Странное ощущение. Её глаза открыты, её сознание работает, тело слушается, но почему тогда складывается стойкое ощущение того, что пробуждение так и не наступило? И это странное волнение. Чувство, будто пространство вокруг неё, хоть выглядело иначе, но почему-то было ей даже ближе, чем тёплые летние воды океана. Стоп! Она уже испытывала это однажды. Да. В тот день! Её руки машинально ухватились за гребень, точнее за ту часть, где обычно висели серьги – их нет.
Йисса резко выпрямилась осматривая циновку. Ни намёка на украшение. Куда оно могло подеваться? И почему комната выглядела теперь иначе? Точнее, всё как будто на своих местах, но чего-то не хватает. Или что-то наоборот лишнее? Ей почему-то всё казалось чужим, но одновременно и таким знакомым, понятным, привычным – разве что не родным. Однако, размышления и рефлексия не могли продолжаться вечно.
- Да-да, я уже иду, - едва не выкрикнула она, вовремя вспомнив, что её голос всегда должен быть в клетке самоконтроля и кое-как успев перейти на привычный шёпотом. – Одну минутку.
Спустя несколько коротких мгновений, она уже стояла перед дверью и распахнув её обомлела. Перед ней стояла нага! Точнее нет, не нага, но первое впечатление было именно таким. Йисса одновременно испытала ужас и удивление в такой степени, что впервые за всё время своего проживания на Большой Земле шарахнулась назад, шокировано осматривая визитёра, пока рассудок не определил её окончательно, как не нагу. Лишь после этого, тяжело вздохнув и успокоившись, целитель произнесла, склонившись в глубоком поклоне:
- Прош-ш-шу прос-с-стить мою реакцию, - не спешила она выпрямиться. – Я не ожидала увидеть кого-то с-с-своего вида, или родс-с-ственного проис-с-схождения на пороге. Позвольте, в качес-с-стве извинений угос-с-стить Вас-с-с чаем?
Выпрямившись, она осторожно взяла под руку гостью и помогла ей войти в дом. Как странно, быть может ей показалось, но когда она закрывала за ней дверь – пространства за гостьей, как будто не существовало. Она на мгновение зарябило миражом перед её взором, а может просто показалось из-за нахлынувших эмоций. Впрочем, не важно. Сейчас важно извиниться и загладить свою вину.
- Извините, какие напитки Вы предпочитаете? У меня, возможно найдёс-с-сса алкоголь, но лучш-ш-ше обойтис-с-сь без него. Я ис-с-спользую его только врачебной практике и боюс-с-сь его крепос-с-сть может Вам навредить. Чаю? Или быть может травяной нас-с-стой? Или, прос-с-сто воды?
Она осталась дожидаться ответа, внимательно изучая свою гостью, при этом стараясь не таращиться и не смутить её.

