Чем думал этот тупица, прося купить букет вечером? Или он не знает, что в портовом городке не так уж много цветочных лавок, особенно лавок с хоть каким-то товаром под ночь, когда уже все закрыто? Девушка, вместо того чтобы пойти в свой номер в гостинице, несколько часов бродила по городу, давая увязаться за собой противным, блатными личностями, желающих "побеседовать" с рогатой девицей. Кто-то чисто ради любопытства, кто-то из-за каких-то личных мотивов подружиться с огненной бестией, развернув дружеский разговор в сторону пригретой им кровати. Конечно, были те кто хотел борзануть на полукровку, заприметив на ее голове демонические рожки, однако длинный, казавшийся неподъёмный меч за её спиной быстро перебивал желание как-то перейти незнакомке дорогу. У животных было хорошо развито чувство самосохранения, что только радовало Селестию. Не хватало еще в крови измазаться. 

На тот момент, как она успела застать дочку лавочника, её одежда уже высохла, но все также была соленой от пропитавшейся морской соли. В целом, полудемоница выглядела не плохо, просто немного подавленной и как в воду опущенной, не скрывая своего желания поскорее помыться. Однако девушка, чуть растерявшись от такой персоны как Палач Деорсы, сообщила не слишком приятную для нее новость - все незабудки были распроданы. Уже тогда, закатив глаза и тихо рыча от злобы на Фела, надеясь что он умрет от чихания при частом его вспоминании,  дочка лавочника быстро подбодрила потенциального клиента, сообщив что к утру, когда только начнут петь петухи, она вернется домой с корзинкой незабудок, которые Сел сможет купить. С чего этой девахе по ночам цветы собирать - было одним богам известно, хотя полукровка предполагала, что дело было в самом качестве цветов. Если нарвать их днем, дабы продать на следующий день, те уже будут не так прекрасны, от чего, возможно, такая молодая и бесстрашная дама занималась собирательством именно в такое время суток. 

— Надеюсь, ночью волку не перепадет/перепал пир, — именно так подумала полукровка после встречи с девушкой, и именно с такой мыслью она постучала под утро в дом, где жили владельцы цветочной лавочки. Пол ночи, пол гребенной ночи Селестия думала о нем - о прекрасном Фелгене. О его приятных на ощупь волосах, ласкающим слух голосе и выразительных, снисходительных над жертвой глазах, в которых можно было легко плениться. Как влюбленная девица она сидела и мечтала о нем у окна, дожидаясь завтрашнего утра. Дожидалась часа, когда они наконец встретятся взглядами, получив момент сказать ему о своих чувствах. Произнести заветные слова, отражающие всю глубину чувств женского сердца, дабы Фел насладился её тихим, полным желанием шепотом, когда она произнесет: «Я трахну тебя Шастессом, наблюдая как он насладится твоей плотью».
Так Селестия и провела пол ночи - затачивая весь свой арсенал с намазыванием на них ядов. Она еле легла спать, ибо полукровка больше бодрствовала ночью, а потом еле встала, чуть не проспав все на свете. Ей пришлось в торопях собрать нужные вещи, выбежав из гостиницы на еще темную улицу, с неряшливостью в виде неправильно натянутых ремней отправиться к лавке. По дороге она постаралась привести себя в порядок, ступая по пустому в такую рань городу, еще до первого петуха оказавшись в нужном месте. 

Вместо девушки, обещавшей собрать Сел букет, ей открыл пожилой мужчина. Он уже был одет в свою рабочую форму, явно встав раньше самой полукровки, ибо выглядел не сильно заспанным. Его глаза без какого-то удивления взглянули на гостью, но стоило ему приметить рожки на голове ранней пташки - глаза расширились от легкого непонимания и неожиданности. 
— Мне нужны цветы Немофила Менциса, — конечно, нужно было сначала поздороваться, только вот Сел не пользовалась многими правилами хорошего тона, предпочитая говорить точно, кратко и понятно, без этих ваших: «Доброе утро! Простите за столь нежданный мой приход, отвлекавший вас от дел. Но не могли бы сказать, имеются ли в продаже Неморфилы, кой мне срочно так нужны?». 

Благо мужчина будто пропустил такую дерзость мимо ушей, ответив в привычной для людей манере: 
— Кто рано встает, тому боги подают, миледи, — он чуть склонил голову, как бы выражая свое почтение, — Моя дочь как раз недавно вернулась, поэтому я соберу для вас прелестный букет, который вы никогда не забудете, — он отошел в сторону, приглашая гостью зайти, дабы она не стояла у порога.
— Я спешу, — ответ был таким же сухим, как сама пряничная Сел. Небо уже не было укрыто мраком, медленно осветляясь от идущего сюда солнца, красноречиво намекая что она может опоздать. Старик сразу понял, отойдя от двери и проходя вглубь дома, оставив его нараспашку, будто надеясь что девушка зайдет. Но нет, Палач осталась стоять на месте, принявшись водить по своим волосам руками, проверяя все ли нормально на голове. Потом осмотрела свое платье, убеждаясь что оно идеально, даже вычурно выглажено, без каких-то намеков что девушка вчера в ним купалась в море. 

