рекн, где снимает халупу без излишеств, куда можно бросить свои уставшие кости, но, в большинстве своем, обитая в отделениях почты, вплоть до того, что спит на мешках с письмами. Ведь что угодно будет удобно для бывшей рабыни, чем холодный пол камеры. Тем более, когда татуировка над левой лопаткой все еще остается в качестве напоминания о том, что у нее был свой хозяин. Благо, не так уж много людей на континенте знают о таких особенностях. Шрамы, сбитые костяшки пальцев и синяки, правда, получают чуть больше внимания от окружающих. Но, с другой стороны, темнокожая эльфийка сама по себе выделяется из толпы среди бледнокожих обитателей срединных земель.

Имя бога-покровителя или отношение к религии в целом:
Не имеет объекта поклонений. О религии знает понаслышке, знает о церквях и храмах, но по своей инициативе там не бывает. Считает, что не имеет отношения ко всему божественному, но чуть более тесно связана с обычаями и верованиями ма’хаари, стараниями одного остроухого сородича. По крайней мере, знает о том, что ей, дескать, должны помогать ее предки, но, учитывая, что о своих предках Сакха не знает ничего, то не видит смысла к ним обращаться.
     
Мировоззрение, отношение к расам:
Chaotic Neutral.

[Slave fighter]
Бывшая гладиаторша и рабыня, которая заплатила за свою свободу кровью. Притом, не своей. На Иш-Калафе считается беглой преступницей, на материке же – просто безымянная эльфа. Такой себе статус, на самом деле, но Сакха не жалуется. Всяко лучше прозябать под пятой человека, который требует называть его “хозяин” или “господин”. Зато такая жизнь научила ее драться и махать кулаками, да и выносливость в определенной мере подкачана. Жизнь на арене вообще неплохо так в дальнейшем помогла Сакхе, и в вопросах, требующих постоять за себя, и в качестве помощи при работе курьером. Как оказалось, способность длительное время держаться на “ринге” помогает достаточно грамотно распределять силы, чтобы дотащить посылку до ближайшей деревни на отшибе.

[Gambler]
Знает как зарабатывать на жизнь не только мордобоем. Длительное общение с другими рабами и свободными бойцами научило Сакху еще и играть в азартные игры. Сначала в те, что встречались в пустынных городах, а когда та перекочевала на большую землю, и азартные игры материка. Больше всего любит карточные, в особенности если сами карты красиво разрисованы.

[Foreigner]
Явно не местная. Цвет кожи еще куда ни шел, но вот вкупе с ушами и явно странным цветом волос производит впечатление крайне экзотической персоны. Слишком экзотической даже по меркам пустынных эльфов, с их темным цветом волос. Зато знает язык, по крайней мере, выучила его неплохо, хотя акцент юга еще заметен.
С чтением и правописанием все хуже. Читает Сакха плохо и максимум, что ей обычно нужно – распознать, что на карте и на табличке, где указана улица, одни и те же символы. Учиться не хочет, опять же.

[Unarmed prowess]
Дерется. Руками. Ногами. Зубами. Лбом. Сакха не использует оружие, с ним как-то сложнее. Кулаки же куда проще. Такие дела. Довольно опытно машет ими. Крайне опытно. Вплоть до момента, когда может выйти победительницей в схватке с кем-то, у кого есть в руках меч.

[Stone skin, iron muscle]
Приобретенная способность. Относительно магическая, но не на уровне читаемого заклинания, а, скорее, больше походящая на ответную реакцию. Кожа эльфки твердеет, становится прочной, как камень, а если удары по ней и проходят, то от тела куски не отрезаются, а откалываются. Способность временная, поддерживается стрессом и адреналином. Возможно, в Сакхе есть определенный талант к магии земли, который можно было бы развить, но пока распознать его было некому.
Сюда же стоит отнести ее “силищу”. Сакха выглядит подтянутой, вечно напряженной, будто ее постоянно кто-то кусает за зад, но стоит прикоснуться к ней, и появится впечатление, будто под кожей у нее не мускулы, а стальные тросы. И ощущение это только закрепится после того, как она отвестит тумака за распускание рук. Бьет больно. Очень. Больно.

[Courier]
Приобретенная способность. Доставляет посылки. Письма. Просто хорошо работает, как курьер и не может понять идиотов, которые теряют пакеты для доставки. Казалось бы, Сакха не считает себя самой умной, прекрасно понимая, что те же герои и авантюристы куда “успешнее” ее, но к делу своему относится довольно таки ответственно. Из-за этого, кстати, дико бесится, если встречает почтальона или курьера, который относится к своим заданиям безалаберно, вплоть до мордобоя. Да, ее за это уже ругали. Но в голову бывшей рабыни не помещается концепт, как так люди, имеющие куда лучшие стартовые условия, могут не ценить свою работу.
     

Связь с Вами:
It's GRUUUN! (Телеграмм и ЛС, вы знаете, где их найти :3)

Отредактировано Sakha (2019-12-16 15:52:50)