- Я устал... Жрать хочу... Ноги болят... Вообще всё болит... Как же я ненавижу ходить пешком!..

Желай-нежелай, а поскольку крестьяне страсть как не любят некромантов, нежить и странных колдовских созданий, из которых сыпятся черви, в какой-то момент путникам действительно пришлось спешиться. Морт очень нехотя слезал с голема, сперва ссыпав из некогда бандитских мешков столько-то серебра и меди, после чего отдал Грейвсу специалный приказ. Тот буквально всосал в себя гроб и сундук, присел, сгорбился и каким-то непостижимым образом нырнул в землю, указывая на своё местоположение небольшим холмиком с торчащей корявой иссохшей веткой и обломком камня, только при ближайшем внимательном рассмотрении похожем на кусок ветхого надгробья.

Уже продолжительное время они шли пешком, и довольно скоро Мортимер принялся скрежетать зубами, тихо ворчать, ныть и канючить. В былые дни он бы просто ворчал и бранился сквозь зубы в пустоту, смиренно и почти терпеливо принимая неизбежное, но теперь-то у него была спутница, у которой можно было с упоением висеть на ушах на тему своего трагического нездоровья, хронической усталости и общей духоты от мира. Кроме того, эта самая спутница, видимо, решила не стеснять свои движения верхними тремя пуговицами рубашки, чем вносила в воспалённое болезнетворным проклятием сознание Морта только лишнее смятение. Они же сейчас вывалятся! Ну, или вот сейчас. Или на следующем шаге. Или если камень под ноги попадётся. Но они только угрожающе-соблазнительно тряслись, отчего Морт перидически хлестал себя по лицу, страдая чувством, будто его глаз излишне сильно косит в сторону, застревает в таком положении, и его необходимо вбить на законное место.

С наступлением заката они увидели невдалеке характерные заборчики, ограждающие фермерские угодья, пасущихся коз и первые домишки. А ещё повозки, пёстрые шатры и столбы с цветастыми ленточками.
Мортимер замер, побледнел пуще обычного и крайне недовольно поёжился.

- О нет, мы опоздали. Все эти люди заражены весельем. Пока это ещё незаметно, но очень скоро все они превратятся в пьяный скот... Мавис, у меня всё прошло, и я полон сил идти назад, поедем куда-нибудь ещё. Да и жрать не так уж хо...

Оглушительный рокот в животе прервал его нервное бормотание и выдал с головой позорное враньё. Мортимер смачно выругался, но таки поплёлся вперёд, громче прежнего скрежеща зубами и уже даже не переживая за свой глаз - тот и без всяких обольстительных вырезов нервно дёргался, а оба глаза вместе закатывались к небу в духе самого настоящего страдающего средневековья. Вернее, страдающего настоящего времени, конечно.

- Так, запомни. Не приближайся к собакам - будут странно смотреть. И ради всего неземного света, что там, за чертой - вообще не привлекай к себе лишнего внимания. Их будет много, они будут пьяны, вокруг куча факелов, и за вилами им тут далеко ходить не надо. Сельские ярмарки - это хуже всего, фу.

Чем ближе они подходили к деревне, тем громче звучало отовсюду массовое гоготание, стук деревянных и глиняных кружек, очень плохая (по крайней мере на вкус Мортимера) музыка, и тем сильнее нарастала в его голове факельно-вильная паранойя.

Отредактировано Mort Ido (2020-02-29 15:32:06)

Что ни говори, и пускай на часть про "повеселиться" всё болезное нутро Мортимера реагировало исключительно горестно-скептически, но вот про "хорошенько поесть" Мавис была со всех сторон права. Несколько суток без еды, при минимуме сна и с обилием затрат внутренних сил на колдовство делали своё чёрное дело. Это же чёрное дело делали расставленные вдоль центральной деревенской дороги деревянные повозки с тентами, полные овощей с фруктами, всевозможных сортов выпечки, бочек прохладительного и горячительного, чанов и горшков с похлёбками.

И, о боги, жареные на углях окорока.

Здоровенные, сдобренные перцем, прямо на кости, сочащиеся соком и жиром сквозь тонкую корочку. И всё, все мысли теперь уже только об этих самых окороках. Запах жареного мяса ухватил Морта за нос покрепче мёртвой хватки Мавис и потащил за собой прямо к своему источнику. И пускай ноги хромают, дрожат и вообще держат плохо, но влечение к жареному мясу оказалось даже сильнее такого родного и принципиально важного для Мортимера влечения к смерти.

- Чё?! Сколько-сколько?! Ай, хрен с тобой, крохобор несчасный... Давай два. Нет. Четыре! - он ссыпал пригоршню монет, не касаясь мясистой ладони упитанного лавочника - Забирай и скорее давай их сюда!

Уже через минуту они сидели за столиком имея перед собой блюдо с четыремя окороками. Вернее, на блюде их было уже два в тот момент, когда Морт схватил по одному в каждую руку. Он судорожно и алчно отрывал зубами куски то от одного, то от другого окорока, и горячий жирный сок стекал по его подбородку. Если в этом дрянном, гнилом и до безысходного несправедливом мире и было что-то похожее на счастье, то было оно жареным, перчёным и на косточке. Морт и сам не заметил, когда это успел настать момент, что на костях не осталось даже хрящиков. Тяжело и часто дыша он сначала втыкал глазами в опустевшее блюдо, а потом поднял глаза и встретился взглядом с Мавис.