От безделья Сел даже начала считать нижние юбки своего наряда, что скрывались под основной юбкой платья. Их там была целая куча: все были хлопковые, мягкие на ощупь, а от своего количества они придавали низу пушистость как от наличия кринолина, хотя на деле там его там не было. Даже если бы кто-то решил заглянуть под юбку полудемоницы, он бы не увидел ничего, кроме белых подолов, укутывающих ножки девушки. 
— Простите за ожидание, — подняв глаза, Сел увидела как из глубин дома к ней торопился старик, держащий в своих руках красивый, богатый цветами букет. Он сразу протянул его гостье, которая в ответ дала деньги.
— Тут больше чем нужно, эй, миледи! — какая разница, больше или меньше. Недовольное лицо Сел явно намекало: «Не нервируй, иначе вообще обанкротишься», из-за чего старик не стал больше останавливать интересного покупателя, пару раз её отблагодарив, когда она пошла по своим делам. 

Шла Палач грузно, недовольно и с хмурым лицом. Её бровки в тот час схмурились при виде Фелгена, выражая спектр отрицательных чувств. На самом деле полукровка не знала, радоваться ей или нет при виде отца, ведь он явился! Явился и даже не запылился, хотя демоны не очень любят держать свое слово. По крайне мере те, которых Селестия все равно отправила Шастессу на обед. 

Смерив стражника высокомерным взглядом, от чего тот еще больше встрепенулся, она все с тем же недовольством смерила отца взглядом
— А вот ты нет, — съязвив на "комплимент" Фела, девушка одним резким движениям сунула ему в руки букет, намекая чтобы он сам нес. Она и так таскала Шастесса, что по меркам обычных мечей совсем не годился для прогулок или повседневной жизни, а тут еще букет нести? 
— Я буду рада, если эти цветы мы несем на твои похороны, — недовольно фыркнув, девушка застегнула свою куртку, скрыв самое аппетитное для чужих глаз, став шариком. Данный атрибут был..очень смешным. Когда такая пышная куртка спадала с плеч, держась на согнутых локтях - это выглядело чертовски хорошо, но стоило то пойти по своему прямому назначению (согревание верхней части тела), Селестия стала похожа на бесформенного смешарика на красивых, сексуальных ножках с чулочками и кожаными гартерами.

Селестия не была дурой. Она ещё вчера начала подозревать куда они пойдут, не задавая демону вопросы из разряда: «А куда мы идём, а сколько нам идти, а мы пришли?». Этот путь девушка знала наизусть, точно также сколько времени займёт каждый вид транспорта. Было бы намного приятней передвигаться на лошади, особенно учитывая что с самого утра Палача одолевает слабость, вынуждающая ее передвигать ноги с особым усердием. Нужно было взять парнокопытного друга, чем вот так тащиться за Фелгеном, слушая какой он хороший (нет) собеседник. 
Конечно это было лучше чем внимать его раздражающий голос, фильтруя ненужную информацию, однако из-за умиротворённой песни птиц Селестия чуть не засыпала на ходу, пока унитаз не открыл свою крышку.

— К чему ты клонишь? — сонно пробормотала девушка, посмотрев на своего отца, когда тот повернул голову в ее сторону. Казалось, ее совсем не заботит и не задевает тема спаленной деревни, от которой неделю розило обжаренным на вертеле мясом. Ну сгорела и сгорела, какая разница? Как будто люди не плодятся как кролики, повышая свою популяцию с каждым столетием. Они сами заслужил такой участи, расплатившись за все сполна. И, единственная кто не должен попустить под горячую руку - женщина, обнимающая причину данной катастрофы.
— Если бы тебе было так интересно, мог бы сам накопать нужную информацию, а не пытаться развязать мой язык, — Селестия хмыкнула, посмотрев в сторону широких полей. Пока в ее голосе слышалось полное равнодушие, в сердце полукровки начал теплиться огонёк грусти и совсем маленькая кроха отчаяния, присыпанная солью в виде коренья самой себя. Пробудившиеся магия отомстила обидчикам, но взяла свою цену в виде жизни матери. 
Промывшие мозги и внушение помогли полукровке не зацикливаться на причине гибели женщины, точно также к собственной вине, направив все этим качества в другое русло: не она виновата, кто-то другой, не она жестокая, они были жестокие, не из-за неё Алестия погибла, из-за Фела, решившего сломать ее жизнь. Может с возрастом психологические манипуляции Деорсы ослабли, ведь встреть Сел своего отца лет пять назад, она бы раз за разом пыталась его убить, а сейчас даже готова послушать перед тем как убить. 

