Fables of Ainhoa |
| Еженедельник «Болтливый Вестник», выпуск от 01.03.2023 Пока мы понемногу разбираем насущные вопросы ролевой, наши потеряшки успели обзавестись вот такими страшными и ужасными метками [x]. Можно успеть спасти потерявшихся друзей вот здесь! | Жанр: фэнтези; Рейтинг: NC-17 или 18+; Система: эпизодическая; Графика: аниме, арты.  
  |
| С Ю Ж Е Т Р А С Ы М А Г И Я & Д У Ш И Р Е Л И Г И Я О Р Г А Н И З А Ц И И |  | Г Е О Г Р А Ф И Я Ж И Т Е Л И (список) Т И Т У Л Ы, П Р А З Д Н И К И В О П Р О С Ы - О Т В Е Т Ы Р О З Ы С К (нужные герои) |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Fables of Ainhoa » Потерянные рассказы » 02.03.1191 Восставший из пепла и песка
1. Дата и время:
02.03.1191. Раннее утро.2. Место действия, погода:
Иш-Калиф. Порт Кафы - Руины. Ясно, ветер не стихает.4. Завязка:
Экерт отправляется в Иш-Калиф, чтобы в сопровождение проверенных наёмников достигнуть объекта интереса Башни, древней мастерской, проход в которую десятилетиями был скрыть под слоем песка.5. Тип эпизода:
Личный.
*нажми на картинку для дозы вдохновения
Точка зрения фамильяра.
Взгляд смуглого мужчины в свободных одеждах словно пытался проникнуть сквозь глаза крупной белоснежной кошки. Он для неё своим телом заслонил почти все, кроме сини небес и белесых, из-за слепяще-яркого света, объектов за собой. Ему на плечо легла рука другого человека, который не смог отвлечь его от бессмысленной игры в гляделки. Оба они, судя по исходящим от них запахов, не являлись чистоплотными. Скучная вдобавок к бессмысленности игра, ведь безразличной к проигрышам Сметане даже вытянуться лапами вперед и зевнуть захотелось, что ей и далось с естественной грацией. Казалось бы, ничего особенного кошка не сделала. Просто восседала себе на крышке сундука, а угощение в виде очищенного отварного яйца с аппетитным душком и поглаживание своей головы со стороны незнакомца заслужила. Поев и облизываясь, кошка с любопытством осмотрела окружающих её, в буквальном смысле, уроженцев местных краев, некоторые из которых имели при себе оружие, постучала лапами по крышке сундука и изящно сошла на землю. Окружающие насторожились. Сундук стал плавно подниматься в воздух и поворачиваться набок. От резкого скачка сдвинулась удерживающая крышку щеколда, сундук перевернулся кверху дном и открылся. Из него на темную ткань высыпался пепел и покрытый патиной бронзовый металлолом. Ветер заметно трепал ткани свободных одежд людей, но пепел оставался неподвижным. Сметана приложила лапу к тому, что отдаленно походило на часть черепа и отошла в сторону, по дуге, важно задрав кверху свой хвост, села и принялась вскользь осматривать людей кругом, не упуская из виду хозяина. Череп его поднимался ввысь и вслед за ним выстраивались и зависали в правильном положении позвонки и другие части неполного скелета. Попутно взвивался пепел, обволакивая парящую конструкцию, делая ее похожей на лишенного стоп человека. Кисти рук все это время находились в сундуке, удерживая тот от падения. Вещь хозяин уложил на землю бережно, как и пристроил на себе темную ткань. Сундук в своей выпуклой крышке имел отсеки, откуда хозяин, по шее и груди которого прошлась легкая рябь, извлек мешочек.
Точка зрения персонажа.
Морская качка прекратилась. Сундук обрел устойчивое положение по окончанию переноски. Находится в центре внимания жителей Иш-Калифа, предположительно - наемников. Ожидается видимое подтверждение фамильяра относительно необходимости прекращения сбережения запасов энергии. Фамильяр воспринят как обычное животное и получил угощение. Выполнил условленное действие, сошел на землю и продолжает наблюдение. Недостаточно пространства для развертывания. Требуется предварительное открытие и извлечение. Сторонняя помощь не ожидается. Щеколда сдвинется путем встряски всего сундука в боковом положении. Открытие возможно. Крышку в требуемом положении удержит вес. Перемена положения.
Высыпался Экерт, послойно и позволил своему остову собраться самостоятельно, сегмент за сегментом, не пропуская через него слишком много силы. Кошка посредством касания передала энергию, которую смогла извлечь при расщеплении съеденного ею яйца. Это помогло Экерту взбодриться после пребывания в пассивном, разобранном состоянии. Смертные испытывают помутнения сознания и видят темноту перед глазами при резком подъеме и пробуждении, примерно как и он. Ему не требовались напряжения сознания, чтобы удерживать сундук в перевернутом положении. Ощущения того, как его тело собирается воедино, из своего рода кучи мусора, он до сих пор не мог толком описать ни исследователям, ни наставникам, ни другим ученикам. Слишком уж сильно отличался его опыт существования от их опыта. Говорил им об ощущении цельности, заново обретенного могущества и контроля над телом. Пусть только и мнимо несокрушимом, но не поддающимся натиску времени. О том, что он смутно припоминал, каково стоять на двух ногах и сотрясать свое тело при каждом шаге, а не испытывать приятный трепет и пьянящее чувство свободы от парения даже в шаге от бренной земли. Экерт начал понимать, что окружающим его людям не до высоких материй и идей. Пусть он и ощущал то, как их лица и тела в разной степени выражают изумление увиденным. Кто-то пятился назад. Кто-то нервно покусывал губы. Кто-то мелко дрожал и сбивчиво бормотал про себя слова молитвы, надеясь видимо, что его страх перед неизведанным останется незамеченным. Поэтому он решил не тянуть с предъявлением ожидаемого.
- Я знаю, что вы наверняка ожидали увидеть, - потусторонний, металлически звенящий мужественный голос, донесшийся со стороны Экерта был воспринят неоднозначно, но не перезвон монет, извлеченных им из отсека в крышке сундука, - Все ли сыны песка и зноя находятся на месте и готовы приступить к выполнению задания, если не требуется соблюдение приветственных церемоний?
Порт Кафы
Наёмники, будь они в море, лесах, городах или жаркой пустыне, всегда остаются верны золоту и тому, кто заплатит его больше. Башня всегда предлагала щедрый аванс и была не менее щедрой на последний взнос. Неплохой способ заработать в бесплодной пустыне, полной ядовитых гадов. О переулках городов, что ошибочно нарекали себя “центром культуры и цивилизации”, любой наёмник высказался бы просто и ёмко. Кругом одни ядовитые гады. В пустыне всё однозначно, ей не важно какого ты сорта человек. Она будет проверять тебя на прочность и пытаться убить, но рождённые под зноем, сыны унаследовали суровый нрав своей стихийной матери и знали её секреты, используя их для того, чтобы максимально безопасно сопровождать тех, кто готов рискнуть и меняет жизнь на монету.
Тот, что по праву был старшим и чьё слово всегда было решающим, шагнул вперёд, деревянно поклонился неизвестному существу. - Не имеет значения, мрачный господин. Прохрипел мужчина, приосанившись и поправляя бороду, тронутую сединой. Жестом глава подозвал четырёх своих ребят, те хлынули от товарищей, как волна от обожженного зноем белого берега, представ перед существом и его странным спутником.
- Приступайте сразу к делу, все детали оговорены, аванс принят. Проблем возникнуть не должно. С этими словами мужчина вновь поклонился существу, уже на прощание. Не желая более находится в компании того, что могло посеять смуту в умах самых суеверных его подчинённых. Осадок от этого знакомства испарится так же скоро, как роса на рассвете, стоит только остаться наедине с звонкими монетами.
Глубокий взгляд тёмных глаз сынов пустыни вцепился в силуэт существа, ожидая личного приказа. Смущённые, ошарашенные, удивлённые, заинтересованные.
Пустыня
Ветер в пустыне никогда не стихает, гоня мелкие песчинки и формируя пылевые бури. Дневной зной невыносим даже для подготовленных людей и животных, что являются исконными обитателями этого сурового края. Ночь вступала в свои права, тепло стремительно покидает пустыню, оставляя путников во власти сухого холода. Вместе с восходом луны, пустыня наполняется жизнью и наёмники дают знать, что лучшего времени для перехода быть не может.
Наёмники больше говорили между собой, на отвлеченные от работы темы, порой правда разговор сходил на шепот, с оглядкой на существо, которое не вызывало доверия.
Ориентируясь по положению звёзд, газовых облаков, причудливых скоплений которым учёные мужи ещё не дали имён и сверяясь с картой, сыны пустыни быстро находят направление. Барханы, как штормовые волны, возвышались над путниками, чьи силуэты таяли в тени пустынных исполинов. Наёмники спорили, фантазировали, смеялись, сколько ещё сокровищ может скрывать от их цепких рук пустыня. Ни разу, ни один из них, не проронил слово “смерть”.
Руины
Время замерло на тонкой, едва уловимой грани тьмы и света, ночь сражалась с рассветом, не желая уступать свои права. С верхушки бархана открывался вид на руины, что восстали из песка и теперь бросали длинную тень прошлого, даруя редкий шанс пролить немного света и стереть ещё одну загадку с страниц истории.
Больше напуганные суеверным страхом, чем очарованные, наёмники начали спуск, в полной тишине. Их взгляды цеплялись за прямые углы и странную, очень простую архитектуру, лишенную узоров привычных избалованному пёстрой красотой городов глазу. Верблюдов пришлось оставить позади, животные упирались и борьба с их нравом вела только к потере драгоценного времени.
Наконец-то, оказавшись перед вратами в руины, наёмники столкнулись с ожидаемой проблемой. Они были заперты, окружены защитой, что была очевидна даже простому человеку. Тонкие огненные всполохи пробега по каменной глыбе, стоило живому существу приблизиться на расстояние пяти футов, оказавшись ровно под аркой врат. Посоветовавшись, наёмники разошлись, выискивая лазейку, трещину, слабость в защите, пока не нашли то, что предположительно могло соответствовать их требованиям и ожиданиям. Два глубоких и тонких, как спица, отверстия, ютились в каменных нишах.
