- Процесс... да, молодое дело, - Айраннон хмыкнула так, будто была старше Кирстен раза в три и уже давно ни о чем таком не помышляла. Ух! - Любовь странная штука. Возможно, в жизни действительно бывает какая-то такая особенная любовь, чтобы раз - и навсегда. Но... мне такое не встречалось. Сильные чувства постепенно изменяются, превращаются во что-то другое. Слабые - проходят.
Ведьма отпила из стакана вино. Оно было чудесным: приятно щипало язык, грело сладостью и мягкостью. Айраннон подбирала слова: она не знала, как правильнее выразить свою мысль, а потому обращалась к своему жизненному опыту за подсказками. Любовь - цветы дурмана. Сладость тропического фрукта с ядовитыми косточками. Что-то такое. Ведьма закрыла глаза и отпила еще вина.
- Просто пойми, что ты ей не изменяешь. В твоем сердце есть место для Марты, и оно там останется навсегда. Равно как в моем сердце навсегда останется Нильс или... - голос Айраннон чуть дрогнул. В памяти всплыл тот ужасный день и кровавая сорочка роженицы. - Или другие. Жизнь сводит и разводит людей, и стоит просто быть благодарными друг другу за бесценное время, проведенное вместе, рядом, поодаль. Просто жить - и все.
В голове это звучало более воздушно и красиво, но на языке слова катались свинцовыми шариками. Ведьма недовольно скривилась и выпила еще вина. Славное, славное вино!.. очень расслабляет. Даже голова чуть полегчала.

Айраннон усмехнулась. Вдвое? Вполне вероятно. И, между прочим, у нее вполне могла бы оказаться дочь возраста Кирстен. Ведь она несколько другой образ жизни. Эта мысль отчего-то несколько опечалила ведьму, что тут же сказалось на выражении ее лица.
- Каждый получает то, что заслуживает… - под нос, едва слышно, проговорила Айраннон и нахмурилась. Она слушала Кирстен внимательно и никак не могла понять: чем конкретно эта девочка заслужила такое чудовищное отношение к себе? Чем его заслужила Марта? Темные, смутные чувства и мысли бродили в голове ведьмы. У нее были свои представления о мире и людях, но последние снова и снова доказывали: они чаще всего не заслуживают того, что получают. Одни получают больше, чем должно, другие – меньше. Добряков обворовывают и обманывают, преступники доживают до седин. И в чем же справедливость?..
Айраннон допила вино и потянулась, поставив стакан на пол у изножья кровати. Вино рождает меланхолию, так что ее настроение отчасти объяснялось именно им. Лишь отчасти.
- Надеюсь, что вы получите свое. В хорошем смысле. А спрашивать мне нечего, - ведьма снова подперла голову рукой и сонно посмотрела на Кирстен. Ей хотелось попросить юную графиню о чем-то неопределенном. Айраннон и сама не могла понять, что именно хотела попросить, так что просто облекла свои мысли в следующую фразу: Я всегда буду вашим другом.
Вашим. Но не ваших людей, коли они не заслужат доверия – вот что звучало за этим нажимом. Ведьма устало улыбнулась.

Айраннон покачала головой, по-прежнему легко и непринужденно улыбаясь. В этой улыбке была нотка грусти и тоски: осознавать, что перед ней рассуждает почти ребенок о подобном, что этой вполне наивной девочке довелось вынести столько... это было действительно печально. Но Кирстен стремительно заснула, и во сне лишь еще больше стала похожа на уязвимого почти-ребенка. Ведьме захотелось ее обнять и укачать, но Айраннон этого не сделала. Хотя уложить бы юную графиню точно надо: иначе как упадет со стула...
- Кирстен, давай перейдем в постель, - ведьма легко (вино почти не подобрало ее - не успело) поднялась и похлопала Кирстен по плечу, наклоняясь. Ее сил не хватит, чтобы отнести на руках девушку в кровать, так что Айраннон надеялась хотя бы на полминутки привести графиню в чувства, чтобы пройти всего пару шагов.

