Уж почто к большой неожиданности для себя, но Мортимер действительно здорово провёл время! Достаточно неплохо, чтоб не портить своим ворчанием настроение Мавис, которая своими навыками в танцах и веселье заслужила себе это право, сказал бы сам Морт. Вообще невероятно, кто бы мог подумать, что в жизни вообще бывает так здорово, чтоб столько разных впечатлений, наесться, напиться, ещё и с девчонкой потанцевать - так было бы более честно, но не может наш Морти быть таким честным с собственными чувствами.

Ну, а чтоб и в самом деле не портить хорошей Мавис настроение после хорошей ночи на тему так по-хорошему уставших ног, у знакомых с травничеством и алхимией есть несколько проверенных методов. К примеру, можно заварить растёртый корень скороходника - отвар из него бодрит тело снимает мышечную усталость со стоптанных в дороге ног. Можно пожевать сушёных шляпок летушки - гриб облегчает и успокаивает мысли и приносит чувство как после здорового крепкого сна. Ещё можно вяленого медвежьего листа зажевать - грубо, жёстко и не совсем вменяемо, но если съесть достаточно, можно полдня работать наизнос без перерыва. Какой из этих методов разделяет Морт? Ни один. Выбирать что-то одно в необработанном виде ему вообще не интересно. Поэтому однажды юному гению пришло в голову взять, да и попробовать смешать всё вместе. Порошок получился наредкость удачный. Он не раз выручал Морта, когда тому приходилось выживать в со всех сторон занятой дикими тварями, бандитами и фанатиками глуши без еды и сна. Помогает даже избавиться от тревоги и неприязни при разговорах с простыми обывателями - сам процесс этот как будто перестаёт быть Морту отвратителен. Вот и сейчас он, недолго думая, развязал один из своих напоясных мешочков и быстрейшим из доступных способов - путём вдыхания носом - немедленно употребил содержимое внутрь.

Ах да, последний нюанс, предже чем мы с вами сможем перейти к действию: Морт был бы не Морт, если бы помимо рождения гениальных идей он не обладал ещё одной занимательной привычкой. Выдумывая очередную экспериментальную смесь, увлечься ею и попытаться превратить во что бы то ни было ещё, смешав с чем либо, а потом вдруг потерять интерес к проекту и благополучно забыть. А забыв - перепутать, ну, скажем, мешочки с почти идентичным содержимым. Что произошло и в этот раз с описанной выше смесью и тем, что вышло из мортовых попыток её изменить.

И чтоб более не затягивать со введением...

Какой же всё таки странный сегодня Морту приснился сон! Он вдруг оказался на сельском балагане, обернувшемся настоящим балом под окрытым небом звёздным небом среди костров и фонарей, слушал дивную музыку, пробовал экзотические фрукты, блюда и напитки, танцевал с загадочной красавицей... А когда поснулся, то оказалось, что надо идти вперёд. Идти вперёд и по-возможности не оборачиваться. А главное - не останавливаться. Ведь здесь, в этой выжженной пустыне нельзя останавливаться - это страна дикий сов, которые не есть то, чем они на первый взгляд кажутся. И одна такая вот уже полчаса? Четыре часа? Четыре раза по полчаса? Короче, примерно пару минут очень назойливо и очень настойчиво пытается усесться ему на голову.

- А ну кыш отсюда! Кыш! Фу! Пшла вон! Мавис, кончай дурачиться, убери уже её от меня! Кстати, тут довольно прохладно для пустыни, не находишь? Бррр...

Морт поёжился. В самом деле для пустыни довольно холодно. Опять эти чиновники халтурят. Где отопление?! Поблизости обязательно должен быть горящий куст, у которого можно будет погреться, если набраться терпения и выслушать наставления этого ветвисто-искристого зануды. Вперёд, вперёд, к великим свершениям!

А вот так, наверное, чувствует себя море, когда у него начинается отлив. Волны становятся тише, вода медленно отступает, берег становится шире... Разум становится чище... Спокойнее... Не было никаких диких сов. И не сон ему странный приснился - он вообще не спал - это всё взаправду случилось, пусть и не так шикарно обставленное. Да и Мавис за загадочную красавицу вполне сгодится, если уж так посмотреть.

А посмотреть-то есть на что! Кто бы мог подумать, что невоспитанная, необразованная и прожорливая болтунья-мертвячка может оказаться такой загадочной красавицей и сзади тоже? Было что-то в принятой ею позе такое, отчего Морт приостановился позади, с живейшим интересом разглядывая переливающиеся светотени на обтянувших сочную задницу штанах. Даже не стал смахивать с кончика носа большую розовую каплю чего-то тягучего, упавшую откуда-то с неба. Пусть капает себе этот ритмичный сгусток, их тут таких уже целый ливень - и все такие же ритмичные, будто рассчиталсь на первый-второй по рядам и столбцам, пульсируя сладко-розовым калейдоскопом. Кап-кап-кап. Задница Мавис вся в этой сиропной глазури. Надо выручать сестру.