- Отойдите подальше, господин, будем пробовать. Двое, двинулись к замочным скважинам, ещё двое, остались у врат, готовые подтолкнуть, если с ними возникнут проблемы.
Они могли в любой момент отказаться, поддаться дурному предчувствию и переосмыслить свою жизнь, решив, что она всё же не стоит обещанных им денег. Но тот момент, когда инструменты начали ощупывать причудливые замки, был последним поворотом в их судьбе.
Что-то щёлкнуло, но только справа. Наёмник повернулся, вытянул шею и хотел было увидеть, как обстоят дела у его товарищей. Язык пламени схлынули с врат, пронеслись по жилам между каменных блоков и впились в плоть людей, выжигая жизнь воров. Двое, что ожидали под аркой, слишком поторопились и увидев перед собой просто безжизненный камень, шагнули вперёд. Попав под заряд, что ещё оставался в вратах и был невидим для того, кто не ведает в магических искусствах. Кожа чернела и плавилась, как свечной воск. Боль сжала в тиски лёгкие, не выпустив последний крик из груди. Наёмники замерли в предсмертной агонии, не успев осознать всего ужаса произошедшего. Лёгкое дуновение ветра подняло дым над обугленными телами, следовавший за ним порыв, предал наёмников песчаной могиле, уронив их как марионеток, которым обрезали нити.
[nick]Sons of the desert[/nick][status] Everything for your money[/status][icon]https://c.radikal.ru/c33/2007/a8/c91dae417cb2.jpg[/icon][sign]Born to die.[/sign]
Точка зрения фамильяра.
Вся эта наемническая суета не представляла интереса для Сметаны. Возможно, уход даже такой кошки кто-то из наемников мог бы посчитать дурным знаком. Ну и что? Ей просто захотелось выклянчить еще что-нибудь вкусненькое, но на нее стали поглядывать с какой-то недоверчивой опаской, что она мельком успела приметить. Ничего, что ее изначальное появление в некоторой мере связано с вмешательством самой богини Шантресс. Собственно, кошка, оглянувшись на хозяина и засеменила к ближайшему алтарю, посвященному ей. Никто не посмел пытаться ловить ее или хоть как-то окликать. Хотя, глухая все равно ничего бы и не услышала. Местные коты не представляли особого интереса для приезжей белоснежной красавицы, но Сметана все равно вынюхивала территориальные метки и избегала контактов. Ей хватало ума, чтобы осмыслить и смиренно принять занятость хозяина, а потому она спешила. Удивление других посетителей алтаря для нее тоже ничего не значило. Не смотря на царственное достоинство и невозмутимость, повела себя Сметана достаточно скромно, чтобы приняться за опустошение миски, которую игнорировали остальные животные или опустившиеся до их уровня альраны. Когда лакомку бережно подобрал с земли ее хозяин и вытер ей мордочку после еды, она сама постаралась с комфортом рассесться на его подогнутой руке, поверх темной ткани.
Хозяина, привычно парящего, над песками сопровождали и избегали четверо смуглолицых. Которые Сметаной ради отвлечения от протяженности пути все же поинтересовались некоторое время. Она позволила себя поизучать, погладить и почухать незнакомцам, вместо того, чтобы убегать, кусаться и царапаться, но свои магические свойства не захотела показать. Тем не менее, надолго интереса наемников не хватало и они предпочитали оставаться наедине с собой большую часть времени. Хорошо, хоть подкармливать время от времени не забывали, но милее они от этого не стали. Если в городе было на что посмотреть ради удовлетворения интереса хозяина, то от пустыни веяло сплошной тоской, а ночью только пялиться на небо и оставалось.
Солидарная с верблюдами Сметана осталась вместе с ними, почти. За хозяином все же тянуло понаблюдать пусть и с верхушки дюны. Кошка являлась куда более дальнозоркой, чем ей полагалось быть от природы. Она не испытала ничего, когда порыв ветра донес до нее запахи сгоревших тел наемников и их одежды. Куда больше беспокоил хозяин, к которому тоже пристал язычок пламени, тщетно пытаясь воспламенить хоть что-то. Похоже, он не собирался отставать или выгорать, пока не уничтожит хоть что-то. Кошка расплелась на полосы ткани, наскочив на хозяина, в пепельном нутре которого творилось что-то неладное. Нагрелся что пепел, что металлический остов хозяина. Сметана смогла перетянуть весь назойливый огонь на себя и спешно зарыться в песок и затем распасться на еще более тонкие нити, чтобы сбить с себя пламя, не дав спалить ему многое. Задержалась в песке, чтобы избавить себя от всего, что могло вонять и нарушать белизну. Выкопалась и сплелась обратно так, чтобы в ней не осталось песка. Часть ее тела, размером с два кулака все же выгорела.
Точка зрения персонажа.
Словно инструмент покоившийся на верстаке, Экерт находится в постоянной готовности к работе. Деньги он отдал без лишних разговоров и мыслей, поскольку те ему не очень-то и были нужны. От людей, что ему вверили, судя по их положению в обществе, языку тела и мимике, многого ждать не приходилось. Даже их хозяин поклонился ему из формальной вежливости, имея еще и проблемы с позвоночником. Он видел не то, что бы ауры или течение жизни в людях, а воспринимал отклонения от нормы или проблемы со здоровьем только по косвенным признакам. Проявляя и испытывая банальную чуткость далеко не в меньшей мере, нежели существа из плоти. Сказывался опыт из былой жизни в качестве мага крови.
- Вам виднее, - вещал все тем же звенящим, почти не выражающим эмоции голосом Экерт, - Разумеется. Тем не менее, во избежание проблем иного толка, я советую вам уделить больше внимания состоянию вашей спины.
Возможно, такое отношение к старшему и стало лишним поводом для перемены в эмоциональном фоне среди наемников. Зрительный контакт для него был бесполезен и даже нежелателен. Люди бы постепенно поняли, что так называемые глаза Экерта видят не больше, чем их же пальцы. При его приближении они могли ощутить легкий, почти равномерный, нажим на всю обращенную к нему часть тела. Закалки им хватало, чтобы почти не терять лица в присутствии столь необычайного собеседника и нанимателя.
- Забираем мою кошку и отправляемся к цели, - наиболее внимательные могли бы поклясться, что в этих словах имелась внешне не видимая забота и тепло.
Существо и не навязывалось и не преследовало. Чувствовало дистанцию, достаточную для того, чтобы людям казалось, что их шепот становился не различимым. Расплывчато отвечало на вопросы о себе и своем фамильяре и отпускал его прокормиться, чтобы самому от него получать необходимую для перемещения энергию. Наемников, в некотором смысле, питала жажда дополнительной наживы. Пустынный песок норовил стать соседом пеплу тем или иным образом. Это раздражало Экерта примерно так же, как людей раздражал забитый нос или попавшая в ухо вода. Только в куда больших масштабах. Приходилось тратить силы на на вибрации, которые помогли бы высеять песок прочь. Ночью имелась возможность фиксировать положение звезд посредством зрения фамильяра для нужд в ориентировании. Ход дюн и господствующие ветра так же учитывались.
Оказавшись у руин, Экерт методично прощупал всю их не охраняемую магией часть, чтобы в распоряжении Гильдии имелся достоверный и точный образ древних сооружений. Провел проверку и на предмет тайников, которых и не оказалось вовсе. Животных он и не думал переносить ближе, против их воли, пусть на то ему и хватило бы сил. Он доверился тому животному, что все же осталось в его фамильяре, но невольно подставил наемников под удар, не найдя более безопасного способа войти в руины. Фаар, похоже, решил либо уткнуть своего наместника в его несостоятельность, либо посчитал наемников приносимой ему жертвой, но ни истины, ни пощады Экерт не познал. Охранное заклинание древних оказалось сущим бедствием даже для него. Оно пыталось поджечь даже то, что не могло гореть. Магия не спешила истощаться и он начал ощущать потенциально разрушительный для себя жар прямо в своем пепельном нутре. Он допустил вмешательство фамильяра в процесс, который оказался не в силах подавить сам, на смотря на всю свою веру в Фаара. Не посмел позволить себе зазнаваться от превосходства в живучести относительно выгоревших дотла наемников, за жизни которых ему еще придется отвечать не один раз. У него словно раскалились глаза и растрескался кристаллическая часть остова в области груди, когда вверенный ему фамильяр смешался с огнем и песком, чтобы вернуться на поверхность не в полном объеме.
Ночь
Ночь прошла прекрасно и плодотворно, кажется пустыня была благосклонная к драконице или кто-то из Богов, отвечающий за путешествия и удачу, кинул на неё короткий взгляд, благословляя на долгий и самостоятельный путь. В своём причудливом полёте она практически не отклонялась от курса, изредка поднимая морду и устремляя взгляд к звёздам, выискивая среди них те, которым она должна была следовать до самого рассвета, чтобы как можно скорее достичь крупного людского поселения. Внизу, в её стелющаяся тени, что вилась змеёй и не могла догнать хозяйку, кипела жизнь, среди редких зарослей колючек и камней, её добыча охотилась на свою добычу. Мельчайшие частички песка, искрились и сияли как отражение ясного звёздного неба, поднимались вверх подхваченные потоками воздуха, что сопровождали её полёт, стоило ей опуститься слишком близко к верхушкам барханов, белым как снег, в свете луны.
