Аэлириэнн имела весьма смутное представление о семейной жизни. За годы непоседливого образа жизни она настолько привыкла к приключениям, что быт, казалось, мог бы съесть её целиком ещё в первые недели спокойного сидения дома. Чего эльфийка не могла скрыть к своему стыду, к быту она была совершенно не приспособлена, а уж когда по возвращению в дом Алистера самочувствие резко ухудшилось, стало вдвойне веселее приобщаться к труду и перенимать опыт и знания Мари, а ещё нужно было как-то сообщить о пополнении в семействе своей родне. И желательно до того, как пополнение начнёт дёргать деда за эльфийские уши.
Отказаться от авантюр было настолько сложно, что иногда, измученная и уставшая от первых беспокойных месяцев, эльфийка думала, что была несколько беспечна, решив, что готова к материнству. Одно хорошо – Айраннон потрудилась на славу и оправдала звание ведьмы, обещавшей, что сделает всё, чтобы исправить чужую ошибку. Буря эмоций и скачки из крайности в крайность стали настоящим испытанием, а приходилось ещё как-то решать, как жить дальше, учитывая все обстоятельства. Сидеть дома Аэлириэнн отчаянно не хотелось, несмотря на понимание, что так будет лучше. Для ребёнка.
И всё же Аэлириэнн полностью не отказалась от работы. Все торговые дела она решала на месте, стараясь укрепиться в Росене, насколько это возможно, пока позволяло состояние. Пришлось напрячь старые связи и вдобавок попросить о помощи отца, а потом выслушать от него нотации и про расу жениха, и про внебрачных детей, и про где-то в полях потерянную совесть и честь.
Чтобы как-то разнообразить свой быт и совесть так сильно не грызла за то, что Алистеру пришлось тоже отказаться от приключений, пусть и немного по другой причине нежели ей, Хисэ пыталась научиться у Мари вести хозяйство. Это помогало занять голову и руки, хотя редко обходилось без конфузов. За такой короткий срок из абсолютной неумёхи едва ли сделаешь великолепную хозяйку дома. Зато кровь оттирала от пола на раз-два и щелчком пальцев зажигала огонь!
Со временем Хисэ освоилась, да и самочувствие улучшилось, хотя засыпать без Алистера под боком было сложно, когда он задерживался или оставался в ночном дозоре. Эта ночь не была исключением.
– С возвращением, – эльфийка улыбнулась, остановившись в дверях со свечой в руке. Возвращение Алистера она заметила ещё из окна, когда он шёл по улице, направляясь к дому, и поторопилась спуститься вниз, чтобы подогреть ему еду.
Очаг на кухне горел, поддерживая в доме тепло, но Хисэ всё равно накидывала на плечи шерстяную шаль поверх сорочки.
Отставив подсвечник на стол, Аэлириэнн отогнула край рушника, прикрывавшего дощечку с ржаными лепёшками и булочками, чтобы те не заветрелись, и добавила к ним плошку с жарким, зачерпнув его из котелка над огнём.
[icon]https://i.imgur.com/AuLsaWv.png[/icon]

Хисэ не стала упираться, когда почувствовала, как руки парня тянут её к себе. Прибавив в размерах, она считала себя неимоверно неповоротливой и тяжёлой.
В минуты нежности эльфийка замирала, невольно улыбаясь и смотря на Алистера сверху вниз с теплотой в глазах. От его прикосновений в груди разливалось приятное согревающее тепло, и сразу становилось спокойно.
– Ты выглядишь как сытый и пригревшийся кот, – улыбнулась эльфийка, мягко перебирая пряди волос на затылке авантюриста. Несмотря на то, что Алистер уже не первую неделю работал стражником, для Хисэ он оставался авантюристом. Всегда. Можно изменить профессию, но не себя самого. – Говорил, – подтвердила Хисэ, легко касаясь ушей, и так же неотрывно смотря. – Но мне нравится это слышать…
Первое время Аэлириэнн, предаваясь эмоциональной панике, считала, что авантюрист к ней остынет, стоит ей раздуться как жабе на кочке. Или что вообще не захочет возиться с незапланированным пополнением в семействе, но больше не сомневалась и не поддавалась надуманному страху. Она знала и чувствовала, что Алистер её любит.
– Без тебя неспокойно, – ответила сразу на оба вопроса и, не отнимая руки, перевела взгляд на стол. Знала же, что он голодный и уставший. – Еда остынет.
Аэлириэнн думала отойти, чтобы дать парню возможность спокойно поужинать и отдохнуть, но даже в тусклом свете очага и свечи заметила его руки и сбитые костяшки пальцев.
– Вижу, что сегодня дозор прошёл весело, – усмехнулась эльфийка, не укоряя Алистера за увечья и риск. Зная его, он мог бы «развлечься» с большим размахом. Взяв его руки, придирчиво осмотрела раны. – Промыл? – Хисэ сильно сомневалась, что у Флара была возможность позаботиться о себе. – Ешь, а я пока сумку с зельями принесу.
[icon]https://i.imgur.com/yjweNlB.png[/icon]

