Да что бы Оле понимал в ее ведьминых делах и неисповедимости путей их исполнения. Нет, конечно о некоторых вещах имел представление, порой даже весьма непосредственное, когда на собственной шкуре испытывал рожденные путем многочисленных комбинаций зелья и отвары, прежде чем те выпускались в оборот, но до того, чтобы по достоинству оценить некоторые вещи его мужская и лишенная ведовства натура была чудовищно далека и непритязательна. Поэтому Марго только дернула плечиком и продолжила нести свой наблюдательный пост, чтобы не упустить из виду чертов камень. О камне говорили полушепотом даже в знатном подпитии и даже самые старые и одряхлевшие матросы-дебоширы, якобы собственными глазами имевшие честь впутать свои души и едва унести их в целости из коварных пут русалочьих обещаний. Некоторые, впрочем, настолько были усердны в своих россказнях, что в конце пьяного бреда распахивали на себе рубахи и демонстрировали прекрасный лик хвостатой нимфы, в нежных руках которой навсегда осталась часть разума побывавших у нее гостей. И, конечно, смертельно обижались, если их уличали в моде моряков, специально украшавших свою кожу чернильными рисунками всех мастей и уровней абсурдности.
Но Марго, конечно, восприняла крайне серьезно ползшие по всему причалу слухи, так что недели не прошло, как она уже подвязала юбки, взобралась на нос видавшей жизнь лодчонки и устремила свой взгляд вдаль, позволяя скепсису Оле обтекать ее фигуру вместе с едва уловимо тянущим над поверхностью воды ветерком. - Да, спасибо, - чуть рассеянно отозвалась ведьма на по-своему интерпретированную похвалу брата, по прежнему выглядывая через сложенные трубой руки ключи направления. - Если будешь грести быстрее, вполне возможно и доплывем. Лоб ужасно колола повылазившая из тульи и полей солома, и Марго уже натерла, должно быть, себе целый расчесанный венец на лбу, но шляпу так и не сняла. Солнце припекало знатно и вплоть до дурацких мыслей раздеться, и, должно быть, если бы не мысль получить ожог за мгновение ока, Марго бы точно скинула хотя бы с плеч булузу. Но, увы, хотя бы в чем-то осторожность расставляла приоритеты по своему вкусу, сойдясь на компромиссно подвернутой юбкой. Ноги припекало и девушка, опасно балансируя на одной и не отвлекаясь ни на что кроме обрамленной лесом дали, прикоснулась мыском второй стопы к порозовевшей игре, проводя по теплой коже пальцами. Девушка поморщилась, но пост свой не сдала.
Где-то впереди должна быть метка, которую ни за что нельзя пропустить... Но правда была в том, что она должна была быть еще с полчаса назад, и если они потерялись, то не видать Марго заветного цветка, ради которого она почти пустила их с братом по миру, если и вовсе не продала в руки смерти. Лодка-то и правда подтекала, уже не говоря о потенциально косматой женщине с рыбьим хвостом, охраняющей свои дом и свой огород до смерти. Не своей, разумеется, но любого, кто дерзнет проникнуть далеко за плакучую иву, а уж если это мужчина... Марго так и шарахнулась, едва не теряя точку опоры на своей жердочке, когда лодку повело влево, а ноги обожгло холодной водой. Марго возмущенно обернулась, балансируя распахнутыми руками в воздухе и выглядя, должно быть, как слегка сердитая и безумная чайка. - Не собираешься, да? Девушка цокнула языком, прикидывая реальность возможности грохнуться в воду и запутаться в бурлящих водорослях. - Кто же тебя спасать тогда будет из длиннющих чешуйчатых русалочьих рук? И все же даже не смотря на реальную угрозу, от ведьмы словно отскакивала даже теоретическая возможность, что с ними что-то случится и дело дойдет до всамделешного спасения, а потому явно контрастируя со сварливостью брата, Марго была исполнена оптимизма и отличного настроения. - Но если у нее есть брат, я готова рассмотреть вариант обмена, - подразнила она Оле, едва не кинувшись обниматься ему на шею в противоречивых чувствах сестринской любви и взбудораженная перспективой в скором времени добыть для них самую волшебную в мире траву вечной и истиной любви. Но прежде стоило отыскать дорогу в заводи мелких отростков речушек, выбрав верный курс в сумрачную топь, где по рассказам даже в знойный летний день солнце теряло надежду проникнуть сквозь гущу переплетенных крон и хоть немного просушить мшистые камни.
