- Если добавить гликонии в пропорции 3 к 1, смешать с тизилом, и добавить 8 чайных ложек спиртовой настойки... - бормотал себе под нос Каин, низко склонившись за рабочим столом при неясном свете одинокой свечи. Его рука быстро выписывала многочисленные и малопонятные стороннему человеку вычисления и реакции на пожелтевшей от времени и вечной сырости бумаге. Вдоль и поперек, насколько хватало глаз, этот несчастный листок был исписан мелким почерком с бесконечными рядами цифр, иногда перемежающимися редкими буквами и словами. Где-то даже были видны схематические рисунки, яснее всяких слов говорившие об отсутствии у алхимика таланта к рисованию. 
Так Каин работал с самого утра, пытаясь вывести формулу нового эликсира, недавно запрошенного у него бродячим торговцем. Мужчина средних лет обещал вновь пройти этой дорогой через неделю, и, если к тому моменту нужное зелье будет готово, уверял, что алхимик может рассчитывать на щедрое вознаграждение за свои труды. Беда лишь в том, что этот эликсир Каину никогда не приходилось готовить. Однако, это не помешало ему согласиться на сделку - ведь деньги бедному зельевару всегда нужны, а состав можно просчитать и вывести, зная, каким эффектом в конечном итоге должно обладать запрашиваемое зелье.
Выведав всю необходимую информацию, алхимик на следующее же утро с головой ушел в работу, забывая даже про еду и отдых. Однако, чем ближе был конец расчетов и чем ближе солнце клонилось к горизонту, тем менее сосредоточенным и энергичным он становился.
В конце-концов, почувствовав, что его правая рука сейчас окончательно отвалится, Каин оторвался от своего занятия и, откинувшись на спинку крайне неудобного, деревянного стула, тяжело выдохнул.
"Почти все" - эта мысль определенно радовала Каина, но голодный желудок не разделял его энтузиазма от осознания почти завершенной работы.
Однако, он не мог себе позволить сейчас отвлечься на приготовление ужина - запасы продуктов как раз подошли к концу, а поход до ближайшей деревеньки займет как минимум полчаса времени в одну сторону, и столько же в обратную. Час - слишком долгий срок, учитывая то, что срок выполнения заказа катастрофически мал.
Остается только один выход.
Взяв с полки над головой заметно похудевший с последних покупок мешочек с деньгами и отсчитав оттуда с тяжелым сердцем 30 медяков, Каин, не оборачиваясь, негромко подозвал свою воспитанницу:
- Куу, подойди ко мне.

- У-жи-на, - четко и по слогам произнес Каин, глядя на виляющую хвостом девочку. Раньше, подобные попытки соединения известных ей слов для выражения мыслей, которые предпринимала Куу - видимо, в силу своего крайне ограниченного словарного запаса - вызывали у алхимика лишь море раздражения. Однако, за полгода он настолько привык постоянно поправлять свою воспитанницу, что делал это уже автоматически, не задумываясь, словно смешивая различные ингредиенты для создания зелья.
Вложив монетки в протянутую ему маленькую ладошку, Каин, тяжело вздохнув, принялся объяснять поставленную перед Куу задачу:
- Ты же помнишь бабулю Эвелин? Из деревни неподалеку отсюда? - алхимик редко брал с собой девочку, отправляясь за покупками в ближайшее село, но, иногда, вопреки всем запретам, она все равно увязывалась за своим учителем, держась чуть поодаль, так что оставалось лишь смирится и таскать ее всюду за собой. Все равно, как показывала практика, даже если Куу всеми правдами и неправдами приказать отправляться домой, она продолжит тенью следовать по пятам, только уже прячась и скрываясь от посторонних глаз. Поэтому, с некоторыми местными жителями девочка была уже знакома, приходя к ним вместе с Каином. Правда, в основном она испуганно пряталась за его спиной, вцепляясь тонкими пальцами в край плаща своего учителя, но все же, с любопытством поглядывая на незнакомцев. Так что, лица и имена некоторых, Куу должна была запомнить.
Тем временем, алхимик продолжил, дождавшись от своей ученицы неуверенного кивка:
- Сходи до ее дома с этими монетками. Скажи ей, что это - от меня, и пусть даст тебе с собой все то , что я обычно у нее беру. Эвелин все сделает сама, даст тебе небольшую корзинку с продуктами, и тебе останется только принести ее сюда. И потом мы будем у-жи-нать. - Каин устало выдохнул и внимательно заглянул в глаза Куу, выискивая в них признаки понимания всего вышесказанного - Тебе все ясно?

Маленький, виляющий хвостик воспитанницы скрылся за дверью, которую она, не без труда, притянула за собой. Каин лишь покачал головой, вновь повернувшись к листочку с вычислениями на столе. Цифры уже немного плыли перед глазами от усталости, а боковая сторона правой ладони неприятно побаливала от писанины без перерыва.
Алхимик кинул усталый взгляд в окно, из которого был виден лишь окрашенный закатными цветами кусочек неба и глубоко задумался. Куу жила у него уже полгода, и все эти полгода Каин понятия не имел, что с ней делать. Хоть он и называл ее своей ученицей, пока что, это заявление было очень голословно. Первостепенной задачей стояло развить речь девочки, чтобы дальнейшее обучение хотя бы азам алхимии было возможно. И за все то время, что она жила со своим учителем, Каин уделял крайне мало времени ее воспитанию. По сути, он просто разрешил одинокому ребенку делить с ним кров и пищу, решив забыть про все остальное.
Куу - маленькая обуза, и алхимик прекрасно это понимал. Какое-то время он даже вынашивал план отдать ее в сиротский приют, где у монахинь и сердобольных воспитательниц будет время и желание заниматься ею, но быстро отказался от этой идеи. Только слепой не заметил бы, что девочка привязалась к нему как собачка, и даже если Каин отвезет ее на край света, она все равно сбежит и отправится на поиски своего "хозяина".
Каждый раз, когда парень размышлял о том, куда девать свою ученицу, он заходил в тупик. Как и сейчас. И оттого они давно живут в замкнутом кругу, из которого алхимик не может вырваться из-за своего собственного нежелания тратить рабочее время на обучение Куу, чтобы сделать ее хоть сколь-нибудь полезной.  И других альтернативных путей к решению данного вопроса, к сожалению, нет. Разве что, кроме...
Каин резко встряхнул головой, слегка побив себя по щекам и отогнав подальше столь отвратительные мысли. Может быть, люди побаивались его и считали немного сумасшедшим, но он никогда не обречет на верную смерть никого, и в особенности - несчастного ребенка.
Пообещав себе, в очередной раз, что он поразмышляет насчет Куу завтра, алхимик вновь вернулся к своей работе.