- Тише, дорогая, - ведьма утешающе коснулась руки Кирстен, стоило той проснуться. Голос у ведьмы был ласковый, заботливый. Она действительно прониклась почти каким-то материнским чувством к юной графине: настолько она сейчас была уязвима, нуждалась в заботе и поддержке. - Конечно, я тут, идем.
Айраннон усадила Кирстен и сама седа рядом. Она не вмешивалась, позволяя девушке самой разбираться с доспехами, пока она в состоянии. По правде говоря, у ведьмы опыта снятия доспехов не было - как-то не довелось. А все эти замочки, сочленения... очень туманно ей представлялись.
- Уверена, что стоила бы. Стоила бы того, чтобы жить, строить новый мир, - женщина мягко улыбнулась, с долей меланхолии. - Ты чудесное дитя, ответственная, сильная. Думаю, ты не могла бы не понравиться маме. Наверняка она тобой гордится, если такое возможно... из иного мира.
Она замолкла, задумавшись о природе смерти. Интересно, а ее мать?.. что с ней стало? Айраннон вздохнула. Возможно, вино стало причиной, но она вдруг ощутила укол памяти и желание узнать судьбу матери и брата. Впрочем, такие желания у ведьмы обычно проходили за пару часов.

- Не всем быть матерями. А иной раз забота выглядит и вовсе не так, как принято ее воспринимать… - Айраннон говорила уже больше себе, вполголоса, вспоминая Вейг и ее тычки и грубость. Теперь ведьма понимала, что за этой отчужденностью ее наставница прятала самое настоящее переживание. Старая карга так или иначе любила Айри, и это казалось ведьме теперь фактом непреложным. Но со стороны, конечно, отношения у них были весьма… такие себе. Или это просто в Айраннон говорил теперь какой-то экзотический комплекс?
Женщина встала, расправляя покрывало, высвобождая его аккуратно из-под Кирстен и накрывая девушку. Совсем еще ребенок. Айраннон аккуратно провела пальцами по волосам юной графини, вкладывая в это действие остатки своей магии и сил. Она хотела успокоить, навеять самые нежные сновидения и крепкий сон.
После же ведьма выпрямилась, потянулась и, обойдя кровать и прихватив по пути недопитую бутылку, устало опустилась на мягкую перину. Мысли ее были далеко – и во времени, и географически. Тянуло в сон, и во многом это было влияние как раз вина.

Айраннон спала. Она спала почти спокойно, без снов, не просыпаясь. Для нее это было непривычно: в последнее время сон ведьмы был неглубоким, в него вторгался любой достаточно громкий шорох. А тут - она заснула. И не видела ничего: ни призраков прошлого, которые вполне могли появится после таких событий, ни тревог будущего. Во сне она почти не двигалась. По крайней мере утром Айраннон проснулась в той же позе, на боку, что и заснула. Это тоже было неожиданно и непривычно. Да, разок она вставала по зову природы, но это было полусонное состояние - его можно не брать в расчет.
Так что утром (а это точно было утро? В комнате царил мрак, и сложно было так судить) женщина проснулась даже вполне отдохнувшей.
В помещении было слишком темно, и ведьма взмахнула сонно рукой, чтобы развеять мрак магическими огоньками.
- Надеюсь... сейчас утро? - Айраннон сонно потянулась. Пока еще она не обратила внимания на страдающую позу и явный дискомфорт Кирстен.

И вот – медленно, но верно – до едва проснувшегося сознания ведьмы долетело осознание того, что Кирстен обескуражена, напугана. Айраннон собрала бодрость в кулак и как следует потерла им глаза. С чувством, прогоняя сон.
- Вы просто заснули. На стуле. А место это неудобное, небезопасное, так что я вас проводила в постель. Вот и все, - женщина села в постели, подобрав одну ногу под себя и повернувшись вполоборота к юной графине. – Разделись вы самостоятельно, и, по-моему, никто не заходил. А если и заходил… чтоб у него память отшибло.
Айраннон усмехнулась, достаточно весело. Она даже в таком состоянии и положении спала чутко, а потому могла быть уверена в том, что никаких опасных для репутации Кирстен событий не возникло. Вообще ведьма всегда просыпалась от любого шороха, так что звук открывающейся двери ее точно должен был бы разбудить.