Запоздало Морт, разнеженный, вялый и бесконечно счастливый, с ног до головы покрытый сверкающей сахарной благодатью с неба, спохватился, что что-то тут не так, и подозрительно странные дела творятся вокруг последние пару недель. В смысле, часов. Может, и того меньше. Не до долей секугды конечно... Так, не расплываемся! Содержимся во здравии рассудка нашего! Но запоздало, да. Ведь он уже не в силах отказать себе в удовольствии сесть на пыльной дороге на колени, обхватить бёдра Мавис почти повелительными объятиями и тереться от зад щекой, блаженно улыбаясь. А потом раззявить рот пошире и укусить за ягодицу - там же самое вкусное, прямо под этим слоем сладостей, что натекли сверху!

- Милая Мавис, хорошая Мавис, ммм, сладенькая Мавис... Хи-хи! Скажи, Мавис, а как так вышло, что ты не помнишь маму с папой, зато помнишь танцевание, театроглупости и пирожковое нероняние?..

Кажется, слова нужно произносить немножко по-другому, но сейчас это не имеет значения. Сейчас вообще ничего не имеет значения, кроме как уткнуться лицом аккурат промеж тех ягодиц, где темно, прохладно, приятно и хорошо. Уткнуться и хоть что-нибудь сказать в своё оправдание.

- Ах, милая Мавис, хорошая Мавис... А знаешь, что? А я тебе - ха-ха - не скажу! В смысле... Ох. Мавис, я перепутал порошки, нас ждёт ебейшая прогулка. Гы!

Потом, когда отпустит, и если Морт ничего не забудет, он обязательно найдёт наброски рецепта в своей книге, всё семь раз переотмерит и пересчитает и, помимо сильнейших навязчивых видений, неправдоподобного заряда веселья и духовного подъёма, запишет ещё и обезболивающий эффект. Но сперва он вдоволь насладится фантастическим ощущением вращений в невесомости, совершив несколько переворотов в воздухе и ещё чуть прокатившись тушкой по дорожной пыли, будучи отправлен в полёт метким ударом ноги.
Уиииииииииииии! Ахаха!

- Мавис! Мавис! Это было так круто, Мавис! Давай ещё раз!

До победного уговаривать спутницу дать ему полетать ещё Морт, конечно же, не стал, атакованный с самого близкого расстояния громкой гневной тирадой. Суть тирады сводилась к тому, что если даже вдруг ему показалось, что всем живым девчонкам на зависть округлая филейная часть Мавис вдруг превратилась в огромную и наверняка удивительно вкусную конфету, нет решительно никаких гарантий, что это действительно произошло, и от проверок без дополнительного разрешения стоит отказаться. И пока Мавис его трясла, Морт, по-идиотски расплываясь в улыбке умиления, разглядывал её лицо. До чего хорошенькая! А до чего хорошенькая, когда злится! Вся реальность вокруг, рассредоточенная по боковому зрению, меркнет, теряет краски и плавно рассеивается в белом шуме, пока лицо Мавис так близко. Оно будто бы повсюду, от самой земли и до самого неба, и в то же время такое мило-крошечное, будто можно было бы поймать его в ладони и спрятать там, как светлячка, украдкой одним глазком заглядывая, пока никто не видит, и радуясь. И вот покуда Мавис его трясёт, Морт всё шире и глупее улыбается ей в ответ, пуская ноздрёй тёплую струйку ягодного сиропа.

Или всё таки крови. Ну, раз даже Мавис, у которой чуйка на кровь, перестала его гневно трясти, напряглась... Морт в какой-то момент готов был поверить, что она поплыла так же, как поплыл со своего порошка он сам, и что сейчас их порядочно так унесёт этим космическим течением. Что тогда произойдёт? Кто из них первый откусит лицо другому? На счёт Мавис он не знает, но сам бы Морт, предоставься случай, сейчас откусил бы ей лицо с радостью и великим обожанием. И даже сам бы пришил его потом на место, чтоб как новенькое было! Разумеется, прежде проглотив не жуя, и тогда лицо Мавис оказалось бы в таком, знаете, межзвёздном пространстве, откуда видно, что весь мир - он как ниточки, или струны, или блестящие усики пушистых котяток, и вот будь он, Морт, собственночелюстно проглоченным мависовым лицом, он бы стал эти повсеместные усики очень пристально разглядывать, находя в каждом блике света целый мир!..