Отредактировано Cain Flannel (2020-05-20 07:07:52)

В очередной раз Каин потерял счет времени. Погрузившись с головой в почти оконченные расчеты, он просидел так больше часа, совершенно позабыв об окружающем мире и о том, что где-то там, по болотам, ходит маленькая одинокая девочка.
Когда же алхимик наконец-то поднял голову и кинул взгляд в окно, то, к своему удивлению, увидел сумеречное небо и первые, одиноко зажигавшиеся звезды.
Секунды две он молча смотрел на этот кусочек неба, складывая одно с другим усталым, утомленным мозгом. Пока там, наконец-то, не остался один единственный вопрос, заставивший алхимика похолодеть.
"Где Куу?"

Фонарь, наспех наполненный горючим маслом, развеивал сгущавшиеся сумерки и постепенно набегавший с приближением ночи туман. Каин, в очередной раз оступившись в грязную, зеленоватую жижу, выругался сквозь зубы и ускорил шаг.
Огоньки деревни уже маячили на горизонте, служа отличным ориентиром в столь безлюдном и неприветливом месте. Но чем ближе подходил к ним алхимик, тем призрачнее становилась надежда на то, что Куу просто где-то задержалась и вот-вот ее знакомый силуэт выглянет из-за поворота.
- Куу! Эй, Куу! - периодически громко выкрикивал Каин, вертя головой по сторонам и прислушиваясь к звукам вечерних болот - Я не буду ругаться! Слышишь, Куу?!
Но ответом было лишь молчание. С каждым шагом алхимик ощущал, что нервозность подбирается к нему все ближе и ближе, вот-вот готовясь схватить за горло.
"Спокойно! Должно быть, она до сих пор у Эвелин. Эта старуха вечно предлагает чай и забалтывает посетителей. Я и то не всегда могу от нее отвязаться, что уж говорить о ребенке?"
К счастью, дом бабули Эвелин стоял на самой окраине деревушки, и оттого, был ближе всего к хижине Каина.
На громкий и требовательный стук в трухлявую дверь она ответила не сразу, проскрипев что-то вроде "Иду, идуу..." За те пять минут, что старушка пыталась отыскать ключи, алхимик успел окончательно взвинтится и остыть, и, когда из-за дверного проема все-таки показалось знакомое, морщинистое и добродушное лицо Эвелин, он уже мог относительно спокойно процедить:
- Здравствуй, Эвелин. Верни мою воспитанницу.
- Охохох, добрый вечер, господин Фланнель! Извините, но я не могу вас сегодня обслужить... Здоровье меня опять подводит... Сходи к моему внуку, чуть дальше конечно, но и товар у него получше, чем у такой развалины, как я, охохохо...
Каин раздраженно выдохнул. С Эвелин было сложно. Говоришь как можно проще и короче, но эта старуха все равно умудряется уходить от ответа на вопрос.
- Где Куу? - теряя  терпение резко спросил он.
- Куу?.. Ох, та малышка, которая вечно за тобой прячется? Не знаю, господин Фланнель, ох, не знаю...
Ситуация становилась хуже.
- То есть как не знаешь? Она к тебе не приходила?
- Нет, господин Фланнель! Как бы я не пустила такую милую девочку, если бы она ко мне пришла?.. А ведь она одного возраста с моим правнуком. Может, познакомить ее с Симоном? Малышке наверняка хочется иногда поиграть с ровесниками, охохо... - Эвелин добродушно улыбнулась, словно бы уже представляя, как ее правнук становится статным юношей и берет в жены прелестную девушку с ушками.
Но ее предложение так и осталось без ответа. Ибо Каин, не попрощавшись, уже быстро вышагивал в обратном направлении к своему дому, делая усилие над собой, чтобы полностью не перейти на бег.
В душе алхимика все еще оставалась последняя надежда на то, что они с Куу просто разминулись.
О самом плохом варианте он не хотел думать.

Отредактировано Cain Flannel (2020-05-24 07:05:29)