- Красивый? – невольно переспросила Йисса. – Ну, пожалуй, ш-ш-што да, - на тонких губах появилась лёгкая и робкая улыбка. – Хотя обычно о нём так не озываюс-с-сса…
Ламии, да? Первое время целительницу тоже частенько путали с этим видом. Как и всегда в подобных случаях информация о настолько далеко обитающих существах тысячекратно искажалась слухами и по сути своей было невероятным везением увидеть её вживую. Судя по её словам – она тоже выросла в стае, однако, голос не звучал сожалеющим, когда она упомянула косвенно расставание. Выросшие ламии предпочитают жить в одиночестве?
- Нет, Вы правы. Я нага. Океаничес-с-ская нага, - улыбка стала теплее, приветливее, постепенно становясь такой, какая обычно царит в уголках её рта. – Нас-с-с ещё иногда называют «с-с-сиренами» моряки. И между прочим, возвращая комплимент – у Вас-с-с потряс-с-сающие окрас-с-с чешуи и волос-с-с. Вы бы определённо пользовались ус-с-спехом среди моих сородичей!
Если бы не один нюанс, за который когда-то и косились на Йиссу. Молочные железы ламии, мягко говоря, впечатляли в текущей её осанке.  У большинства сирен, по людским меркам, очень скромные груди, да и те по большей части «декорация», у Йиссы были чуть меньше «среднего», а эти… не то, чтобы её взяла зависть, но в известной степени уважение – да.
- Хм, с-с-сон? Так вот почему вс-с-сё время мир вокруг теряет цвета? Например, я то и дело, как будто вижу вс-с-сё бес-с-сцветным. Точнее… как будто нарис-с-сованном на чёрном. Ох я не с-с-смогу это с-с-сейчас лучше объяс-с-снить, - её шёпот звучал немного рассеянно, однако скорее увлечённо, чем раздосадовано.
Это действительно казалось странным. С редкими промежутками, но мир вокруг не просто терял цвета, он буквально становился тёмным, как ночное небо, а всё вокруг высвечивалось яркими силуэтами, будто гроза расчерчивает хмурый, затянутый тучами небосвод. Или даже, как мерцание контура медузы в темноте глубинных вод. Пару раз в своей жизни, будучи бодрствующей и в сознании нага уже наблюдала такую картину, но тогда ей казалось, что это просто кровь к голове прилила.
- Ах, прос-с-стите, я задумалас-с-сь – виновато улыбнувшись девушка слегка поклонилась ламии. – Йис-с-сса, Йисса Аспис, - приложив не мало усилий ей всё же удалось выговорить это без специфического дефекта в речи. – Целительница, рукодельница и с-с-с-самую малос-с-сть торговка. Приятно с-с-с Вами познакомис-с-сса, любезная Азир. Вс-с-сё верно, это мой дом и, ес-с-сли бы Вы не вели с-с-себя так ос-с-сознанно и… уникально? Я бы пожалуй, даже заявила, ш-ш-што то мой с-с-сон. Однако, я почему-то понимаю, ш-ш-што мы не с-с-спим, верно? Точнее, это не с-с-сон в привычном понимании этого с-с-слова… тогда… где мы?
Поправив свою тогу, нага уселась схожим с Азир манером, напротив неё, заглядывая кристально чистыми бирюзовыми глазами в её глаза. Впрочем, если присмотреться, то можно было заметить, как то и дело эти бирюзовые звёздочки, сияющие искренностью и любопытством, окутывала тёмная пелена. Словно ещё одно веко, полупрозрачное казалось бы, но темнее самой тёмной ночи, затягивало их и прятало их сияние от собеседницы.

Что могло значить выражение «прикоснулась к магии?» Нет, что такое магия Йисса уже знала – так люди называли особый дар, позволяющий создавать что-то материальное из не совсем материального, если уж упрощать до минимума. Ещё с помощью магии можно было исказить образ, или голос в общем – это была крайне полезная способность, отрицать целитель такого бы не стала. Да и кто бы возразил оставаясь в здравом рассудке? Правда и у этой практики была своя цена, но, правде в глаза, любая сила так или иначе требует компенсации. И всё же… как к магии можно прикоснуться?

- Ох, - тяжело вздохнула нага. – Мне, почему-то, с-с-стало очень грустно за Вас-с-с и жаль… конеш-ш-шно, я понимаю, ш-ш-што возможно Вы ожидали реакции вроде О! Пророчес-с-ства! Как здорово! Или – да быть такого не может! Никому не извес-с-стно будущее! Но, я не слыш-ш-шу в Ваш-ш-шем голос-с-се лжи, - девушка отрицательно покачала головой. – Получаес-с-сса, ш-ш-што в любой момент времени Вы можете увидеть нечто поис-с-стине ужас-с-сное и даже не знать – ес-с-сть ли у Вас-с-с возможнос-с-сть, как то это предотвратить. Ведь, может с-с-случис-с-сса так, ш-ш-што Вы увидете последние минуты чего-то, или кого-то, и будет прис-с-сутствовать вероятнос-с-сть того, ш-ш-што именно Ваш-ш-ши дейс-с-ствия, а не бездейс-с-ствие дали подобный результат. Вы… Вы очень с-с-смелая и с-с-сильная девуш-ш-шка…

В прочем, по всей видимости сама Азир уже давно смирилась с этим «даром», или просто очень старалась показать, что он не мешает ей жить, но на её губах играла улыбка, а это обнадёживало нагу. Она робко, но мягко и понимающе улыбнулась ей в ответ, а затем, после столь возвышенных и даже льстивых слов, та и вовсе растянулась во всю ширь.