Стоп! Отставить полное расплывание! Есть отставить полное расплывание! Мортов разум, конечно, дубасится изо всех сил, но он, вроде, всё таки в состоянии себя контролировать. Как и Мавис, которая в краске ничуть не менее хорошенькая, чем в гневе.

- Прости, я не нарочно... Я подумал, что твой зад - это большая вкусная конфета... Ну, по крайней мере, когда огромная капля сахарной жижи упала на твой зад сверху... А. Наверно, не было никакой капли, да? Ну да, точно, я вспомнил! Дождей из огромных капель сахарной жижи ведь не бывает! А что с чем я перепутал? Я что-то с чем-то перепутал? Ааа, было такое, было, да... Слыхала про такие листики, которые в долгой дороге путники жуют, чтоб не есть и спать не ложиться? Ещё бывают корешки и грибы с похожими свойствами. Ну а я же умный, я из трёх таких видов листиков-грибочков, что в наших краях найти можно, порошок навысаживал, чтоб наверняка. А потом решил его изменить и намешал с чем-то и чем-то, обратно высушил и... И забыл об этом. Вот. И теперь у меня, похоже, видения.

Пришлось приложить немалые усилия, чтоб выдавить из себя настолько долгую и осмысленную речь. Так что, как договорил, Морт постепенно вернулся к состоянию улыбчивой размазни, тем более, что Мавис снова оказалась перед ним, и её хорошенькое лицо опять можно разглядывать.

- Милая Мавис, хорошая Мавис~

Морт мурлыкающе-скрипуче напевал эти слова. Идея того, что Мавис во всех отношениях прекрасна и идеальна, как нечто абсолютно цельное и завершённое, конечно уже посещала Морта. И когда он впервые смог её внимательно рассмотреть, и когда она оказалась в его объятиях после колдовства над кожей, и когда решила бродяжничать с ним. Но сейчас эта идея казалась ему настолько очевидной, настолько логичной, насколько может быть логичен единственно верный ответ на вопрос о смысле всего сущего. Настолько, что не было и тени тех волнений и смущений, с какими бешено стучит мортово сердце обычно, стоит только подумать о посмертном совершенстве в обличии его ровесницы. Сейчас только чистый созерцательный восторг!
Ах да, вопросы об особенностях мертвячьего бытия. Ну, Морт в этом шарит, да.

- А чё тут объяснять-то? Мёртвые, которые просто ушли и не возвращались, помнят всё, если правильно у них спросить. Мёртвые, которые вернулись сами, помнят что-то такое, что заставляет их забыть обо всём остальном, и не уйдут опять, пока не решат свои дела с тем, чего они там такое помнят. Ну, или наоборот, самого-то главного они и не помнят, потому что оно настолько хреновое было, что даже мёртвым вспоминать страшно, так и бродят. А те, кого магией вернуло, ну... Тут раз на раз-то не приходится. Но если не считать тех некромантов, которым возвращённая душа нужна только как источник энергии... Может быть, есть что-то, чего тебе очень не хочется вспоминать, настолько, что все связанные воспоминания ты тоже забыла на всякий случай?

Он вдруг подумал о смелой и сильной, но, наверное, не очень счастливой девочке, которой однажды не посчастливилось найти страшный, бесславный и унизительный конец на болотах. Он вдруг представил Мавис напуганной и совершенно беззащитной перед лицом неизбежного, какой бы смелой и сильной она изначально ни была. Ему вдруг стало и самому не по себе от того, как это, должно быть, обидно, больно и несправедливо. Расчувствовавшись и всё ещё воюя с дикими галлюцинациями, которые теперь совсем недружелюбно обернулись роем крошечных негодяев с удавками, Морт кинулся на Мавис и заключил её в чрезвычайно крепкие, уверенные такие объятия.

- Мавис, обещаю тебе. Проклятием своим клянусь, что никому-никому никогда-никогда не позволю снова тебя убить! Ну, я никакую другую такую, чтоб и красавица, и вечно юная, и танцевать научила, больше и не знаю... С кем же мне тогда танцевать, Мавис?.. Я ж ни с кем больше-то и не хочу... Ты идеальна...

В итоге Морт, на размыкая объятий, просто сполз вниз по Мавис, честно проехавшись лицом по сиськам, но тут даже их обладательнице должно быть очевидно, что не специально. Так вот, проехался, остановившись лицом в области живота, подпирая те сиськи макушкой, да так и повис, позволяя ногам тупо волочиться по дороге туда, куда их вслед за хозяином тащит непоколебимая мертвецкая сила Мавис.