Яркий цвет и мерцание окружавшее его привлекли внимание драконицы, любопытство превосходящее страх заставило сойти с курса и отложить достижение первоначальной цели, с силой ударив в воздухе хвостом и вывернувшись как рыба, готовая выпрыгнуть из бурного потока реки, драконица устремилась к неизвестному и манящему источнику. По мере того как источник становился ближе, драконица начала различать некое сооружение, словно вырубленное из скалы. С опаской и аккуратностью, хищница извивалась и кружила в воздухе, изучая объект, присматриваясь и шумно втягивая воздух, пытаясь обнаружить признаки жизни или же полное отсутствие таковой. Убедившись в том, что никакой реакции не следует, Рен вновь выгнулась и на этот раз нырнула вниз, на зыбкий и холодный песок. Приземлившись у подножия бархана, драконица пригнулась на своих коротких и тонких лапах, грудью практически скользя по песку и крадущейся походкой обходя монумент, то сближаясь с ним, то отдаляясь.
Природа чар, что играли яркими красками и источали свет для её глаз, были совершенно непонятны, она не обладала должным мастерством, что бы суметь расплести их, расшифровать как пиктограмму. Драконица замерла перед вратами, что были главным и самым ярким источником цвета и свечения, они практически слепили её в ночи, как если бы Рен решила задержать взгляд на солнечном диске. Недовольно фыркнув и встряхнулся всем телом, драконица направилась прочь, погруженная в мысли о причудливом объекте, она собиралась более пристально осмотреть ближайшие барханы, на предмет других интересных находок.
Раннее утро
Резкий звук и вспышка, отозвавшийся звоном в черепе заставил драконицу вынырнуть из кратковременного, но крепкого сна. Песок, что успел полностью скрыть её следы и частично её саму, взметнулся вверх и в стороны, как пенные морские брызги, под ударом тяжёлого объекта о безмятежную гладь. Поднявшись на лапы Рен повернула морду туда, где всего за парой барханов возвышались руины. Ветер принёс с собой обеспокоенные крики верблюдов и сильный запах горелой плоти. Медленно, крадучись, драконица начала подниматься по бархану, настороженная, готовая в любой момент прибегнуть к своим скромным, но эффективным защитным чарам. С своего положения Рен видела только верблюдов и странную белую точку, которая как ей казалось, распалась, пока приближалась к фигуре похожей на человеческую, с пляшущим языком пламени. Припав к бархану всем телом Рен напряглась, выгнула шею и вскинула морду, вглядываясь в синее небо перед тем как нырнуть в него. Драконице не хватало жизненного опыта для того, чтобы здраво оценить все риски ситуации. Перемены в руинах влекли её ещё больше, отзываясь приятной смесью чувств и ощущений чего-то нового, запретного и опасного. С руинами что-то происходило. Она бы могла описать изменения в руинах это как “успокоились”, свечение ушло и цвет, постепенно затухал, или вернее сказать, впитывался щелями между каменных блоков.
Рен взметнулась вверх и направилась к странному человеку, но на расстоянии в десяток метров резко свернула и практически упала на склон бархана, так что песок под лапами начал стремительно осыпаться, снося её ниже. С этого положения она видела всё намного лучше и в её голове выстраивалась картина произошедшего, опалённые фигуры казались ей намного более человечными чем то, что она изначально приняла за человека. Низко склонив голову и не отрывая взгляд Рен изучала гостя. Практически подпрыгнуть на месте драконицу заставило нечто, что вынырнуло из песка и приняло форму кошки, не очень полной кошки. Мускулы на морде дракона слегка дёрнулись, нос сморщился, так что свободно парящие в воздухе усы практически легли вдоль её тела. Из едва приоткрытой пасти раздался спокойный женский голос. - Кто вы.
[nick]Ren Arai[/nick][status]Dunes are soaring as on a chase[/status][icon]http://a.radikal.ru/a32/2008/5c/e3021c7866cb.png[/icon][sign]"На самом далеком западе,
Там, где кончаются земли,
Народ мой танцует, танцует,
Подхваченный ветром иным."
Песня Женщины из Кемея[/sign]
Отредактировано Ren Arai (2020-08-05 02:19:57)
Точка зрения фамильяра.
Сметана от неожиданности встала на задние лапы, когда увидела перед собой похожего на огромную колбаску дракона. Пахло существо вовсе не как кулинарное изделие и вряд ли годилось в пищу. Красная, здоровенная колбасина с головой, лапой и рогами определенно что-то сказала в том числе и ей. Отголосок понимания донесся со стороны хозяина. Чтобы показать отсутствие враждебности, не смотря на изумление и недоверие, кошка осторожными шажками приблизилась к колбасине и потерлась спиной о ее головную часть, перед тем, как приняться обнюхивать ее более тщательно. Прочихалась и облизала себе нос, когда вдохнула прилипший к чешуе песок. Ведомая волей хозяина, кошка прошлась и села напротив морды колбаски сама.
Точка зрения персонажа.
Дракон не застал Экерта врасплох, но реагировать на него он не собирался. Ситуация требовала от него холодного безразличия и металлической выдержки. Даже есть дракон являлся защитником руин или покровителем погибших наемников. Фамильяр доверился чужачке практически сходу, а Экерт для начала решил сказать всего одно слово.
- Смотри.
Он развернул голову в сторону дракона и показал, что его глаза таковыми не являются, походя скорее на рога, втянув часть пепла с лица в отверстия на затылке. Что у него изнанка из покрытой патиной бронзы, а не кости и плоти и никогда не имелось нижней челюсти. Дав дракону осмотреть свой череп, он вернул пепел на место. Показав бессмысленность поддержания зрительного контакта, он повернул голову в исходное положение. Призвал фамильяра на место себя.
- Не удивляйся. Я взираю на мир через ее глаза. Что еще желаешь о нас узнать, дракон?
Отредактировано Aekerth (2020-07-27 14:28:06)
Драконица склонила голову на бок, узкий от яркого солнечного света зрачёк едва заметно дрожал, обращённый к белому юркому существу. Рен замерла, её дыхание стало медленным, очень спокойным и не глубоким, тонкие лапы сами собой подогнулись ещё больше, так что она фактически легла на песок, пока неизвестное и интересное создание выполняло свои ритуалы и кажется взаимно изучало её.
Повернув голову и вытянув шею драконица перевела взгляд на другую фигуру. Она громко, с характерным свистом втянула воздух и задержала дыхание. Эти двое были чем-то совершенно новым. Драконица медленно и тихо выдохнула задержавшийся воздух. Ей были знакомы многие запахи, запахи гуманоидов, животных, растений, погоды, даже смерти. Тела разной степени разложения не были в пустыне такой уж редкостью, даже погребенние под слоем песка не давало гарантированной защиты от падальщиков.
Рен смотрела на гуманоидную фигуру внимательно, не мигая, мелкие частички песка оседали на влажной слизистой и роговице глаза, но это ни капли не беспокоило её. Её зрение не подводило её, пускай и через вуаль магического света и цвета, но она видела происходящее достаточно хорошо, чтобы быть впечатлённой. Голова плавно качнулась, давая понять, что она услышала и поняла его. Тело драконицы сжалось, передние шея и голова поднялись, выгнулось дугой, кончик морды указывал на место, куда она собиралась приземлиться, ровно между силуэтом и обугленными телами. Такой жуткой смерти она ещё не видела, это было ужасно, неестественно и загадочно, запах от тел вызывал противоречивые чувства нарастающего аппетита и отвращения. Каким бы великим не был соблазн, не будь даже странных свидетелей, Рен не позволила бы себе тронуть эти тела.
- Желаем мы узнать всё, но знания цену имеют. Назови мне её. Пророкотала драконица, внимательнее осматривая погибших и руины, что продолжали меняться. - Как в пересохшую почву вода уходит, жадно. Чуть погодя добавила она, наблюдая за теми крупицами цвета и света магии, что ещё не ушли так глубоко в пространство между камней, чтобы она не могла увидеть тусклого отблеска. Происходящее с магией и руинами действительно напоминало ей почву измученную засухой, или живое существо, которое жадно пыталось напиться.
[nick]Ren Arai[/nick][status]Dunes are soaring as on a chase[/status][icon]http://a.radikal.ru/a32/2008/5c/e3021c7866cb.png[/icon][sign]"На самом далеком западе,
Там, где кончаются земли,
Народ мой танцует, танцует,
Подхваченный ветром иным."
Песня Женщины из Кемея[/sign]
Отредактировано Ren Arai (2020-08-05 02:20:10)
Точка зрения фамильяра.
Словно желая убедиться в том, что дракон не собирается есть сгоревших наемников, кошка прошлась от трупа к трупу, осматривая и обнюхивая их с пары шагов. Сметана чувствовала, что хозяину не нравится то, что она делает, но её личное любопытство все же имело некоторую власть. По груди хозяина проходила крупная, глубокая рябь и кошка поняла, что ей следует встать обратно, напротив дракона, но она прилегла, спрятав под собой все лапы. Она понимала, что ставшие куда более темнокожими люди не подкормят и сами не годятся в пищу. Потом кошка глянула в сторону, где должны были оставаться верблюды, словно почуявшие угрозу и для своей жизни. Правда, со своего места она не могла их не рассмотреть, как бы не тянулась на задних лапах вверх, но факт их пребывания, нынешнего или недавнего, ощущался посредством нюха.
Когда хозяин пошел на контакт, кошка как бы заинтересовалась руинами, избегая, однако, области вокруг входа. Не надолго её интереса хватало. Еда была важнее, не смотря на обстоятельства. Все же, чуялось, что хозяин потратит много сил на разговор с несъедобной, но живой и жесткой колбаской. Может все-таки что-то не угорело от огненной магии? Металлическая фляжка с... надо принюхаться, оттащив прочь от воняющих трупов и уточнить мысленно у хозяина... с вином. Тот и не отвлекся от колбаски, которую держал руками за головную часть и будто наводил на нее жуть. Дальнейший обыск был деликатно прерван хозяином поднятием с песка. Донесся отголосок мысли о том, что она должна присматривать за входом в подземелья. Не интересно же. Почти все ведь одноцветное, песочно-желтое.
Точка зрения персонажа.