— Ты не настолько глуп чтобы не понять, как именно произошёл данный «пожар», — изумрудные глаза встретились со взглядом демона, — А если не догадался, то я очень сильно разворована, — неужели демон настолько тупой? Походу да, раз ещё не начал бросаться обидными словечками какая Селестия жгучая, раз даже не менее жаркая мамочка обожглась. Или он просто ее боится? Это конечно мило, но странно, ведь Фелген выглядел более чем уверенно в своих силах, особенно зная что получать лишним ранения от клинков дочери - довольно опасно.

— Апхчи~ — раздалось за спиной мужчины, когда девушка тихо, как котик чихнула, как бы подтверждая свои мысли. Она начала шмыгать носом, чуть замедляя шаг и отставая от демона, принявшись искать в своем рое карманов платок. Кажется не стоило ходить по ночному городу в мокрой одежде, ведь девушка все таки наполовину человек, и она вполне может заболеть. 
 Пока она стояла и тратила время, Фел раздраженно вздохнул и подошел к дочери, попутно давая ей...кусок тряпки. Он, расстроившись вчера насчет своего плаща, беспощадно оторвал кусок черной ткани, протянув Сел в качестве плотка.
— Ага, ща. Не хватало еще чем-то от тебя заразиться, — дав тонкий намек натего бурную жизнь в борделе, девушка громко, протвино втянула сопли в себя, проходя мимо отца, еродолдая свой пеший путь.

***
Когда они наконец прибыли в место назначения, Селестия внимательно оглядела деревушку: уютно, живо, процветающие, спокойно. Дети весело играли в догонялки, бегая по смешанному с землей праху, даже не догадываясь как 14 лет назад вместо щебета птиц тут орали люди, живьём сгорающие в алом пламени. Для них - это первая жизнь маленькой деревушки, что только недавно начала разрастаться. Всего несколько десятков домов, где в большем количестве проживали молодые семьи. Бабушки и дедушки, которые когда-то собирали на соседних лугах свой посев давно покинули этот мир, и, как уже стало понятно, не своей смертью.
— И что он хочет мне показать? — Сел нечасто навещала могилу матери, но вполне знала все «достопримечательности», вплоть до некоторых деревьев, где были высечены имена горе-любовников. Было интересно чего эдакого покажет демон, не поведи он по знакомой дороге. Он серьезно считает, что Сел не видела свой старый дом после того случая? Ну как старый. Скорее единственный и последний, ибо девушка просто кочует из таверны в таверну, а в своей комнате в Деорсе она старается появляться реже, чем надо. Поэтому место, в котором она росла, Палач не забудет никогда, уверенно шагая в Фелом.

Происходящее в умах новых жителей деревушки Селестию не волновало. Она каждый день слышала оскорбления в свой адрес, отрастив панцирь против всех этих унижений. Многие из этих прекрасных созданий боялись не того, кого нужно, не думая своей головой для обнаружения реальной опасности. Видя лишь то, что находится у них перед носом, люди сами придумывали ложные факты. И сейчас перед ними была Сел: чудовище с рогами, с мечом, с холодным взглядом, угрожающей аурой. Наличие отростков на голове породил факт ее чудовищного происхождения; наличие меча породил факт ее силы; наличие равнодушия в глазах породил факт жестокости; а наличие ауры породило чувство самосохранения. Они боялись. Боялись и не думали о том, что будь Сел враждебна — ее одежда уже была бы вся в крови детей, недавно пробежавшись вблизь неё. Что дома, так старательно отстроенные собственными руками уже разваливались на новые строй материалы для следующих жителей. Люди будто сами просили: «Даааааа, мы тебя обзываем, обозлись на нас и засади на свой шампур~», совсем не думая своей головой.
Из-за таких как они: тупых, не логичных существ, Селестия задумывалась, а стоит ли вообще свои руки марать, кой все равно они расплодятся и нарождаюсь ещё таких же. Круговорот тупых и ещё тупее.

— Спасителем? — девушка начала издевательски смеяться, — Да, спаситель из меня отличный. Кровавый, я бы даже сказала, — он правда думает, что многие действия Деорсы чисто спасительного характера?  Какая прелесть. А ещё они цветочки всем пострадавшим носят в знак извинений, а то не дай бог люди озлобятся. О, о, о, и молятся всем богам, дабы демонов изгнать! Короче бред. Особенно учтя что Селестия Палач — уборщик говна этого мира, и Фел своим предложением отрастил своей дочери крылья да нимб. 