Обратный путь до дома занял у порядком взволнованного Каина гораздо меньше времени, чем дорога до деревни. Если раньше он еще старался выбирать дорогу и обходить заболоченные места из соображения безопасности, то теперь алхимик шел практически напролом, утопая ногами в зеленоватой жиже и пробираясь сквозь густые кустарниковые заросли. Чем больше сгущалась темнота, тем сильнее Каин стискивал зубы, в очередной раз как следует получая колючей веткой по лицу или цепляясь длинными волосами за заросли чертополоха.
Он не исключал вероятности того, что Куу могла столкнуться с неизвестной опасностью по дороге в деревню и предпочла укрыться от нее здесь, невдалеке от знакомой тропы. Или девчонка могла просто потеряться. Или она могла увязнуть ногами в болоте и прямо сейчас висеть на волоске от смерти. Или что еще хуже...
Но сколько бы Каин не крутил фонарем, освещая сумрак болот, сколько бы он не звал свою ученицу, на зов по-прежнему никто не откликался. Да и признаков того, что по этим местам не столь давно ходил кто-то еще, кроме него, не наблюдалось.
И потому, на пороге своей хижины алхимик объявился уже порядком измотанный, местами исцарапанный и с насквозь промокшими ногами. Но сильнее и неприятнее всего для него чувствовался подступивший к горлу ком, тут же заглушивший все остальные ощущения при одном только взгляде на столь знакомую комнату.
Она осталась ровно такой, какой Каин ее покинул. По столу были разбросаны многочисленные записи формул на листках, от углей в залитой ранее водой печи все еще поднимался легкий дымок, ящик с инструментами и вещами был открыт настежь и выдвинут из-под кровати (видимо, алхимик совсем забыл его запереть и задвинуть, перелопатив все содержимое сундука в поисках масла для фонаря).
Но никаких признаков присутствия Куу.
И никаких признаков того, что она вообще появлялась здесь, с момента ухода своего учителя.
- Куу?.. - голос Каина еле заметно дрогнул. Он сделал шаг вглубь помещения, нервозно бегая глазами по каждому укромному уголку в комнате - Эй, ты здесь, Куу?
Ответа так и не последовало.
Алхимик порывисто выдохнул и плюхнулся на некое подобие наскоро сколоченной табуретки, запустив холодные пальцы в волосы на висках и уставившись стеклянными глазами на едва тлеющие угольки в печи. Последняя призрачная надежда на то, что девочка могла давным-давно дожидаться его дома, растворилась, как туман по утру.
Нужно было принять неизбежный факт - Куу пропала. И Каин слишком хорошо знал, что она не могла покинуть его по собственному желанию. Полгода эта девчонка ходила за ним хвостом, шанс того, что она в один прекрасный день решила без предупреждения отправиться искать лучшее место для жизни был мизерный.
Следовательно, с Куу должно было что-то случится. Но что именно? И где теперь ее искать?
Каин резко встал со своего места и вновь метнулся к по-прежнему раскрытому ящику. На сей раз, масло для заправки фонаря предусмотрительно покоилось выше всех остальных вещей и долго искать его не пришлось. Алхимик убрал небольшую бутыль во внутренний карман своего плаща, а так же (на всякий случай) захватил пару перевязок и припасенный на черный день спирт для обеззараживания ран.
Как следует запахнув плащ, чтобы под него не прокрался осенний холод и пониже натянув капюшон, Каин мысленно пообещал себе, что на сей раз он вернется сюда только со своей ученицей - сколько бы времени это не заняло.

Каин плохо представлял, откуда именно начинать поиски. Было бы значительно проще вновь отправиться в деревню и обратиться к местному старейшине, с просьбой помочь ему прочесать окрестности. Единственному в округе алхимику вряд ли бы отказали в этой просьбе, но Каин решил прибегнуть к помощи деревенских только если его собственные поиски не увенчаются успехом.
Даже в такой ситуации, он не особо тяготел к сотрудничеству и предпочитал работать в одиночку.
На счастье, Каин жил в Сумеречных топях уже достаточно давно и хорошо изучил местность за 10 лет. Поэтому, недолго пораскинув мозгами, он решил, что самым логичным в этом случае будет сперва прочесать окрестности вокруг его хижины, начиная от дома и заканчивая небольшой речушкой. Эти места были наиболее заболоченными в округе и представляли собой наибольшую опасность для путников - но если взрослый человек максимум увязнет ногами в грязевой жиже и, немного поругавшись, сможет оттуда без труда выбраться, то испуганный ребенок увязнет гораздо сильнее, ухудшая свое положение хаотичными барахтаниями и паникой.
Добрых полчаса Каин буквально бродил кругами вокруг своего дома, постепенно увеличивая радиус поисков и удаляясь все дальше и дальше от хижины. Поиски замедляла опустившаяся на Сумрачные топи ночь, тьму которой лишь немного помогал развеять свет фонаря и далекие огни деревни. Но алхимик все равно упрямо лез в густые заросли, натягивая поплотнее капюшон на глаза чтобы защитить лицо от вездесущих веток и тщательно исследовал поверхность мутных вод, в глубине души страшась увидеть в них знакомые забавно торчащие ушки.
Но поиски по-прежнему не увенчались успехом. Когда Каин наконец-то вышел к берегу реки его былой энтузиазм и решительность значительно поубавились, уступив место поглощающему с головой страху и апатии. Горло болело от постоянных криков, голос заметно охрип и уже не так  звонко разносился над болотами. Голод и усталость давали о себе знать легким головокружением и общей слабостью.
Только теперь алхимик, находясь на износе сил, наконец-то ощутил то, что должен был почувствовать с самого начала.
Свою вину.
Какой вообще идиот будет отправлять ребенка одного поздно вечером в деревню через болота? Почему он не пошел вместо нее? Уже сейчас они бы, как и раньше, вместе сидели возле теплой печи, Куу задавала бы свои дурацкие вопросы, на которые приходилось бы отвечать, стараясь лишний раз не переходить на ворчание. 
Каин так и не смог признаться даже самому себе, что в глубине души, ему давно начало нравиться рассказывать этой девочке больше о внешнем мире и видеть, как любопытно блестят ее глаза, когда она узнает что-то новое. В такие моменты, он и впрямь начинал чувствовать себя настоящим учителем и это... было приятным чувством?..
Алхимик так и не смог разобраться до конца. И уже не сможет - а все оттого, что он отпустил Куу одну.
Это его вина. Целиком и полностью. С самого начала поисков было очевидно, что девчонка скорее всего погибла - Каин точно знал, что человек может уйти под болотную жижу менее, чем за полчаса, да так, что его труп найдут только спустя сотню лет. Просто, он отказывался это признавать, теша себя бесполезной надеждой и оправдывая собственную безответственность.
И с этим теперь Каину придется жить. Проще постараться забыть, что эта короткая глава вообще была в его жизни, чем помнить, что по его вине погиб ни в чем не повинный ребенок.
Каин снова набрал было воздуху в легкие, чтобы еще раз позвать Куу, но депрессивные мысли, роем копошащиеся в его голове, заставили тут же выдохнуть и понуро опустить голову к земле.
- Прости меня, Куу, ты привязалась к конченному придурку, - сквозь стиснутые зубы пробормотал алхимик.
С этими словами он, слегка дрожащими от холода пальцами, повернул небольшой рычажок в фонаре, уменьшая таким образом освещение вокруг себя и развернулся обратно по направлению к дому. Но именно в этот момент, тусклый свет выхватил из темноты неясную, маленькую фигуру, медленно бредущую к Каину вдоль реки.
Сердце алхимика в этот момент пропустило удар, а фонарь затрясся в руках. Имя сорвалось с его губ само по себе, хоть у него и не было абсолютной уверенности в личности приближающегося к нему человека.
- Куу?!