- Ну... Могло быть и хуже. Для затравки сойдёт. Повторим?..

Дорогой читатель глубоко заблуждается и совершенно ничего не понимает в фэнтезийном аниме с фудпорн-элементами, если посмел подумать, что под "повторим" подразумевается ещё четыре окорока. Нет, они, конечно, подразумеваются. Как и печёная картошка. И пирожки с яйцом (а так же пирожки с сыром, с солёным творогом, с луком, с мясом, с фруктами...) И грибная похлёбка. И овощная похлёбка. И мясная похлёбка. И яблоки в сахаре. И сливы в сахаре. И здоровенная кружка эля, куда уж без неё. Еда, нет, жратва, и снова нет, ОБЖИРАЛОВО влетало в Морта так, что только за руками следите, непонятно как умещаясь в его худом теле, будто в желудке случилось открыться вратам в самую Тень. И только когда опустевшая кружка эля глухо стукнулась днищем о столешницу возле стопки грязных тарелок, Морт шумно выдохнул, откидываясь на стуле.

- Ладно, уговорила. Так и быть, попробуем поискать, где тут можно "повеселиться" в этом захолустном гадюшнике.

Как бы он ни старался сохранять невозмутимо-скорбное выражение лица, насыщение брало своё, и печать скорби потихоньку сменялась блеском шального хаотического безумия в глазах. В конце концов, в передвижных ярмарках есть свои безусловные плюсы. Например, иногда удаётся выловить на развалах со всяким барахлом нет-нет да что-то ценное и волшебное.

А чуть поотдаль расположились небольшой помост, с которого сельских жителей шокировали своим выступлением огнеглотатели и саблеглататели, аттракцион-состязание для силачей, где самому отличившемуся предлагалось потягаться с главным силачом среди артистов за солидный куш, и весь такой мрачно-загадочный шатёр гадалки в лучших традициях ярмарочной заманухи. Ещё поотдаль, на главной сельской площади, раскинулась небольшая сцена, но пока что на ней ничего не происходило, и за многочисленными пологами, очевидно, ещё шли какие-то приготовления. Зато с одной стороны от сцены детвору помладше развлекали представлением тряпичных кукол, а с другой - за детворой постарше гонялся артист в костюме (весьма нелепом) из волчьих шкур, очевидно, изображающий оборотня.

- Чёт шибко богато они тут развернулись... Ну, куда пойдём?

Отредактировано Mort Ido (2020-03-01 02:12:58)

Рано Морт позволил себе расслабиться и позволить Мавис посеять в его голове семена еретических мыслишек о возможном веселье. Ох рано. Но останавливать грудастое умертвие, осведомлённое о своей чудовищной силе и парадоксально живо падкое на деньги, было поздно. Да и куда там? Схватил бы её за руку - пробороздил бы землю ногами до самого стола состязания. Посему решил он остаться в сторонке, стараясь держаться на расстоянии минимум двух шагов от тех последних зевак, что поспешили быть свидетелями, чем же кончится бурная перепалка между Мавис и зазывалой.

Последний был либо очень хорош в своём деле, либо редкостный козлина, но скорее всего умело и удачно совмещал первое со вторым, поскольку толпа вокруг разрасталась стремительно, и уже одно только это явно протворечило установке не привлекать внимание. Но хитрый артист то ли хотел ещё большего, то ли и вправду был редкостный гад. Стоило только Морту представить, как к Мавис - чуду черномагических наук - выстраиваются очереди порядочно выпивших женишков на этих их селючьих потанцульках, как они тянут к некросовершенству свои грязные лапищи, и близко не представляя, с чем имеют дело, как всё это заканчивается дикой пошлятиной с голубями, букетами, колоколами и бормотаниями похмельного жреца, желающего поскорее закончить это всё и уединиться с церковными запасами казённого ритуального вина...

Словом, Морт едва сдержался от того, чтоб растолкать зевак, выйти вперёд своей спутницы и самому вызвать зазывалу на состязание. Он бы, разумеется, с позором проиграл, но одного тесного и напряжённого касания хватило бы, чтоб на ближайшие пару часов гад пожалел о том, что носит на своей убогой душе тело, валялся бы на земле, гадил под себя и блевал на обувь прохожих, умоляя воображаемую маму простить его за всё и родить обратно. Это был один из тех случаев, когда Морт искренне жалел, что токсичные для смертных свойства его проклятия ощутимо передаются только при касании, и что нельзя просто силой мысли заставить мерзавца страдать. Подумать только, Мавис, ЕГО Мавис - ну, его изобретение и научное достояние, само собой - и замуж! Да за какое-то отребье из этих, которые нормальные!

Однако, он отвлёкся. Сначала на собственную ярость, потом на пространные и неясные размышления о том, а чего он, собственно, так рассверепел, зная-то, что у самой Мавис есть мозги (если и подгнившие, то только самую малость), и что ни в какое дурацкое замужество она не собирается. А когда вернулся мыслями к происходящему, пуще прежнего ударился в паранойю, на всякий случай отойдя ещё на пару шагов назад - Мавис уже усаживалась напротив Громилы. Это, будь оно неладно, ещё меньше подпадает под непривлечение внимания!