- Смотри! - внезапно воскликнула ведьма, припав к носу лодки и указывая прямо по курсу. Затем обернулась на брата, чьи альрановские бонусы ни раз спасали их жизни, и несколько неуверенно, словно дожидаясь одобрения его внутреннего компаса, спросила: - нам, кажется, туда?

Отредактировано Margo Tyorn (2020-05-07 08:55:34)

Что там потенциальные братья... даже сама Марго купилась бы на описание такой дивной сестры, практически зардевшись от смущения. Но довольному румянцу не суждено было расцвести на скулах девушки по нескольким причинам. Во-первых, июльская жара без посторонней помощи уже коснулась ее кожи, периодически соблазняя окунуться в полную искрящихся бликов морскую воду, а, во-вторых, до чуть расплавленного мира восприятия ведьмы дошла ирония, с которой Оле потешался над сестрой и непременно получил бы куда-нибудь в ребра, если бы Марго не прильнула к носу лодки, упираясь коленями в бортик и наклоняясь чуть вперед в нетерпении и паре неловких движений, чтоб порадовать брата и свалиться в воду, расцветая юбкой по морской глади.
- Еще надо написать, что я хозяйственная, - очень серьезно сказала Марго, не отрывая взгляд от приближающегося острова, выстланного песком береговой линии и защищенного буйной растительностью прямо за ней. - Тебе прямо только торговцем сестёр быть! Ведьма обернулась через плечо на брата, внезапно возмущенная перспективой их обсуждения. - Если, конечно, такие вообще бывают. Сёстры то, в отличии от жен, бесплатно обычно достаются. Девушка явно имела в виду очень редкую, очень странную, но процветающую в некоторых кругах профессию торговца женами, в чью обязанность входило предоставить наиболее "выгодную" партию какому-нибудь особенно отчаявшемуся мужчине, способному заплатить золотом за кроткую, красивую, терпеливую и беззащитную девушку. Марго до сих пор смутно верилось, что кто-то действительно может таким промышлять, но то, что у ее брата были все навыки дипломатии для сестрородаж - это прямо да. Как хорошо, что она даром никому не нужна! А если и нужна, то она быстренько ударит счастливца по голове своим котелком и пойдет мстить Оле путем неустанного следования за ним по пятам до конца его жизни... Вот уж, где действительно отчаянная мстя!
Марго даже улыбнулась таким фантазиям, едва не рассмеявшись перспективе, и  порыве чувств так бы и бросилась на шею парню в приступе нежного счастья, только вот тот неустанно греб, и цель их была совсем близко, а лодчонка - ужасно неустойчива, и девушка решила повеременить с объятьями до того, как ступни ее коснутся твердой земли. Тем более, что ждать оставалось всего ничего, и вскоре ведьма уже перелезала за борт вытащенной на берег лодки, крепко держась за руку Оле, потому как если бы еще и не держалась, то наверняка навернулась бы, засмотревшись на раскидистую растительность, мерно шелестевшую за плечами брата. - Да, очень красивое, - негромко согласилась Марго, сжимая пальцы парня, словно нуждалась в эмоциональной поддержке из-за прекрасного вида, явно имевшего сильной впечатление на ведьму, в жизни не видевшей островов в живую. - Если бы я была русалкой, тоже бы выбрала такую красоту. Да и предположения брата имели место быть правдой. По сравнению с близ лежащими портами и уместившимися между ними деревушками этот остров был настоящим глотком свежести и ларцом, полным тайн, защищенным густыми зарослями зелени. И вдвойне было удивительно, как люди еще не разворовали эти богатства себе в угоду. -Если так, то у кого-то было много власти и времени, чтобы убедить моряков не соваться сюда, - пробормотала Марго, следуя за братом в тень деревьев, где планировалось обосновать лагерь, - наверно, этих забулдыг и правда остановит только смерть.Но ведь ничего не стоит сплести бородатые легенды и распускать их по тавернам, запугивая взрослых мужиков и разворачивая даже зачаток мысли в противоположную от острова сторону... Пока однажды двум подросткам не приспичило ухватиться за редчайшую возможность раздобыть Русалкин Глаз, и вот они здесь.
Марго вздохнула, слегка встревоженная подкинутой Оле возможностью поразмышлять над вариантами опасности, которую они накликали, возможно, одним лишь своим появлением здесь. Механическими знакомыми движениями девушка вытащила покрывало из их рюкзака и расстелила его в кружевной тени, чуть дребезжащей на ветру пятнами света и задорно прыгающей с одного клочка песка на ноги и руки Марго, а затем вновь замирая до следующего ласкового бриза. Следом на импровизированной скатерти оказались аккуратно переложенные салфеткой полоски высушенного мяса и разломанный, еще душистый, утренний хлеб, вскоре разбавленный цветными пятнами сезонных овощей.