Морт на какое-то время так и разлёгся лицом вниз на ковре из травы, просохшего мха, листьев и земляной пыли. Лежал-лежал, а потом в один неожиданно ловкий кувырок встал на ноги и, покачнувшись на одной ноге, прохрустел доброй половиной имеющихся в юном организме костей. До Мавис он добрался так же неожиданно ловко, вприпрыжку нагнав спутницу, и теперь уже сам, будто пританцовывая, шёл спиной вперёд перед ней, нелепо одёргивая коленца. Надо сказать, в этот момент он даже как будто смог заметить определённую закономерность во всех этих запинаниях и недомолвках, после которых обычно становится неловко, а тут вдруг мило.

Похоже, к видениям он уже окончательно привык и теперь мог в полной мере наслаждаться зарядом бодрости и лёгкости в теле, играючи лавируя между реальностью и порошковыми грёзами.

- Но Мавис, ты же не можешь взять и просто выбрать первое понравившееся прошлое, какое получится выдумать! Какое бы оно ни было - настоящим для тебя было только одно, которое привело тебя в тот колодец. А имя...

Морт зажмурился. Идти спиной вперёд, ещё и приплясывая, да ещё и с закрытыми глазами было не очень удобно, но задумавшись о глубинной природе вещей он, явно не без помощи употреблённой взвеси, вдруг начал понимать, постигать и видеть. Ну, ладно, это громко сказано. Просто в какой-то момент имевшиеся прежде знания, собственные мысли и обоюдные переживания начали вдруг складываться в подобие цельной картины, обретающей смысл. Покачнувшись, Морт замер и открыл глаза.

- Магия.

Магия. Сложная штука, которой пропитано мироздание. До конца неясная ни тем, кто наделён ей от природы, ни тем, кто десятилетиями её изучает, и лишь частично понятная в своей основе древним созданиям, несущим в себе и дар, и знание.

- Кхм, да. Магия. В каждой вещи есть магия. Особенно в словах. Особенно в тех словах, которые что-то значат. А имя... Имя - это такое слово, которое означает сразу кучу всего, понимаешь? История жизни одного человека, переплетения судеб всех людей с одним именем, мысли, чувства, события... Да, в общем-то, всё! Целая жизнь, целый мир в одном слове! Чуешь, к чему я?..

Откровенно говоря, Морт пока и сам не до конца понимал, к чему это он. Но пока выходило складно. Значит, продолжаем в том же духе. Стоя посреди тропы без движения, преграждая дорогу Мавис и с каждой секундой всё больше рискуя снова создать ситуацию, полную стеснительной неловкости. Но Морту сейчас не до стеснения. Морт сейчас понимает, постигает, видит и ближайшие полчаса-час точно готов напускать на себя важный вид юного мыслителя и гения.

- Как бы это так... Только представь себе. Даже если до смерти тебя звали иначе, Мавис, ты - вот вспомни - там, у колодца, ты ведь захотела, чтоб я назвал тебя именно этим именем, так? Магия - она же везде, правильно? Она течёт в рождении, в смерти, во снах ух как течёт, проливается в явь, переполняет её и снова куда-то течёт, никогда не останавливаясь, постоянно меняя форму, но всегда и всюду оставаясь чем-то бесконечно малым, бесконечно большим и обязательно неделимым. Ты не знаешь, чьим именем захотела назваться, но что-то в этом имени оказалось настолько важным для твоей отошедшей души и удавленного тела, что, вернувшись, ты выбрала именно его. Что-то вроде... Я не знаю... Быть Мавис, которая никогда не сдаётся? Или... Мавис, которая больше не умрёт? Или... Мавис, которая всех научит танцевать? Или...

В попытке придумать очередной глупый пример послания, отправляемого отправителем самому себе сквозь время, пространство, множественность вселенных, рождение, смерть и вечную жизнь, Морт, видимо, ухватившись мыслью за последний пример, взял Мавис за руку и закружил в короткой серии танцевальных движений, подобных тем, что были ночью.

- Видишь, если действовать по-науке и ком-плекс-но, мы вполне можем разгадать эту загадку! С одной стороны мы знаем басню про колодец, с другой стороны ты можешь пытаться вспомнить или узнать что-то, хорошенько подумав над тем, почему Мавис. Вот что ты, например, чувствуешь, когда слышишь это имя?

И уж точно мы никогда не узнаем, что сверкнуло в голове у новоиспечённого изобретателя эноанских психоделиков, но на всякий случай он решил наклониться близко-близко к спутнице и настолько же очень дружелюбно, насколько и очень настойчиво, прошептать ей на ухо.

