Это все было довольно просто. Фразу эту Артур не уставал повторять себе раз за разом, сколько бы времени не уходило на кропотливое собирание мозаики, в последнее время занимающей все его свободные дни и вечера. Не то чтобы мозаика эта была какой-то выдающейся, или же действительно простой. Нет. На самом деле, вообще ни разу не была простой. Но если постоянно убеждать себя в том, что дело, которым ты занимаешься, это что-то ужасное и колоссальное, непостижимое для обычных смертных, закончить его не удастся. Поэтому Артур Ремнли не торопился. Он тщательно подбирал осколки с зеркальной поверхностью, лежащие в довольно крупноватой шкатулке, и, потихоньку, один за другим, приставлял осколки к деревянной поверхности, стоящей под наклоном и очершивающей границы волшебного зеркала, размером с самого колдуна, резным узором из цветов и терний.
Терпеливо, осколок за осколком.
Сколько времени он уже занимался этим? Судя по тому, что большая часть осколков уже была на месте, а границы их сплавлены воедино, восстанавливая по крайней мере ту часть зеркала, что показывала сейчас отраженный потолок кабинета Ремнли, уже довольно таки долго. Неделя ушла на то, чтобы хотя бы начать заниматься этим артефактом, фонившем магией настолько сильно, что в доме, где его нашли, разве что феечки не начали заводиться. На столике поодаль, тем временем, уже стояло три опустошенные кружки из под кофе, а заваленный стол письменный был завален бумагами и письмами куда сильнее обычного. Вообще градус бардака в кабинете за последнее время увеличился, и, вероятно, причиной тому было как раз это зеркало, отнимавшее в последнее время у Арти все его силы, пока он стоял и, задумчиво, прикладывал то один осколок из небольшой кучки на его ладони, к изломанной границе зеркальной глади, то другой.
Ровно до того момента, как один из них подошел, после чего брови колдуна чуть приподнялись, а сам седовласый бросил удовлетворенное “А-ха!”
И еще один кусочек головоломки встал на место. Подходит. Идеально подходит.
Ремнли откладывает остальную часть осколков. Придерживает тот, что нашел свое предназначение на деревянной поверхности. И, прижимая его одним пальцем, проводит другим по той части, где осколок соединялся с остальным зеркалом. Тепло. Горячо. Температура, требующаяся как раз для того, чтобы сплавить два кусочка воедино, закрепить, и подушечка пальца, приминающего этот осколочек, постепенно идет вдоль линии раскола, повторяя ее, оставляя за собой только соединенную в единое цело поверхность.
Он отдирает руку, резко, стремительно, только когда доходит до конца трещины, и, приподняв обе руки в готовности убрать любой образовавшийся изъян, смотрит на свое детище. Осколок встал идеально. Идеально был и закреплен, восстановлен так, будто это зеркало никогда не разбивали. И с новым кусочком мозаики сила магии в этом предмете стала чуть заметнее. Но до завершения все еще было достаточно долго. Да, еще не скоро.
И маг снова берет в руки кучку обломков затвердевшего озера, после чего снова возвращается к подбиранию следующего кусочка. Монотонно. Тщательно. Ровно до того момента, как в дверь не раздается стук, тут же заставляя Артура довольно громко ответить:
- Открыто! -
Даже не отвлекаясь на вошедшего. Вошедшую. Нет, он был слишком занят. По крайней мере сейчас, пытаясь подобрать место для еще одного элемента головоломки, которую представляло из себя разбитое волшебное зеркало.

Здесь, наверное, должно быть описание того, как Артур сразу же понял, что к нему постучалась именно Эйвери. И в компании странного демона. Конечно же, по канонам жанра старый колдун должен был знать все с самого начала. Он должен был сидеть в своем кабинете, заваленном книгами и фолиантами, потягивать кофе и периодически дымить трубкой. Он должен был знать абсолютно все, и стоило девочке войти в этот самый кабинет, он бы задумчиво покивал и предложил бы сразу какое-нибудь решение, обещающее приключение, опасности, вечную дружбу и не менее вечную любовь в конце. Словом, какое-то развитие для персонажа и его истории, потому что именно так и делают мудрые волшебники.
В действительности же, Артур, стоящий перед зеркалом и подбирающий от него осколки, был раздражен и полностью поглощен процессом. Потребовалось добрых несколько секунд, чтобы покусывающий  нижнюю губу старик, напряженно подбирающий кусочки мозаики, быстро повернул голову и, тут же вернувшись обратно к сломанному артефакту, удивился и наконец-то обратил внимание на вошедшую. Правда, все еще пялясь в свою работу.
- А, баронесса О'Кейхен, рад вас видеть. - начал он в своей обычной сверхофициальной манере, в каком-то смысле дразня ученицу, с которой и так был на короткой ноге, потому что нельзя просто так взять и не начать общаться по имени или какому-то прозвищу с теми, кто пытается узнать у тебя тайны мироздания и зачарования.