- Я прихватила несколько картофелин, - не отвлекаясь от перекладывания вещей в мешке, сказала Марго, когда Оле разлегся на земле с видом человека, только что выстроившего загон для коров, - можем запечь в костре вечером. Как тебе идея? Или просто сварить в котелке. Интересно, водится ли здесь рыба? Девушка быстренько закончила наводить порядок и взглянула на брата, хмурившегося на свои руки. -Если хочешь, обработаем пастой из твоего любимого подорожника и шалфея, - заботливо мимо дела предложила Марго, задирая юбку чуть ли не до самых бедер и обнажая бледные ноги, прежде чем плюхнулась на край покрывала и перекатилась на живот, чтобы лучше было видно брата. Было приятно растянуться на горизонтальной поверхности, особенно, когда кожу так приятно ласкало солнцем, что никак было не устоять и не поболтать ими в воздухе, скрестив босые лодыжки. Даже обед среди такого простора был приятнее и вкуснее, несмотря на всю его простоту. Девушка с наслаждением смаковала полоску мяса, выкладывая камешками и мелкими ракушками на покрывале свое и брата имена, когда парень потянулся за едой. - Ну Оле, - буднично позвала ведьма, - руки помой сначала. И чтобы тому было не скучно готовиться к принятию пищи, сунула ему в рот четвертинку свежего огурца, чуть подсоленного и истекающего соком.

Отредактировано Margo Tyorn (2020-05-07 10:17:03)

На какое-то неуловимое мгновение Марго вспомнилось детство. Впрочем, датировалось оно не далее, чем прошлым годом, когда Грета еще была жива и негласно несла ответственность за внуков, а долгожданные часы на деревенской речке казались глотком долгожданной свободы и наградой за труд на благо семьи и ведьминого ремесла. Полные ослепляющего солнца дни пахли смятой травой, дикими ягодами и речным илом, который противно застывал на ступнях и превращался в трескавшуюся корочку, нагретую июльскими лучами и душистым горячим воздухом. Пальцы, казалось, навсегда впитывали сладкий сок черники и были вечно синюшными, как губы и языки, и липкими.. да, липкими, что как ни облизывай - никогда не получалось стереть сладость до конца и приходилось вновь обращаться к самому краю берега, чтобы аккуратно смыть с себя патоку. Обычно здесь все и начиналось снова. Еще даже не обсохшие, Оле и Марго вновь затевали водные баталии, выбирая то обстрел противника всплесками воды, то с разбегу толкали друг друга в самую гладь, а то и вовсе затевали соревнования, кто быстрее проплывет речку в самой широкой ее части, или же задержит дыхание под водой. Последнее было самым коварным. Мало того, что Марго проигрывала брату с незавидной частотой, так еще и результат их соревнования непременно оседал частичками песка в ее волосах буквально до зуда, и Грета непременно бранила внучку между болезненным вечерним мытьем ее волос и строго запрещала хоть когда-нибудь еще являться в дом, неся за собой в прядях пригоршни речного песка. Как-будто это кого-то остановило! Детские забавы только сперва, может, натыкались на фантом бабушкиного запрета, а потом наказ таял под жарким солнцем, и Марго училась самостоятельно избавляться от следов своих маленьких преступлений, прося Оле то подержать волосы, то натаскать воды, а то и вовсе прощупать, не упустила ли она чего лишнего.