Когда свет от фонаря наконец-то упал на лицо подошедшего почти вплотную путника, Каин замер, на секунду решив, что зрение его подводит.
    Первым что он увидел было его собственное отражение в таких знакомых глазах, огромных и испуганных, будто у маленького дикого зверька. И они стали только в тысячу раз больше, когда Куу (а это определенно была именно она) задрала голову вверх и перехватила ошарашенный взгляд своего учителя. Но стоило алхимику неосознанно податься вперед, как свет ударил девочке по глазам, заставив рефлекторно сощурится и слегка отступить.
    Теперь внимание Каина переключилось на общий внешний вид девочки: на ее чумазое лицо; на израненные руки и ладони, которые Куу тут же поднесла поближе к лицу в попытке закрыться ими от яркого фонаря; на волосы, безнадежно спутавшиеся в колтуны и на локоны, с которых местами свисало что-то зеленое и склизкое. Про состояние одежды и нечего было говорить - недавно купленное в Рекне платье оказалось безнадежно изодрано и испачкано. Но что было гораздо серьезнее, так это многочисленные ссадины, ушибы и порезы на ногах, руках, лице и, предположительно, на всем теле ребенка.
    У Каина не было ни малейшего понятия о том, что могло произойти с его воспитанницей. Он не сразу смог до конца переварить увиденное и оттого стоял как истукан, молча глядя на свою недавнюю пропажу, чье окончательное исчезновение он всего лишь минуту назад сумел до конца принять. Но из легкого транса алхимика вывела Куу: неожиданно, она слегка покачнулась, словно балансируя на тонкой доске и осела на сырую землю. Ее глаза влажно блеснули в золотистом свете фонаря и тут же наполнились слезами, а с губ сорвался судорожный и тихий всхлип.
    Для ее учителя это сработало как призыв к действию.
    - Черт возьми, Куу! - Каин сорвался к девочке очень вовремя, успев подхватить ее тельце раньше, чем она умудрилась полностью рухнуть на землю. Ее маленькие плечи оказались до жути холодными, а одежда насквозь промокла и ощутимо пахла пресной водой.
    - Эй! Ты меня слышишь?! Куу?! Эй, Ку!!
    Алхимик потряс неподвижное тело в своих руках, сначала лишь слегка, но потом, не получив никакой реакции, уже сильнее. Но и это не дало ожидаемых результатов - глаза Куу по-прежнему оставались закрыты.
    "Только не говорите мне..." - с бешено колотящимся сердцем Каин протянул дрожащую руку к тонкой и бледной шее своей воспитанницы и прижал пальцы к тому месту, где должна была пролегать сонная артерия. Затаив дыхание, он какое-то время сидел абсолютно неподвижно - пока не почувствовал под подушечками пальцев легкий и едва ощутимый пульс.
    - Жива... - Каин облегченно выдохнул и позволил себе даже немного криво улыбнуться - Боги, ну и напугала же ты меня сегодня.
    Но, это не отменяло того факта, что раз Куу потеряла сознание - значит, нагрузка которую она перенесла незадолго до их встречи была достаточно серьезной, чтобы вымотать ее. Было действительно сущим чудом, что девочка смогла добрести до Каина живой и невредимой... Ну, или почти невредимой. Но в темноте и неясном свете еле живого фонаря нет смысла осматривать ее раны - лучше это сделать в тепле и со всеми необходимыми инструментами.
    Благо, дотащить Куу на своем горбу до дома - не такая уж и сложная задача.