С другой стороны, что-то предпринимать было в любом случае уже поздно, да и самому Морту вдруг стало любопытно, а какие вообще у этого мёртвого тела лимиты? Насквозь пробить рукой бандита - это ладно, но тут-то опытный тягач всякого тяжёлого, ещё и четверть-орк-четверть-великан. Ситуация в равной степени опасная, и в равной же степени вполне себе научный эксперимент! Да и золото... Ну же, Мавис, уделай его! Давай, Мавис, давай, жми, родная!.. Побеждённый, но неизменно предприимчивый зазывала, кажется, хоть и был не на шутку озадачен своим унизительным проигрышем, деловой хватки не терял и уже насобирал целую гору ставок.
Мавис, как водится, победила.

Морта слегка трясло, что, впрочем, не помешало взять у Мавис из рук мешочек, поднести к уху и насладиться звоном внутри. Опасно лёгкие деньги. Краем глаза он высматривал, не выйдут ли из ближайшей палатки ненароком пара других подобных Ташику полукровок с дубинками по их души, ведь все же, у кого есть хоть капля мозгов, знают, что подобные развлечения не устраивают ради расставания с золотом.

- Ой, дура ты, Мавис... Сама посуди, разве те, кто организует это всё безобразие, не найдут странным, что их переростка одолела девчонка? Это ж золото! Бандиты на дорогах его потому с собой и не носят, чтоб друг друга не перебить! Слыхала историю про двух воров и монету? Ай, точно... Надеюсь, этот трепач ублюдский успел насобирать на ставках больше, чем они тебе отдали... - читая Мавис нотации, пока они отходили проч от аттракциона, Морт немного успокоился, и глаза его вновь заблестели - Но как же ты его уделала, а! А я ещё прикидывал, возьмёт, не возьмёт, и ты ж гляди, взяла! Знай наших! Не недооценивайте силу Смерти, сучки! Вообще отлично! Теперь любопытно, окажешься ли ты ещё сильнее...

Они шли дальше, и Мортимер что-то безумное бормотал про ограничения, наложенные богами на живых, чтоб те ненароком сами себя не разорвали, и про таинство тех лимитов силы, что раскрываются на грани смерти, а уж более того - за ней. Сложные околофилософские-околомистические материи, над которыми, претерпевая всякие гонения со стороны властей и Церкви, бьются тёмные колдуны, некроманты и алхимики уже многие десятки лет. Не упустил он и возможности несколько раз напомнить спутнице о том, каким совершенством она является, неизменно сверкая в эти моменты глазами, и так же неизменно вскоре эти глаза неловко отводя и ненадолго умолкая.

- О, вот что должно быть действительно весело! Хочешь от души посмеяться - не проходи мимо гадалки! Почти всегда это ничего не смыслящие в нитях судеб шарлатанки, которые наобещают тебе тем больше богатства, славы, власти, грязных карапузов и Тень знает чего ещё, чем больше денег ты им дашь. Смотреть, как они пытаютя выкрутиться из собственной брехни - чистый смех! Ай да!

Шатёр внутри был отделан, кажется, во всех оттенках тёмно-синего и фиолетового цветов, не имея никакого освещения, кроме нескольких десятков свечей да пары-тройки тлеющих веточек дерева, дающего ароматическое масло. На круглом столике, за которым сидела пожилая женщина, чьи одежды, кажется, состояни только из великого множества платков и монисто разных размеров, покрывающих её с головой, стояли слабо мерцающий хрустальный шар, - Морт сразу решил, что только самую малость заколдованная стекляшка, - и потускневший человеческий череп, - Морт совершенно точно знал, что дешёвая глиняная подделка.

- Проходите, проходите, мои дорогие. Ал'Лурин расскажет вам всё о вас! Ал'Лурин видит вещи, которые вам и не снились! - Морт в ответ на всё это только деловито закивал, стараясь всеми силами сдержать брызги смеха. Ну переигрывает же!

- Присядьте, молодой человек, вдохните паров древа волшебного и расслабьтесь. Ал'Лурин готова приоткрыть завесу будущего для вас и вашей прекрасной невесты!

Вот тут Морт, кажется, икнул. Сказанное, конечно, наповал рушило всю легенду о способности видеть какие-то там вещи, но Морт, вместо того, чтоб рассмеяться гадалке в лицо, только вздрогнул и икнул ещё раз.

- О-она н-не моя не-не-невеста! М-мы просто путешествует вместе! В-всего-то третьего дня тому познакомились, и нам оказалось п-по-по-по пути!

Взгляд женщины блеснул из под многоплаточного капюшона.

- А вы, молодой человек, присядьте и расслабьтесь. Ведь Ал'Лурин и не говорила, что ваша прекрасная невеста - уже ваша невеста, а тайны будущего туманны и неясны! Всякое может произойти, особенно если так сильно беспокоиться. Я ведь права, милая девушка? - гадалка перевела взгляд на Мавис.

- Однако же, Ал'Лурин может отчасти и за небольшую плату приоткрыть для вас тайны будущего. - в руках женщины зашелестели гадальные карты - Одна золотая.

А всё таки хорошо эти шарлатаны на психику давят. Одна так одна, тем более, что благодаря Мавис этих золотых был целый мешок.