Это было замечательное время, и вспоминала ведьма о нем с немного блаженной улыбкой, спрятанной в уголках ее губ, пока раскладывала камешки и ракушки на покрывале, и украшала хвостик и округлые бочка букв их с Оле имен меленькими дикими цветами, похожими на рассыпанную среди зеленой травы крупу. - Отлично, - отозвалась девушка все с той же улыбкой, заправляя за ухо обрезанную пару месяцев назад прядь и перенося вес с одного локтя на другой, чтобы поправить выпадающую головку соцветия, - сейчас еще наберу и выложу сердечко, чтоб никто не подумал, что это перепись. Затем окинула брата обреченно-воинственным взглядом, обычно не сулящим ничего хорошего и обозначающим, что в своих упортствах она пойдет до конца. - И когда наши иссохшиеся до скелета тела найдут, если вообще найдут, то сложат легенду о влюбленных, сгинувших в чарах местной русалки. Приятного аппетита. Марго пожала плечиками и, как ни в чем не бывало облизала пальцы, выпачканные в соли мяса и овощей. Не слишком прилично, но раз уж у них воды осталось на пару глотков, то пусть хотя бы так. Все равно они обязательно найдут источник, чтобы пополнить запас, в этом даже не стоило сомневаться по нескольким причинам. Во-первых, звериные замашки не подводили Оле, а во-вторых, даже если бы подвели, то натура исследователя не дала бы брату успокоиться, завела бы в самые чащи самого темного леса, но своего бы добилась. Поэтому когда спустя час парень оторвал Марго от созерцания прибрежных растений и попыток получить диковинный загар, в очередной раз напомнив, что еще немного и подорожники придется растирать для спасения ее кожи, девушка мужественно взяла флягу, оправила юбку и нырнула вслед за Оле в самую чащу.
- Сюда наверно вообще никто не ходил, - слегка ужаснулась ведьма, стараясь держаться поближе к брату и едва не упираясь носом ему между лопаток из опасения потеряться - настолько густыми были заросли. А уж мелкая живность, шнырявшая под ногами, вообще чуть не довела до инфаркта Марго, когда та обнаружила одного из представителей сверчащим у себя под юбкой и злобно пообещала ему пойти на зелье, отпугивающее насекомых. Хотя вскоре ткань одежды так плотно облепила их с Оле кожу, что внезапно оказалась тяжелой броней, отписанной в наказание провинившимся сковывать тело и испытывать его на термоустойчивость. Воздух вокруг был тяжел, влажен и неподвижен, таился загадочными запахами мха и прошлогодней прелости под зеленым ковром у них под ногами, и забирался в легкие так плотно, что Марго ощущала где-то рядом головокружение, продираясь сквозь гигантскую изумрудную листву под легкий свист ножа, которым Оле прокладывал им дорогу. К шее настырно липли взмокшие волосы, удушая не хуже тяжести в легких, и Марго пришлось подобрать влажные пряди руками на затылке, чтобы открыть блестевшую влагой кожу в бессмысленной попытке уловить хотя бы малейшее движение воздуха.
- Змеи? - тупо переспросила девушка, оступаясь на вывернутой коряге, за которую зацепился подол, - их нам сейчас не хватало! Возмущение ведьмы, нисколько не разбавленное хозяйственностью брата и заботой о сбережениях, должно было дать понять Оле, что к экспериментам со сцеживанием слюней ползучих тварей она не готова. Но на всякий случай добавила: - и думать забудь. Поужинаешь картошкой без мяса, и потом.. Но была прервана воодушевленно и настороженно замиревшим братом, радостно спросившим, слышит ли Марго что-то. Девушка быстро прислушалась к себе, но помимо тихого шептания случайно соприкоснувшихся листьев и гулко бившегося сердца она слышала только панику внутреннего голоса, убеждавшего, что нет тут никаких змей, но все же пусть она будет более внимательной. Да и что Оле хотел от нее? Марго не обладала и в половину настолько острым чутьем, как парень, и только лишь отрицательно покачала головой, следуя за припустившим братом, взмокшего от усилий сражения с джунглями. Когда спустя некоторое время Оле вывел их к спрятанному густыми зарослями водоему, у Марго перехватило дыхание от красоты и благодарности.
- И все же я обожаю твои альрановские привычки, - радостно выдохнула ведьма в выемку шеи Оле, кинувшись порывисто обнимать парня в растревоженных чувствах благодарности и прилива счастья. И словно позабыв себя от вида бьющего ключом небольшого водопада, полетела к самому краю кипящих потоком вод, опережая парня и освобождаясь от одежды, невозможно радуясь тому, что еще минимум год можно не носить туго затягиваемый корсет. Юбка распростерлась на ближайшем скоплении каменных валунов, блуза молочным льном укрыла собой следующую гряду, в нетерпении Марго освободилась и от белья с обувью. Влажный ветерок, сгоняемый мощными потоками вод, лип к горячей кожи девушки и касался так нежно и ласково, что ведьма на минуту впала в оцепенение, вспоминая, сравнивая, ужасаясь и восторгаясь тому, насколько это похоже на поцелуи Оле, которые остались на полу в их съемной квартире негласными воспоминаниями и неизгладимым впечатлением в ее памяти. И тело ее тоже вспомнило.