    - Видать, я знатно раскормил ее за эти полгода, - пробурчал Каин себе под нос. Он слегка размял натруженные плечи и вновь наклонился к коленке Куу.
    Подъем до хижины занял гораздо больше времени, чем алхимик планировал изначально. Была ли в этом виновата его усталость или живой груз за спиной в лице маленькой девочки, но когда Каин наконец-то уложил воспитанницу на лежанку возле печи, его спина просто трещала по швам. Еще столько же времени заняло переодевание Куу сухую и чистую одежду (алхимик никогда бы в жизни не подумал, что натянуть ночную рубашку на человека без сознания настолько сложная задача); и только спустя почти час с момента счастливого воссоединения у реки, Каин наконец-то смог приступить к работе.
    Беглый осмотр тела "пациентки" немного успокоил алхимика - никаких травм, представляющих опасность для жизни он не обнаружил. Девчонка умудрилась отделаться синяками и царапинами, правда, если учитывать то, какая чумазая она вернулась, в раны вполне могла попасть инфекция. В каком-то смысле было даже хорошо, что Куу потеряла сознание - обеззараживание и обработка ран процесс весьма болезненный даже для взрослого человека.
    К счастью, Каин хорошо знал свое дело - работа шла быстро, а заживляющей мази, спирта и повязок в доме всегда было более чем достаточно. Постепенно, худенькое тельце Куу стало напоминать замотанную мумию - если на лице практически не было глубоких ран, требующих обязательной перевязки, то чем ниже алхимик опускался, тем более сложные повреждения и гематомы ему встречались. Особенно сильно он скривился, увидев содранные в кровь ногти на обеих руках своей воспитанницы. Заживать они явно будут долго.
    - Так, вроде бы это последняя, - выдохнул Каин, закончив перематывать кровоточащую рану на коленке у Куу и наконец-то позволив себе полностью распрямится. Спина тут же отдала ноющей болью и алхимик слегка поморщился.
    Девчонка по-прежнему не приходила в сознание, распластавшись на лежанке словно брошенная кем-то кукла. Ее грудная клетка мерно поднималась и опускалась, а ресницы и веки слегка подергивались, как у спящего человека.
    "Видит сон?" - Каин протянул было руку к Куу, собираясь вновь попробовать ее растрясти, но быстро передумал - "Нет, лучше пусть как следует отоспится. Заодно раны успеют хоть слегка затянуться"
И в этот момент живот алхимика призывно заурчал, отзываясь неприятной, ноющей болью. За всей этой суматохой Каин совсем позабыл, из-за чего изначально Куу была отправлена в деревню - еда. Которую, естественно, так никто и не купил.
Делать было нечего, оставалось либо ложиться спать на голодный желудок либо отправляться скрести по полкам и ящичкам в надежде отыскать себе хоть что-нибудь пожевать. Чем алхимик и планировал заняться, чувствуя, что если он не закинет себе в глотку хоть что-нибудь съедобное, то наутро рискует не проснутся.
С этой мыслью Каин поднялся со своего места, тихо отодвинув табуретку в сторону и, стараясь лишний раз не шуметь, прокрался в соседнее помещение, в котором обычно хранились все припасы.

Как и ожидалось, среди многочисленных ящичков и корзин разных размеров в подсобке было шаром покати - еда в доме Каина надолго не задерживалась, особенно теперь, когда помимо себя он был вынужден кормить еще один голодный рот. Поиски не принесли желаемого результата, но кое-что нарыть все же удалось.
Каин с кислой миной крутил в руках небольшое яблоко. Кажется, он сорвал его не столь давно во время одной из своих вылазок за травами и, закинув плод по приходу домой в самый темный угол, благополучно позабыл об нем. Конечно, одним яблоком сыт не будешь, но лучше сожрать его, чем ложится спать с пустым желудком.
Но прежде чем алхимик, давясь мгновенно заполнившей рот слюной, успел поднести яблоко к губам, его отвлек еле слышный звук, который донесся из соседней комнаты. Что-то, отдаленно похожее на щенячье поскуливание.
Каин уже слышал этот звук ранее. Когда-то алхимик пытался обучить Куу готовке или шитью, чтобы она могла приносить ему хоть какую-то пользу, но девочка оказалась слишком неуклюжа для столь тонкой и требующей аккуратности работы. И каждый раз, когда она обжигалась или резала себе пальцы, или снова колола иголкой руки, она издавала этот приглушенный звук. Будто щенок, сунувший нос к раскаленному котелку с едой и впервые узнавший, что горячая пища может больно обжигать язык и горло.
Раньше, учителя Куу жутко раздражал этот скулеж. Он никак не мог взять в толк, почему девочка, выглядящая как обычный человеческий ребенок (за исключением пары ушек на голове и хвоста) ведет себя совсем как зверёк. Ведь Каин изначально планировал взять к себе в дом помощницу, а не собаку.
Но услышав его теперь, он сразу же ринулся обратно в комнату, не раздумывая сунув по дороге яблоко в глубокий карман плаща.
Куу пришла в себя и сидела на кровати сильно сгорбившись, поджав под себя свои худые ноги. Ее длинные и спутанные волосы ниспадали вниз, к коленкам, полностью прикрывая лицо и не давая увидеть его выражения. Но по тому, как сильно пальцы девочки сжимали край одеяла и по побелевшим от напряжения костяшкам перемотанных пальцев Каин мог сделать вывод, что сейчас она испытывает сильную боль.
- Ты что творишь?! Не двигайся! - непроизвольно прикрикнул на нее алхимик, как только его глазам предстала эта картина. Он в пару шагов сократил расстояние между собой и вздрогнувшей всем телом от резкого окрика Куу и, схватив ее за плечи, попытался уложить девочку обратно на постель - Тебе сейчас нельзя двигаться! Полежи хотя бы полчаса, подожди, пока раны затянутся!
Но поймав на себе полный животного ужаса взгляд Куу и увидев, как мелко задрожали ее губы, Каин мгновенно отдернул свои руки и отступил назад. Он постоянно твердил себе, что с ребенком следует вести себя мягче обычного - тем более, неизвестно, какая жизнь была у его ученицы до встречи с ним, но, судя по уровню ее развития, эта жизнь была явно не сахар . И все равно Каин периодически срывался на крик, ворчал и в целом, открыто выказывал свое недовольство происходящим.
Но впервые за все время их совместной жизни эта девочка посмотрела на него с таким неописуемым страхом загнанного до изнеможения дикого зверя  и... меньше всего на свете, алхимик хотел, чтобы она начала его боятся. Пусть лучше достает и засыпает бесконечными вопросами, главное больше никогда не видеть этих застывших, стеклянных глаз, неприятно пробирающих до самого нутра. 
- Я не собираюсь с тобой делать чего-то дурного, Куу, - заговорил Каин уже спокойным голосом и, подвинув табуретку ближе к ее кровати, осторожно присел рядом, внимательно следя за реакцией девочки - Я просто испугался, что твои раны вновь начнут кровоточить. Понимаешь?
Он быстро пробежался глазами по телу Куу, проверяя, не окрасились ли где свежие бинты алыми разводами. Но, к счастью, кажется он успел раньше, чем она снова разбередила свои раны.
- Попробуешь рассказать, что с тобой черт возьми стряслось? Я часа три искал тебя по всему болоту.

