Она давно блуждала по миру среди людей, чтобы понимать, когда лучше притаиться, когда можно показаться, а когда лучше драть когти так, чтобы враг еще не понял, что он враг и увидел только сверкающие пятки. Но и на старуху бывает проруха, а Аша иной раз забывалась, оказываясь, по ее мнению, в таком месте, где людей быть не должно.
Девица летела достаточно долго, так еще и высоко, таясь среди низко висящих облаков. Ветер был ленивый, воздух почти стоял, и царящая духота и необходимость активно махать крыльями утомляли и действовали на нервы. Аше нравилось парить, ловя восходящие и нисходящие потоки, кружа и выискивая нужное течение, чтобы двигаться быстро и легко. Но в такую погоду парить было затруднительно: глубоко уходить в тучи было опасно, а под ними ветер был тихим настолько, чтобы отказываться нести на себе недостаточно аэродинамичное человеческое тельце. Будь у тебя хоть крылья альбатроса, – а именно их Аша и использовала для продолжительных парений, – все равно воздух взбунтуется против острых плеч, слишком прямой груди, выступающих коленок и ног, которые то и дело норовят расслабиться и устремиться к земле, в вертикальное положение поперек ветра. Это только кажется, что в полете нет ничего сложного: девица за долгие годы практики поняла, что бедра и ягодицы тренируются не хуже, чем во время приседаний. Поначалу даже ноги ныли после длительных перелетов.
Словом, все совпало так, что она не слишком внимательно осмотрела местность и, сложив крылья, которые мигом переформировались в ястребиные, взяла крутое пике. Уже стремительно приближаясь к земле, Аша почувствовала запах дыма, который ударил в нос, а из обманчивой зыби тумана и низких облаков вырисовались дома. Пике – это фигура опасная: из него сложно выйти слишком рано, потому что тело уже берет разгон, и из него легко выйти слишком поздно: девица неоднократно видела, как молодые ястребы разбиваются, плохо рассчитав траекторию и расстояние. Сама же она считала себя покорительницей этой фигуры, но все равно не могла выйти из пике мгновенно. Так что, когда она распахнула крылья и вспорхнула, было уже ясно, что люди ее заметили. Слишком близко, слишком низко, слишком… слишком большая для обычной птицы. «Придется идти не таясь», – хмуро подумала Аша и, закладывая сужающиеся круги над торговой площадью, начала снижаться. Попробуй она затаиться – охотники, которые наверняка пойдут искать примеченное нечто, вряд ли будут дружелюбны. А так люди по крайней мере поймут, что она не настроена враждебно. Но это была такая оплошность!.. Внутри у девицы холодело и крутило, словно кишки превратились в клубок змей. Весь ее опыт общения с людьми говорил о том, что их нужно опасаться больше, чем потревоженную в разгар брачного танца ядовитую змею.
Ее ноги, обутые в мягкие сапоги из кожи, коснулись земли, и крылья с шелестом распались, исчезая. Аша по инерции пробежала несколько шагов по земле, оказавшись в самом сердце деревеньки, и осмотрелась. Сказать, что на нее смотрели с удивлением – не сказать ничего. Похоже, что в разгаре был базарный день, и все жители и гости деревни, которые обменивали товары на другие товары или деньги, пялились во все глаза на сошедшую с небес девицу. Аша решила, что нужно максимально быстро сбыть своих добытых кроликов, выменять их на полную сумку вишни, черешни или слив – и драть отсюда когти так быстро, как получится. Она поправила ремень сумки, в которой таилась е добыча, и двинулась в толпу, норовя скрыться. Но спину уже вовсю прижигали взгляды даже не столько просто любопытные, сколько… охотничьи. Так она сама смотрела совсем недавно на своих кроликов, когда прикидывала, сколько сможет выгадать за их тушки. «Мне нужно просто их продать и сбежать», – Аша поежилась, стараясь отмахнуться от навязчивого неприятного предчувствия.

Как и следовало предполагать, публика местная была непуганной и жадной до легкой наживы. А именно легкой казалась спустившаяся с небес тощая девица, которая совиным взглядом осматривала людей и намеревалась поскорее забыть инцидент своего приземления, купить еды и быстренько сбежать. Весь многообразный опыт Аши по общению с людьми говорил ей о том, что доверия они заслуживают крайне мало и только после тщательной проверки. Она уже не опасалась и не сторонилась их так отчаянно, как прежде, но все еще не была готова признать себя частью пестрого человеческого общества. Ей куда ближе были животные, в крайнем случае — альраны или эльфы. Люди грубы, недалеки и жестоки.
— Ты куда это собралась?! — Голос рявкнул над самым ухом девицы, которая уже почти оказалась в толпе. Возглас был громким, грубым, резкими обещающим достаточное количество проблем. Аша закатила глаза, всем своим видом желая показать, что то место, куда она собирается, этого дуболома не касается. Она шагнула дальше, когда голос, еще более раздраженный и громкий, продолжил: — Ты плохо слышишь, или как?!
Грубость и неотесанность. Аша тяжело вздохнула, наблюдая, как смыкается ряд зевак и как в толке появляются лица, выражение которых содержало не только праздный интерес. «Идиотка. Дура. Смотри, куда летишь. Хоть бы не посреди площади села», — девица начала было разворачиваться, чтобы ответить грубияну со всей своей едкостью и отчаяньем загнанного в угол хорька, как тот схватил ее за плечо и стиснул руку так, что зубы непроизвольно сжались и скрипнули от боли.
— Пусти, дубина, я — проездом. Пришла — и сразу пойду дальше, — Аша цедила слова, с трудом удерживаясь от грубости или угроз. Провоцировать людей, которые за лишний грош удавятся — это занятие не слишком умное. Но как хотелось вытянуть из-за пояса найденную на одной из дорог деревянную заколку и всадить этому здоровяку прямо в глаз!
Еще один голос, женский, раздался рядом. Девица вскинула глаза на незнакомку и с удивлением осознала, что та по всей видимости заняла сторону причудливой пташки, нежели охотника. Любопытно. «А она ничего», — Аша прищурилась. Она почти чувствовала, как зашлось у мужика сердце, видела, как раздулись в гневе ноздри, стоило незнакомке пройтись по его аромату. И, дабы выбить из него гневом всякое дыхание, девица вставила свои пять копеек:
— А ведь она права. Смердишь, как хряк, — и Аша ухмыльнулась так, что было ясно: она ни капли не жалеет о сказанном. Более того, она чуть отступила, насколько позволял захват на плече, и повернулась боком, готовясь защищаться. Рука скользнула к поясу, нащупывая резную заколку с двумя зубцами. Аша думала ее выменять на что-нибудь нужное, но как оружие деревяшка тоже могла сгодиться. За ножом в сумку лезть было слишком нагло и заметно, а такая мелочь…
— Ты вообще кто такая? Иди своей дорогой! Или пожалеешь, — мужик, видимо, не решился по каким-то своим соображениям проявить столь же открытую агрессию к свободной от его хватки незнакомке. Возможно предположил, что она может быть магом или еще чего… «А меня чего не записал в маги? Идиот, он и на Иш-Калафе идиот», — Аша скривилась. Мужик дернул ее за руку, словно приняв ее изменение положение за попытку сбежать. «А вообще, похоже мозгов ему даже для здравой угрозы не хватает», — девицы оскалилась и низко наклонила голову, как зверек, готовый к драке. Взгляд ее впился в глаза незнакомки, словно бы ища ответной готовности.