– Разнимать дракой со стражей? – шутливо бросила Хисэ, прекрасно зная, как именно проходят подобные увеселительные мероприятия.
В повреждённых руках ничего страшного не было, но эльфийка прекрасно знала, что сбитые костяшки неприятно ноют и досаждают даже в обычное время, когда не надо пускать в ход кулаки. Тонкая корка лопается, едва сожмёшь пальцы, а перчатки раздражают и сковывают. А, может быть, она просто искала повод лишний раз позаботиться об Алистере и к нему прикоснуться. В последнее время желание чувствовать его прикосновения или касаться самой было как нельзя сильным и накатывало каждый раз внезапно и в самых неожиданных ситуациях.
– А можем сделать и то, и другое, – согласилась эльфийка. – Ты же не думаешь, что я упущу такой шанс занять твой день собой? – шутливо спросила Хисэ, с хитрым прищуром смотря на авантюриста. Она надеялась, что её отец не нагрянет неожиданно и без приглашения, чтобы лично справиться о делах торговли и о том, как идёт семейная жизнь Аэлириэнн.
Хисэ тихо вздохнула от неожиданности, когда Алистер подхватил её на руки, и обняла его за шею.
– Хочешь меня съесть? – она улыбалась, смотря на него, и мягко гладила пальцами по шее, не размыкая объятий. – И булочек не хватило? Какой ты прожорливый! – в шутку укорила и покачала головой. Но внимание Алистера было приятным и лестным, и стоило того, чтобы не спать в поздний час. Хисэ не говорила, что иногда нарочно засиживалась допоздна, желая застать возвращение авантюриста домой, и уже осознанно уснуть в его руках, урвав парочку тёплых поцелуев.
Убедившись, что авантюрист сыт, эльфийка, как могла, прижалась к его груди, и поцеловала в скулу. Она немного чувствовала себя виноватой за то, что не ждала его лёжа в постели – тогда бы Алистер, не теряя времени, мог бы спокойно подняться наверх и лечь спать, а не развлекать её своим вниманием.

Хисэ старалась как можно реже думать о времени, когда появится ребёнок. Причина была простой – эльфийка боялась этого времени, потому что не представляла, кто у них будет – страшно боялась рождения девочки – и не видела себя матерью совершенно. Обустроить быт, заработать на торговле – здесь всё казалось простым и понятным, но всё остальное – тёмный беспросветный лес. В слова некоторых мамаш, что всё придёт в своё время, Хисэ верила с большущим скрипом, а потому старалась наслаждаться коротким периодом перед неизвестностью.
– Сам же создал себе конкурента, – шутливо бросила эльфийка, легко ероша волосы авантюриста на затылке.
***
Стянув с плеч шаль, Аэлириэнн аккуратно свесила её со спинки постели, чтобы утром дотянуться до неё, не вылезая из кровати, и забралась под одеяло. За то время, что она ждала Алистера внизу и оставалась рядом с ним, кровать успела остыть и все старания Мари прогреть её медной грелкой сошли на нет. У Хисэ был другой способ согреться, и вид снимающего одежду Алистера вызывал у неё противоречивые чувства. Она даже в полумраке видела мурашки на его коже, когда холод лизнул его плечи и спину. Из-за этого хотелось поплотнее укутаться в одеяло с носом и из него не вылезать, но в то же время эльфийка хотела прижаться к спине жениха, обнимая и согревая его собой. С тех пор как живот стал сильно выпирать, особо прижаться, не изогнувшись в непонятную и неудобную позу, не получалось.
– С тобой – хоть в подвал, – усмехнулась Хисэ, обнимая авантюриста и прижимаясь к его груди. – Зимой будет ещё холоднее, – задумчиво пробормотала эльфийка, поглаживая спину парня и водя носом по его шее. – Но я тебя согрею, – улыбнувшись и прикрыв глаза, она не без удовольствия вдыхала запах Алистера – особенно насыщенный после драки, и сама пригревалась в его руках, трогая поначалу едва прохладными ладонями. С приближением зимы руки эльфийки почти всегда были холодными. Не считая моментов, когда Алистер согревал её кровь.
Аэлириэнн замолчала, касаясь губами скулы авантюриста короткими и тёплыми поцелуями, и поднималась ладонями всё выше к шее и затылку, продолжая ласкать и гладить. Алистера хотелось касаться. И вообще его хотелось.