Марго обернулась на брата в надежде, что он слишком занят собственным раздеванием и развешиванием одежды, чтобы заметить ее замешательство.  Или того, например, как неровное дыхание приподнимало груди с окрепшими бусинами порозовевших сосков, а бедра перемежались, словно в нетерпении и ища прикосновение к ним... Глупости какие, - сердито тряхнуа головкой ведьма, и взгляд ее вновь обрел осмысленность. Как раз вовремя, чтоб залиться румянцем смущения, потому что Оле только что повернулся к ней, свободный от последних клочков одежд. Спохватившись, девушка отвернулась, но голос ее был звонок и чист, и даже радость была неподдельной, когда она обратилась к брату единственным словом: - Догоняй! И нырнула в воду с небольшого плоского камня, оставив взрыв брызг на том месте, где мгновение назад бледнел ее силуэт.

Ну какой же прекрасной и отрезвляющей показалась вода, сомкнувшись над макушкой Марго плотной кристальной чистотой! Впрочем, какой бы ни была, а двух секунд безрассудства было, пожалуй, достаточно для сумасшествия, спровоцированного липкими зарослями острова, и Марго решила все же вынырнуть, слегка панически оттолкнувшись ногами в приступе самоспасения. Не то чтобы ее прямо трясло от глубины или стиль плавания ее был поразительно схож со стилем плавания топорик, но с последних водных "состязаний" по пересечению деревенской речки прошло столько времени, что чувство самосохранения велело держать голову на поверхности. Не успела Марго глотнуть свежего воздуха, как в лицо ей ударил залп брызг, заставив поморщиться и чуть отступить. По воде стремительно расползались концентрические круги, Оле все не было, а стремительное желание Марго предложить ему наперегонки до противоположного берега в качестве реванша за прошлый год набирало энтузиазма. Но не успела девушка сделать и двух гребков по направлению к выуживанию брата из-под толщи воды, как та пошла пузырями и фонтаном, предположительно из носа и рта Оле, высвободившегося и задыхающегося. Марго даже неосознанно перестала плыть, коснувшись пальчиками ног дна. Уровень едва укрывал ее плечи, и для утопленника Оле явно был высоковат.
- Из всех возможных трупов утопленники - самые некрасивые, - авторитетно заявила Марго как бы между прочим, но тем не менее, с любопытством и толикой настороженности рассматривая брата, из носа которого все еще текло водой, а глаза покраснели, - что, скользкие камешки? Девушка вкинула бровь и даже умудрилась сложить руки на груди, дернув плечиком, оплетенным паутинкой влажных прядей. - Или клад из утопленниц искал? Так-то им живые больше нравятся, - фыркнула Марго, пустившись в бессмысленное разглагольствование, - ну или хотя бы те, кто утонул не на мелководье. Смотри, Оле - я стою! Ведьма улыбнулась, продемонстрировав брату поднятые в воздух руки, и даже обернулась вокруг своей оси, заплетаясь в волосах и крошечном водовороте вокруг себя же. Но когда вернулась в исходную точку, чтобы еще раз засвидетельствовать улыбкой неуклюжесть брата, след его практически простыл. - Осторожно, там глубоко! - крикнула вслед Оле девушка, стараясь изгнать из голоса смешливость, мало соответствующую едва не приключившейся трагедии. Парень нырнул с головой, а предупреждение ведьмы расстелилось по глади воды и исчезло, подхваченное ветром. Марго снисходительно вздохнула, покачав головой тому месту, где недавно торчала голова Оле, и подставила лицо солнечному свету, из-за которого у нее на носу обязательно рассыпятся веснушки. Впрочем, это мало заботило ведьму, нежившуюся в теплых лучах и улыбающуюся летнему небу в кружеве листьев диковинных растений. Вытянув руки над головой, словно стремясь схватить вытянутыми пальчиками льющийся свет, Марго осторожно легла на воду и аж зажмурилась от удовольствия, когда солнце чуть припекло покрывшуюся мурашками грудь и защипало соски. Ощущение, ставшее для ведьмы откровением, мигом вытряхнуло ее из нежных наслаждений, и девушка, встрепенувшись и чуть залившись румянцем, отважно укрылась в озерной воде по плечи, сканируя пространство с беспокойной мыслью, не заметил ли это Оле.