Ведьма улыбнулась. Чуть лукаво, чуть сонно. У нее к "по пьяни" было свое отношение, которое заключалось в том, что многие интересные вещи и знакомства только так и случаются. Стоит выпить лишнего, как стоящее дельце или ситуация обязательно подвернутся.
- Вы слишком много задумываетесь о мелочах. По пьяни, так по пьяни. Главное - это чувства, эмоции, - Айраннон потянулась и довольно быстро поднялась с постели на ноги. Она сделала это одним плавным движением, продолжая серию потягиваний, органично ступая на пол и наклоняясь к стопам. - Думаю, парням весьма дискомфортно, но ежели уж хочется увеличить свои шансы и снизить урон... придется потерпеть, - позвоночник ведьмы красноречиво хрустнул, и она издала довольный вздох. А потом с чувством похрустела едва ли не всеми доступными суставами. - У меня по большому счету ловушек нет. Есть секретные кармашки, но это так, мелочи. Главная опасность в моей одежде - я сама.
И женщина довольно хмыкнула. Она определенно была довольна озвученным каламбуром.

Айраннон слушала с сосредоточенным выражением лица, хотя было сложно сказать: является ли эта сосредоточенность следствием участия или разминкой. Все же, раньше она так не "поскрипывала"... кажется.
- Мою одежду очень проблематично украсть в подобной ситуации. И не нарваться на неприятности, - ведьма едва усмехнулась, но тут же посерьезнела. Переживания Кирстен, как бы то ни было, трогали ее. Так что она относилась к словам о крови в зале, к этой памяти с уважением и участием. - Призраки прошлого никуда и никогда не уходят надолго. По крайней мере, не мои.
Женщина мрачно вздохнула. Она даже толком не знала: хочет ли забывать своих призраков или нет, но они, эти тени мертвецов, тяготили ее. В какой-то степени, и Айраннон это сознавала, она упивалась тем фактом, что у нее были свои призраки. Было в этом что-то возвышенно-страдательное. Но в то же время они лишали ее сны покоя, а руку -иной раз - необходимой твердости.

Ведьма наблюдала за Кирстен с легкой полуулыбкой наблюдателя: было очевидно, что мысли ее все еще далеко, обращены к тем самым призракам. И все же, эта жизнь, эта радость - они притягивали Айраннон, заставляли наблюдать и улыбаться. Пожалуй, напротив каждого ее призрака стояли многие и многие такие вот счастливые люди, которым она помогла. И, признаться честно, помогать ведьме нравилось. Так или иначе.
- Чудесно. Значит ли это, что еще достаточно рано? - Айраннон воспользовалась уходом Кирстен из комнаты и прошлась из угла в угол, окончательно разгоняя сон. Призраков удалось отодвинуть на задний план, а мысли метнулись к возможности позавтракать и прогуляться. - Надеюсь, мы же не будем тут ожидать подъема, смены караула или еще чего? Если я в ближайшее время не вдохну свежего воздуха, клянусь, я начну кидаться на людей.
Айраннон легко рассмеялась и с почти детским нетерпением воззрилась на Кирстен. Ведьма подхватила от нее радость, заразилась ей и тоже начала радоваться просто тому, что удалось неплохо поспать и подарить хороший сон другому человеку.

На миг ведьма задумалась: взять ли с собой какие-то вещи? Куда они пойдут? Но потом, рассудив, что без завтрака ее не отпустят (это было бы в высшей степени бесчеловечно), она решила оставить все как есть и пойти налегке за Кирстен.
- Не поверите, за свою жизнь я, пожалуй, не съела ни одного человека. Пока что. В сознательном состоянии, - много оговорок, ради шутки. Хотя... что-то забеспокоило Айраннон, когда она так резко начала свою фразу, заставило продолжить и смягчить ее. - Впрочем... по правде, это не делает меня безопасной для жизни и здоровья.
Последнее она добавила вполголоса и скорее всего эта фраза потонула в тяжелом воздухе коридора, их голосах и шагах. По крайней мере, ведьма на это смутно надеялась, потому как могут начаться вопросы, всплывет ее пагубная страсть...
- Знаете, вы слишком об умных вещах рассуждаете до завтрака! Думаю, я верну себе способность философствовать и анализировать только после хорошей порции еды.
Теперь уже рассмеялась Айраннон, продолжая держаться рядом с Кирстен и отставая на полшага.