По спине Каина тысячей мурашек пробежал неприятный озноб. Куу смотрела на него таким серьезным, недетским взглядом и эта внезапная перемена повадок и манеры речи резко контрастировала с ее обычным, немного щенячьим поведением. Будто бы перед ним на кровати сидела вовсе не маленькая альранская девочка, а кто-то намного старше, уже успевший пережить слишком многое в своей жизни.
И этот странный вопрос "Почему не ударил?" Алхимик понимал, что иной раз может слегка перегибать палку, но откуда в голове у этой девочки, которой нужно всерьез растолковывать отличия ужина от завтрака (не говоря уже о более высоких материях), могла взяться такая мысль? Что-то подсказывало Каину, что ответ на этот вопрос может быть только один, но почему-то уточнять у Куу верность его догадок ему совершенно не хотелось.
В конце-концов, в каком-то смысле его детство тоже было не самым радужным и меньше всего на свете он хотел предаваться воспоминаниям об этом. И Каин послал бы ко всем чертям любого, кто начал бы излишне докапываться до его неприятного прошлого.
- Послушай, - Каин тяжело выдохнул и устало потер висок кончиками пальцев, чувствуя, как усталость дает о себе знать - Понятия не имею, откуда у тебя в голове взялась такая мысль, но я скажу тебе кратко. Постарайся запомнить что я тебе отвечу и больше не задавать таких вопросов, хорошо?
Алхимик слегка подался вперед, все еще продолжая внимательно следить за реакцией Куу. Он оказался достаточно близко для того, чтобы его лицо было на уровне лица девочки и с ней можно было держать зрительный контакт, но и на достаточной дистанции от нее. Кажется, его собственный старик и учитель делал именно так, когда еще совсем маленький Каин приходил к нему зареванный после очередных детских обид.
- Я не ударю тебя, чтобы ты не сделала, Куу. Даже если ты разобьешь самое дорогое зелье в моем доме или потеряешь все деньги, которые я тебе дал, или сбежишь обратно в Аварин. Я буду сильно ругаться, но не ударю тебя.
Каин проговорил это максимально четко, громко и разборчиво. Вновь отстранившись от девочки, он, поймав на себе ее немного растерянный взгляд, тихо усмехнулся в ответ.
- Потому что люди, которые по-настоящему заботятся о тебе, никогда не поднимут на тебя руку, чтобы ты не сделала. Есть много других способов донести до тебя свое недовольство. Чем я собственно и занимался две минуты назад. Так что, я предпочитаю ограничиваться парой фраз: "Куу плохая - Куу, больше так не делай", чем причинять тебе боль. Ты же понимаешь, что я недоволен и без ударов, верно?
Каин протянул было руку, чтобы потрепать свою ученицу по голове, как смышленую собачку, но все же опять отдернул ладонь. Пару раз, когда он пытался хотя бы заплести ее чересчур длинные волосы в косы, чтобы они так сильно не путались, Куу начинала ворчать и всячески выказывать недовольство, так что алхимик быстро оставил эту затею. Приручить дикого щенка оказалось гораздо более сложным делом, чем казалось изначально.

Алхимик даже и не надеялся, что его ученица поняла хоть слово из всего сказанного им ранее. Личность Куу, ее интеллектуальные способности, общий уровень развития – да что там, даже ее прошлое спустя столько времени по-прежнему оставались сокрытыми для него непроницаемой завесой тайны, которую Каин, признаться, никогда и не пытался по-настоящему приподнять. Кто ж разберет, что осознает эта девчонка, а что нет? Да и было ли это так уж важно?
Все, что Каин ей говорил, разъяснял и показывал, делалось больше для его личного успокоения и ради призрачной надежды на то, что очередной поучительный монолог принесет хоть какие-нибудь плоды в отдаленном будущем.
Так было и на сей раз. Вот только отчего-то на душе алхимика все равно скреблись кошки – хотя обычно за разъяснением этой девочке простых истин Каин успокаивал свою изредка просыпающуюся от глубокого сна совесть, как бы говоря самому себе: «Я занимаюсь Куу. Я учу ее. Я даю ей кров и пищу. Я делаю более, чем достаточно. .. Верно? »

Верно?

