[indent] Он шёл босиком, легко. Крался бесшумной тенью и, замирая, изучал бесконечные коридоры, взывая к чутью: не подскажет ли, куда идти? свернуть или прямо? Вокруг далеко не знакомый приветливый лес с ёлками, готовыми приветить под ветками, укрыть в непогоду. Замок был мрачен, холоден. Воздух застыл неподвижно. Не хватало жизни.
[indent] На его плечах плащом лежала шкура: не обычная волчья, а волшбой пронизанная; каждая шерстинка гудела от неё. Завернётся в шкуру, ударится оземь — и обернётся любым зверем, даже самым диковинным. Не ведал никто, с какого края пришёл чужак. Был он смуглокож, согрет и обласкан солнцем. Тёмен волосами и бородой, только у висков выжжено до белизны застарелым горем. Сила таилась в нём, но не одна грубая мощь, сметающая всё на пути, а с ней вместе ловкость и проворство, оттого в схватке был опасней медведя. Не ходил — скользил, быстроногий, в неутомимом танце хищника. Говорил чуждо: тянул слова так, будто нарочно речь неторопливой делал; будто привыкла она зычно и бегло бежать, литься горячо и пылко.
[indent] Таков он был, Серый Волк.
[indent] И радоваться бы, что зверем могучим вымахал, что верные ноги несли вперёд и через овраги переносили, какие птица не каждая перелетит, но... Волк вздохнул. С недавних пор с рассветами всё больше силы из него утекало мелким песком. Связан был, и тревожило это. Чужая рука сжимала льдом крепче и крепче в нутре кишки, напоминало: жив лишь потому, что спасли; верни же долг. Вдохнуть глубоко не мог, спотыкался на ровном месте. Всякая яма могилою мерещилась. Я так никому сподмочь не успею, огрызался он, надеясь отсрочить расплату, но равнодушна была к его словам древняя волшба, не дающая покоя ни на миг.
[indent] От воспоминания снова досадливо стало, как пристукнули пыльным полушубком да выставили на мороз, ровнёхонько в сугроб, а ведь ещё мгновение назад тянулся за горячим питьём, сидя за столом в свете и тепле. Оттого Волк сильней нужного толкнул очередную дверь, налёг плечом, ожидая, что вдобавок к горькому в душе ещё и заперто окажется. Но нет, поддалось, шагнул в комнату... Замер настороженным зверем, увидев, что потревожил чей-то покой. Присмотрелся — и выдохнул, забывшись. Сердце сбилось. К самому хозяину пожаловал.
[indent] К Кощею.
[indent] Потому дверь не заперта была: кому же придёт в голову напрашиваться к хозяину? Кто ещё, если не рыскающий на охоте волк, толкнёт тяжёлую дверь без спроса. А вдруг как поймёт, что высматривает-вынюхивает, ищет загубленного бедой царевича да невольную деву? На пороге стоять пугливым вором не пристало, и он сделал шаг вперёд, расправил широкие плечи с достоинством. Вот, не скрываюсь, гляди на меня.
[indent] Заговорил — голос глубокий, рокочущий волной. И, как волна, гибкий, готовый вертуном подстроиться, повернуться в нужную сторону, чтобы по ветру быть, под настроение.
[indent] — Прости, хозяин, прервал твой покой Волк неразумный. Я зверь одинокий, не привычен к люду, — он тронул шкуру на плечах, мол, видишь, не человек пред тобою. — Хотел себе угол укромный сыскать.
[indent] Повинно склонил голову, позволил жёстким прямым прядям завесить лицо, скрывая правду, которую можно было прочитать по нему. Волк почти не лукавил: ночевал он в общей комнате подле гостей, также из леса пришедших, диких, с грязными ногами и сором в волосах, густо оплетённых тяжёлым запахом тины. Сам тоже с ними пришёл, притворившись, будто бы такой же лесной житель, и прикрывался душной шкурой.
[indent] Тёмные глаза, скользнув вокруг, вернулись к хозяину. Прощупывал взглядом, но исподволь, не заметить. Попытаешься перехватить взгляд, уличить — окажется вдруг, что зеркало изучает, затейливые узоры на раме. Кощей был бледен, одёжка черна. У Волка всё наизворот: сам загорел, а рубаха светла. Странно выглядели рядом, должно быть. Не друг под друга уродились.