- Ш-ш-што же, приятно знать, ш-ш-што вопреки обыкновению я могу с-с-составить Вам компанию и Вы не будете вынуждены проходить это ис-с-спытание в одиночестве, - девушка слегка наклонила голову на бок. – В конце-концов, никому не хочес-с-са ос-с-стас-с-сса без товарищей, или хотя бы приятелей в этом огромном мире, так ведь? А то, ш-ш-што я так с-с-сейчас вижу… видимо это какой-то конфликт между моим с-с-сознанием и этим… миром? Я пока не могу найти другую причину.

Уже в следующее мгновение, ламия, пусть и грациозно, но всё же достаточно быстро приблизилась к Йиссе, рассматривая её и изучая, от чего взгляд её скорее золотых, чем янтарных взгляд искрился неподдельным интересом, что немного смущало нагу, но в этот раз она не отшатнулась, а продолжала сидеть неподвижно, сохраняя тёплый и приветливый взгляд и такую же улыбку.

- О, хех… видите ли… - целитель на мгновение отвела взгляд, но сделав тяжёлый вздох позволила глазам обеих девушек встретиться в любопытствующем рандеву. – Для океаничес-с-ских наг – я выродок, - её тонкие губы растянулись в широкой улыбке. – Но да, они очень милый и с-с-славный народ, который очень любит жить больш-ш-шими группами с царящ-щ-щей там взаимопомощью.

Однако, последние вопросы заставили нагу искренне удивиться. Что значит нечто большее? Габариты? Ну, да. Йисса была крупнее многих океанических наг, но Азир утверждала, что раньше не встречала кого-то из этого племени. Больше чем просто обитательница побережий? В принципе это верно, благодаря матери и пребывания некоторого времени с людьми нага сильно шагнула вперёд своих сородичей в количестве и качестве приобретённых навыков, но нутро подсказывало, что ответ кроется и не в этом. К тому же, ламия просто не могла знать этих вещей.

- Да… конеш-ш-шно… может быть… но… не могли бы Вы уточнить, ш-ш-што именно Вы имеете в виду? – она виновато улыбнулась, не совсем понимая, что ожидает услышать в ответ собеседница. – К тому же из нас-с-с двоих, с-с-скоре Вы нечто, а точнее некто, больш-ш-шее, нет?

«Ключ к пророчеству?» нага задумалась. «Меня нужно будет принести в жертву? Мне предстоит что-то сделать? Или быть может наоборот – не делать. Нет-нет, надо думать так, как учила мама – головой. Пророчества, сказания, откровения – о ком они обычно? О героях, да? Но этот вариант мы отметаем сразу – я даже меч не знаю, как держать. Хорошо, продолжим. Это пророчество обо мне? Тогда нужно отталкиваться от того, что умею я. Рукоделие – я сотку легендарную вещь. Торговля – заключу сделку, которая повлияет так или иначе на мир? Или мне предстоит исцелить кого-то очень важного для Большой Земли. Если подумать, то мои знакомые то и дело подшучивали и журили меня за то, что я исцеляю каждого, кто об этом попросит – не важно, аристократ ли, стражник, нищий или даже преступник. Хмм…»

- А? Обнять, ну… - видимо Азир не очень – то было нужно её одобрение, ведь в следующее мгновение она уже оказалась в её объятиях. – Да, как с-с-скажете, - ни отвращения, ни смущения в ответе – чистое озорство и любопытство, пока её руки осторожно смыкались вокруг талии ламии. – Вы уверены ш-ш-што… о-о-о!
Что-то произошло, чему определение сознание наги дать было не в состоянии. Это походило на погружение. Будто взобравшись повыше, как в детстве, нага сиганула с закрытыми глазами в пустоту, готовясь к игристым объятиям океана. Разве что лёгкого хлопка не последовало. Инстинктивно руки крепче прижали к себе в объятиях ламию – кто знает, может она не умеет плавать, но продлилось это лишь пару мгновений, ровно до осознания того, что обе девушки всё ещё во сне. И всё же, где они сейчас? Вот и пузырьки воздуха, так же окрашивают мир, как если бы Йисса набрав скорость всплывала из пучины. Они всё плотнее, краски всё насыщеннее, сейчас будет поверхность и нужно сделать вдох. Вот он, вдох и… горло сдавило с такой силой, что нага едва сдержала кашель, широко раскрытыми глазами озираясь вокруг.