Официоз, много его. Напускной, на грани абсурда, тут же плавно переходящий в речь обычную, разве что приправленную ноткой той самой мудрости, что появляется с годами и позже заменяется маразмом, до которого тоже было не так уж далеко. Потому как на какое-то мгновение Артур застыл, держа в руке очередной зеркальный кусочек магии, и попытался вспомнить. Эйвери. Эйвери О'Кейхен. Та самая девочка, которая потеряла брата, затем потеряла отца. Отец же был потерян при обстоятельствах странных и крайне смущающих, хотя слово “потерян” здесь было вряд ли применимо. В конце концов, он все еще был жив. Просто недоступен. Стоило ли в данном случае относиться к девочке по-особенному? Предложить чаю? Кофе? Послушать ее? Требовались ли ей сейчас слова поддержки? Понимание? За всем этим, теоретически, к Ремнли можно было обращаться, да. Но подобные вещи выдавались им по запросу. В конце концов, для большинства он был все тем же знатоком магии, а не личным психологом, так что именно эту стезю маг и выбрал, снова возвращаясь к работе и даже не смотря на вошедшую, а продолжая, делая шаги в сторону, подбирать и перебирать сломанные части чего-то жуткого и древнего, пытаясь восстановить его в первозданном виде.
- Если вы пришли за советом по магии изменений, то, боюсь, прямо сейчас я немного... - подходящий осколок? Нет, не он, а затянувшаяся пауза тут же заканчивается - ...за-анят. -
А потом Эйвери открывает рот. И вываливает всю информацию на уши седовласого, застывшего и смотрящего в ту часть своего отражения, что имела лишь верхнюю часть лица. Артур застывает на несколько секунд. Затем осторожно убирает руку от зеркала, все еще держа очередной осколок. Кладет его в ладонь, слегка приопустив брови, поворачивает голову к девочке и смотрит на нее сверху вниз. Оценивающе. С недоверием.
Тень подает голос.
Ремнли молчит, глядя на нее, затем опять переводит взгляд на девочку. И изрекает то, что приходит в голову.
- Технически невозможно. А демона, прилепившегося к тебе, стоит изгнать, пока это не вошло в привычку. - произносит колдун, не шелохнувшись. Затем опять поворачивает голову к зеркалу, из которого на него смотрел точно такой же седой Арти. Моргнул. И добавил:
- Но если бы я избавлялся от каждой непонятной мне вещи, то не был бы сейчас здесь. -
Эта фраза была произнесена скорее для себя. Тихо. Не для ушей Эйвери и ее брата, хотя в том, что это был ее брат, были сомнения. Большущие такие. Для ушей Артура, рука которого похлопала по горсти осколков на ладони, а затем старик резко дернулся, айкнул и резко опустил взгляд вниз. Подушечка большого пальца теперь обзавелась тонкой красной полоской, и седой дедушка тут же засунул его в рот, еще до того момента, как на порезе появились капли крови. А потом опять взглянул на ученицу.
Вздохнул.
Отложил осколки.
И прошел за свой стол, не отрывая пальца от губ, будто если бы он не пытался зализать сейчас крохотную ранку, то ему бы пришлось говорить. Но говорить пришлось бы в любом случае. И опасливый взгляд, то и дело бросаемый на ожившую тень девочки, выдавал определенное настроение у старика.
- Мне... Честно говоря, интересно, как ты пришла к этим выводам. - он смотрел на копию Рениэлда, но при этом голос его был обращен к маленькой магичке. С опаской, с настороженным тоном голоса. Будто в этой тени Артур видел не кого-то живого, но чудовище, пытающееся обмануть и его, ведь оно сумело обмануть сестру усопшего. Но свои догадки колдун не высказывал. Они были очевидны. Они были понятны. Они были наиболее вероятными. Но всегда оставалось это маленькое “но”. Тот самый крохотный шанс, что все именно так, как говорит отдельно взятый индивид. И первое, что нужно было сделать, это понять, какой путь индивид прошел, что решил прийти именно к таким выводам.
Ремнли же стоял за столом. Левая рука, сжатая в кулак, уперлась костяшками пальцев в деревянную поверхность в том месте, где дерево заменялось зеленым сукном, дабы бумага не ездила туда-сюда во время письма. Чуть сгорбившись, он все еще с подозрением смотрел на выходца из Тени. И явно ждал момента, пока Эйвери не начнет высказываться в пользу того, что, да, это действительно Рениэльд.

Слушать Эйвери было тяжело. Тяжело настолько, что в какой-то момент Артур, поддерживающий молчание, просто отодвинул свое дубовое кресло, присел в него и, поставив локоть на подлокотник, прикрыл ладонью нижнюю часть лица, буравя девушку взглядом. Нет, с одной стороны, конечно, можно было сказать, что она несла бред. Академический бред, подразумевающий полное наплевательство на правила и меры предосторожности. Подобные действия обычно заканчивались не просто плачевно. Один-два провальных эксперимента, какое-то время под влиянием демона, боги, ну чего такого не было в биографии каждого второго мага? В конце концов, мужчины не редко попадали под власть суккубов, тщеславные любители заклинаний же увязывали в долгах перед существами куда сильнее них самих. Конечно, больше всего подобных случаев было в Деорсе. Но у тамошних специалистов были свои поводы общаться с Тенью напрямую. В случае стоящей перед магом девочки же...