- Раз уж мы начали с женитьбы, так давайте же взглянем, что карты Ал'Лурин расскажут о вашей будущей невесте, молодой человек... - и заканчивая тасовать свои карты гадалка, кажется, подмигнула стоящей позади Морта Мавис.

На стол легла карта рубашкой кверху. Настойчиво и уверенно изображая транс, Ал'Лурин медленно вертела головой, томно закатывала глаза, что-то бормотала, а потом замерла, выдохнула и перевернула карту. Под рубашкой оказалась фигура человеческого скелета, укутанная в балахон цвета самого тёмного часа. Что в гадальной традиции значила эта карта, спрашивать не приходилось. Фигуру знали решительно все.

Морт, кажется, икнул в третий раз.

Когда Мортимер предлагал посмеяться над гадальным шарлатанством, он ведь совсем не то имел в виду, что в итоге произошло. Получилось как-то даже и не до смеха вовсе. Выходил из шатра гадалки он с целым букетом сомнительных переживаний. Было это и сковывающее стеснение, и глубокая озадаченность, и неясные нотки негодования. Откровенно говоря, за последние пару дней - как раз с той самой злополучное ночи у колодца посреди болот - на его голову выпало непривычно много смешанных чувств. По большой иронии это и дико раздражало, и будто бы манило двигаться дальше по своей линии жизни, дабы узнать поскорее, какие ещё сюрпризы ожидают впереди, что - ха-ха - само по себе тоже было смешанным чувством.
Требовалось срочно унять колотящееся сердце.
Кажется, события буквально вынуждают его принять дурацкие правила ярмарочной игры.
Позволить себе опуститься до уровня простых людей.
Иначе говоря - выпить.

По пути до лотка с напитками они шли молча. Морт и рад был бы что-то сказать, да слова как-то не подбирались. Вместо них в голове снова и снова прокручивались последние слова Ал'Лурин, сказанные прежде, чем та указала им на выход. От этого не то, что говорить, даже смотреть в сторону Мавис было, кажется, даже более неловко, чем когда его руки вынужденно трогали покойницу за все места.
С другой стороны, обучавшая его Старая Гризельда со всей жестокой строгостью своих педагогических методов приучила его относиться к любого рода предсказателям как можно более критически, доверяя только выученному профессиональному чутью и точности научных методов познания. Карга не отрицала самого феномена ясновиденья, но с представленных ею позиций настоящих предсказателей и медиумов по всему королевству обнаруживались ничтожные единицы, и место им было по меньшей мере в Башне. Но такие-то совпадения, боги...

Опустошив больше половины кружки эля, Морт наконец смог унять сердцебиение.

- Да ну, бред. Посуди сама, Мавис. Вот взять тебя - ну какую такую судьбу она могла тебе там напророчить? По всем законам логики и магии твоя судьба закончилась вместе с дыханием - и всё, конец, оборвалась ниточка-то. Нежить уже совсем по другим законам существует.

Он сделал ещё один большой глоток и уставился на своё мутное отражение в остатках эля.

- Или вот я. Первое, что эта лгунья должна была увидеть - это моё проклятие. Будь она настоящая, ей бы для этого никакие карты были не нужны! Разговор тогда был бы совем другой. Уверен, она это всё наговорила только потому, что мы зашли к ней вдвоём. Да, однозначно. Это же очевидно: молодые парень и девушка заходят к гадалке вместе в день больших гуляний - обязательно надо говорить про, тьфу ты, замужество, связь там всякую неразрывную и прочий бред, после которого наивные идиоты, небось, обязаны бежать к соседнему лавочнику за колечками подороже. И шар у неё - стекляшка. И череп фальшивый.

Морт допил остатки и с грохотом ударил кружкой по столу.

- Просто совпадение. Несколько совпадений. Подряд. Такое бывает. Иногда.

Вот и думайте сами после этого, обращены были последние слова к Мавис, дабы опередить возможные возражения с её стороны, или Морт убеждал сам себя в том, в чём сам пока ещё не очень понимает. Да и вообще, чего это он опять, уж в который раз, так распереживался? В его мрачной и печальной жизни были куда более важные поводы для волнений и куда более важные дела. Просто это жутко неприятно и чуть-чуть унизительно, когда посторонние люди, и близко не осознающие, каково тебе на свете белом живётся, пытаются влезть в голову со своими представлениями о судьбе, личной жизни и веселье.

Но эль (которая там кружка за сегодня?) своё дело делал, и Морт вскоре предпочёл больше не думать о шарлатанских гаданиях вовсе. По крайней мере, до лучших времён. Тем более, что уже почти совсем стемнело, и на главной площади зажгли два большущих костра, что вместе с десятками факелов вокруг освещали сцену и широкую площадку перед ней. Очевидно, шли финальные штрихи в приготовлениях к театральному представлению, и гуляки из тех, кому было не лень отрываться от еды и кружек, неторопливо потянулись к сцене, а остальные просто поворачивали головы.

Из-за пологов занавеса вышел вытянутый худощавый человек в нелепой мантии из лоскутов разного цвета и фактуры и с таким же нелепым колпаком на голове. Он, чуть склонив голову на бок, как-то странно, но обязательно широко улыбнулся зрителям, приветственно раскидывая руки.