— Я презираю их не меньше, чем они меня, — на этих словах они оставили главную, оживлённую часть деревушки, вступая на тропу ведущую в прошлое. Когда-то эта дорога была протоптана самими жителями деревни, захаживающих к живущей в конце лекарке. Когда-то она была широкой, способной провести к себе целую толпу, но сейчас еле вмещала в себе двух идущих плечу к плечу людей, с годами все больше сужаясь от растущей по бокам зелени. Если с Сел что-то случится, спустя время не останется этой ниточки, ведущий к когда-то скромному, но уютному домику, от которого остался лишь один угольный след.
Он отчетливо виднелся на зелёном фоне, когда отец и дочь начали приближаться. Казалось бы, с этим местом связано столько воспоминаний, но на деле самое яркое из них не было счастливым, от чего Палач сорвала со своих уст обреченный вздох. Лучше уж в борделе завели эту тему, там демон не смог бы так ловко играть на чувствам своей дочери, получая от этого удовольствие. 

— Только не расплачься, — стоило Фелу присесть около угольков, всматриваясь в их черноту, Селестия молча стояла, сложив руки на груди. Прям она так и поверила в то, что этому горе папаше как-то грустно. Пожалуй сидит там и ручки как черт потирает, радуясь такой кончине. Ему точно не было жаль ее, это же демон, хотя девушке было интересно, для чего Фелген решил принести сюда цветы. Поглумиться, или попрощаться? Лишь спустя минуту он начал говорить, решив раскрыть своей дочери правду. Правду своей натуры и той, что приняла ее, лишь озлобив на себя демона. 
Он начал говорить о той, что когда-то жила в доме напротив. О девушке с искренним и любящим сердцем, сумевшей принять такого чудовища как он, будто издеваясь над его потугами халявно пожрать.
Селестию распирала самая настоящая гордость. Гордость за свою мать, не потерявшей свою доброту даже после всех издёвок демона, не отдавшись во сласть отчаяния. Он думал она сломается, утонет в безнадёжности с ребёнком на руках, когда на деле она получила от него опору. Живя ради него, Фелген сделала самую роковую ошибку — подарил Алестии частичку себя. 

И пока он бесился, старался, выкладывал все козыри, девушка не отбивалась и даже не уклонялась. Она просто все принимала. Каждую его стрелу, направленную прямо в сердце, мать Сел просто принимала с распростертыми объятиями, прижимая демона к себе и говоря: «Я выиграла». Полукровка аж расцвела, внимая злобе Фелгена. Понимание что его выиграли без боя, обрадовали девушку настолько, что она просто начала смеяться. Смеяться над отцом, просто заливаясь звонким смехом на весь лес, хватаясь от напряжения за живот.

— Аааа~ уф, это хорошо было хорошо, — зелёная пара глаза посмотрела на недовольного демона, — Пф! Ахахаххахахах!!!! — эта моська как у некормленого кота сломила Палача наповал. Селестия чуть ли не хрипя пыталась успокоиться,  уже начав упираться на свой клинок как на трость. Ее щеки покраснели как от сильного смущения, когда с глаз уже проступили слезки радости, — Да на хер мне тебя фуф~ — она сделала глубокий вздох, стараясь выровнять дыхание, — На хер меня тебя убивать? Ты унижен и это зацепило твою гордость, что для такого как ты - серьезное наказание. Хотел пожрать, а вот иди палец соси, херовый демон отчайния. Да ты гонишься чтобы шлюх местных обижать, не более. А я то думала, — наконец-то придя в норму, полукровка выровняла спину, начав протирать свои мокрые щеки рукавами куртки, — Я ненавидела себя просто из-за демонической части, но теперь мне противно что я уродилась от такого слабака, — вынув свой клинок из земли, Палач с некой жалостью взглянула на Фелгена, — Теперь, думаю, можно и отлипнуть от тебя. Продолжай вылизывать крошки с тарелки, — махнув рукой, Селестия повернулась полу боком и пошла в сторону. Туда, откуда они пришли.

Селестия делала уверенные шаги, уже предвкушая новую порцию недовольных взглядом от жителей деревушки. Несмотря на свой "рассеянный" вид, будто девушка принялась летать в облаках от хорошего настроения, Палач Деорсы была полностью настроена на Фелгена. Каждый шорох с его стороны, каждое движение, уловимое периферическим зрением, - все это она улавливала в мельчайших деталях, ни на секунду не отвлекаясь. Ей, как никому было известно о цитате: "Не поворачивайся к врагу спиной", особенно если твой враг демон. И он может быть взбешен из-за издевок. 

Понимая все это, левая рука Сел, находящаяся в кармане, сжимала какой-то увесистый шарик, в любой момент готовясь его сжать перед лицом Фелгена. Ей не хотелось лишний раз тратить подобные редкие ресурсы, особенно на горе-папочку, однако от безвыходности приходилось прибегать к более серьезным мерам. Была бы хоть возможность их использовать...