Он прекрасно понимал, что ей движет. Поэтому упершийся в магичку взгляд и был наполнен молчаливым сожалением, а рот был напрочь закрыт. Не нужно быть семи пядей во лбу,чтобы понять, что Эйвери не хочет верить, что все может закончиться вот так. Что убитые не будут отомщены. Ее отец верил в то же самое, и его чувства были точно так же ясны, вплоть до отчаянной попытки вернуть все назад. Эта самая попытка теперь стояла за спиной его дочери, и стоило размышлениям Арти уйти в эту сторону, взгляд холодных голубых глаз медленно перешел с Эйвери на еле различимый силуэт. И в этом случае Ремнли смотрел уже без сожаления.
Вопрос, тяготивший старика, был всего один. Знает ли это существо о том, кем оно не является. Или может принимает на веру то, что ему вбили в голову отчаявшийся отец и сестра? Или, может, этот монстр как раз все прекрасно понимает. И ждет, когда седовласый раскроет его. Или напорется на неверие со стороны Эйвери, потребует порвать с Башней все связи. Что хочет это чудовище? Чего оно ждет? Чего оно хочет?
Ремнли потупил взгляд. Ладонь сползла с нижней половины лица, пальцы потерли переносицу, ознаменовав четкое нежелание и дальше слушать рассказы маленькой волшебницы об “удачных” экспериментах. И только усталого кряхтения не хватало, чтобы заткнуть ее окончательно, но стоило книге оказаться  на столе явно утомленного Ремнли, выражение его сменилось, а рука, чьи кончики пальцев вдавливали глазные яблоки мага в череп, легла на стол.
Это был гримуар. Не в том плане, что это была потертый фолиант с переплетом из человеческой кожи. Скорее, гриумаром он был по своему назначению. Собранием записей темного колдуна, которым по совместестительству оказался О'Кейхен старший. Не то чтобы он мог похвататься тесной связью с запредельными силами, конечно. Не то чтобы в Джозефе вообще особо были заметны такие тенденции, но мысль о том, что потеря сына может натолкнуть на вещи странные, почему-то  не покидала голову Ремнли, сколько бы он ни смотрел на эту книгу, приоткрывая рот, стараясь сказать что-то, но тут же закрывая его. Словно книга манила к себе. Требовала открыть ее. Заглянуть внутрь и выведать все ее тайны.
Давно забытый голод.
Указательный палец два раза, в такт неслышному ритму, ударяет по поверхности стола. Затем Артур резко хватается за подлокотники и приподнимается. Выпрямляет спину. Начинает ходить из стороны в сторону, отделяемый столом от Эйвери и ее ручного демона. Поначалу сложив руки крест-накрест на груди. Слегка склонив голову. Затем начиная потирать подбородок, усы. И все смотря перед собой слегка приопустив брови.
Размышления. Очень много. Очень разных. Что он вообще хотел сделать? Хаос, много хаоса, много непонятного. Нужно было немного порядка. И эта мысль, пожалуй, была самой трезвой за сегодня. Потому как именно ее и начал реализовывать колдун, выдохнув, опустив руки, а затем подойдя к одному из стеллажей и вытаскивая из его недр довольно крупный самоцвет.
Самоцветом, правда, эта штука не была. Вероятно, куда удобнее было бы назвать ее кристаллом, но само название этой вещи – полупрозрачного зеленоватого образования, словно сделанного из стекла, обернутого в подставку  из бронзы с четырьмя ножками – было куда более... комплексным. И странным. И ненужным. Потому как тут же эта вещица оказалась на столе Ремнли, рядом с принесенной Эйвери книгой, а сам маг кончиком пальца ударил по грани кристалла.
И тот загудел.
Тихо.
Еле заметно, растворяясь в их последующем разговоре. Запоминая его.
- Первый вопрос. Где ты нашла ее? - он задал его, смотря на О'Кейхен. Ту, что была осязаемой. Зримой.
- Если та лаборатория, о которой ты говоришь, была в поместье, то это проблема. Потому что ее должна была найти Деорса. И раз она у тебя... - Ремнли взглянул на все тот же гримуар, но быстро поднял взгляд на девочку, которая явно еще не понимала, куда она вляпалась – Значит они оставили ее там намеренно. -
Его слова отражались эхом от маленького устройства. Волшебная безделушка, оставленная рядом с книгой, на которую указал Ремнли, запоминала каждое его слово, но прежде чем Эйвери дала ответ на его слова о Деорсе и о лаборатории, маг поджал губы, дотронулся кончиками указательного и среднего пальцев до обложки книги, подтянул ее к себе по столу и легким движением открыл записи. Которых не было. Потому что, конечно, родственником О'Кейхен Артур не был. Что было логично. И понятно. Потому как на пустые страницы Арти никак не отреагировал – только приподнял брови, выдохнул через ноздри воздух и снова вернулся в кресло, наклоняясь к самому нижнему ящику и практически прячась под столом, из под которого донеслось:
- Какие материалы тебе нужны? -