- Мавис~

И снова вдруг мило. Решительно неясно, действительно ли она смущается, хотя и где-то самыми задворками изменённого восприятия вот почти-почти очевидно, что так и есть. Но то, что Мавис в такие моменты становится непозволительно милой, живо милой, мило-живой для ходячей покойницы - неоспоримо. Высказанное предположение, между тем, тоже имело смысл. Мало ли, какую шутку решило сыграть переполненное волшебством мироздание. Хотя, если с такой стороны посмотреть - и это уже слегка пугает трепетное юношеское сердечко огородившегося ото всех Морта - так даже в словах о переплетённых судьбах его и Мавис, сказанных ярмарочной шарлатанкой, обретался смысл. Чего там успело произойти за каких-то пару дней? Они разнесли бандитскую засаду, Мавис была неединожды потрогана им за все места, он в кои то веки сладко выспался не иначе как на ней, они вместе делили трапезу, она научила его танцевать, и почти всё время, что он бодрствовал, они говорили о том да о сём, будь это высокие материи, черви или просто какие-то глупости. Ничего подобного в его жизни прежде не случалось. И, коли так вспоминать, ощущалось не менее важным, чем иметь собственное имя, которое что-то значит.

- Ну, э... А чё сразу я-то? Что во мне такого особенного? Ну да, колдую от природы, умён не по годам, проклят хрен разбери какой гадостью вслед за отцом и всеми предками... Хорошо, ладно, это нетипично.

Ещё секунду о чём-то эдаком раздумывая и глядя то на Мавис, то на всё вокруг, Морт вдруг присел прямо посреди тропинки, скрестив ноги перед собой.

- В ногах правды нет, сышала такое?

Ну, то есть, раз уж разговор зашёл на такие глубины, вроде самоопределения за рамками жизни и смерти, сущности магии и всего-всего, отчего бы и не присесть? Они же, в самом-то деле, никуда не торопятся. Морт даже заулыбался. Не очень вменяемо и для нормальных, здоровых, приличных людей, будь они сельские, городские или знать - возможно, даже пугающе. Но для Мавис, понятное дело, никакой угрозы в дурманных мортовых улыбках быть не могло. Ведь она и была причиной. Морт, представьте себе, вдруг совершенно случайно осознал, что всю свою прежнюю жизнь только и делал, что торопился. Так спешил не умереть, что постоянно попадал в предельно опасные для жизни ситуации. А оказывается, можно просто сесть посреди пролеска возле тракта и никуда не спешить, когда есть с кем разделить беседу, когда этот кто-то беседу поддержит и поймёт. И этот кто-то - представьте себе - Мавис.

- Ну ладно, допустим. Ты это сама сказала. Может, тебе это сейчас не случайно в голову пришло. Вдруг так и было? Так что...

Морт сложил ладони Мавис в своих. Почему-то казалось, что так должно быть... Проще? Лучше? Удобнее? Всё происходящее, сопровождаемое разноцветными завихрениями травы, мха, звенящих на ветру листьев и пробивающегося сквозь них солнца, было чистейшим наитием. Полной импровизацией, в которой Морт руководствуясь одной лишь логикой волшебства, дал полную свободу своему воображению и животному чутью. В конце концов, иногда надо просто позволить магии течь и делать своё дело самой.

- Так что ты мне, Мавис, и ответь, почему ты, увидев меня, захотела, чтоб я назвал тебя именем Мавис. Может, я был похож на кого-то, с кем связано это имя? Посмотри в мои глаза. Они только мои, те же самые, какие были у меня той ночью у колодца, когда ты увидела меня и стала Мавис. Значит, тут они тебе не соврут. Видишь отражение? Скажи, Мавис, что ты видишь в отражении? Кто эта девочка, которая решила, что обладатель этих глаз должен назват её Мавис? Я вижу девочку... - на этом месте Морт закономерно запнулся и моргнул. Впрочем, всё остальное время с самого момента, как он сел и далее, смотрел он в глаза Мавис не моргая. - Девочку примерно моего возраста. Слишком простую для знати, слишком умную для черни. Такую, которая даже после смерти любит приключения, еду, веселье и знает во всём этом толк. Такую, которая не постесняется полезть в драку и своего ни за что не упустит. А ещё красивую. Очень.

Тут бы Морту снова запнуться и отвести взгляд. Но он, не вставая с места, пошёл уже куда-то вдаль по бесконечному коридору отражений между двумя зеркалами, сложенному из встретившихся глаз, ведущему из прошлого в будущее, в никуда из ниоткуда, ведь где-то в конца этого бесконечного пути и должна находиться самая сокровенная вселенская истина.