Ведь как только Астор сорвался с места, явно перебивая реакцию девушку своей скоростью, он чуть ли не за считанные секунды оказался рядом. Сел на тот момент уже вынула из своего кармана игрушку для демона, не сделай тот меньшее, что она ожидала: резкий удар по руке был четко намечен на женскую кисть, от чего та сразу разжала свои пальцы, выпуская рукоять длинного меча. Уже тогда, перестав ощущать давление со стороны голодающего демона, Селестии стало не по себе. Она вполне могла сражаться без Шастесса, однако сейчас, от понимания начала жесткой схватки, в сердце полукровки пробудился один из главных её страхов. 

Быть может ей вполне могло хватить скорости сделать задуманное, сделав всего одно нажатие на механизм. Это было вполне легко и заранее спланировано, не потрать Селестия драгоценную минуту на понимание своей безоружности, что отозвалась в её голове с упавшим наземь мечом. За любую ошибку нужно расплачиваться, особенно если твоя жизнь зависит от четкого построения плана своих действий. Палач предугадывала решение Фела избавиться от Шастесса. Знала, что он может посчитать это оружие для себя опасным, потому была готова воспользоваться не менее опасным для него орудием. Но она опешила. Да, это было внезапно, да, быстрее чем она предполагала, но не удивительно. Селестия будто была сама не своя, поставив на кон свое  собственное существование. 

Её прислонили к дереву как во многих взрослых рассказах, дав почувствовать как к ней со всей силы прижались позади. От сдавливания груди самосвалом и растительным столбиком с двух сторон, с каждой попыткой становилось сложней делать глотки воздуха, вызывая с уст девушки тихое сопение. Придави Фелген хрупкое тело еще чуть сильней, он мог бы услышать как от его действий по ребрам жертвы пошли трещины, улавливаемые его слухом. Но, он это не сделал, начав ласково, будто успокаивающе поглаживать талию, как бы говоря: "Потерпи, я только начал". 

— К-какое...интересное предложение, — проговорив это с большим усердием, девушка попробовала расслабить одну руку, которой она удерживала часть силы демона на свое тело, почти сразу вернув все обратно. Астор напирал на спину Селестии слишком сильно, от чего при попытке расслабить свои мышцы рук, упирающиеся в дерево, напряжение на грудною клетку резко возрастало. Она не могла ничего сделать, — Но, ты явно не в моем вкусе.
За этими словами, кроющими в себе новую для Фела издевку, явно крылись противоположные чувства. Еще как только демон сказал про жестянку в сердце полукровки будто остановилась одна мышца, моментально охладившая кровь. Причем тут Шастесс? Данное оружие не давало никакой физической силы. Что с ним, что без него, у Сел были равные шансы, ибо в ее арсенале было холодное оружие для подобных случаев. Клинок не наделял носителя какими-то атакующими способностями. Он лишь помогал...И защищал. Но Астор не должен обладать ментальными способностями, значит и в этом плане Шастесс не особо опасен. Так почему он это сказал? И почему горячее, буквально обжигающее охладевшую кожу дыхание прокатилось по телу с волной мурашек, когда боль от последующего укуса не была противна, а совсем наоборот?! 

Это было словно обмазыванием в грязи. Каждое прикосновение Фелгена будто оставляло на женском теле невидимые, черные следы, выжигающийся прямо в подсознание.  Как будто белое измазывают в черное, или шелковистое, чистое белье в говне. От мыслей, что это существо водило своими руками по множеству, нет, тысячи тел, включая её мать - вызывало полное отвращение со скорейшим желанием прекратить. Чтобы Селестию вот так прижали и сломали? Сломала эта ходячая энциклопедия Камасутры? Да ни за что. Боль, которую девушка испытывала в своей жизни точно не была сильней чем эта, а значит она сможет вытерпеть данные унижения. Даже изнасилование. Пусть Фелген испачкает её, но она сможет потом помыться, забыв после его смерти данное недоразумение. Даже если он решится на такой поступок как оплодотворение, она спокойно сможет об этом не думать, уже давно нося на своем теле соответствующую печать. 

Однако....тело вздрогнуло, стоило пальцам коснуться гладкой, бархатной кожи. Сел, словно ледяная глыба, которая уже успела зарыть самое сокровенное - свое сознание, ощутила данное прикосновение так же четко, как прошедший через ледяную гладь оголенный штырь. Противно, гадко и паршиво. Это противно, гадко и паршиво! Каждое прикосновение было ярким, выдергивающим Селестию из пучин дрема, куда она провалилась специально для сохранения самой себя. Она словно проснулась, снова чувствуя увеличивающуюся асфиксию, боль в грудной клетке и на правой ладони. Начала ощущать не просто касания Фелгена, но и как он оставляет на её теле те самые прозрачные следы. И они, ведущие от его рук, разжигали в местах своего пребывания кожу, заставляя тело отзываться. 