Дракон все же не обыденный встречный, как бы мало дело не было Экерту до того, с кем он разговаривает. Своенравные, могущественные, а подчас и древние, как та особь, что лишила его жизни и надежды на будущее более тысячи лет назад. Его же собеседница явно за сотни лет не вступала в контакт даже отдаленно похожим на него. Она определенно обладала тягой к знаниям, которую потенциально можно было бы использовать для компенсации утраченного сопровождения. Смерть четверых людей вызывала то, что можно было бы определить как досаду. Своеволие фамильяра позволило точнее определить степень опасности оставленных во времени магических ловушек. Опознаваемость тел Экерт оценил как не высокую, учитывая только свое видение мира, но фамильяр нашел сохранившие свои изначальные цвета участки одежды, которые можно было использовать для этих целей. Тем не менее, прекращать выполнение задания не казалось Экерту целесообразным.
- Моя цена за ответ, это твое сопровождение, дракон. Не посещала ведь прежде залы, что пролегают после входа? Прояснишь суть своего иносказания, связанного с водой? Ответь и будь готова выслушать меня, молвящего, как никто иной в этом мире, - далее, чтобы по-лучше донести эмоциональную составляющую предстоящего рассказа, он неспешно подлетел к голове дракона и приложил, широко расставив, средний, указательный и большой палец к её голове. На обеих руках. Так его голос зазвучал иначе, заметно живее, глубже, сильнее, теплее и человечнее, но так, словно в диалог вступил вибрирующий под некоторым нажимом в разных точках драконий череп, - я уже и подзабыл, более чем за тысячу лет, каково это быть... живым и общаться, подобно им. Не смог я сохранить в памяти даже свое имя, а из того, что смог вспомнить, ученые из Гильдии Магов составили для меня новое имя. Экерт. Они нашли не успокоенную душу среди недр Пепельной Пустоши, - Экерт, как мог, пытался донести до дракона ощущение бессмысленной, бесконечной тоски души того, кто не смог выполнить свое обещание, воплотить наяву свои чаяния, - я благодарен этим магам за то, что создали опору для души, которую изволил вернуть к живым мой господь и мой же... истязатель Фаар. Ради того, чтобы меня, почти беспамятного порядка тридцати лет терзали охочие до темных знаний служители Деорсы, - Экерт излил на дракона свое презрение, отчаяние, исступление и свои надежды на признание за личность. Он использовал язык тела и памятные звуки, чуждые речи, чтобы дракон познал, в меру возможного, через что он прошел, прежде чем приступить к жилотрепещуще чувственному и необычному пересказу. Когда он заговорил он своем боге, слепые металлические "глаза" озарились и прозрели божественным огнем, а лицо рассказчика изменилось, явив дракону утерянный среди веков образ некогда почившего виджарийского мага крови, пусть и пепельно-бесцветный, - ненависть твоего, пышущего темным пламенем, сородича, моя погибель от борьбы моей прежней, кровавой власти над жизнью и время погребли под собой мои мечты! Хотя бы о возрождении империи, - договорил Экерт, несколько понизив и успокоив "голос". С драконом ведь никогда так не разговаривали, наверное. Ему нужны были перерывы хотя бы для осмысления услышанного. Глаза Экерта погасли, а его лицо снова разгладилось до безликости, - во мне еще меньше жизни, чем в нежити, дракон, но я способен испытывать, ощущать и проявлять чувства. Правда, Сметанка? Я говорю для тебя. Она глухая, но слышит то же, что слышу я. Мне доверили этого фамильяра маги из Гильдии, чтобы я мог видеть и чувствовать больше, чем мне позволяет это тело, - неконтролируемая дрожь от вспышек эмоциональности не спешила проходить, а потому Экерт отпустил голову дракона и снизился, чтобы подобрать своего фамильяра на руки, - не силен я как рассказчик, не обессудь. Ожидаю более конкретных вопросов.
Драконица подобрала лапы, решив, что в ближайшую пару минут она никуда не сдвинется, а взмыть вверх она успеет всегда, поза вполне располагала для такого движения. Спина с пылающей солнечными отблесками гривой выгнулась как арочный мост, хвост очертил по песку кривую и лёг дугой. Каким бы бессмысленным не был зрительный контакт с этим существом, она не отводила взгляд, изучая его движения, повадки, цвет и свет магии, что струились от него, рисовали странный узор, дрожащий в воздухе, что стремительно начинал нагреваться от солнца, а песок, столь же быстро вбирал в себя тепло, как и отдавал. - Справедливая цена за знания. Нет, к руинам этим не приближались мы и не пытались проникнуть. Чары, что их защищали, они не рассеяны, не исчезли. Ушли глубже, просочились камней между.
Никогда прежде она не контактировала ни с чем подобным, ни живым и не мёртвым, разумным. Когти скрипнули по песку, когда существо прикоснулась к её черепу, Рен всё ещё была готова отпрянуть в любой момент, стоило бы ей почувствовать исходящую от него угрозу. Но произошедшее дальше завораживало её и ум и волновало воображение, взращенное на книгах, где порой сюжеты и образы близки к безумию и чему-то запредельному. Странное ощущение от прикосновения, голос, всё ещё узнаваемый, но определить источник его она всё равно точно не могла, он звучал изнутри, словно минуя привычные для этого органы чувств. Для драконицы тысяча лет была чем-то непостижимо далёким, хотя те кто дали ей жизнь безусловно, были близки к подобному или уже познали на себе подобное бремя и для них, слова Экерта не звучали бы поразительно, но зрачки Рен замерли,слегка расширились, взгляд впился в то, что только имитировало лицо человека, приобретая более плавную овальную форму. Драконице ещё были чужды эмоции других созданий, их воплощение, она знала только их описание, словесную форму, но никогда ничего подобного не видела и тем более не слышало от людей напрямую. И пускай её собеседник не был человеком, она пыталась внять его словам. Она знала, что Гильдия Магов есть и не более того, что положено знать тому, кто не входит в неё или в круг интересов гильдии. Видела на карте Пепельную пустошь, слышала истории и слухи, что были переданы из уст в уста, что донесли до логова старшие и поведали ей. Тот, кого она называл Фааром, был для неё Аодхом, а его поступок в отношении души она сочла странным, но, она не была в настроении разгадывать загадки и замысел Аодха. Либо у Бога были планы, либо специфическое чувство юмора.
Рен была впечатлена и одновременно взволнована не в лучшем смысле слова, когда в рассказе Экерта появился её сородич. Однако, драконица быстро прогнала мысли прочь, отложив рассуждения о причинах конфликта на потом, когда ей понадобится поразмышлять о чём-то далёком и туманном, она непременно вспомнить его слова. Драконица бросила короткий взгляд на Сметану. “ - Фамильяр значит, как любопытно.”
- Видишь ли ты в темноте? Тихо спросила драконица, разгибая лапы, вытягиваясь и хищно, как из засады, подбираясь к входу в руины. Замерев в тени, она окинула строение ещё раз, прислушалась, глубоко вздохнула и убеждённая, что может продолжить, шагнула под арку. Ничего не происходило и это заставляло её напрячься ещё сильней. По её усилию воли, сплелись чары, тонкой золотящейся плёнкой покрывшие чешую. Если руины ещё и были опасны, она надеялась на то, что проверенный приём вновь не подведёт её. Чувствительные и гибкие усы скользнули вперёд, коснулись дверей, ощупывая их. Рен громко и протяжно выдохнула, так что песчинки перед ней поднялись вверх.
Драконица не собиралась церемониться с дверью, что теперь не представляла опасности, присев на задние лапы, она превратила своё тело в пружину готовую разжаться. Передние лапы оторвались от земли и она прыгнула, напрягла мышцы, так что её холка стала заметно крупнее, мощнее. С глухим звуком каменная створка, твёрдая чешуя и острые рога столкнулись. Нехотя, стоная, створка поддалась, впервые за долгое время проливая свет на потерянное прошлое.
[nick]Ren Arai[/nick][status]Dunes are soaring as on a chase[/status][icon]https://c.radikal.ru/c31/2008/1f/d63e3994892c.gif[/icon][sign]"На самом далеком западе,
Там, где кончаются земли,
Народ мой танцует, танцует,
Подхваченный ветром иным."
Песня Женщины из Кемея[/sign]
Точка зрения фамильяра.
Кошка попросту скучала, лениво вертелась, потягивалась и нежилась на руке своего хозяина. Его удовлетворяло то, что она норовила глядеть куда ни попадя. Словно следила за одной ей ведомой мухой. Бурая колбасина ей успела немного примелькаться, от чего и интереса к ней стало меньше. Даже нападение на дверь не сильно потревожило кошку из-за её глухоты и спокойствия хозяина. Открывшаяся за поваленной дверью темнота не манила кошку никоим образом. Не являлась она источником аппетитных ароматов.
Точка зрения персонажа.
Согласно утверждению дракона, выставленная у входа огненная ловушка готовилась к своему повторному срабатыванию. Демонтаж и перенос ловушки в рабочем не представлялся интересным и возможным. Сработавшее заклинание стихийные маги могли реконструировать и на основании показаний Экерта. Дракон, выразивший готовность к сотрудничеству, обладал силой, достаточной для обрушения створки двери вертикально-восходящего типа. Характер разрушений и открывшаяся механическая изнанка стали основанием для этого заключения. Приводилась она в движение посредством магии, сохранившей дееспособность вопреки давности привязки и проработки. Судя по громкости речи, дракон проявлял осторожность относительно того, что могло находиться в открытых им позднее помещениях. Ирония заключалась в том, что сила произведенного разрушениями шума была многократно сильнее голоса.
- Вижу в темноте. Однако, это не точный и полный ответ, - на сей раз Экерт не стал касаться дракона, но громкость речи держал такую же, как у него, - Развернутый ответ таков. Я способен определить силу падающего на меня света, но он мне не нужен, чтобы ориентироваться в пространстве и распознавать объекты, не касаясь их. Посредством же касания с передачей вибраций способен определить толщину и прочность каменной кладки. Это возможно потому, что я использую левитацию для восприятия осязаемого и слышимого окружения. Свет нужен фамильяру, чтобы я, пользуясь его глазами, мог различать цвета. При необходимости я сам способен создать источник тепла и света.