Чем больше становился живот – тем больше хотелось объятий. Истинно: «Запретного хочется больше всего». В такие моменты объятия со спины казались спасением, и Аэлириэнн довольно в них нежилась, пригревалась и успокаивалась, чувствуя вместе с любовью защиту.
Кровать жалобно скрипнула, пока эльфийка пыталась устроиться. Хисэ могла бы пошутить про Мари, но думала, что женщина уже давно привыкла к такому соседству, да и что толку ругать двух влюблённых, как результат их ночей и так слишком явный?
В последнее время эльфийка стала очень чувствительной к прикосновениям. В особенности, когда Алистер касался живота – это вызывало одновременно и нежность, и желание, и будоражило кровь до лёгких мурашек по коже. Она улыбнулась, прикрыв глаза, и нежилась в прикосновениях возлюбленного, вслушиваясь всем естеством в каждое его прикосновение. В горячее дыхание, задевающее ухо и шею. В тепло его крепкой груди, к которой она прижималась спиной. И, конечно же, в его желание, которое отчётливо ощущала сквозь плотную ночную сорочку.
Прерывисто вдохнув, Хисэ огладила руку авантюриста от локтя и до кончиков пальцев. Она чувствовала, как вместе с ползущей вверх сорочкой по её телу разливается жар возбуждения, и от этого сама хотела прижаться теснее к его груди и бёдрам, сполна вобрав его тепло. Она привыкла к привычке Алистера нашептывать ей что-то на ухо, пока его ладони касались её тела, согревая и распаляя всё больше. От некоторых его слов её улыбка становилась более явной и немного весёлой.
– Не войди во вкус… – шепнула в ответ, касаясь его щеки только пальцами. – Дети – это весело первые два раза, а потом становится мучительной рутиной.
Аэлириэнн шутила, не рассматривая возможность, что в будущем, возможно, их будет не трое, а четверо только потому что Алистеру нравится сама мысль, что она носит их детей. Но не отрицала того, что и сама хотела его от одной только мысли, что это желание взаимно.

Хисэ не стала шутить, что в отличие от неё, жених не вечно молодой. Эльфийка не строила надежд о чудесном продлении человеческой жизни. Век людей короток, и она знала об этом с самого начала. Но думать, что Алистер в лучшем случае проживёт лет до восьмидесяти или – что за гранью фантастики – до сотни лет при их образе жизни, даже если он навсегда завяжет с гильдией авантюристов – в чём она сильно сомневалась – всё ещё было больно. Все тяжёлые мысли о старости она старалась держать как можно дальше от себя и наслаждаться тем временем, что у них есть. В конце концов, в ней росло и крепло его продолжение.
Прикосновения его рук разгоняли тревоги и заполняли изнутри теплом. Аэлириэнн слышала, как сердце замедляло ход, но ударялось громко и гулко, словно каждый раз становилось тяжелее, едва Алистер оказывался рядом. Все мысли улетали из её головы, не задерживаясь, и только тело, отзываясь на внимание и ласку, акцентировало внимание на чём-то действительно важном.
Холодный воздух лизнул шею и плечи, едва ворвался под одеяло, и Хисэ инстинктивно, не желая прощаться с теплом, прижалась к авантюристу теснее. Поймала его губы, целуя с теплом и нежностью. Неторопливо и мягко, словно впервые. И в тон поцелую гладила его щёку, едва задевая пальцами пряди волос и ухо. Его ладони уже согревали её шею, тронутую холодом комнаты, и ключицы, вызывая приятную дрожь.
Хисэ тихо выдохнула в поцелуй, едва его руки коснулись груди – по-особенному чувствительной к ласкам. Ладони Алистера были приятно горячими, грубыми из-за работы, но удивительно бережными и нежными в прикосновениях. И она сама прижалась к его бёдрам теснее, глубоко вдыхая и вновь целуя – с теплом и с желанием, опаляя его губы горячим дыханием.