— Больная извращенка, неужто тебя это действительно заводит? Впрочем, тут и так все понятно, твое тело все прекрасно говорит за тебя.
— Ага...конечно, — это не могло быть правдой. Как только в голове родилось маленькое, но вполне ощутимое желание продолжения, Сел наконец-то поняла. Он выбил Шастесс не из-за того, чтобы лишить себя возможности быть им убитым, а чтобы предоставить возможность морально убить Селестию. Это не могли быть ее собственные желания, не могло быть это чертово вожделение тепла Фелгена - её. Полукровка прекрасно различала обычные потребности своего организма от своего собственного хотения с кем-то этим заняться. Но она этого не хотела! Именно поэтому он это сделал, именно поэтому избавился от Шастесса. Чтобы внушить ей ложные желания. 

Её страх действовать не по собственной воле, боязнь потерять возможность принимать решения без участия каких-то ложных внушений - начали вызывать у Сел панику. Ей нужно было быстрее отгородиться, защититься! Возвести новую стену, дав возможность подавить в себе эти ужасные чувства. Но сколько бы она это не делала, каждое слово, сладко слетающее с уст демона будто подзывали её снова подойти к пропасти. Селестия не хотела прыгать, чувствуя как голова начала неожиданно кружиться. Не хотела проваливаться в эту пучину, но не могла отойти от края. Это не она, она должна уйти. Так почему с каждой новой волной мурашек все больше и больше не хотелось этого делать? 

— Хватит. Хватит внушать мне это! Оставь мне хоть мою волю!
И, как только тело вздрогнуло снова, внимая легкой истоме, Сел почувствовала безнадежность. Отчаяние спасти саму себя, потеряв то, что она так долго отвоевывала: возможность делать выбор. Лишившись этого когда-то, она долго собирала себя по пазлам, похоже снова рушась на мелкие частички. Её страх ментальной магии все таки никогда не был на пустом месте. Селестия ощущала себя чуть опустошенной, кем-то высосанной, когда тело устало облокотилось на демона. Она ощущала сильную усталость и жар, притекающий к щекам. 

Когда Фелген отошел, полукровка мельком посмотрела на свою перебинтованную ладонь, после чего уводя взгляд в сторону: Шастесс и мяч Фиэля были слишком далеко. Демон навряд ли даст даже подойти к ним, не сводя со своей жертвы глаз. И тогда, еле поднявшись с упором на дерево, Сел вынула короткий кинжал, хранившегося на поясе бедра. Пара зеленых омутов украдкой встретились с глазами Фела, когда действия Палача прямым текстом намекали что все, хватит игр. Казалось она сейчас отойдет от коры сосны, направившись в сторону папеньки, пока острие кинжала не начало медленно впиваться в ногу (ляшку)

Дзинь~ 
Как только холодное оружие упало и лязгнуло об камень на земле, Селестия пошатнулась, падая вперед.  

Отредактировано Celestia (2021-01-29 05:02:30)

Боль - самый лучший способ от чего-то отвлечься. Она способна была перебить много эмоций, особенно свои страхи. Подсознание начинало отвлекаться на призывы инстинкта самосохранения, особенно когда демоническая часть Селестии не могла переварить Церковный Кинжал. Жжение от такой маленькой, казалось бы, колкой раны начало растекаться по всему телу, быстрее разгоняя и будоража смешанную в теле девушки кровь.
Ум Палача словно начал отчищаться, оставляя лишь эту самую боль и злость. Последнее было целиком направленно на Фелгена, которого Сел была готова распять. Чистый, аналитический просчет, оценка своих сил его. Физически силен, быстр, но за это время ни разу не использовал магию, да и аура у него в этом плане странная. Селестия уже была готова сражаться, но случись одно но.

С каждым миллиметром погруженного в плоть кинжала, девушка отгоняла не только свою разбитость, возвращая волю и желания, но и понимания своего общего состояния. Это было как попытаться разжечь огонь на сырых брёвнах, или залить маленький огонек в сене ведром воды. Именно так Сел себя ощутила: только вдохновилась, как внезапно потушилась, упав бревном вперед.
Собственное тело подвело полудемоницу, не справившись с какой-то там инфекцией. В ее жилах текла не обычная людская кровь, которая должна переваривать какие-то там мелочёвки на раз плюнуть. Подумаешь Сел вчера прокусила руку, повозилась ей в борделе, поплавала в море с застойными водорослями, пожамкала песок, весь вечер так проходила и всю ночь натачивала свое оружие. Что такого!? Она полукровка, улучшенная (хоть и совсем чуть-чуть) регенерация вполне должна была залечить такую рану, даже если в ней столько инфекций что любая подзаборная шлюха позавидует. Или вы хотите сказать, что его демоническая кровь настолько слаба, что тело дочери готово подохнуть от какого-то там слюнявого укуса? Смешно.