- Это то, что вижу я. Загляни глубже и в отражении этого найди то, что видишь ты. Найди и скажи.

Отредактировано Mort Ido (2020-07-01 22:30:07)

И вот как-то так, находясь на полпути к краю бесконечности, наблюдая, как в удивительно по-живому остекленевших глазах Мавис переливаются все цвета волшебного спектра, неуловимые простым человеческим глазом, Морт вдруг явственно ощутил что-то похожее на стеснение. И не то сиюминутное стеснение, с которым почти не имеющий опыта юноша попадает в спонтанные неловкие ситуации с девушкой, вскоре ловко забывая о переживаниях. А то самое, которое конкретное, связанное с конкретным особым человеком в особой ситуации.

Что же это за удивительное чувство?
Означает ли это, что Морт, умственно и духовно десятикратно усиленный волшебным порошком, наконец разглядел в Мавис кого-то ещё более особенного для себя?
Первые ряды уже догадались...

В общем, Морт чуть-чуть, самую малость запаниковал. Он ведь уже не в первый раз замечает, что Мавис постоянно пытается приблизиться. И постоянно будто чуть принюхивается. А как она таращится на его кровь! Она, что, хочет его съесть? Вот так вот взять и сожрать худосочного и наверняка ядовитого Морта? Эээ...то очень мило, конечно. Девочки ведь раньше никогда не проявляли к нему настолько плотского интереса. Танцевать - это ладно ещё, пусть и здорово. Но чтоб съесть! Это... Слишком личное!

Как не подумал бы Морт ещё вчера и о том, что статичная холодная аура ожившего мертвеца способна иногда быть так похожа на обжигающее дыхание. Скорее всего, это всё игры разболтавшегося разума и разбушевавшихся гормонов. Но ощущения прямо на собственном лице, почти на самых губах, когда она так близко - что-то, что пока вообще не поддаётся никакому рациональному объяснению и описанию простыми словами иначе как горячее дыхание. Которого у мёртвой девочки быть не может по определению. Ну, если только не напоить её зельем, временно дарующим способность выдыхать огонь. Но это, как водится, другое.

Хотя то, что Мавис говорила, звучало вполне логично. В конце концов, они ведь всё равно продолжат путешествовать вместе, Морт всё время будет рядом, так же флегматично укладывать Мавис в гроб под себя, так же ложиться сверху, бесцеремонно пользуясь мёртвой (но хорошей) грудью как самой комфортной подушкой в своей жизни. А значит она наверняка будет возле него достаточно долго и интенсивно, чтоб эта её мёртвая голова прояснилась.

И Морт бы проговорил это вслух, если бы - во-первых - не потерял дар речи от накатившего смущения и панических мыслей о том, достаточно ли он чист и в форме, чтоб быть съеденным прекрасным умертвием женского полу, и - во-вторых, если бы кое чьи едва сдерживаемые героической пугавицей сиськи (сисищи, сисяры) не уткнулись ему прямо в лицо, от чего он, даже если б и захотел сказать что-то, смог бы только глухо промычать. А потом она и вовсе стукнулась своим лбом об его. Ещё один минимальный отрезок из местной системы измерения длины, и ситуация рискует полностью сменить свой атмосферный окрас. Тут только и оставалось, что откинуться назад, опираясь на собственные локти и глядя на Мавис совершенно ошалелым взглядом.

Первые ряды, вы же по-прежнему самые догадливые?

Да-да, одной маленькой детали не хватает этой сцене до выхода на кульминацию. Детали, черпающей свою энергию из неловкх движений всякого шестнадцатилетнего обсаженного подростка, оказавшегося наедине с девочкой своего возраста в нетривиальной обстановке в любом из миров, будь они волшебные или не очень.
Короче, одним неловким движением Морт совершенно ненарочно утянул трепещущую перед собственными забытыми воспоминаниями Мавис вслед за собой. Таким образом, что, пытаясь сбежать от излишней близости, оказался зажат в её тиски пуще прежнего.

Здесь, в этом холодном, но таком горячем ущелье повышенной мягкости, по-своему даже уютно. Какой-то частью себя (не будем уточнять) Морт бы, наверное, даже не прочь был бы остаться тут навсегда. Впрочем, запас чистого воздуха ограничен, так что у него есть все шансы встретить свою сладкую смерть в одном из самых для этого завидных мест. Но Морт умирать не торопится. Он барахтается под вцепившейся в него Мавис, никак не желающей выходить из неясного ступора, что-то мычит, разумеется, почти беззвучно...