Но Куу сидела на кровати прямо перед ним. Покрытая с ног до головы множеством ссадин, синяков и царапин. С содранными до мяса ногтями. Бродившая черт знает где по безлюдным топям несколько часов по его прихоти. Промокшая и продрогшая до нитки. И пусть ее раны и сокрыты сейчас под множеством бинтов, пусть она и находится в тепле дома в чистой одежде – но стоило Каину закончить свою речь и ее глаза вновь стали пусты и безжизненны, как у куклы, а взгляд рассеянно заблуждал по помещению. Туда-сюда. Туда-сюда.
Что-то не так. Что-то в ней определенно изменилось.
Проклятье, да почему она ведет себя настолько отстраненно? Разве он не сделал для Куу всего, что требовалось? Нужно что-то еще? Быть может, она просто плохо себя чувствует?
Но стоило Каину только открыть рот для того, чтобы задать ей все эти вопросы, как девочка неожиданно двинулась вперед, медленно потянувшись к нему своей маленькой, перебинтованной рукой. И раньше, чем алхимик успел понять, что она вообще собралась сделать, Куу осторожно обхватила его ладонь своими небольшими, тонкими пальцами.
Первой же мыслью Каина было сразу бесцеремонно высвободить руку из слабой хватки своей ученицы – он сильно не любил, когда к нему прикасались без разрешения. И останься Куу сегодня все той же навязчивой, любопытной, альранской девочкой, с которой он свыкся за эти долгие месяцы, алхимик не задумываясь поддался бы сиюминутному порыву и обязательно как следует отчитал ее.
Но увидев, как девочка все с тем же отсутствующим видом принялась задумчиво перебирать его длинные пальцы, Каин замер, внимательно наблюдая за каждым ее действием.
- Куу? – тихо, но строго позвал он свою ученицу, напряженно всматриваясь в ее бесстрастное лицо – Что ты делаешь? ..
На секунду Каину показалось, что Куу даже отреагировала на его слова – ее взгляд перестал блуждать по комнате и замер, остановившись прямо на лице алхимика. В глазах у девочки, так внимательно смотревших на своего учителя, появилось нечто отдаленно напоминающее прежний живой блеск. Но вместо хоть какого-то связного ответа на прозвучавший из уст Каина вопрос она лишь неопределенно кивнула – то ли ему, то ли самой себе - и медленно потянула руку алхимика к. .. своей голове?
«Все-таки хочет, чтобы я ее погладил? » - это был действительно прелюбопытнейший поворот событий, особенно после всех предыдущих неудачных попыток. Алхимик даже ощутил приятное волнение где-то в глубине груди, родственное по природе своей тому трепетному чувству, которое испытывает человек, наконец-то приручивший непокорного и дикого зверя. Замерев, Каин неосознанно задержал дыхание, лишь молча наблюдая за тем, как кончики его пальцев постепенно приближаются к зеленым, спутанным волосам Куу.

. .. Пока его предплечье неожиданно не пронзила сильная, пульсирующая боль.

- Ты что творишь? ! – Каин рефлекторно вскочил со стула гораздо раньше, чем успел понять, что той, кто вцепился в его руку чуть выше запястья была именно Куу. Но когда голова девочки, изо всех сил сжимавшей челюсти на предплечье алхимика потянулась вслед за его рукой наверх, он окончательно рассвирепел и резко рванул руку на себя, рассчитывая, что это должно заставить Куу разжать зубы – А ну отцепись от меня! Ты совсем головой поехала? !
Вопреки ожиданиям Каина это ни капли не помогло, скорее наоборот – зубы девчонки, кажется, впивались в его кожу с каждым разом лишь сильнее, пока алхимик упрямо дергал рукой с мотыляющейся на ней Куу в разные стороны, кривясь от боли.
Осознав, что это действо не приносит никаких результатов, а лишь усугубляет его положение (судя по струйке крови тонким ручейком начавшей медленно стекать вниз и капать с его кончиков пальцев) алхимик начал действовать уже более жестко. Свободной рукой он быстро обхватил подбородок девочки, и принялся несильно, но ощутимо давить пальцами чуть ниже скул – туда, где располагался мыщелковый отросток и большая часть челюстно-лицевых мышц.
- Ну давааай же, разжимай, - сквозь крепко стиснутые зубы пробормотал Каин, чувствуя, как на лбу начинает проступать испарина. Откровенно говоря, алхимик не особо верил, что и это сработает, но и вариантов максимально безболезненно отцепить от себя альранскую девчонку у него было немного. В конце-концов, грубой силой заставить ребенка разжать челюсти – дело нехитрое, но помимо этого задачей Каина стояло еще не переломать хрупкому, несформированному организму все лицевые кости в таком процессе.

Высвобожденная рука заметно дрожала – в большей степени от перенапряжения мышц, а не от боли. Все еще тяжело дыша, Каин несколько раз сжал и разжал кулак, словно бы проверяя работоспособность конечности; кровь из раны начала сочиться еще сильнее, ручейком закапав с локтя мужчины на только недавно застеленные простыни, впитываясь в них, и оставляя на белом покрывале россыпь темно-алых пятен.

Медленно он перевел взгляд с поврежденной руки на испачканное и скомканное в пылу борьбы постельное белье, затем еще дальше – на судорожно вцепившиеся в одеяло маленькие перемотанные пальцы и худые колени. И, наконец, на ее лицо.
Куу не смотрела на него, но явно ощущала на себе тяжесть взгляда своего учителя – ибо она тут же сжалась и сгорбилась еще сильнее, словно собираясь вот-вот свернуться в клубок.

-... Идиотка, - Каин процедил это холодно и злобно, судорожно сжав здоровой рукой рану на своем предплечье. Более алхимик ничего не произнес, понимая, что если продолжит вываливать все, что кипело внутри него и требовало выхода, то мгновенно сорвется и перейдет на крик.

После столь презрительно брошенной фразы он резко отвернулся от окончательно поникшей девчонки и направился к своему рабочему столу. Было достаточно предусмотрительно с его стороны не убирать далеко антисептик и бинты – вот только, Каин никак не рассчитывал, что сегодня они понадобятся еще и ему.

Пальцы делали все по привычке, двигаясь с профессиональной ловкостью  – намочить, протереть, намотать, отрезать. Намочить протереть, намотать отрезать.

Каин спиной ощущал, как Куу неуверенно ерзает на кровати позади него. Перед глазами вновь вставали ее опущенные вниз уши, пальцы, неуверенно комкающие одеяло и эти чертовы глаза, печальные, как у глупого теленка. Чувствуя, как бешенство постепенно вновь начинает ударять ему в голову, алхимик до боли крепко стиснул зубы.

Намочить, протереть, намотать, отрезать...