— Чет меня тошнит, — уткнувшись носом в землю, девушка чувствовала как желудок медленно, но верно собирал остатки плотного завтрака, собираясь закинуть его туда, от куда он упал. От жара, разливающегося по всему телу, щеки Палача покраснели как от смущения, яро продемонстрировав себя, когда Фелген поднял голову дочери.
Мало того этот оболтус снова схватил за прекрасные, огненные, ухоженные волосы, так еще что-то невнятное для слуха Селестии пробубнил. Когда она посмотрела на него своим взглядом, еле улавливая очертания прекрасно-отвратного лица из-за мутности, девушка мысленно попросила свой желудок отправить порцию рыгачки. Прямо ему в лицо. Чтобы знал, как хватать за волосы.

— А не стоп, стоп, отбой! — стошнить ее вполне могло, однако поняв что потом придется лежать в собственном желудочном соке вперемешку с завтраком - все желание пропадало. Ладно если о ее смерти будут говорить: "Умерла от инфекции или рук демона", но вот если это будет: "Умерла захлебнувшись в собственной рыгочке" - душа Сел точно не отойдет в мир иной.

Именно поэтому стиснув зубы, девушка постаралась не делать извержение вулкана в лицо Фелгена, лишь угрюмо на него посмотрев. Продержи демон её так хоть еще минуту, возможно полукровка не могла бы сдержать себя, исполнив свою маленькую месть со своим летальным исходом, но тот будто почувствовал это, вовремя отпустив.
Прислонившись к земле щекой, Селестия чувствовала, как пальцы мужчины начали блуждать по ее телу в поисках чего-то, еле касаясь ее кожу подушечками пальцев, — Вот это я понимаю демон. Раз стоя не дали, попробуем лежа! — не то что бы ей не нравилось, наоборот. От таких легких действий в Селестии снова пробуждалось желание продолжить, и вот понимание такой реакции вызывало отвращение, непонимание, отрицание. Но хвала всему работающему в черепной коробке Фелгена тот понял причину такого поведения дочери, приметив на ее руке повязку.

Под ней, черным на белой коже отчетливо виднелось сильное воспаление, сопровождающееся неприятным видом на готовую вот вот загноиться рану. Из-за попытки восстановить поврежденные ткани, тело пыталось остановить распространение инфекции, от чего от когда-то отчетливого следа укуса осталось...месиво. Черное от запекшейся крови, красной от свежей и желтой от гном, сопровождаясь как будто надувшейся как шарик кожи по краям. Да любой другой дурак поймет, что дело дрянь, точно также как поймет, что девушка не человек. Несмотря на такое повреждение с явными симптомами, некроз тканей даже не собирался развиваться, хотя на то были все факторы. Лишь по самочувствию Селестии, её полуобмороку можно было догадаться о сепсисе, с которым организм начал активную борьбу, оставив физически себя беззащитным.

Когда Фелген поднял тело девушки без всякого её сопротивления, Сел недовольно засопела через нос. Она больше ничего не могла сделать кроме как: дышать, смотреть и недовольно сопеть. Будь у полукровки способность стрелять или сверлить глазами, в голове Астарота была бы одна, огромная, зияющая дыра, пробитая парой зеленых глаз.

— В следующий раз, — ее уста еле шевелились, но Сел не могла не выразить данную мысль касательно ее медлительности, — Я засуну его тебе в одно место, милый, — и тут, как дочь своего отца, Селестия шикнула на Фелгена точно также как он сам, попутно пытаясь не сильно исказить свою улыбку.
С каждым новым морганием девушка словно начинала проваливаться. Сел не помнит на каком моменте она окончательно закрыла свои глаза, но отчетливо вспоминала какой-то разговор. Он был далекий от нее, не досягаемый, но по голосам Палач вполне могла понять кто с кем общается. Кажется, ее отец вел беседу с кем-то маленьким. Похоже это был мальчик, ребенок, осмелевший заговорить с незнакомцем, преодолев свой страх. Любопытство порок. Именно так считала Селестия. Оно могло привести таких маленьких носителей невинных душ прямо в лапы чудовища, зазывающего чем-то интересным. Считая родительские предостережения обычным нравоучением, такие как этот ребенок потом просят их спасти из лап какого-нибудь демона, хотя вполне заслужили это за свое излишнее любопытство. И ладно бы просто наблюдать со стороны, держа определенную дистанцию с незнакомцем, так этот мальчик решился начать диалог с Фелгеном. Глупый ребенок. Сел даже чуть приоткрыла глаза, постаравшись сфокусировать зрение на ребяческом лице, почти сразу опустив свои веки обратно.
Слишком светло. Ну его к черту.
Она удобно устроилась в теплых объятиях папочки, сбивчиво глотая воздух. Спустя минуту, как мужчину двинулся за юнцом в неизвестном направлении, Палач провалилась в нервный, неприятный сон, вызванный общей сильной усталостью...