Драконица повернула голову в сторону странного существа и кошки, слабое движение головы вверх и вниз явно дало понять, что она услышала его и поняла. При всех её драконьих обострённых чувствах, она не могла отказаться от того, чтобы внутри руин было больше света, который разгонит давящую тьму. Просунув голову внутрь и вдохнув тяжелый воздух, Рен выгнула спину и облокотилась на оставшуюся закрытой створку, так что она неуверенно и медленно сдвинулась с места, намного хуже, чем первая. Механизм, что отвечал за неё, скрипел, трещал, песчаный ручеёк пробежал сверху, подтверждая предположение о том, что через небольшое повреждение в кладке попал песок и привёл к тому, что механизм был повреждён и забит.
Перед её взором предстал достаточно высокий, широкий и длинный коридор, чтобы она смогла свободно передвигаться по нему и даже развернуться. Коридор медленно уходил вниз, широкие и невысокие ступеньки были частично стёрты частым использованием в прошлом. Драконица аккуратно опустила лапы на пару таких следов, было тяжело сказать, кто мог так сильно степереть камень, но он или они точно были крупнее человека. Вдоль стен вилась уже знакомая ей система письменности, она много раз видела её, но так и не могла понять до конца, она даже не знала, сколько именно в этой системе письменности знаков, каждый раз удавалось отыскать новый.
- Пиктограммы здесь. Проворчала драконица и продвинулась дальше, надеясь отыскать более очевидную подсказку о том, куда же она залезла с своим новым знакомым. Не смотря на прошедшее время, в воздухе всё ещё сохранились отголоски тех запахов, что ранее должно быть распространялись на мили. Кисло-горький запах железа, тяжелый от угля и самый сильный, солёный запах ржавчины и затхлости. Спустя несколько метров, в стене начали появляться углубления, по фигуре гуманоида, но выше и мощнее, чем мог бы позволить себе вырасти человек. Несколько первых углублений были практически пусты, за исключением примитивной, но от того не менее интересной системы гибких, закольцованных трубочек, которые все сходились в одну сферу. Этот объект больше всего привлёк внимание драконицы, если не сказать, заворожил её. При приближении живого существа сфера начала источать куда более яркий синий свет, словно среагировала на тепло, на дыхание, на магические эманации живого существа, что оказалось рядом.
- Экерт. Тихо подозвала Рен, не отрывая взгляд от объекта. - Посмотри. Драконице пришлось чуть подвинуться, что бы освободить место для существа и это видимо потревожило другие сферы в пустующих нишах. На границе зрения Рен мелькнул рисунок, не обычная система пиктограмм, а практически клюк к тому, что же было заключено в этом странном объекте.
На рисунке была изображена гуманоидная фигура, неподвижная и тусклая. Следующий же рисунок таил в себе группу людей, оковы на их руках и шеях могли иметь несколько значений, они были рабами, пленными или же преступниками. На последней же, от изогнутых в агонии фигур людей, тянулись ауры, сплетенные в нить, эта нить заканчивалась там, где у неживой гуманоидной фигуры могло бы быть сердце. Теперь эта фигура не была столь безжизненной, её поза говорила о движении, появились очертания глаз и света, что лился из них. На последнем же рисунке, самом длинном, был целый сюжет. Эти громоздкие создание, нависали над группой людей, что казались на их фоне детьми, с палками, а не мечами. Те же фигуры истуканов вели людей с скованными руками и шеями, охраняли ворота. Выше же всех их, была фигуре человека, в одной его руке был амулет, в другой, кузнечный молот. Пиктограмма выше его головы, наверняка тоже несла какое-то значение.
[nick]Ren Arai[/nick][status]Dunes are soaring as on a chase[/status][icon]https://c.radikal.ru/c31/2008/1f/d63e3994892c.gif[/icon][sign]Dragon voice (Glint)[/sign]
Точка зрения фамильяра.
Кошке донесшиеся из подземелий ароматы совсем не пришлись по вкусу. Полакомиться явно было нечем, но хозяин молча просил ее о сдержанности и осмотрительности. Настрой его явно стал ещё серьезнее обычного. Как и у бродячей колбаски, что всем весом навалилась на вторую дверь. Хозяин, похоже, пока берег себя, словно зная, что ему еще предстоит проявить себя в дальнейшем, но Сметана пока не чувствовала никакой угрозы. Только отвращение по отношению к смраду, в который её тащили. Сама по себе она и не была настолько умна, чтобы понять смысл картиночек, которые осматривала ради осмысления хозяином. Не говоря уже о сути и назначении конструкций, которые ей осматривать и не требовалось. Кошку, правда, так и тянуло прикоснуться к светящейся сфере, но это ей не позволили сделать.
Точка зрения персонажа.
То, что оказалось за второй, хуже поддавшейся открытию двери, заставило Экерта мелко внутренне задрожать и сосредоточиться. Благодаря четко выверенным звукам, он мог лучше "рассмотреть" свое окружение. По всей видимости создатели комплекса возлагали большие надежды на его неприступность, раз осмелились расположить нечто потенциально функциональное столь близко ко входу. Пусть и перекрытому двумя массивными дверями, вторая из которых открывалась, как ни странно, только изнутри. Он смог опознать место в стене, куда, практически без зазоров, был вставлен камень, который следовало задвинуть вглубь, чтобы получить доступ к замочной скважине. Такова была версия самого Экерта. Перед тем, как пойти вперед, чтобы занять освобожденное для себя место, он решил поделиться своей находкой.
-Дракон. Здесь не стоит спешить, - он буквально на толщину пары пальцев затолкал часть казавшейся цельной стены вглубь. Площадью в четыре ладони. Так оно на месте и осталось, - я предполагаю наличие потайной замочной скважины, расположенной в этой нише на большей глубине.
Только после этого он занял место возле дракона. На его приближение, как и фамильяра, сферы реагировали иначе и куда слабее. Все же, они не являлись живыми существами, в отличии от их спутницы. На основании своих наблюдений и расположении ниш близ входа в подземелья, Экерт осмелился выдвинуть достаточно зловещее предположение. Пиктограммы могли и не говорить напрямую о назначении всех этих сфер и трубочек в нишах с человекообразными очертаниями. Последние самую малость отклонились вдаль от одного приближения Экерта.
- Здесь, из изображенных агонизирующими людей, могли вытягивать жизненную энергию для питания чего-то, подобного мне. Огненная ловушка у входа могла применяться для сожжения опустошенных, обладай прежде она большей мощностью. Возможно, наличие жизненной силы у пораженных ловушкой наемников и не дало им сгореть дотла. Проверим реакцию этого сооружения на пораженных ловушкой наемников?
Драконица прекрасно услышала своего собеседника и временного спутника, её голова осталась неподвижна, но зрачок обратился к нему, расширился, ловя больше света в полумраке и фокусируясь на том, о чём говорил Экерт. Она проследила за его движением, запомнила положение, в котором осталась нажимная пластина. - Как гармонично спрятано. Прищурившись практически прошипела драконица. - Мы в ловушках и замках не мастер, подобное, трудно обнаружить без навыка отточенного. Как бы извиняясь вновь зашипела драконица, но уже тише.
Ей было любопытно наблюдать за тем, как Экерт и Сметана двигались вдоль странных ниш и колб, как отсутствовала реакция, ни движения, ни свечения со стороны содержимого замкнутой конструкции. Это ещё больше заинтересовало драконицу в вопросе того, чем же являются её спутники, как ещё много подобных существ, не душелишенных, но лишенных жизни, бродит по просторам мира.
Взор драконицы не мог задержаться на чём-то одном надолго, слишком много было потенциальных источников информации и к тому же, смесь восторга и страха мешали ей сосредоточиться на каком-то одном фрагменте, найти среди всего полотна письменности хотя бы несколько точно известных элементов и наборов сочетаний. Знания и тайны, которыми она была окружена, могли быть в равной степени полезны для мира, как и опасны. Пролить свет на тайны прошлого, о котором никто не просил, ведь зачастую ошибки предков, как и собственные, воспринимаются остро, отрицаются. Тем более, что речь шла о создании иной формы жизни, если оно вовсе являлось таковым, с использованием людей, лишенной собственной свободы и права выбора. Изображённый ритуал мог быть чем угодно, пленением, насыщением, переселением. Но эти позы, мимика, жесты, от них веяло тем, о чём драконице думать крайне не хотелось. Искусство, что оскверняло и отправляло саму жизнь, в неумелых руках и воспалённом уме, зреющее гнойным нарывом на теле мира.
Оторвавшись от назойливого света и повернувшись к фреске, драконица приподняла лапу, коснулась текста над ней, её кожа была недостаточно чувствительный, но звук который она получила от соприкосновения когтя и граней письменности был таким, словно она пыталась зацепиться за очень гладкую, ровную, тщательно обработанную поверхность. Создатели этого сооружения явно не поскупились.
Слова Экерта смутили её, ведь строго был дан старшими наказ, не трогать людей, однако, за порогом, в тени сооружения, были уже не люди, а высушенные и испепеленные оболочки, что скоро поглотит пустыня. С другой стороны, опыт подобный помог бы проверить им теорию, что выдвинул Экерт, это стало бы ещё одним ключом к загадкам этого места. Рен бросила беглый взгляд на фигуры на фреске, массивные, неуклюжие исполины и довольно тонкий, грациозный Экерт, спорно, но и причин отрицать подобное не было. - На правду имеет право быть похоже. Не очень уверенно и тихо с рыком произнесла драконица. - Проверим. Прозвучало уже твёрже, уверенней, в конечном итоге, судьба этих людей уже была решена, жизнь оборвалась, но даже так, они могли быть полезны, а после, поднятые попутным ветром пылью раствориться в бескрайнем просторе песчаного моря.
[nick]Ren Arai[/nick][status]Dunes are soaring as on a chase[/status][icon]https://c.radikal.ru/c31/2008/1f/d63e3994892c.gif[/icon][sign]Dragon voice (Glint)[/sign]
Точка зрения фамильяра.