Это её гнездовье. Почти каждого из присутствующих наг девушка могла назвать по имени. Но нужно заметить, что выглядели они взрослее и старше. Да, у сирен есть особенность – после каждой линьки их окрас почти полностью меняется, а у самых «чистых» - окрас чешуи меняется постоянно, переливаясь различными оттенками тёплых цветов, но Йисса ведь и сама была сиреной – различить их было для неё так же просто, как дворфам узнать друг – друга по узлам на бороде.
- О-о-о да-а-а, - даже нага искренне удивилась тому, как звучал её голос сейчас, он будто эхом вырывался из глотки, больше похожим на чей-то сдавленный рык, чем на её обыденно мелодичный голосок. - Я знаю это мес-с-сто. Я о-о-очень хорош-ш-шо знаю это мес-с-сто - её всю лихорадило, руки сжались в кулаки, а мир всё чаще и дольше становился бесцветным, тёмным, как до этого, пока она привыкала к этому сну в своём доме.
Она прекрасно знала это место. Это здесь её выгнали в огромный чужой мир. Это здесь её отца всячески унижали после ухода матери. Это здесь её мать пропала бесследно и Йисса до сих пор думала, что кто-то из гнезда нарочно что-то с ней сделал. Всё это произошло здесь. И она снова зачем-то попала сюда, к существам, которые сами запретили ей появляться в родном гнездовье и не только ей, но и отцу, а он – так и не выдержал этого наказания.

- Я... - начала было она, но тут же умолкла, резко оборачиваясь к океану. – Азир, у меня к Вам вопрос-с-с. Очень с-с-серьёзный, - лицо целительницы было искажено подлинным ужасом, даже яркий, алый гребень побледнел. – Мы можем здес-с-сь умереть? Навс-с-сегда, понимаете? По нас-с-стоящему. Так, ладно, с-с-секунду, - что странно, но все эти слова были произнесены её обычным голосом, приглушённом в шёпоте, хотя сама нага и не заострила на этом внимание.
Сейчас важно было объяснить ламии в какую опасность она на самом деле попала. Речь шла даже не о том, что местная водная и подводная фауна с огромным удовольствием перекусит зазевавшимся пловцом. О нет. Далеко не об этом.
- Вы должны внимательно меня выс-с-слушать, - держа её за руку спешно зашипела нага. – Во-первых запомните - половина того, ш-ш-што обитает в воде готово нас-с-с с-с-сожрать. Во-вторых ни при каких обс-с-стоятельс-с-ствах, ш-ш-штобы ни с-с-случилось не разговаривайте с дитёныш-ш-шами и подрос-с-стками моего вида и с-с-самое главное, в третьих – не с-с-слуш-ш-шайте о чём поёт океан!

А он пел. О, этот старый проказник не просто пел, он взывал к себе. Он звал того, рассказы о ком наги передавали друг другу поколениями. Он тот, кто живёт в самых глубинах, в самых недрах Отца Океана. Это его возлюбленный сын. Его дитя, что веками безмятежно спит, укутанное отеческими водами и лаской, а просыпается лишь с одной целью – пировать. Все существа мира нагло пользуются дарами океана. Никто никогда не думает о том, какие могут быть последствия, каким может быть наказание, а судя по тому, что услышала сейчас Йисса – это наказание, эта кара, вот-вот должна была свершиться. Океан пел, рычал, взывал и на зов его откликнется не только Спящий, но и те, чей рассудок не сможет сопротивляться Песни. Они войдут в этим седые воды. Они станут пиршеством. Они придадут сил Спящему, а он, как насытится, провозгласит волю Океана всему, до чего сможет дотянуться.