Но то ли он все же привел в исполнение недавно начатый план по увеличению числа утопленников, то ли решил сыграть с сестрой в прятки... так или иначе, нигде не мелькало его темной макушки, да и вода была потревожена только ветром и небольшими волнами, причиной которым была мощь водопада. - Это не смешно, Оле! - озираясь по сторонам крикнула Марго, получив в качестве ответа резкий крик вспорхнувшей в небо разноцветной птицы, и ни единого намека на присутствие Оле, капитулирующего перед грозным (как хотелось бы верить Марго) окриком близкой к истерике женщины. Почти сразу ведьма бросилась к водопаду, гребя изо всех сил, но мешкаясь перед самим бурлящим потоком. Ныряла она так себе - всем было известно, что намного хуже Оле, которого часто подначивали звериные привычки и иногда отчаяние, но испеченное на солнце благоразумие потихоньку отвечало запросам Марго и настойчиво говорило, что брат бы не упустил возможности посмотреть мир по иную сторону воды, а значит... Ведьма зажмурилась, почти молясь, чтобы вода не ударила в нос, а ее саму не снесло к каким-нибудь собачьим чертям, оттолкнулась, что было сил, и была такова, осознавая себя уже по иную сторону водопада. Странно, Марго казалось, что она своими отплевываниями и откашливаниями могла разбудить мертвого, а полузадушеные ругательства уж явно должны были впечатлить Оле, но очнулся он только когда ладонь ведьмы коснулась его плеча. Полная возмущения, она даже не успела рассмотреть поближе выбившиеся буйным цветом растения или узор на скалах, потому что Оле захлестнул приступ какой-то подозрительной любви с обниманиями, а потом все стало ясно. Ну, относительно. По крайней мере стало ясно, что брат Марго коварен и опасен, и ничего святого у него нет, потому что только такой человек мог с бессердечной легкостью засунуть свою сестру под шквал ледяного потока падающей сверху воды! Ведьма, разумеется, в долгу не осталась, не растерялась и сразу же оглушила ближайшие сто метров собственным визгом, периодически заглушаемым захлебываниями и секундными паузами, когда мгновения тишины были окрещены лупящими по всему, до чего могли дотянуться кулачки Марго, ударами, перемежавшимися вскоре уже и с отборными проклятиями, подавашимися криком, так как девушка боялась, что до Оле не дойдет или он чего-то не расслышит.
- Отпусти меня немедленно, альрана кусок! - надрывалась ведьма, выплевывая изо рта волосы и занося руку для очередного удара и делая себе также больно, как и Оле, на плечо которого приземлился особенно сильный удар. Беспорядочно струящиеся волосы Марго были повсюду и как-то так получалось, что буквально каждое движение задевало какую-нибудь прядь, тянуло ее и грозило быть вырванной вместе со скальпом. В какой-то момент девушки даже показалось, что ее волосы, как щупальца, окутали и зацепились буквально за все: легли сетью на ее голую грудь и удавкой на шею, опутали предплечья Оле и связали его пальцы узлами, в которых он и сам-то запутался, не имея возможности ослабить объятия, в которых тесно билась напряженная Марго, стремясь заехать ему куда-нибудь побольнее.
Наверно, если бы не тот удар в челюсть, кого-нибудь все же утопили. Ведьма яростно выбралась на берег, сердито тряся волосами и отфыркиваясь от воды, как разъяренная кошка. Ее немного шатало и даже мутило - наглоталась она ну прямо за двоих - на нетвердых ногах она дошла до камня, на котором покоилось платье, встала спиной к озеру и нетвердой рукой отжала волосы, скрутив их тугим жгутом, затем отбросила их за плечи, словно вывесила сушиться половую тряпку. Собственно, стараниями Оле она и правда чем-то походила на несчастную тряпицу. - Теперь до утра не высушить, - сердито лелеяла свою обиду Марго, пытаясь влезть в платье, поспешно натягиваемое прямо на мокрое тело. Ткань тут же плотно легла к телу, очертив каждый изгиб девичьей фигуры и добавив новых неуютных ощущений. С тяжелым вдохом ведьма уселась на камень, словно покинутая всеми сиротка, и начала методично перебирать пальцами пряди, разделяя их и прочесывая по нескольку раз, а то и с остервенением дергая какой-нибудь особенно запутанный клок, сбившийся в узел, требующий чуть ли ни ювелирной работы. Именно этим и занималась Марго, когда всем довольный Оле окликнул сестру, так увлеченной работой, что даже забыла обижаться на него. - Сейчас? Нет, а что-то должна была? Марго взглянула на расслебленного Оле, олицетворявшего собой всю неспешность и удовольствие мира, и внезапно не смогла вспомнить, за что вообще сердилась на него. Правда, застрявшие ближе к кончикам волос пальцы тут же отозвались мстительной памятью, но было поздно. Ведьма почувствовала, как усталость сбегает вниз по телу и обволакивает ленностью и нежеланием шевелиться. Марго вздохнула. - Мы останемся здесь на ночь? Мысль казалась какой-то не своей, пришедшей извне. На берегу у них был ужин, огонь и все необходимые для сохранения цветка баночки, а тут... Романтика и пресная вода вдоволь, а день, меж тем, клонился к вечеру, за которым неизбежно тяжелым одеялом укроет всех звездная ночь.