[indent] Прежде Кощея Волк не видывал. В замок вместе с другими его пустили молчаливые стражники-доспехи, разомкнувшие алебарды, а во дворе перехватил слуга. Слуга подолгу рассматривал обветренное лицо Волка, грубые от работы руки, уверенный разворот плеч, будто разбирал на части, затем, собрав воедино, кивком вынес приговор: проходи. Не тревожили хозяина по пустякам, но Волку казалось, что всё тот же слуга шёпотом крыльев летучих мышей доносил до Кощея, кто прибывает к нему гостить.
[indent] Волк тешил себя хрупкой, как первый лёд осенью, надеждой, что с хозяином встретиться ему не придётся. Вынюхает, где запрятаны пленники, да сбежит с ними по-тихому. На беду, в каменных стенах нюх подводил, а коридоры не походили на лесные тропы; даже самые запрятанные тропинки, прикрытые травой да цветами, выискивались легче, нежели новые двери. Так по замку можно можно бродить не одну седьмицу, если вообще найдёт что. Если только... Умел говорить складно, вкрадчиво. Вдруг вызнает через разговор важное?..
[indent] Волк улыбнулся. Лишь промелькнула, блеснула на свете чешуйчатым боком мысль, а он уже придумал, как для себя подладить нежданную встречу. Кощей был мрачен, подстать своему замку (или, скорей, замок — подстать ему?..). Отчего бы не развеселить его?
[indent] Мгновения, что рассматривал да размышлял, тянулись не так долго, как казалось.
[indent] — Позволишь ли развлечь рассказом иль песней из дальних земель? Гостем остановился у тебя, сослужу слубжу взамен. Отплачу...
[indent] ...добром, чуть не закончил, едва успел язык прикусить. Видано ли, слово такое вслух произносить в этих стенах? Содрогнётся всё до основания.
[indent] Показывая себя, Волк сделал ещё несколько шагов, подбоченился. Развёл руки в стороны — нет ничего, пришёл безоружным, искренним. Следом спросил весёлым взглядом с шалым огнём в зрачках: любо ли глядеть, развлёк ли, хозяин, тебя видом своим для начала? Тронувший было за грудь страх отступил. Не следовало показывать Кощею испуга или напряжения, и Волк расслабился ещё больше. Под кожей мышцы-канаты лениво шевелились только от движения.
[indent] Ему не привыкать ради царевича Яннека примерять на себя новую шкуру, притворяться. Меж ними ведь не дружба даже была. Помогал неразумному, а самого не гнали прочь из лесов вокруг да глаза закрывали на порой пропадающий скот. Лучше заплатить из казны за корову, нежели царевича оплакивать.
[indent] А Кощей... Не так уж и страшен казался, как наслышан был. Сладить с ним мерещилось не столь ужасным делом. И кудри золотые... Верно, на солнце — ярком, не то что редкие лучи в этом сумрачном краю — блестят медово, сладким. И пахнут нагретым на солнце цветком.
[indent] Тонкая улыбка слегка смягчилась, сам того не заметил.
[nick]Grey Wolf[/nick][status]волчьи сказки[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/28/7e/1015/899971.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Rado (2021-06-10 20:56:44)

[indent] Голос Кощея тоже был неживым, как его замок. Замёрзший, скованный равнодушием; на реке зимой и то льда меньше, чем в нём.
[indent] — Благодарствую, хозяин, — не испугавшийся безразличия Волк с затаённым весельем улыбнулся, раскосые глаза сощурив чуть, улыбку и в них отражая. — Постараюсь потешить тебя славной песней.
[indent] Пританцовывая, скользя зверем вокруг добычи, Волк сделал шаг вглубь покоев, рассматривая их с любопытством, которого не скрывал за ресницами. Но всё его внимание занимал сам хозяин, милостиво позволивший остаться и даже не пригрозивший смертной карой за то, что дерзнули потревожить его. Скучающий Кощей выглядел так, будто ему правда всё равно до того, есть ли кто рядом; погружён в себя, как в глубокой спячке был уже долгое время и не хотел просыпаться. Не хотел — или слишком обессилел, много тепла потерял? Выстудило душу, мороз гулял по жилам и звенящей холодом пустоте внутри. Зло казалось хрупким.
[indent] О странном думалось. Волк едва заметно шевельнул губами и коснулся пальцами шерсти на плече, прогоняя морок из мыслей. А когда собрался, не сдержал удивлённого выдоха, заметив соткавшиеся из воздуха шкуру да ковёр, затрещавший огонь. Лишь задумчиво глянул на Кощея, тронул его лицо взглядом аккуратно, как лапой кот проверяет прохладную воду в луже, и кивнул: благодарность за радушный жест. Затем отвернулся, подошёл к жаркому камину, тепло которого блаженно грело в краю тьмы, и, ближе подтащив мягкую овчинную шкуру, сел на неё лениво, скрестив ноги.