Намочить, протереть, намотать, отре –

– Куу – это больше было похоже на дуновение ветра за окном, чем на голос. Но в мертвой тишине, нарушаемой лишь шуршанием бинтов, он прозвучал достаточно громко для того, чтобы ножницы в руках у Каина легонько вздрогнули - Куу - плохая, Куу больше так не сделает.

Алхимик не ответил. Ножницы почему-то отрезали от марли больше, чем следовало.

– Я больше не сделаю, - голос девочки зазвучал немного сильнее, будто позаимствовав капельку смелости у своей обладательницы – Сказал, не ударишь, могу сделать. Могу разбить, сломать, сделать плохое. Хотела правду, узнать. Что-то далеко, рука была близко. Просто правду.

«...Она всегда умела составлять что-то настолько длинное?» - Каин сам не заметил, как, отложив ножницы и все еще не поворачиваясь лицом к Куу, он заслушался ее неумелым монологом, задумчиво уставившись в стену перед собой.

- Верить словам трудно, - кажется, ее голос слегка дрогнул. И умолк. По видимости, она сказала все, что хотела сказать – точнее, выразила ровно столько, сколько смогла выразить. И, признаться, все произнесенное ею было похоже на неплохой логический вывод.

В комнате вновь наступила гнетущая тишина. Но через мгновение ее нарушил легкий смешок.

- Черт возьми, говоришь в точности  совсем как я, – наконец, развернувшись к затихшей Куу, произнес Каин. Встретившись глазами со своей ученицей, он мрачно ухмыльнулся – Я настолько плохо на тебя влияю, что ты начала уже говорить моими фразами, а?

Алхимик быстро преодолел то небольшое расстояние, что разделяло его и кровать с Куу; затем, он молча поднял и пододвинул к постели перевернутый ранее стул, вновь усаживаясь напротив девочки. И, подав ей знак протянуть к нему руки, вложил в маленькие ладошки охапку только что нарезанных бинтов.

- Ты много раз видела как я бинтую, - поймав на себе растерянный взгляд Куу, произнес алхимик, откидываясь на спинку стула – А поскольку сегодняшняя рана – исключительно твоих клыков дело, то тебе это и исправлять.

С этими словами он подался вперед, протягивая к девочке покусанную руку, и поддерживая ее на весу другой – так, чтобы Куу было удобнее с ней работать.

- Кровь я уже остановил и все обеззаразил. Хорошо перебинтуешь – и мы в расчете.

Пальцы Куу двигались неуклюже, бинт то и дело выскальзывал из ее неуверенной хватки. Только на этот раз Каин решил не отпускать никаких комментариев по ходу работы, отложив все замечания и придирки на потом. Устало подперев подбородок свободной рукой, и заметно ссутулившись он снисходительно наблюдал за трудами девчонки, параллельно ведя борьбу с постепенно слипающимися веками.  Когда алхимик чувствовал, что вот-вот провалится в сон, он переводил взгляд со своей многострадальной руки на лицо Куу. Эмоции, то и дело сменяющиеся на нем друг за дружкой, словно в калейдоскопе, слегка забавляли Каина и отвлекали его от навязчивого желания вырубиться прямо здесь и сейчас.
Кажется, к этому поручению Куу относится даже с каким-то... энтузиазмом? По-крайней мере, раньше такого интереса и усердия алхимик за ней не замечал.
Когда края бинта наконец-то были затянуты в последний узелок, Каин (вновь еле-еле заставив себя разлепить непослушные веки) повертел смотанным запястьем из стороны в сторону, на глазок оценивая выполненную работу.
«Не спадает и не скатывается вниз. Уже неплохо»
Затем он аккуратно попытался поддеть повязку кончиком указательного пальца. На удивление, стянуто было достаточно туго, но и не до такой степени, чтобы перекрыть кровоток.
Украдкой, Каин бросил взгляд на все еще сидящую перед ним Куу. Она выглядела довольной, даже еще не услышав от своего учителя никакого одобрения.
- Ты другой, - ее внимательные зеленые глаза перехватили его взгляд - Странный?
«Не ты одна так считаешь», - Каин в очередной раз усмехнулся себе под нос, но свои мысли так и не озвучил. Лишь вновь опустил голову к перемотанной руке, и попытался стянуть бинты ниже силой. Но они так и остались на месте.
- Он был простым, тебя еще не понимаю, - Куу помотала головой из стороны в сторону, то ли для подтверждения своих слов, то ли отгоняя непрошенные воспоминания.
- «Он», да? – эхом повторил сказанное за ней Каин, в очередной раз за сегодняшний день услыхав, как из уст его ученицы срывается упоминание кого-то из ее прошлого. Он вновь поднял на девочку глаза, размышляя, следует ли ему развивать эту тему дальше – Твой... кхм, отец, был лекарем?.. А, впрочем, забудь, это не важно.
И прежде чем она успела хоть что-то вымолвить в ответ Каин внезапно поднялся со своего места.
- С завтрашнего дня ты встаешь вместе со мной и ни минутой позже, - строго произнес он, глядя на Куу с высоты своего роста - Для начала посмотришь на то, как я буду смешивать ингредиенты и в каких пропорциях. Заодно, может запомнишь пару названий. Если будешь чувствовать себя сносно, поучу тебя обработке ран. Все понятно? Если да, то будем ложиться – завтра ранний подъем, а уже за полночь.
С этими словами он начал было расстегивать пуговицы на уже почти высохшем плаще, но вдруг остановился, будто что-то припомнив. И, запустив здоровую руку за пазуху, он извлек из внутреннего нагрудного кармана давно позабытое яблоко.
С мгновение Каин молча пялился на него голодными глазами, с нескрываемым сомнением на лице. Но, покосившись краем глаза на худощавую, немного сгорбленную фигурку Куу, алхимик все же неуверенно протянул фрукт ей.
- Главное, не откуси вместе с рукой. Она теперь у меня всего одна.