Ну а чего? Шарахнул по подружке тёмной энергией, конечно.
Немного не подрассчитал, само собой.
Нанюхался усилителей, естественно.
Аж у самого голова чуть закружилась, и в ушах зазвенело тем, как тысячи карканий ворон, слетевшихся над полем брани, как плачущие новорожденные не хотят в холодную неизвестность мира живых, как больные старики испускают свой последний хрип, и всё это сливается в один протяжный вой, тоскливую песню о неизбежности.
Короче, хватило бы на небольшую армию простых скелетов.
А досталось Мавис.

Может, хоть теперь можно продышаться?..

Морт смотрит на неё почти испуганно, чуть-чуть осуждающе. И... Тепло?..

Ну что же, пусть не сам Морт пока что, но мы с вами порадуемся за него и будем считать это первым личным успехом в тесных отношениях с особями противоположного пола. Поскольку пока что за сравнительно недолгие шестнадцать лет жизни Морта это был первый случай, когда девочка, издав очень двусмысленный голосовой сигнал, немножко поумирала на нём. Само собой, так и не умерла, чай, уже мёртвая. Да и не убило бы её то, что составляет основу её противоестественного бытия. Вернее было бы сказать, что настолько пресытило тем смертным ужасом живых, который для мёртвых суть благо, что неокрепшее и подрастерявшее в памяти девичье сознание просто не было готово к такому удару чистым наслаждением.

Позднее, когда Морт Идо станет старше, спокойнее и рассудительнее, когда всерьёз займётся трактатами и монографиями, сделает пару серьёзных открытий в области посмертия, он ещё вспомнит этот неловкий случай. Тогда он будет в одной из своих работ давать пояснения о том, что по ту сторону точки чистого наслаждения и находится то, к чему рано или поздно устремится всякая живая душа, отправляясь в последнее своё грандиозное путешествие. Может, даже назовёт феномен влечения души к смерти как к самой сокровенной форме наслаждения своим именем. Или нет. Кто знает?

Ну, а пока он только едва высунул раскрасневшееся от недостатка воздуха и интимности ситуации лицо из мёртвой сисечной хватки и с редким для себя наслаждением от жизни вдохнул. Хорошо. Толком-то даже и воползти из под Мавис не успел. Та довольно скоро дёрнулась, моргнула и в один прыжок уже стояла на ногах. Морт даже отвёл глаза на долю секунды - злосчастная пуговица не должна была пережить такого резкого подъёма, сопровождаемого изрядным сотрясанием достоинств. Однако, пережила, так что пока обходимся без внезапных оголений. А Мавис, смотрите-ка, бодра и весела пуще обычного, вон, пироги за обе щеки уплетает. Слава богам, не плоть Морта, она ему пока пригодится.

- Мавис, ты...

Морт ещё несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул прежде, чем ухватить протянутую руку и подняться. Завихряющиеся мистическими спиралями видения вовсю гудели вокруг, но воспринимались уже как живописное дополнение к привычным пейзажам.

- Ты же точно разумная? А то мало ли, то нюхаешь меня, то руку отгрызть пытаешься, то кровь мою в рот тащишь, то, вон, сиськами своими переросшими чуть не придушила! Думал, так и помру! А вообще...

Сконфуженный, красный, пуще обычного ошалелый Морт, наверное, выглядел очень нелепо и комично. То вздыхал с облегчением и глядел на Мавис с глубокой душевной теплотой во взгляде, то, наоборот, сердито зыркал или старался вовсе не смотреть. А всё почему?

- А вообще... Ни одна девчонка ещё не пыталась меня съесть, и-и... Это же, вроде как, должно много значить, да? Я в этом не силён, Мавис, это тебе не танцы танцевать... Ну, в смысле, живые девочки, вроде как, парней не едят, но ты мёртвая, и ты сама сказала, что я был первым, кого ты увидела, так что... Не думал, что когда-то кому-то настолько понравлюсь...

Последнее Морт говорил уже совсем мямля, почти переходя на шёпот и уверенно глядя в землю.

- Ну, я же всё понимаю, вроде, и... И если в самом деле тебе так нравлюсь, то это даже здорово, наверно... Ты мне тоже нр... Ну, ты милая и хорошая, с тобой весело время проводить, ты здорово сражаешься, и на твоей груди я высыпаюсь... Короче, если так уж хочешь меня сожрать, то сделай это пожалуйста после того, как я избавлюсь от проклятия! Смогу спокойно отойти к богам - и приятного аппетита! Вот!

Отредактировано Mort Ido (2020-07-11 02:38:52)

- А, ну... - ещё одна коротенькая неловкая пауза для полноты картины - Здорово! Пошли?