[indent] Кощей неподвижен был драгоценным камнем, скуп на суматоху, как если бы он берёг внутри едва тлеющуюся искру и боялся, что затухнет она от лишнего движения. Волк же был беспокойным морем. Не утихал ни на миг: то потянется, будто нет места лучше и уютнее, чем в мрачном замке, то головой качнёт, смахивая прямые волосы с глаз. Совсем освоившись, он посмотрел на хозяина покоев, уперевшегося подбородком в кулак; заметил сгустившиеся тучи в глазах, поджатые губы и сумрачные думы, от которых даже комната темнее стала. И сделал то, что умел лучше всего.
[indent] Волк широко улыбнулся Кощею.
[indent] Не отводя глаз, проурчал-пропел негромко низкую, мощную ноту, голос пробуя свой, проверяя его, как гусляры струны трогают перед выступлением. Примерещиться могло, закрасться в душу по-медвежьи уверенной поступью, что песня будет тягучая, неторопливая. Но дрогнул краем рта Волк в усмешке, и первые же слова, сорвавшиеся с его губ, были веселы и громки. Зазвучало звонко, как если бы по гудящим от нетерпения струнам сильной рукой ударили. Слова бойко рвались, сталкивались с неприветливым камнем, разбиваясь мотыльками, что летели на огонь и гибли в нём, но не страшились того; слишком были полны жизни, чтобы тревожиться о погибели. Отражалась песня от стен, распадалась эхом и оттого ещё полнее звучала, ярче, громче.
[indent] Вдруг голос потяжелел от рокота, упал и позёмкой завился тягучим урчанием у ног. Волк побарабанил когтями по полу, прищёлкнул пальцами раз, второй. Другой ладонью принялся похлопывать себя по согнутой коленке мерно, подыскивая нужный ритм. И головой качнул, вслушиваясь в ему одному различимые переливы мелодии. Когда он вновь запел, голос уже был не один: его поддерживали хлопки, дополняло звучно. Покои — где, верно, всегда могильная тишина стояла осязаемо, сгущалась и глушила громче всякого крика — наполнились жизнью, щедро идущей с узких губ.
[indent] Песня была на чужеземном языке; но не того края, откуда пришёл Волк. Вспомнилась она сама, потому что перед глазами ещё стояла мертвенная бледность Кощея, будто снегом кожа присыпана была. Не разобрать незнакомых слов, но от того, как улыбался Волк и задорно выводил их языком, тянул вкусной сладостью, мстились образы долгой зимы, хвойных лесов и крепких людей с краской на теле, которых холод не смел трогать. Но в песне не было мерзлоты, плача о гаснущем огне; напротив, что-то горячее, кипящее в крови, от чего не страшна зима.
[indent] На выдохе Волк проворчал последнее слово, обласкал его губами и смолк. Могло показаться, что он приходил в себя после песни, возвращал обратно душу, устремившуюся куда-то в далёкий край, но на деле он размышлял. Коль он собирался хитрой лисой подобраться ближе к Кощею, скользнуть проворно к нему в мысли, чтобы вынюхать-выискать, куда тот упрятал пленников, то нужно его поймать интересом, завлечь ровнёхонько в подготовленную ловушку, как на него самого, зверя, петлю ставили люди. Но Волк тоже был охотником. И охотником умелым.
[indent] — Хочешь узнать, о чём я пел?
[indent] Неожиданно Волк скинул с плеч волчью шкуру, небрежно, точно вовсе не жалко было поделиться настолько дорогим, уложил рядом с собой на пол и указал на неё, возвращая гостеприимство:
[indent] — Прошу, присядь, мил хозяин, подле меня. Мало ли, подслушает кто, о чём в песне поётся. А это великий секрет.
[indent] Посмотрел прямо в глаза — смело, но не с отчаянностью глупого храбреца, у которого стук сердца отдавался в голове, а твёрдо, точно был несдвигаемой скалой, полной уверенности в своей правоте.
[indent] — Я не укушу, — подсластил слова добродушным весельем, почёсывая жёсткую бороду. Он не укусит — пока не узнает нужное.
[indent] И снова показал взглядом на свою шкуру. Кощей ведь волшбу слышать мог, не правда ли? Захочет поближе рассмотреть такую диковинку? Может, любопытство окажется сильнее змеиного оцепенения?
[indent] ...Хотелось бы знать, как много людей так просили Кощея сесть рядом и потом оставались целыми. Волк усмехнулся себе под нос. Он ведь не был простым человеком.

Отредактировано Rado (2021-06-10 20:56:31)