Марго обернулась через плечо на брата и взглядом одарила его всеми видами сомнений, имевшихся у нее в запасе. Тут и просто скепсис в его дееспособности подняться вот прямо сейчас, ибо слишком уж расслабленным он был и больше походил на объевшегося сметаны кота, и подозрение, что Оле только и рад был бы провести ночь в затерянных джунглях, и предубеждение, что едва тронутая и налившаяся бледно-алым мальчишеская челюсть - это так себе плата за ее высыхающие паклей волосы.
- Это ты еще легко отделался, - фыркнула ведьма, словно это не она визжала некоторое время тому назад до осипшего голоса, и пригладила повисшую вдоль правого плеча прядь влажных волос. Будучи благовоспитанной колдуньей, не вошедшей в пору зрелости и мастерства, Марго с неким презрением (и завистью иногда, чего уж) относилась к коллегам, щеголявшим длиннющими ногтями, давно ставшими визитной карточкой ведьм, не стеснявшихся заявить о себе и не обремененных ведением хозяйства. В общем-то, теперь стало понятно, что не в последнюю очередь такие вот когтищи не редко выступали решающим аргументом в борьбе, например, за собственные волосы. Но вряд ли Оле оценил ее угрозу - трудно впечатлиться перспективами, когда толком не знаешь, что имел в виду загадочный женский мозг. Впрочем, иной раз и для самих представительниц женского пола некоторые выдаваемые вещи оказывались не меньшим сюрпризом.  Вряд ли Марго так уж отдавала себе отчет в льющихся из ее захлебывающегося рта матершинных потоков.. скорее, это была чистая импровизация, подсунутая многочисленными прогулками в порту и подначенная физической памятью заливающего щеки стыдливого румянца, когда ее нежных ушек достигал смысл громогласного моряцкого общения. Так что по-своему - да, Марго именно что нашла словарь по сквернословию среди уставших мачт бригов и залатанных парусов видавших море шхун, терпеливо ожидающих свои экипажи, проматывающих жалование в антисанитарийных борделях. Но подразнить Оле было чуть ли не святым делом, а потому ведьма быстренько нашлась с ответом, дернув плечом и поправив сползший с него рукав платья: - прогуливалась пару раз с Нисой по ее любимым местам в порту.
Девушка было вознамерилась продолжить упоительный рассказ, где они вместе были и что видели, но, обернувшись, лишь закатила глаза. Оле явно спал или отправился в свои путешествия по натянутым сновидческим нитям, словно по канатам и трапециям, иначе бы он точно сказал что-нибудь едкое или снова состроил то-самое-выражение-лица, каждой черточкой говорящее о снисхождении сомнительной вере в рассказанные Марго сказки. Ей-то спать не хотелось совсем, несмотря на стресс сегодняшнего дня и  Оле можно было только позавидовать, что он с такой беспечностью ушел... куда бы то ни было, но достаточно глубоко, чтобы не реагировать на внешний мир, нарушающий в лице Марго личные границы парня. Ведьма поднялась с плоского камня и вплотную подобралась к брату, склонившись к его лицо настолько близко, что пряди у ее лица мягко вспорхнули дыханием Оле, с удивлением отметила, что тому пора бриться, и, не удержавшись, провела пушистой метёлкой полевицы по его носу в надежде, что ее маленькая диверсия вернет брата в мир бодрствующих. Но тот только чихнул, а Марго еда успела отскочить, едва не опрокинувшись на пятую точку, и следующий час потянулся в томном ожидании пробуждения брата, чей сон был едва ли не единственной религией, которую он исповедовал от всего сердца и до глубин души. Впрочем, ведьма давно учла, что для него этот процесс - дело особенно интимное и сокровенное, так что если не считать вредительство со стрелкой полевицы, Марго вполне прилежно охраняла его сон от самой себя же, так как не было в округе дурачков достаточных, как она и Оле, чтобы сплавать на пикничок до проклятого молвой острова. Вообще-то ей не терпелось поскорее разыскать русалкин глаз, а, может быть, даже два... и это даже не амбициозность говорила в Марго, а банальная логика, что глаза должно быть обязательно два, и уж если цветок назван таким таинственным и интригующим названием, то вряд ли потому, что у настоящей русалки в распоряжении только один глаз.