***
После того как о Селестии позаботились, она начала спокойно дышать и даже расслабилась, явно начав получать удовольствие от сна. Демоническая кровь в теле Палача давала о себе знать, быстро, вместе с помощью лекарственных трав возвращая организм встрой.
Девушка, сладко спящая на плетенной кушетке, пока не возражала выдерживать на своем теле кучу парны глаз, что явно рассматривали каждый сантиметр. В расслабленном состоянии Селестия выглядела как принцесса: белоснежная, бархатная с виду и на ощупь кожа, огненные, мягкие волосы, спадающие ручьями как дивный багряный закат, милые, утонченные черты лица с пышными ресницам. Таких как она - сама Тень красотой награждает, будто пытаясь сотворить в этот мир и правда нечто прекрасное.

— Дядя Севой, когда я вырасту, я спасу такую же красавицу из лап злодея! — мальчик начал бегать по хижине, размачивая рукой как будто в ней воображаемый меч.
— Успокой свой пыл, Ласло. От таких как она обычно нужно спасаться, — проговорив это спокойным тоном, лекарь начал убираться у себя на столе после изготовления нужного лекарства для дамы, заметив кроем глаза как она начала открывать свои глаза.
— Чтоооо~? Но папа говорит нельзя бросать девушек в беде! О, кажется она просыпается!
Звонкий голос мальчишки пробуждал быстрее любой холодный воды по утру. Он восхищенно, но опасаясь рассматривал глаза красавицы, что в непонятках принялась быстро моргать. Селестия начала сразу поднимать свой торс, из-за чего скинула со своего оба и груди холодные компрессы.
— Не стоит, — раздалось где-то со стороны, — Тебе лучше пока не вставать, — мужчина средних лет повернулся к полукровке, дав той себя осмотреть.
Её глаза явно все еще не могли нормально видеть, раз та щурилась и моргала без остановки, — Столько часов, — начав свой диалог с хрипом, полукровка начала откашливаться, чувствуя на своих устах и во рту горьковатый привкус от какого-то снадобья, — Сколько часов я проспала?
— Пошел уже третий час.
— Понятно... — наконец нормально оглядевшись, Селестия приметила около себя мелкого мальчугана, восхищенно пилящего её взглядом. Похоже он теперь не видел в полукровке какой-то угрозы, раз уже не боялся так открыто пылиться. Потом она заметила торчащие в окне макушки, якобы спрятавшихся от взгляда гостьи Севоя.

— Детский сад имени Фелгена, — пронеслось где-то в голове, когда Палач свесила свои ноги с кушетки. От ее действий лекарь лишь печально вздохнул, поняв, что его рекомендации просто пропустили мимо ушей.
— Где этот кретин в балахоне? — девушка увидела всех, кроме Фелгена. Он просто отдал ее на растерзание мелкой ребятни и просто ушел? Нет, этот демон точно не упустит такую жертву как она, особенно предварительно спася ей жизнь. Она явно ему нужна, и уж точно не для отцовских посиделок...знаем какие он "посиделки", "стоялки" и "лежалки" любит.
— Мне нежны растертые листья Аклин, — проговорив это, Селестия убрала со своего тела упавшие компрессы, удержав те в своей руке наслаждаясь прохладой.
— Аклин? В твоем состоянии подобное чревато после..
— Я знаю, что мне чревато, а что нет, — огрызнулась девушка, свесив на лекаря свой тяжелый, угрожающий взгляд.
Севоя спокойно вздохнул, явно не боясь свою новую гостью. Он начал копошиться на своих полках, пока не найдя нужное не протянул девице маленькую коробочку.

Взяв её, Селестия чуть дрожащими от недавнего обморока открыла контейнер, приглядевшись. Внутри был красноватый порошок, именно такой, какой обычно бывает при растирании листьев Аклин.
— Похоже ты не понял по-хорошему, — Селестия не любила ложь. Особенно когда эта ложь затрагивает её. Она поднялась на ноги и, совсем слегка качнувшись в сторону, грузным шагом направилась к лекарю.
— Хорошая попытка, мужик. Однако я знаю, что перед молкой Аклин не полностью просушивают, от чего порошок не такой легкий как у порошка его сородича, — она схватила его за шкирку, интуитивно начав шмонать свой наряд для поисков чего острого.
— Отпусти дядю Севоя! — мальчишка вцепился в ногу девушку, от чего та грубо, не рассчитав из-за недавнего пробуждения силы, толкнула, даже скорее чуть ли не пнула его в сторону.