Желая хоть как-то развлечь себя, кошка охотно отозвалась на намерение хозяина доставить какой-то из обгоревших трупов в гробницу. Тот держался за её хвост и она спрыгнула с его рук на под. Разматываясь по мере ходьбы, как клубок нитей, пусть и не настолько буквально. Самая забава обещалась на той момент, когда стало бы надо обматывать собой тело. Да, настолько скучно стало, что не страшно и запачкаться и терпеть запах сгоревшей плоти и одежды. Тушку хозяин выбрал ту, что находилась ближе ко входу, по возможности на одной линии, чтобы не пришлось истираться о каменные грани каких-либо строений. Запутала тушку своими играми так, как только кошки и умеют, пока не обвила совсем, став подобием веревки. Аккуратно, но быстро наматываемой на локоть. Страшно немного, не удобно чуть-чуть, но зато очень весело. Песок из себя и другой сор можно вытряхнуть и позднее. Как и вернуть себе привычную форму или хотя бы отпустить неприятную добычу. Надо же немного повредничать. Хозяин знает, что и как надо расправить, растрясти и вычесать кОтушку нитей. Как и разобраться с доставленной прямо к передним лапам колбаски тушей.
Точка зрения персонажа.
Не оставалось у Экерта никаких сомнений о том, что ему повстречалась женская особь дракона. Это одновременно не имело для него значения и одновременно являлось фактором, который следовало брать во внимание. В пользу этого говорил не только голос, но и нюансы поведения разумного существа. О возможности существования симпатии по отношению к нему Экерт не задумывался, ведь именно сейчас было важнее отстраненное наблюдение за его реакциями разумного и эмоционального толка. Кроме того, он сделал еще несколько выводов различного толка. Особенности строения комплекса могут сложиться так, что дракону придется перейти в человекообразное состояния, либо уступить дорогу ему, как более пригодному для решения еще не определившейся проблемы. Все же, такое избитое в своем применении устройство, как напольные нажимные пластины, никто не отметал и он, Экерт, в виду своего способа перемещения мог пересекать без риска их опускания под его весом.
- Подобной проверке следует подвергать каждое помещение в данном комплексе, - Экерт не выдал посредством голоса чувства удовлетворения похвалой. Оно ощущалось как усиление связей между сегментами его металлического остова. Замечание скромничающего дракона относительно себя он принял к сведению, - на нашем пути может оказаться и такая дверь, которую будет не желательно открывать при помощи грубой силы.
Получив подтверждение тому, что для дракона предлагаемый эксперимент является морально допустимым, он собрался отправиться за обгоревшим наемником, но его инициативу перехватил фамильяр, предложив свою помощь. Он собирался выступить в качестве буксировочного каната. Подобное спонтанное решение позволило остаться Экерту рядом с драконом, который мог поделиться с ним мыслями относительно изучаемого. Когда фамильяр дал понять, что тело можно втягивать, он откинул ткани с плеча и стал проворачивать руку в нем, оборот за оборотом, так, как не смог бы человек, из-за строения тела. Пепельная его оболочка свободно перетекала вокруг имитации плечевого сустава, не имевшего ограничителей в виде мышц, кожи и связок. Прилагаемого усилия и прочности каната хватало для того, чтобы тело наемника вскоре оказалось рядом с ним и освободилось из хаотичной, но надежной путаницы. Фамильяра следовало привести в порядок, прежде чем он мог принять исходную форму. По завершению всех необходимых ему процедур Экерт уложил бухту каната себе на плечи. Дракон мог заметить, что даже на обгоревшее человеческое тело сферы реагировали сильнее, чем на него. По размещению безвольного тела в нише оказалось, что оно лишено средств его удержания в требуемом положении и не успевало находиться в нем достаточно долго для того, чтобы комплекс начал действовать. Не желая рисковать фамильяром и вещами, имевшимися при покойнике, Экерт использовал его же одежду для фиксации. Отложил в сторону саблю и другие, менее ценные вещи. Время шло, но ничего не происходило с телом. Пришлось снимать, чтобы при внимательном изучении всех ниш оказалось, что выбранная оказалась не действующей из-за обветшалости некоторых её составляющих. Вторая попытка стала успешной. Магия, заложенная в комплекс, вступила в силу, не смотря на вторжение в него. Все же, он, словно превозмогая себя, все же выполнял возложенную на него задачу. Останки наемника слегка оживлялись насильственным путем, чтобы стать скуренными, словно самокрутка, до осыпания, но этот процесс явно не являлся желательным и прервался на полпути. Ниша пришла в негодность.
- Жадность и циничность такого порядка заставляют содрогаться даже мое нутро, - об этом можно было судить по напряженной позе, неподвижности и сцепившимся меж собой пальцами. Как и по заметно изменившемуся звучанию голоса. Он стал более низким, глубоким, скорбным и звенящим, похожим на живой.
Взгляд драконицы продолжал изучать барельеф, полный пиктограмм самого разного толка. Одни из них были похожи просто на прямые линии с разным углом наклона, другие же были примитивным изображением объекта, живого существа, или некого элемента. Однако сконцентрироваться на попытках расшифровать хотя бы малую часть всего многообразия древнего текста давалась ей тяжело. Её взгляд то и дело падал на Экерта, это существо, когда-то бывшие живым, из плоти и крови, продолжало своё существование в поистине причудливой форме. - Поняли тебя, осторожней будем. Решения и догадки все с тобой обсудим, не принимая решений единоличных. Драконица сопроводила свои слова глубоким кивком головы и задержав её в довольно низком положении задумалась о том, что она может предложить кроме грубой силы. Вернув голову в исходное положение, существо попробовало извлечь из пиктограмм суть вещей, что происходили здесь.
- Мастерская. Щурясь и вновь обращая взгляд на конкретный фрагмент прошептала-прошипела Рен. - Кажется так описать это можно. Имя это, или нечто иное, но не иначе звучит, как Алуума мастерская. Рен бросила мимолётный взгляд на фигуру с ремесленным инструментом и ожерельем, что возвышалась над прочими. Переведя взгляд на иные строки, она продолжила. - Тигель, сосуд. И монада, бедняка или раба жизнь, малая сущность.
Краем глаза Рен улавливала движение Экерта и его странного фамильяра, что безусловно заставило её вновь отвлечься и встряхнуться, отгоняя от себя зловещие мысли, что всегда были очень точны и остры, стоило только дать слабину и они иглами впивались в сознание и начинали свою тлетворную работу, нагнетая, лишая возможности здраво оценивать ситуацию. - Перехода после, несколько монад, сливались в тигеле. В большую сущность. На этот раз голос драконицы был более ворчащим, низким. - Упорно избегается создателями души упоминание. Это было интересным явлением, чем-то не то чтобы новым, скорее, очень искренним, в зловещем смысле этого слова. В драконьей голове легко укладывалось то, что слабый пожирает сильного, забирает его жизнь и зачастую не только, так и тут, более сильный и видимо талантливый человек, забирал жизнь представителей своего вида, использовал их - как ресурс. - Версия твоя, всё больше подтверждений находит. Ни слова о том, что с телами носителей малой сущности опустошения после происходит. Драконица тяжело и продолжительно выдохнула, она наблюдала за симбиозом Экерта и фамильяра, наблюдая за их слаженной работой, за любопытным использованием их причудливых свойств, конечностей. Больше всего её поражала тишина, в которой всё это происходило. Мир был полон чудесных и удивительных созданий, Рен считала огромным везением, что она смогла встретить нечто подобное среди безжизненной и скучной пустыни.
Опасаясь, что реакция древнего сооружения может быть непредсказуемой, драконица несколько неуверенно шагнула вглубь, прижалась боком к нише и подобралась к себе хвост. Из своего положения, в относительной тишине, тонкий слух уловил посторонние звуки, но эхо и стены искажали его, оставляя теряться в догадках, чему подобное может принадлежать. Было похоже на тихий рокот, словно где-то очень далеко случился небольшой обвал, массивные валуны бьются о скалы и с глухим стуком падают на землю, чтобы быть захороненными под другими обломками и фрагментами. Увлечённая происходящим экспериментом, драконица опрометчиво решила не сообщать о звуке, всё же, перед ними была ещё одна дверь и выглядела она надёжно, чтобы не было за ней, там и должно оставаться. Простая, утешительная логика самообмана.
Терпение и любопытство драконицы было удовлетворено, первой её реакцией на итоге эксперимента было лёгкое оцепенение.
- Твоя правда. За морали границы заходит это сооружение, истории страницы порой буквально темны и зловещи. Драконица была не сильно хороша в утешении, тем более такого рода собеседников, чьи эмоции было так тяжело прочитать. - Эмоции отринуть стоит, ходу мысли мешают они, взгляд пеленой застелют, перед отвратительной правдой.
[nick]Ren Arai[/nick][status]Dunes are soaring as on a chase[/status][icon]https://c.radikal.ru/c31/2008/1f/d63e3994892c.gif[/icon][sign]Dragon voice (Glint)[/sign]
Точка зрения персонажа.
Фамильяр решил, что его активность пока без надобности, а потому и в итоге и не принял свою обычную форму. Экерт перекинул распущенную катушку нитей себе через плечо, груди и спине наискосок. Дракон говорил относительно много, но ничего из им сказанного, не обделялось вниманием полностью. Пусть могло и не удостоиться его сиюминутного ответа. Серьезное на словах, но непосредственное в своем поведении существо само по себе являлось интересным объектом для изучения. Видимо, данную особо правомерно отнести к молодым. Она ощупывалась сознанием посредством левитации не менее методично, для четкого очерчивания в памяти, нежели окружение их троих. Барельефы, форма и строение помещения, ниши со сферами, трубками и все остальное. Все же, стоило оправдывать оказанное ему в Башне доверие и окупить возможные или состоявшиеся жертвы вкупе с рисками. Если дракон пыталась проводить анализ здесь и сейчас, то Экерт предпочитал делать выводы по факту, исходя из наблюдений, предоставив теоретизирование на откуп своим более мыслеблудливым товарищам. Звуки, услышанные драконом, он действительно не зафиксировал, но не очередную дверь, не открыв которую, нельзя было получить доступ к новой информации. Минувшее минуло, оставив за собой неприятный осадок и дав начало новым причинно-следственным связям. Для поддержания разговора с драконом же следовало несколько отойти от курса и погрузиться в личные воспоминания и нынешние размышления отвлеченного толка.