И они пошли. И Морту в самом деле полегчало и стало здорово. Его жизни ничего не угрожает, Мавис по-прежнему с уверенностью зовёт его своим другом, и обоюдными усилиями они обязательно снимут с него проклятие, сулящее вечные муки и насквозь прошивающее юношеское тело красными нитями болезнетворной, проклятой, губительной для всего живого и животворящей для всего мёртвого магии. Ну, той самой, из-за которой Морт не может прикасаться к обычным людям, но может залечивать повреждения на мёртвом теле своей подруги. Этой, которая подарила ему врождённый талант к запретным искусствам. Ну вот прям оной самой, которая сверкает в его глазах и слетает искрами красного сияния с его пальцев.

Неизвестный рассказчик и биограф, проделавший немалую работу для запечатления этой истории во всех подробностях, извиняется перед читателем за уже неоднократно описанные свойства мортова волшебства и вынужден так же извиниться за то, что повторит это снова и снова. Но это весьма важная деталь. Важная постольку, поскольку сам Морт, прокручивая в своей буйной голове сказанное Мавис, случившееся перед этим, все предшествующие тому события, вдруг замер на месте, а потом резко развернулся на ступнях, да так, что Мавис в него по энерции почти врезалась. Благо, в этот раз никто не упал, и предыдущий номер не повторился.

- Ну конечно! Это же совершенно логично!

Он схватил её за лицо так же неистово и бесцеремонно, как до того сделала она. Схватил, притянул к себе, на волне эмоций влепился в холодные губы совершенно невинным, детским и, пожалуй, излишне громким чмоком. Потом стукнулся своим лбом о её, сжимая девочку-умертвие в объятиях.
А после зашагал вокруг неё туда-сюда, потирая ладони и бешено вращая глазами, как тот самый сумасшедший, в голове которого только что сложилась воедино сложная и запутанная схема, делающая рациональным всякий бред безумца.

- Мёртвая голова! Твоя мёртвая голова, Мавис! Тебе же в кайф от чёрной магии, так? Ну конечно тебе в кайф от чёрной магии! Она же тебе вместо крови, воздуха, воды, еды и всего там остального, что людям необходимо! Ты, конечно же, ни капельки не устала после целой ночи танцев, но после того, как я тебя шарахнул, тебе стало совсем хорошо! А ещё, ещё... Да, ты говоришь, что чем ближе ты ко мне, тем лучше соображаешь! Это ведь не только из-за того, что первое воспоминание! Я же насквозь пропитан этой штукой! Ну, вот этой!

Для пущей ясности Морт зажёг искру на конце указательного пальца и ткнул Мавис в грудь (нет, не в самое мягкое, повыше и посередине). Легонько и соизмеряя силы - ронять подругу в бессознанку второй раз подряд совершенно ни к чему, особенно когда демонстрируешь гениальность своего ума, читаешь лекции и делишься внезапными озарениями.

- Я её излучаю, как... Как... Как солнце проливает свет на землю, наверно?.. Да, пожалуй, как-то так. Только если от солнца людям хорошо, то от меня им плохо, но зато хорошо тебе! Рядом со мной ты постоянно подпитываешься, и тот цикл, благодаря которому ты снова можешь жить, продолжается!

А вот чем дальше Морт говорил, тем менее безумно-весёлыми и более серьёзно-мрачными становились его интонации.

- И если ты вдруг окажешься от меня слишком далеко слишком надолго... Точно не знаю, что случится раньше - потеряешь ты разум или начнёшь разлагаться. И лучше для тебя, наверное, если первое или всё вместе разом. В худшем случае твоё тело разложится, а душа так и останется здесь. И ты останешься без тела, без глаз, без нюха, слуха и голоса, обречённая на то же, на что и я, если умру до того, как сниму с себя проклятие. А если я его сниму, то, скорее всего, перестану излучать чёрную магию для тебя, и тогда... Так что теперь мы с тобой оба вместе в натуральной ослиной заднице, полной говна. Прости.

Однако, заканчивать на столь мрачной ноте Морту отчего-то совсем не хотелось, хотя, казалось бы, он давно привык и почти наслаждался тем, как мелодия его жизни играет сплошь мрачными нотами. Но, вот зараза, буквально прошедшей ночью в мелодию вмешались дурацкие радостные нотки веселья и танцев. Слишком пленительные, как оказалось, чтоб оставить их на этот единичный случай.

- Ну, по крайней мере теперь мы знаем, что у нас достаточно энергии, чтоб заставить твою мёртвую голову что-нибудь вспомнить, если ты удосужишься хорошенько сосредоточиться! Уж маму-то свою ты всяко должна вспомнить. Ну хоть что-то про неё. Все помнят хоть что-то про маму.