Былая уверенность эльфийки улетучилась, едва живот прибавил в размерах, словно её никогда не было. Хисэ чувствовала себя ужасно большой и неповоротливой, и бесконечно этого стеснялась. Она была чувствительной не только к ласкам и прикосновениям, но и к каким-то мелочам, возводя каждый незначительный промах в абсолют и тушуясь, едва оступившись. Словно впервые познавала себя и не знала, что нужно делать. Но успокаивалась, едва чувствовала ласкающее прикосновение ладоней, и больше доверяла себе и Алистеру.
Целовать Алистера в таком положении было неудобно, но хотелось, и Аэлириэнн сама увлекалась, перенимая его игру и страсть. Ей нравилось красть его дыхание поцелуями. Нравилось мягко касаться волос на виске и затылке. Нравилось гладить щёку и шею, или повторять пальцами контуры скул. Нравилось любить его каждым своим касанием.
В ответ на знакомое прикосновение к бёдрам, Хисэ немного выгнулась в пояснице, прижимаясь теснее к бёдрам, и, поддаваясь желанию, приподняла колено вверх, доверительно открываясь сильнее под ласки, и мягко прижимая его к себе ладонью, усиливая ощущение и дразня.
Прерывисто вдохнув, она чувствовала, как ладонь скользит от груди вниз, согревая. На фоне собственной чуть прохладной кожи она казалась неимоверно горячей. До мурашек и растущего внутри волнения от предвкушения. Появилась приятная тяжесть, едва его рука скользнула между бёдер, пока что касаясь невинно, но дразня одним своим присутствием, и Хисэ покорно подчинялась, чувствуя лёгкое давление на бедро.

Хисэ медленно вдохнула, с трудом сдерживая порыв ёрзать под прикосновением его рук. Дыхание, задержавшись всего на несколько сладких мгновений, вновь восстановилось после шумного выдоха. От ласк в тесном пространстве под одеялом быстро стало жарко и душно. Не пугал холод комнаты, плохо прогретой в осеннюю дождливую погоду. Алистер согревал её, окуная в жаркое лето.
Теперь, когда её губы не занимали поцелуи, даже самые тихи вздохи наслаждения казались оглушающее громкими, но она не слышала себя и не могла думать о чём-то другом кроме ладони Алистера между своих бёдер. Ладонь с его щеки скользнула ниже, замирая на шее и мягко надавливая пальцами каждый раз, когда ласка ощущалась острее.
От его слов по телу прошла дрожь. На щеках эльфийки проступил румянец смущения. Сердце в груди забилось громче и чаще, оглушая эхом.
– Я тоже люблю…
…тебя. Слова оборвались вздохом. Горячее дыхание Алистера приятно обожгло ухо. Хисэ замерла, свыкаясь с ощущением его внутри себя, не разжимая ладони и по-прежнему обнимая авантюриста за шею. С каждым новым толчком, она хотела его ещё больше, открываясь сильнее и прижимаясь теснее. Беспокойное дыхание прерывалось вздохами. Изредка она притормаживала Алистера, потому что сходила с ума от сласти.
Не открывая глаза, эльфийка повернула к нему голову через плечо, касаясь виском скулы.
– Ещё… Скажи ещё, что любишь меня… – торопливо прошептала, водя ладонью по шее, а второй – касаясь его руки между своих бёдер.

Алистер шептал и повторял слова, но Хисэ их не слышала. Она не разбирала слов, но одного его голоса хватало, чтобы внутри поселилась особенная дрожь. Ей нравился его голос. Он очаровывал и подпитывал желание. От него внутри всё приятно сжималось и, казалось, что ей жизненно важно слышать его. Чем больше эльфийка проваливалась в омут удовольствия, тем меньше слышала, тем чаще впивалась пальцами в руку Алистера, поддерживающую её бедро.
Как повелось, авантюрист увлекался, постепенно входя во вкус, и чаще всего Аэлириэнн нравилась его сокрушающая увлечённость. Она быстро сдавалась под ней, подстраиваясь под жадный ритм толчков, но сейчас едва ли могла дать что-то взамен кроме стонов, слегка запрокинутой головы и жадного дыхания под боком. Он управлял ситуацией, а она не мешала, пока не стало слишком невыносимо.
Искусанные губы саднили, но Хисэ ничего не замечала. Вздрагивая, она до того сильно вцепилась ногтями в простынь, что неосознанно подтянула её к себе, зажимая в кулак, и не отпускала, пока тело не успокоилось, не позволило расслабиться, выдохнув шумно и протяжно. Схлынуло давно копившееся напряжение, позволив расслабиться и провалиться в тихую и спокойную негу.