- Возможно, дракон, ещё не представившийся мне по имени. Подобного рода правдой являюсь и я сам. Посему мне и дано судить о подобном. Происходящее ныне похоже на игру Демона Иронии, существуй такой на самом деле, - Экерт действительно ненадолго дал волю своему воображению и своеобразному юмору. Это порой очень помогало ему в общении с живыми в привычном смысле, среди которых он и привык существовать, то черствея, то снова становясь подобием своего, настолько, насколько это представлялось ему возможным, - для дальнейшего исследования комплекса требуется открытие двери. Крайне высока вероятность того, что расположенное за ней помещение не является спальней ваших родителей, - тон его голоса и манера речи снова стали аналитично-нейтральными. Он ни в коем случае не хотел смеяться первым. Даже внутренне, хотя таковой порыв души он за собой и заметил.
Драконица слегка замялась стоило речи зайти об имени, от волнения и спутанных мыслей зашевелился кончик хвоста, выдавая её эмоциональное состояние, попутно собирая на кисть солидный слой пыли. Речь Экерта хоть и была сама по себе неприятной, но слова которые он произносил сглаживали все возможные углы, создавая впечатление о том, что существо рядом с ней если не мирное, то точно не принимающее решений опрометчивых, основанных на одном только эмоциональном порыве.
Его юмор и форма шуток, пускай и не могли довести дракона до смеха, но выражение её морды переменилось, уголки губ приподнялись, у носа собрались складки, словно её кто-то слегка пощекотал, уже не говоря о глазах, что стали узкими щёлочками. Особенно ей понравилось “Демон Иронии”, пожалуй, стоило сохранить это в своей памяти, для дальнейшего употребления в речи.
- Нас зовут Рен. Поспешила исправиться драконица, вспомнив, что старшие Араи верят в странную вещь “пока у тебя нет имени, ты не существуешь”, иногда она и сама в это верила, избегая имянаречения. - Быть может то происки Богов, что хотят дать шанс на переосмысление того, что произошло так много лет назад с тобой, Экерт. Если истории верить, то способы и юмор, у высших созданий, крайне своеобразны. Попыталась в ответ отшутиться драконица, но между делом из её головы совершенно выпал факт того, что необходимо рассказать о звуках, что она уловила. - Была бы то самая неловкая встреча семейная, пришлось бы им тебя представить и объясниться, почему без стука входим. Голос драконицы задрожал, как если бы она могла смеяться. Повернув голову, она практически положила её себе на спину, оценила обстановку, который хоть и был поглощён тенями, опасным не выглядел. Ненадолго ей пришлось замолчать и сконцентрироваться, заставляя тело изменить размер, форму, принять облик иного существа.
Через ступни в тело сразу проник холод. Вздрогнув всем гуманоидным телом, привыкая к ощущениям, она аккуратно двинулась вперёд, ведя рукой по строкам пиктограмм и избегая гладких выбоин в полу, предполагая, что может подскользнуться в такой и скатиться до самых дверей. Из-за ухудшения зрения, Рен пришлось искать решение проблемы и ничего лучше в её голове не возникло, чем взять один из сосудов, за зацикленную систему трубочек его было очень удобно удерживать, а свечение от соприкосновения с ней было ровным. - Хмм? Протянула под нос Рен, когда двери были уже рядом. По обе стороны от створок были нет, не рычаги, даже не привычные языки с цепями, это напоминало нажимные пластины, только эти были очень вычурными, весь их вид говорил “нажми на меня”.
[nick]Ren Arai[/nick][status]Frankness.[/status][icon]https://c.radikal.ru/c35/2009/e5/0b62dae8ded1.jpg[/icon][sign]Human voice[/sign]
Эмоции дракона накладывали четкий отпечаток на его поведение и внешний вид. По ним Экерт определил положительную реакцию на его юмор, предположительно понятный для живых. Не имея возможности изменить выражение лица достаточно очевидным и адекватным образом, он был вынужден всплеснуть руками и пожать плечами в ответ дракону, что получилось помимо сознательного усилия воли, а от того выглядело по-своему естественно. Его от собственного существования в качестве живого и разумного организма отделяли столетия, проведенные в качестве блуждающей души, а от того прежний опыт бытия ему помогал в общении разве что на подспудном уровне. Куда большее Экерт мог пытаться извлечь из того промежутка времени, которое он провел в том числе и за наблюдением над похожими по строению созданиями. Приходилось учитывать собственные особенности и их восприятие со стороны, но Экерт вроде как успел освоиться. Древнее свое прошлое он пока не держал в фокусе внимания, но сейчас речь с любопытным драконом шла именно о нём. Пока он не имел планов на его использование в своих целях. Тем более, что еще не сформулированных определенным образом. Роль своего рода ученика Гильдии Магов, предложенная Деорсой, его пока что устраивала.
- Ясность сознания я обрел приблизительно всего двадцать лет назад и на данный момент я в большей мере сосредоточен на решении текущих задач, Рен. Если представить переосмысление былого как задачу сродни исследованию данного комплекса, то она ставит передо мной обстоятельность её выполнения превыше срочности. Поскольку я не ограничен временными рамками. Я ценю данные мне Фааром и создателями возможности, но вменяемое восприятие высшего во многих смыслах юмора выводит мое сознание за пределы моих возможности непосредственно выражения и переживания эмоций посредством этого... тела. Ни чихнуть. Ни прослезиться. Ни рыгнуть. Ни пердануть. Извините. За столь низкие речи, - поскольку Экерту хотелось выговориться, для пущей отчетливости звучания он был вынужден положить ладонь хотя бы свой затылок. Голова непроизвольно пригнулась вниз, а спина согнулась. Словно это могло ослабить бушевавшее в его грудном отделе землетрясение, от которого все кристаллическое нутро словно рассыпалось в пыль. Почему-то он вспоминал живого с протезами конечностей, которого с Экертом было абсолютно не правомерно сравнивать, как он сам же для себя и решил. От этих мыслей и шутка относительно знакомства с семьей дракона вышла весьма самокритичной. Произнес ее Экерт практически на пороге слышимости, - Разве вешалка для одежды и белья, в виде меня, нуждается в представлении?
Словно в насмешку дракон сменил форму на подобную человеческой женщине. Не слыша в себе отголосков недавних бесед, Экерт бы просто констатировал факт, но на сей раз он столкнулся с несколькими дилеммами относительно своей сущности, состояния и отношения. Так и застыл на моральном перепутье, отчетливо понимая, что следование по пути живого не сделает его таковым. Как и следование по пути марионетки. В некоторой мере это помогло ему вернуться в нейтральное, уравновешенное состояние. Рен в это время не бездействовала, но могла допустить потенциально опасную ошибку. Ей теперь требовался источник света и тепла. Жестом он попросил вернуть сосуд на место, перед не слышимым обращением к Фаару и распалил огненный шар между руками размером с кочан капусты. Он, судя по наблюдениям самого Экерта, выглядел и ощущался не так, как совместное творение мага огня и мага света, а божественный дар. Небесное светило в миниатюре, но не слепящее и испепеляющее. Некоторое время ушло на определение оптимального эффекта при минимальном расходе сил, основываясь на поведении Рен и собственных ощущениях.
Драконица даже не знала, что она может на это ответить, её буквально придавили сначала умными словами и сложными фразами, а под конец, сверху ещё добавили немного неоднозначности, прямолинейности и искренности, что откровенно говоря было самым ужасным. Между восприятием жизни и ощущений драконом и смертным, была пропасть, Рен пока не знала, возможно ли её преодолеть. Она варилась в постоянном ощущении зависти, любопытства, гнева, восторга. Маленькие достижения в познании новых форм ощущений и выражений окрыляли её, но она чувствовала, что всё так же далека от понимания прелести жизни короткой, хрупкой, но перенасыщенной эмоциями и ощущениями. - Блохи тебя за-то не кусают и занозы под ноготь не всадишь. Смерти нелепой не ждёшь, после ночи случайной или крошечной раны. Драконица была готова отгрызть себе лапу, не зная, поддержала она сейчас собеседника или усугубила, а после самокритичного тона шутки про вешалку, отгрызла бы две лапы. Да и была ли это шутка. Рен внимательного наблюдала за каждым движением этого существа, за тем как он ищет способы для доступной и понятной коммуникации с тем, кто находится вне его категории и обладает иным опытом мироощущения и восприятия.
Драконица, желая подыграть и расположить к себе странного спутника, повиновалась его желанию, хоть и не знала какова аргументация такого решения, аккуратно вернув сосуд с пленёнными душами рабов в пустующую нишу.
За всеми этими разговорами и неловкими попытками наладить контакт живого и не совсем живого, она совершенно забыла о том, что слышала какой-то звук. К тому же, действия Экерта её заинтересовали куда больше. То, что он сотворил, не походило на магию в привычном понимании, она была чистой, как и так, что течёт сквозь каждое существо, та самая магия, которую Рен не может увидеть и ощутить, пока не будут сплетены чары. На этот огонёк она могла бы смотреть долго, не отрываясь, не испытывая странных запахов, вкусов, цветных переливов. На него было приятнее смотреть, нежели на Экерта, который был практически пропитан сплетениями магии, чтобы продолжать своё существование.
Вернувшись к делу, если можно так назвать рисковую и небезопасную авантюру, Рен попыталась найти что-то похожее на инструкцию рядом с вертикальной и броской нажимной пластиной. Ещё больше, ей хотелось найти что-то более скромное, простое в использовании, да будь оно хоть над её головой. Но было тщетно. Поднеся раскрытую ладонь, драконица явно ощутила вибрацию в воздухе, словно отголосок землетрясения.