- Дамы и господа! Дорогие наши зрители и слушатели! Жители и гости этой прекрасной деревни, чей староста любезно позволил нам остановиться здесь и подарить вам праздник! Я знаю, все вы с нетерпением ждёте танцев! И, поверьте мне, вы их дождётесь - у вас впереди целая ночь, чтоб вдоволь наплясаться! А так же наесться и напиться, если кто-то из вас этого ещё не успел. Прежде, чем это случится, наша труппа хочет поведать вам удивительную историю! Прошу вас, дамы и господа, не стесняйтесь подходить ближе, последние приготовления завершатся с минуты на минуту!

А что же Морт и Мавис? Разумеется, ноги как-то сами понесли их к сцене. И Морт даже почти не беспокоился на тему своего пребывания в толпе выпивших селян среди факелов.

Отредактировано Mort Ido (2020-03-03 04:32:39)

По ходу сценического повествования Морт успел икнуть ещё несколько раз, уже и сам не разбирая, виной ли тому нескончаемая череда загадочных совпадений или количество съеденного и выпитого. Колодец, находящийся в центре сцены и сюжета, неизбежно напоминал ему историю позпрошлой ночи. И если судить по тому, как крепко пальцы Мавис вцепились в его руку, он в этом был не одинок. А вот старуха-ведьма оказалась подозрительно похожей на его почившую наставницу, отчего Морт даже хотел было тихо возмутиться, мол, не было у Старой Гризельды никаких девчонок на попечении, а если и были когда-то давным давно, то привычки резать головы потенциальным зятям - уж точно. Да и жила она на другом конце Топей, откуда, даже если знать все потайные безопасные тропинки (Морт и сам знал далеко не все), путь до дороги на Росентаун занял бы больше недели. Да и мало ли на свете одноглазых старух-ведьм? А ещё этот танцующий карлик с неправдоподобным басом и неопределимым акцентом - Морт, не будь в нём развит выживальческий прагматизм, поставил бы всё призовое золото на то, что это демон из Тени. А может виной тому был поздневечерний мрак, огни костров и выпитый эль?.. Очень странно.

Впрочем, когда происходящая на сцене помесь парада мистических совпадений и откровенного фарса начала всё больше напоминать фарс в самом своём низком жанре, находиться в толпе праздных селян и ему стало жутко неуютно. Так что он совсем не возражал против того, чтоб отойти куда-нибудь подальше, покуда это безобразие не кончится. На гневный, пусть и риторический вопрос Мавис ему оставалось только развести руками, покачав головой.

- А чего ты хотела? Я ж говорил, сельская ярмарка, пьянчуги, народ нервный. Покажи им пальчик отрубленный - уже со страху обделаются. Поэтому обязательно надо разбавлять таинственные убийства пошлостью и безобразием, чтоб для идиотов и про идиотов. Иначе разве стал бы кто артистам платить?

Тут Морта осенило.

- Эй, Мавис! Это всё, может, и чушь собачья, зато теперь у нас есть какая-никакая зацепка насчёт тебя! Разузнаем по пути побольше об этом сюжете - авось откопаем какую настоящую историю, а там, глядишь, и ясно станет, кому и зачем было девчонок душить и в тот колодец скидывать! Может, даже убийцу твоего найдём! Если он сам к тому моменту, конечно, ещё к богам не преставится.

И убедившись, что поблизости поменьше света факелов и посторонних глаз, Морт поспешил поднять спутнице настроение первым из доступных способов - ткнул ей в живот пальцем с огоньком порчи на кончике. А потом ещё раз. И ещё раз. И ещё. И ещё разок для верности.

- И вообще, не ты ли мне говорила, что хочешь повеселиться? Видишь, даже из такой похабени можно какую-никакую пользу извлечь. Это как с червями. А будь оно иначе - я бы не дожил до нашей встречи!

Пока Морт всё это говорил и проделывал, со стороны площади ещё несколько раз донёсся раскатистый гул хохота и восторженных улюлюканий. Ничего более конструктивного и достойного внимания, как и следовало ожидать, к концу спектакля более не произошло, ну да и хрен с ними. Так или иначе, представление закончилось, актёры (все из которых оказались мужчинами) несколько раз вышли поклониться зрителям, а когда окончательно скрылись за кулисами, на сцену ещё раз вышел пёстрый-вытянутый. Всё так же странно, но широко улыбаясь, он поблагодарил публику, несколько раз крайне лестно отозвался о сельском старосте, поблагодарил публику ещё раз и, наконец, объявил долгожданные танцы. Громче прежнего заиграла музыка (на вкус Мортимера по-прежнему очень плохая, но, так и быть, терпимо), и народ активно заторопился равномерно распределяться на площадке, вокруг костров и вообще везде, где было достаточно места для плясок.

Морт, в свою очередь, опустился на ближайший свободный стул, вяло разглядывая все эти бурления и шевеления человеческих масс. Стоило признать, что путешествуй он сейчас один, в такой момент ему бы стало неизменно тоскливо и совершенно неуютно. А сейчас наблюдать за пляшущими пьяными простачками было даже в чём-то забавно и по-своему мило. Вон они, где-то там, пусть и совсем рядом, веселятся себе как ни в чём не бывало и не думают ни о чём. Он даже не заметил, как, разглядывая это всё со стороны, глубоко вздохнул. Когда-то в детстве ему тоже хотелось быть там, вместе со всеми, просто радоваться и ни о чём не думать. Позднее он, наверное, просто смирился.