- Тогда нам нес-с-сказанно повезло… если это с-с-слово вообще можно употребить в нашей с-с-ситуации… - нага выглядела растерянной, потому как уже догадывалась о дальнейшем развитии событий. Кто-то или что-то пробудило Спящего, а значит, никто из тех, что услышат его зов первыми не спасётся. К тому же в её родном гнездовье уже не осталось таких могущественных и опытных наг, какие смогли бы заглушить своим пением этот призыв. А есть ли в принципе такие сирены в современности? Или когда-там-должно всё это произойти…

У людей, есть такое описание, как «жатва», словно созревшие колосья снимаются лезвием косы, собираются жертвы, но здесь это слово бы не подошло. Это больше напоминало перекус кита, которому достаточно просто открыть свою бездонную пасть и всё, что ему требуется – само отправится в эту рокочущую бездну. О да, для жатвы пахарю приходилось прикладывать усилия, тут же, всё выглядело настолько просто и естественно, что даже вызывало отвращение. Её разум просто отказывался принимать факт того, как кто-то добровольно теряет себя и беспрекословно становится даже не игрушкой, а пищей, для чего-то подобного. Эта тварь была настолько омерзительна и чужда Йиссе, что она даже не хотела признавать его живым. Его конечности предстали перед ней словно стихийное бедствие. Неумолимое, непредсказуемое, всепоглощающее и даже не способное осознать, какие последствия его шалости оставят после себя.

Ещё несколько мгновений и те, кого было так просто ненавидеть и осуждать за все свои злоключения перестанут существовать. Прям на её глазах. Их просто не станет. Нет, даже не так, они превратятся в топливо для того, чтобы уничтожить ещё больше жизней. Ещё больше надежд. Ещё больше связей, что так тесно, изящным и ярким узором переплетаются от одного к другому, что держат даже души в телах, сохраняя надежды на светлое будущее. Ещё несколько мгновений. Так почему? Почему она не может ненавидеть их сейчас? Почему не хочется залиться счастливым смехом и горланить во всю глотку, мол, так вам и надо! Йисса тяжело прикрыла веки. Она знала ответ на эти вопросы. Потому что это было её гнездо. Потому что все они были связаны между собой и в каком-то смысле, даже благодаря этому изгнанию, в её жизни столько всего изменилось.

- Не с-с-смотри, - мягко прошептала она заботливым, тёплым и нежным голосом, словно мать укрывающая своего ребёнка от чего-то, к чему он ещё не готов. – Не с-с-смотри и не слуш-ш-шай ничего, кроме моего голоса, - тон и тембр её звучания плавно нарастали, отпуская шёпотом и почти давая голосу звучать в нормальном диапазоне, пока пусть и властным, но решительным движением, Йисса развернула к себе лицом Азир и спрятал его у себя на груди, прижимая её к ней и бережно поглаживая волосы на макушке и затылке.

– Я рас-с-сскажу тебе ис-с-сторию о небольшом народе. Мирном и жизнерадостном народе, - одна за другой сирены послушно погружались в пенящиеся воды. – Они не умеют воевать, не знают, ш-ш-што такое деньги в привычном смыс-с-сле этого с-с-слова и больше вс-с-сего любят петь, - то и дело из пенящейся пучины хлестком бича вырывалась щупальца, опутывая очередную жертву и утаскивая её под воду. – Они яркие, словно радуга, жизнерадос-с-стные, будто малые дети и каждый раз, когда поднимается ш-ш-шторм – заводят дивную Песнь, нежную Песнь, утеш-ш-шая море, ус-с-спокаивая его боль… - нечто омерзительное, похожее одновременно и на писк попавшей в ловушку крысы, и на клёкот чайки смешавшиеся с довольным урчанием и завыванием прозвучало из под пенящейся толщи воды, выбрасывая её вверх столбом. – Это удивительный народ, который час-с-сто, с-с-совершенно безвозмездно помогает потерпевш-ш-шим кораблекруш-ш-шения, выхаживает их, помогает чинить корабли и отпус-с-скает домой с-с-с улыбками на губах и надеждой в с-с-сердце. – Один за другим наги исчезали в уже непонятном месиве, всё ещё жидком, но уже далеком от воды, ибо даже цвет этой жидкости теперь было сложно определить. – Древний народ, да, но о нём почти никто не знает и не с-с-слыш-ш-шал, потому ш-ш-што голос-с-са их, их пение оно зас-с-ставляет забыть обо всём на с-с-свете, когда ты с-с-среди них, но с-с-спустя время ты наоборот – помнишь вс-с-сё, кроме того встречал ли ты их, и существуют ли они вообще?