Тем не менее, даже вынужденная ждать, ведьма даже в зарослях - ведьма, а потому Марго исследовала мир вокруг спящего Оле, изучая растения и выкапывая корни особенно любопытных на ее профессиональный взгляд. Какой-то даже попробовала, прополоскав тот в воде, и добавила к другим экземплярам, собранным в подол намокшего платья, облепившего теперь ее тело плотным коконом, ибо смотреть себе под ноги, увлеченная познанием мира вокруг, ведьма так и не научилась, подскользнулась на камне и окунулась разок для верности. Хорошо хоть додумалась собрать волосы на макушке и укрепить их сорванными гибкими прутиками, а то опять пришлось бы распутывать и без устали наглаживать пряди, пока те не обретут относительную гладкость. Марго еще несколько минут побродила по пояс в воде в мокром платье, преследуя расплывающиеся коренья и листья, прежде чем выйти на берег и беззастенчиво высвободиться из льняных оков кремового платья, отжать ведро воды и разложить одежду хоть немного просохнуть. Ведьма уселась спиной к сопящему Оле, разглядывая добычу и предоставляя последнему солнцу и ветру высушивать капельки озерной воды с обнаженной кожи, лишенной всякой защиты, и очнулась только спустя некоторое время, взбудораженная восторженным голосом брата. Марго так и подпрыгнула к еще влажному платью, натягивая его за считанные секунды и путаясь в подоле и рукавах так глупо, что все еще одергивала подол, когда Оле уже выронил на нее претензии, возмущая ведьму до глубины души. А она-то думала, что Оле ее назвал лесной нимфой! Тут Марго и вспомнила, за что двинула ему в челюсть. - Ясное дело - потому что ты спал, - насупилась девушка, складывая в подол свою добычу, - то не буди тебя, то буди... что ты за привереда сегодня такая. Ведьма вздохнула, не понимая, на что так сердится Оле, но спорить не стала - хватило того, что непроизвольно она шла бодрее и обгоняла его с завидной частотой, от чего посматривала на парня с легкой степенью сомнения и превосходства, в кой-то веки. Впрочем, совсем скоро все стало куда яснее. Видимо, ему не давали покоя детали сна, которые он в задумчивости оттачивал, отставая от сестры, которая мелькала голыми коленками от папоротника к папоротнику по изрезанной утром тропе.
- Да-да, я слышала, - ушедшая чуть вперед Марго на ходу обернулась, словно сделав оборот вокруг своей оси, и улыбнулась широкой улыбкой, - лесные нимфы. Дешево берешь за экзотику проклятого острова. Но ведьма, конечно, мало что понимала в основах ценообразования на услуги сноходцев, хотя, как видно, это совсем не мешало ей время от времени быть меркантильной стервой, считая, что платежеспособных извращенцев на этом свете хватает. Где бы только их найти...
Но с наступлением вечера вопрос поиска клиентов уступил вопросу поиска плавника. К тому времени, когда брат с сестрой достигли береговой линии, прохлада вовсю заявила свои права, так что Марго, немного подумав, пришла к выводу необходимости костра хотя бы для вечернего чая из собранных на озере трав. А когда спустя несколько мгновений обернулась, чтобы поделиться с Оле своими намерениями, парень уже устраивался плашмя на покрывале с очевидными стремлениями вернуться к лесным нимфам, так что Марго наспех собрала обломанные ветви, высушенные песком и зноем, и даже нашла плавник, чтобы развести небольшой костер уже не столько для приготовления еды, а хотя бы для тепла. В процессе ей нестерпимо хотелось толкнуть Оле в бок - огонь не хотел приниматься и небольшие искры тухли быстрее, чем Марго успевала сделать вход, но когда пламя-таки занялось, ведьма с удивлением обнаружила, как густой сумрак обступил их со всех сторон, наводя ужас шептавшими волнами, и опустилась ночь. Не долго думая, девушка поскорее отряхнулась от песка и быстренько нырнула под негласную опеку Оле, улегшись головой на его плечо, и забылась поверхностным сном, сплетенным из теней метавшихся язычков пламени.
А потом проснулась от резкого толчка, едва не свернув себе шею.