Отредактировано Mort Ido (2020-03-03 22:35:40)

Вообще, если так подумать, наверное, это даже хорошо, что теперь он не один. Это странно, непривычно, ужасно неловко, но где-то в глубине души - даже насквозь проклятой души - очень приятно, что кого-то ещё можно впустить в свой мрачный мирок запретных таинств, смертных ужасов и червей, делая его чуточку светлее. Иронично, что это стоило одной из попыток в действительности сделать его наконец светлее. Вдвойне иронично, что этим кем-то оказался плод тех самых запретных таинств, смертных ужасов и червей, будто в мире, полном магии, и в самом деле не могло найтись больше никого, способного занять место рядом с Мортом, кроме ожившего мертвеца. Втройне иронично, что речь идёт о совершенно незамысловатой девчонке с ветром в голове. Девчонка, которая буквально создана такой, какой идеально вписывается во все те секреты, которые Морт под страхом смерти хранит ото всех живых людей и нелюдей, каких встречает на своём пути. Таким образом, он не получил своего шанса исцелиться или хотя бы максимально отсрочить неизбежную гибель, но получил... Друга? Никакие мысли о физических данных Мавис как бойца, столь ценных в его путешествии, ни даже мысли о том, что на её груди можно выспаться куда продуктивнее, чем на жёстком деревянном днище гроба, почему-то не греют так, как мысль о том, что теперь у него есть друг. Подруга, если точнее.

- А? Че...го?

Морт бы и дальше устало улыбался глуповатой улыбкой этим неловко-приятным мыслям о том, что теперь их двое, что он заслужил себе партнёра, соучастника, спутника и друга, и теперь всё будет иначе, чуточку веселее и честнее, чем прежде. Но его, кажется, только что окатили ведром ледяной воды. А, не, отбой тревоги, это просто Мавис изъявила желание быть приглашённой им на танец. На танец. На танец. Быть приглашённой им. Им. Мавис. Изъявила желание. Танец.

ТАК, СТОП, ЧТО?!

С полминуты он просто хлопал глазами, невидящим взглядом разглядывая её чуть-чуть недовольную мордашку, вроде как открывая рот, чтоб что-то сказать, потом закрывая его, снова открывая и снова закрывая, будто то был и не рот вовсе, а спусковой клапан, кажется, парового движителя - ну, того чудесного гномского изобретения, что каким-то чудом двигает стальные машины силой испарённой воды. Потому что от озвученного предложения голова Морта, вероятно, рискует взорваться так же, как тот самый движитель, если не выпускать из него излишки пара. Но испытанное чувство, кажется, сильнее него. Глядя в эти мертвенно холодные горячо живые глаза он просто ничего не может с собой поделать, будто какая-от невидимая сила напрочь отключила в нём всякую волю, шевеля теперь его губами и выпуская звуки по полному своему усмотрению.

- А, д-да... П-пошли...

Он, кажется, встал. Кажется, протянул ей руку. Кажется, ухватил её ладонь своей, после чего следить и отчитываться перед самим собой за происходящее стало ещё сложнее. Кажется, потом они шли в сторону танцующей толпы, где было посветлее и побольше пространства. И, кажется, Морт то ли из самых глубин своей головы, то ли вообще не совсем из своего тела, не совсем из себя самого разглядывал зачем-то, как пляшут в глазах Мавис отражения языков осветительного пламени. Он, вроде бы, отводил глаза, а может просто вертел головой туда-сюда в попытке поймать ритм этой дурацкой музычки, которая сейчас уже даже не кажется такой противной в сравнении с тем, насколько непонятно, почти противоестественно всё происходящее. Вроде бы он как-то шевелил то одной ногой, то другой, будто царапая сопогами землю, ошарашенно разглядывая оставляемые следы.

Надо собрать всю волю в кулак, вернуть себе контроль над одеревеневшими конечностями и стремительно превращающимися в прокисший студень мозгами. Вот он, Мортимер Идо, волей судьбы рождённый проклятым, наверное, сильнейшим из возможных проклятий, рано осиротевший и всю дальнейшую жизнь обучавшийся тёмным искусствам и научным методам, дабы лучше понимать себя и свою природу, выживать и искать средство избавления. Вот перед ним девчонка по имени Мавис, которую он позапрошлой ночью случайно поднял из мёртвых, превратив холодное тело в форму совершенной нежити. За прошедшие пару дней случилось много всякого, что подтвердило их нужность друг другу и сделало друзьями. И если Морт что-то и знает о дружбе, он должен быть честен с собой. Честен с ней. Он должен ей признаться.

- М-мавис?.. Я... Я т-танцевать не умею...