Последние слова проводили последнюю сирену из гнезда в пасть этого чудища. Руки Йиссы всё ещё бережно, но крепко обнимали Азир, не давая ей толком рассмотреть, что произошло. Сама она урчала, но нет, далеко не от удовольствия. Изо всех сил девушка старалась сдержать истошный воль ужаса и боли, с трудом подавляя его этим урчанием и хороня глубоко внутри себя.

Стараясь успокоить, не зная даже кого больше себя или Азир, нага продолжала обнимать её, осторожно поглаживая ладонью по макушке, неспешно ведя кончиками пальцев до самого загривка. Ламия утверждала, что это не просто сон, а полноценное пророчество, во что к слову легко верилось, учитывая, как именно всё происходило и насколько это не походило на обычное сновидение.  Но в таком случае, о чём оно? Права ли Азир в своих словах, утверждая, что показывает и видит только несчастья. Так ли это?
Йиссу всё ещё лихорадило, но лучшим способом успокоиться сейчас было здравомыслие. Нужно смириться с тем, что пока ещё не произошло и попытаться просчитать как можно больше последствий. Именно так советовала когда-то поступать мама, а исходя из накопленного опыта, очень часто она оказывалась права.

Азир как-то странно вспыхнула, отвлекая на себя внимание наги, а та, только теперь заметила, с какой заботой и теплом, пытаясь её утешить, прижимается к ней ламия. Невольно на тонких губах появилась улыбка. Тяжёлая, но искренняя, благодарная и тёплая. С этих губ едва не слетели первые слова благодарности, как на пляже появились новые лица. Итак, Йисса оказалась права – Азир не вестница бед, нет, возможно она просто ни разу так и не досмотрела свои видения до конца.
- Азир?, - осторожно поинтересовалась целитель, ощутив, как что-то резко поменялось в настроении ламии. – Вы знаете этих людей? Азир? – но ламия не ответила ей, оборачиваясь ко Спящему.

Как некоторые говорят – если долго всматриваться в Тень – Тень взглянет на тебя. Пустое огромное чёрное око, словно жерло вулкана, даже свет не отражался в нём бликами, резко перевело взгляд на змеедв. Оно прекрасно соответствовало этому созданию – такое же всепожирающее своим взглядом. Такое же неотвратимое, уставившееся на девушек не моргая. В него можно было смотреть в вечность, будто в безлунную ночь пытаться разглядеть дорогу посреди глухой части, или провалиться в пещеру – всё едино. Оно просто сковывало всё тело, пытаясь подобраться к сознанию страхом, связав его и парализовав, как до этого поступил его обладатель со своими жертвами. Не большего краткого мгновения продлилась эта встреча взглядов, но, поразительно что именно благодаря нему Йисса кое – что поняла – она не боится его. Ведь она точно такая же дочь Океана, как весь её народ, все его обитатели и даже эта тварь. Эта мысль заставила нагу почему-то улыбнуться.

- Я хочу, чтобы Вы кое-что запомнили, прекрас-с-сная Азир, - мягко улыбнувшись, понимая, что пророчество подходит к концу и тело её погружается обратно в сон, протянула Йисса. – Вы не Предвестница Бед, не Оракул Погибели, или как-бы-там-не-пробовали-Вас-с-с-называть, - она осторожно приподняла ламию и встретилась с ней взглядами. – Вы – Азир. Ламия. Девушка и запуганная, скромная путеводная звёздочка, что то и дело пытаются затмить большие, старшие сёстры. Перес-с-станьте бояс-с-сса и сомневас-с-сса в с-с-себе. Примите с-с-себя и с-с-свой дар и извлеките из него пользу, помогая с-с-себе и другим, как помогли с-с-сегодня мне. С-с-спас-с-сибо, - лёгким, едва ощутимым поцелуем коснулась Йисса лба ламии, прежде чем окончательно покинуть их совместный сон.