Ширина дверного проёма предполагала, что для открытия створок должно быть двое существ. Рен через плечо оглянулась на выбоины в полу, на пиктограммы. Либо это должно было быть высокое существо, с достаточно длинными руками. - Могу на помощь рассчитывать твою? Или Сметаны. Драконица надеялась, что верно запомнила, как зовут существо, что сопровождало их.
За массивными створками вновь раздался шум, словно каменная крошка посыпалась вниз, покатилось по полу, а следом пришел ещё один звук, что-то стальное и тяжелое, с скрежетом и звоном, упало на пол. Преграда между драконицей и тем, что происходило дальше, сильно искажала звук, заглушала, перемешивала, а воображение и полученный в коридоре опыт и знания, отзывались в голове здравой мыслью “не открывай, оставь как есть", что утонула в рое вопросов и жажде познания.
[nick]Ren Arai[/nick][status]Frankness.[/status][icon]https://c.radikal.ru/c35/2009/e5/0b62dae8ded1.jpg[/icon][sign]Human voice[/sign]
По всей видимости, даже кажущийся живым дракон находился на стадии познания мировосприятия смертных, таких, как люди. Хотя, казалось бы, общего у Рен с ними больше, чем у вывернутой наизнанку металлической погребальной урны, приведенной в действие божественной волей и магией, доступной смертным. Она могла бы пытаться скрыть свою природу от смертных, в отличии от него, не собиравшегося этого делать, применяя магию иллюзии, так как большее внешнее сходство с людьми сделало бы его еще более жутким в глазах других. На одной из лекций было затронута тема так называемой "зловещей долины", когда нечто внешне похожее на человека имеет черты человека, пораженного необычным недугом, большого чудака, машины или нежити. Наибольший страх вызывают те не-люди, что практически неотличимы от людей. Он бы стал похож на парящего в воздухе слепого . Восприятие Экерта работало иначе, из-за чего ему становилась безразлична раса собеседника и все, его касающееся, в общих чертах, ограничивалось категориями живое-мертвое и разумное-бездумное. Как бы то ни было, реакция и вербальный ответ Рен показались ему вполне утешающими и удовлетворительными, пусть в этом он уже и не нуждался. Не говоря уже о том, что она послушалась его, вернув источник света на место. Ему, как он уже и поведал, свет не нужен совершенно. Помня собственные слова, Экерт отдаленно прощупал и эту часть коридора, не обнаружив ничего за пределами возможностей зрячего существа, что могло означать или отсутствие скрытого от глаз, либо не распознаваемо точную подгонку и обработку деталей. Однако, при прощупывании он обнаружил наличие механической связи между створками распашных дверей. Как и тот факт, что их можно было открывать, толкая как с их стороны, так и с обратной. Лишь бы то позволяли едва заметные зазоры и положение створок.
- В этом нет необходимости, предположительно. Насколько могу судить, эти двери отперты и их створки двигаются совместно. Нажимная пластина в данном случае нужна для запирания. Сметану ты можешь использовать для сохранения тепла в теле, если нужно. Она пока не хочет возвращаться в подвижную форму, - шум по ту сторону дверей мог означать даже то, что может присутствовать нечто, способное открыть их навстречу им, - Любопытство твое сильнее боязни неизвестного, Рен. Я верно истолковал то, что способен уловить?
Пластина, однако, слишком зачаровала драконицу, чтоб она так легко с ней рассталась, где-то глубоко внутри Рен пообещала себе, что обязательно вырвет её и унесёт с собой, конечно, чтобы лучше изучить, никак не из желания разрушать возможно уникальную архитектуру комплекса. Возможно, что она ничего и не стоит для людей, однако, надписи на её поверхности, манили её так же, как других манят горы самоцветных камней или золота. Известие о том, что предположительно, они могут пройти дальше с минимум усилий, обрадовали и смутили. Не тратить силы напрасно это хорошо, однако, примерно понимая как получена данная информация, Рен чувствовала себя немного слепой, словно множество интереснейших деталей ускользает от неё.
Предложение использовать Сметану в качестве одежды было несколько неожиданным, так как из головы дракона напрочь вылетел тот факт, что она в ней нуждается, интерес к неизведанному был выше потребности, что даже не являлась первостепенной. Человек скорее всего смутился или испугался подобного предложения, тем более, увидев это гибкое существо в действии. - Да! Почувствовав сильный эмоциональный подъём от подобного, драконица совершенно забыла осведомиться о том, всё ли будет хорошо со Сметаной и не будет ли само это существо против, как и забыла сказать, что в случае обращения она будет стремительно увеличиваться, а это в свою очередь может навредить существу если оно не среагирует. Случайное уничтожение фамильяра совершенно не входило в её планы.
Пока Рен двигалась от нажимной пластины до середины просторного проёма, у неё было немного времени подумать над ответом и решить, на сколько ей необходимо врать такому как Экерт, он был довольно искренним с ней и возможно, ему будет приятная ответная искренность. Положив руки на створки, драконица упёрлась в практически гладкий пол ногами и подалась вперёд. Из-за напряжения и волнения эбеново-чёрные когти сами собой заменили человеческие ногти, на несколько долгих десятков секунд вернув тело в состоянии трансформации. В теле это отдавалось болезненным зудом, напряжением, которое неумолимо растёт и, кажется, рвёт все мышцы и жилы. - Неизвестного боязнь и страх, познать надо, научиться, как всему в мире этом. Мы приходим в этот мир опыта лишенные, чистые. Что знаем, взяли не из мира и с ним контакта. Годы долгие мы учились по свиткам и историям, что из уст в уста переходят. Большего драконица говорить не пожелала, так как, по её мнению, этого уже хватало для ответа и дальнейших размышлений. Все её знания, опыт, были чужими и лишены чувственного опыта, чтобы научиться, она должна будет обжечься, десятки и даже сотни раз. Ощущения, какими бы они не были, будоражили кровь и волновали душу, заставляли чувствовать себя живой, помогало понять мир, окружающий её и тех хрупких существ, что заселили его. Это было приятно и, наверное, она никогда не сможет вдоволь насытиться этим.
Свет от импровизированного солнца разгонял мрак, что окутывал это место в лучшем случае несколько сотен лет. Стальная броня и вкрапления в каменной коже тускло блеснули в ответ, не способные раскрыть всей своей грубой красоты, пока не оживут стальные и каменные великами, питаемые рабскими душами. Ровными рядами, они выстроились вдоль стен, подобно молчаливым стражам. Только оружия не хватало в тяжелых и громоздких руках, суставы которых заменили странные конструкции, только имитирующие подобные у живых существ.
Руки существ были сложены на груди и скрещены, словно у покойников, тем самым заглушая свет, исходящий из груди исполинов. Помещение не было похоже на кабинет, однако, грубая каменная мебель тут была, вырезанные в стене ниши возможно выполняли роль полок, стол с простым геометрическим узором и под стать ему скамья.
Воцарившаяся тишина и отсутствие каких-либо признаков жизни могли бы вселить ощущение безопасности, но магия, даже такая древняя и простая, что не давала душам покинуть свои темницы, имела не только цветную ауру и свечение, но и запах. К счастью, помещение было достаточно большим и не все сосуды остались целы, чтобы перебить и спутать все ощущения драконицы. Для неё эта комната была полна слабых всполохов и запахов. Был тут сладкий и тяжелый, словно бальзам, что сохраняет тело мертвеца, кислый как от неспелого плода, жгучий и густой дух гари, что в горле начинает першить. Ошибочное мнение, что марионеткам нужны ниточки и хозяин, по крайней мере чем-то таким ей и показались каменные стражи, побудило драконицу пересечь порог и войти в помещение.
[nick]Ren Arai[/nick][status]Frankness.[/status][icon]https://c.radikal.ru/c35/2009/e5/0b62dae8ded1.jpg[/icon][sign]Human voice[/sign]
Ни в коем случае не являясь портным, из отдыхающего фамильяра Экерт смог на скорую руку сотворить разве что простой, покрывающий почти все женское тело балахон и портянки. Вне зависимости от состояния и формы, прикосновения к фамильяру согревали живого носителя. На сильном морозе можно было бы отчетливее ощутить, что тепло исходит от материи, из которой состоит тело фамильяра. В текущих условиях же в этом не имелось никакой необходимости. С точки зрения тактильных ощущений ткань походила на шелк при натяжении и на шерсть в свободно-висящем состоянии для того, кто в тканях не разбирался, а сведущий счел бы материал, с которым он вступал в контакт, чем-то уникальным. Экерт понимал, что и как именно он рисковал, выказывая такой широкий жест внимания и доверия по отношению к дракону. В то же время, находился достаточно близко для принятия экстренных мер по спасению фамильяра. Например, от разрыва увеличивающимся и меняющимся телом дракона. Это существо тратило силы так, словно знало, что в дальнейшем то, что удалось благодаря сберечь Экерту, потребуется в дальнейшем. Для противостояния ли тем архаичным конструктам, что ждали их троих за каменной дверью? Интерес представлял каждый экземпляр, ведь они не могли являться совершенно идентичными по техническим характеристикам, сохранности и исполнению. В дискуссию парящий в воздухе реликт более не вступал, отложив на дальнейшее и услышанное. Насколько он мог судить по доступным ему данным, конструкты сохранили работоспособность полную или частичную, благодаря относительному постоянству условий хранения. На месте древних он бы разработал систему распределения энергии на основе результатов предварительной оценки работоспособности. Применяемый для создания конструктов материал отличался от строительного, что он смог определить, даже не будучи способным уловить цветовые различия между ними. Улавливались различия в фактуре. Экерт предположил, что более продуманные и совершенные, пусть и малочисленные конструкты могут находиться дальше от входа с улицы, в иных помещениях и не являться типовыми решениями. В силу редкости или капризности применяемых материалов, например.
- Магическая активность, Рен? Скрытые механизмы не обнаружены, - Экерт не старался казаться не безжизненным творением, уж настолько он сосредоточился на наблюдении за окружающим их пространством, построении выводов и предположений.
Вы здесь » Fables of Ainhoa » Потерянные рассказы » 02.03.1191 Восставший из пепла и песка