Отредактировано Mort Ido (2020-03-04 16:33:32)

Простой сельский парень его возраста счёл бы невероятно глупым и постыдным стеснение положить ладонь на талию партнёрше по танцу. Но этот абстрактный сельский парень не знал, что Морт всё ещё терзается известной долей стыда и вины за все те свои недозволительные чувства, которые испытывал, когда прикладывал ладони к куда более причинным местам на теле своей партнёрши. Неловко ему было и за эту свою обнаруженную странность липнуть к её груди без спросу, пусть оно и происходит безо всякого участия его сознательного выбора. И пускай в прочие моменты их короткого, но уже такого насыщенного событиями совместного путешествия ему было чем ещё занять свою голову помимо самоедства, сейчас, когда ему просто не оставили выбора не прикасаться к талии Мавис, неловкость за всё, что он успел наворотить, заиграла с новой силой.

Но Морт сильнее. Он не сдох до сих пор, дожил до шестнадцатилетия, стал взрослым даже в полном отрыве от нормального человеческого общества. А значит должен справиться. В конце концов, он будет попросту глупо выглядеть и в глазах Мавис, и в собственных глазах, если сдастся перед этой новой и странной трудностью сейчас.

Раз-два-три-четыре...
Да, кажется он начинает понимать. Это почти как сражение, только наоборот, когда двое не убить друг друга хотят, а... Весело провести время, наверное? Пока ещё не совсем понятно, что именно в этом весёлого, но когда тело и музыка движутся на одной волне, в этом действительно нет ничего неприятного. Кроме, разве что, того, что всё это, должно быть, ужасно глупо смотрится со стороны. Вон там эти, которые обычные люди, вон как лихо отплясывают. Как же им удаётся вот просто так взять и отключить свои мозги? Как можно взять и как будто бы на время стать просто собственным телом? Разве может Морт позволить себе такую глупую и бессмысленную роскошь?..

Но Мавис, видимо, тоже решила не останавливаться перед трудностями. И, стоит признать, видимо оттого в том числе она и годилась ему в друзья, что несогласна была отказывать в веселье не только себе, но и ему. Вот только озвученное ей предложение...

Поначалу Морт впал в краткий ступор. Ещё немного, и он начнёт привыкать к неловкости почти так же, как привык когда-то к постоянной боли и приступам. А сейчас эта неловкость исходила даже не столько от него, сколько от самой Мавис, которая стояла в опасной близи и только что буквально силой удерживала его руку чуть выше своего бедра. Но Морт ведь уже начал понимать смысл этих раз-два-три-четыре!

- Д-да. Думаю... Думаю, т-ты права. Пойдём.

Он коротко и обрывисто-потешно кивнул и даже снова взял её за руку. В этот раз почти и не теряя самообладания, пока они отходили в сторонку за одно из бревенчатых зданий, где было поменьше света, и не было больше никого. И, признаться, уже сама эта ситуация была просто пронизана неловкостью. Неловкостью и странным чувством, будто в подобных ситуациях не оказываются просто так, будто, будь они с Мавис персонажами какой-то истории, был бы какой-то скрытый смысл. Но смысл этот от Морта подло ускользал, оставляя на виду только цель научиться таки танцевать. Хотя бы чтоб не разочаровывать себя и их обоих.

И вот так, в полумраке, по-заговорщически тайком Морт учился чему-то совершенно новому для себя. Учился танцевать. Учился быть в паре с кем-то. Учился веселиться.

Раз-два-три-четыре. Раз-два-три-четыре.

Да, если позволить ногам гнуться, то, кажется, что-то начинает получаться. Наверное, это даже действительно похоже на танец. И - самое страшное - кажется, Морту это даже нравится. По крайней мере теперь он точно готов признать, что это может ему нравиться. Теперь Мавис даже не обязательно удерживать его ладонь силой. Вот здесь чуть вправо, а здесь чуть влево. Наверное, вот как-то так, да? А если совсем расслабиться и позволить музыке заполнить голову и тело ещё чуть больше, то в голову даже сами собой приходят движения! Надо же! И когда его рука не лежит на её талии, то другая рука сцепляется с её рукой пальцами в замок, и они сначала почти вплотную сходятся, потом расходятся, потом снова сходятся и снова расходятся, кружатся друг вокруг друга, кружатся вокруг себя, и когда их взгляды снова встречаются, он опять кладёт руку ей на талию, и сначала чуть вправо, потом чуть влево.

Когда-то Старая Гризельда рассказывала маленькому Морту об одной древней тайной общине. Люди этой общины практиковали некромантию и всеми силами старались сохранить секретность и изоляцию, дабы никто не мешал им заниматься своим ремеслом. Они искали знания, искали силу, искали истину. Они верили, что смогут преодолеть грань, отделяющую смерть от жизни. И на тайных своих вечерах, дабы отдохнуть от изыскательных трудов, они танцевали. Танцевали с мёртвыми. Танцевали с самой Смертью.

Разумеется, в конце все они встретили её от рук воинов Церкви.

Морт танцевал. Морт действительно танцевал. Танцевал с мёртвой девочкой, которая, он готов был поклясться, была более живой, чем кто-либо, с кем ему приходилось иметь дело в этой жизни. Быть может, даже более живой, чем он сам. Но сейчас ему было не до сравнений. Сейчас он сам чувствовл что-то настолько горячее, что заставляет его измождённое тело будто бы забыть о проклятии, несущем боль и хворь. Их взгляды снова встретились. У Морта перехватило дыхание. Сейчас, согласно движениям танца, он снова отойдёт на два шага, не расцепляя пальцев...