- О, я себя контролирую, это точно… - Но, несмотря на смысл сказанного, ведьма не была так уверена. Что-то не давало ей покоя теперь, когда шутка о поедании людей показалась не такой уж и шуткой. Учитывая ее все учащающиеся головные боли и общие проблемы с поведением и восприятием – кто даст гарантии, что она точно все помнит? А ну как у нее был какой-нибудь провал в памяти, и на ее совести сожранный младенчик? – Б-р-р, откуда-то потянуло прохладой, или мне кажется?
Жалкая попытка избавиться от напряженных мыслей и переключить себя на воображаемый сквозняк. Айраннон скривилась, вздохнула, поежилась и тряхнула головой – все почти одновременно. Ей было неуютно, словно она случайно вытащила наружу какой-то страшный секрет, который и сама-то не знает, но который определенно смогут прочесть у нее на лбу другие.
- Давай проверим склад, отчего нет. Через два часа я точно начну кусаться и вести себя непотребно, так что лучше перекусить сейчас. Нам куда? Направо, налево, вперед или в тайный ход?
Ведьма, пытаясь скрыть изменение настроения, попыталась произнести шутку максимально иронично, но вышло как-то жалобно.

Ведьма продолжала барахтаться на поверхности неясного омута, из-за чего упустила момент продолжения шутки о тайных ходах и вместо смешка или хотя бы улыбки выдала совершенно кислую мину. Потом, правда, опомнилась и попыталась придать лицу беспечное выражение, но...
- Дел много, да, - тон, и правда, вышел деловой и ворчливый. - Но для друзей у меня всегда найдется время. А для влиятельных друзей тем более.
Айраннон все-таки улыбнулась, вымученно и жалко. Ее пальцы сомкнулись на графитовой Вороне и принялись оглаживать высеченный птичий череп. Этот жест успокаивал, напоминал о том, сколько всего она знает, сколько сама записала... вряд ли она бы пропустила в своем дневнике поедание человеческой плоти. А благодаря Вороне, она бы уж точно запомнила такую запись. Но насколько она уверена в здравости своего ума?
Каменные стены окружали, начинали казаться бесконечными, хотя по сути шли они с Кирстен не так и долго. Айраннон слишком углубилась в собственные страхи, и внешний мир стал медленным, тягучим, как засахарившийся мед. Ведьма вздохнула.
- Насколько я выгляжу ненормальной? - Она против воли ухватилась за руку Кирстен и, продолжая делать вид, что шутит и весело улыбается, заглянула своей спутнице в лицо. Но на деле ведьме было тревожно. Она не вполне понимала, откуда взялась эта тревога и подозрительное ощущение похороненной тайны и начала на полном серьезе сомневаться в здравости своего ума.

Неожиданно для себя, Айраннон усмехнулась. Весело и чересчур легкомысленно. Связь с реальностью! На ее руках умирают люди, она копается в трупах, имеет друзей среди демонов, обожает издеваться над глуповатыми людьми... она собирает черепа, в конце концов, и носит на поясе ворох птичьих костей. На месте в Рекне ее держит даже не работа - необходимость хранить где-то свою коллекцию и книги. Или все-таки нет? И рассматривать людей, исследовать их ей нравится?
Ведьма быстро тряхнула головой. Этот ворох мыслей был настолько ядовитым по своей интонации, что она в какой-то момент усомнилась в том, что это ее собственные мысли.
- В последнее время... - Айраннон замялась. Вообще говоря, употребляла что ни попадя она всю жизнь, но... - иногда мне кажется, что реальность утекает через пальцы. Возможно, мне стоит меньше сон-травы пить и прочей дряни.
Маленькое откровение немного отрезвило ее. Словно бы прозвучавшее признание каким-то образом показало призрачный выход из лабиринта.
- Хотя бы, наверное, прекращу мешать травы с вином. Пойдем дальше?
Айраннон снова хмыкнула и прищурилась. Ее тревожное состояние несколько отступило. Так часто бывало, если ее тревогой оказывался озадачен кто-то близкий: ведьма тут же собиралась и прятала свою "слабость" под панцирь. С одной стороны, ей не хотелось по-настоящему волновать Кирстен, с другой - никогда не знаешь, чем обернутся твои откровения. Многие ведьмы, если верить их дневникам, стали жертвами своей откровенности.