Но пальцы расцепились, а Морт, сложившись пополам, зашёлся в приступе кашля. Кашлял он кровью. В конце концов он осел на землю и ещё какое-то время кашлял, пока приступ не утих. Потом шумно втягивал воздух, утирая окровавленные губы рукой. Потом поднял глаза на Мавис, и лицо его было искажено смесью кромешного ужаса и задорной весёлой улыбки.

- Со... Со мной всё в порядке. Т-такое бывает. Сейчас отдышусь, и мы... Мы продолжим. Это... Действительно весело.

Отредактировано Mort Ido (2020-03-05 01:13:45)

Да, это было его проклятие. Испытывать телестные страдания, покуда у него есть тело. Ломовая боль, горячечный жар, трясучий озноб, кашель и рвота с кровью, готовность любого из жизненно важных органов пойти вразнос в любой момент. Как будто его тело стремится отторгнуть само себя и запертую в нём душу. Но Морт давно привык. Ему даже в какой-то степени льстило, что все эти недуги для него просто вопрос привычки, тогда как, почувствуй другой живой то же самое, его скрутит и охватит паникой о незбежности собственной смерти. А для этого всего-то и надо, что напрямую коснуться этого другого и немножко подержать.
Вне всякого сомнения, мать Мортимера прожила бы дольше, если бы не это. И хотя вопреки всему она стоически продолжала ухаживать за ним, касаться его своими руками, очень скоро она растаяла как свеча. Вне всякого сомнения, прочие жители деревни боялись и избегали его именно по причине той боли, которую он невольно разносил. И как знать, может быть даже Старая Гризельда прожила бы ещё добрую сотню лет, если бы не решила взять его под свою опеку. Морту потребовалось время, чтоб перестать винить за всё это себя и сам факт своего рождения.
Но кого? Того, кто наложил проклятие? Богов? Мир? По большому счёту, какая разница? Это ничего не изменит, пока он проклят. Он будет страдать болью, он будет страдать одиночеством, он не найдёт покоя после смерти. И он бы спросил у душ своих предков, кому они так насолили, если б те были годны на что-то большее, чем приводить в движение могильного голема.

Но кое что теперь действительно было иначе. Морт хорошо помнил, хоть это было и в далёком детстве, как та самая дочь кузнеца в ужасе убежала от него. Хорошо помнил, как убегали и другие дети. Хорошо помнил, как называли моровым, показывали пальцем и не подходили ближе, чем на пять шагов. А потом и вовсе превратили это в свою забаву, будто Морт был каким-то прокажённым.
А Мавис не убежала. Мавис опустилась рядом. Мавис оказалась ближе и только сильнее приблизилась. Исходящий от неё слабый холодок посмертия, о ирония, был сейчас как нельзя кстати.

С замиранием сердца Морт смотрел, как приближается её рука. С замиранием сердца он ощутил прохладные кончики её пальцев на своих губах. С замиранием сердца он смотрел, как она, подобно чудовищному умертвию из старых басен и детских страшилок, пробует его кровь. С замиранием сердца он осознавал яснее, чем когда-либо до этого, что эта девочка безбожно мертва, и вкусы её могут оказаться весьма специфичными, но это не имеет никакого значения в сравнении с главным - она не испытывает никакого отвращения к нему, его порченой крови, его колдовской специальности и его недугам. Она не убежит в ужасе. Она его не бросит.

Пусть сколько угодно впивается зубами в его плечо и слизывает с пальцев его кровь, ошалело принюхиваясь и пуча глаза. В конце концов, она нежить, ей должно быть свойственно испытывать потусторонний интерес к плотской телесности живых. Быть нежитью - это ведь почти так же странно и жутко, как быть проклятым некромантом, правда же? Вот такие вот они оба - странные и жуткие. И каждому из них некуда и не к кому пойти. Но вместе они могут дойти хоть до края света, если то потребуется.

Кажется, совсем оправившись и придя в себя, Морт, кряхтя, поднялся на ноги, отряхнулся и окончательно стёр остатки крови с губ.

- Я знаю. Как живым в глубине души страшно и интересно от смерти, так мёртвым должно быть страшно и интересно от жизни. Но, Мавис, тебе нечего бояться, ты ведь разумная и со свободой воли. Была бы гнойным упырём - кидалась бы на людей и ела их мясо. Но ты не такая, ты - совершенство, забыла? Ничего страшного, ты привыкнешь.

И Морт улыбнулся ей самой, кажется, благодушной и мирной из тех улыбок, на какие был способен. Она оказала ему честь, став той, кто, пусть даже только в силу своей противоестественной природы, но принимает его. Он, пусть даже только в силу своих запретных знаний, ответит ей тем же.

А потом он как-то сам собой оказался на шаг ближе, протянул ей руку, и их пальцы сплелись.

- Эй, это первый танец на деревенском празднике в моей жизни. Не хочу, чтоб воспоминания о нём омрачались твоей испуганной рожей! Ну, готова? Раз-два-три-четыре...

И в этот раз уже он повёл их движения. Сначала влево, потом вправо, сойтись почти до-неловкого близко вплотную, разойтись не размыкая рук, пройти по кругу, обернуться вокруг себя, снова сойтись, разойтись, снова влево, потом вправо, и опять.

Отредактировано Mort Ido (2020-03-05 14:21:49)