Как же он бесит. Раздражает. Нервирует. Провоцирует и надоедает. Фелген увязался как Селестией как вечно голодный кот, мяукающий ей под ухо. Он бегал, ходил, вил круги, но никогда не отходил. Как только полукровка выходила из своего номера, первое что она видела - это моську довольного демона, которого забыли убрать уборщики. Фел всегда ждал ее, увязавшись за Палачом как сосущая нервы пиявка. В одно и то же время, каждый божий день. А если Сел умудрялась пойти по своим делам без него, демон, как из шутки: «Открыл люк и вылез» неизвестно откуда появлялся, приветствуя ее своим излюбленным «Привет, доченька!»
Другой любой человек мог уже привыкнуть к такой персоне, но не Селестия. Само осознание что рядом с ней ЭТО - подогревало и без того горячую кровь девушки, заставляя ее каждый раз бурно реагировать на присутствие Астарота. Она знала о его вкусах, точно также как он сосет ее эмоциональные переживания как спагетти из тарелки, ожидая когда в морду прилетит фрикаделька. Сел не могла ничего сделать со своим взрывным характером, чем Фелген прекрасно пользовался, ловко играя на струнах, не переходя грань дабы не покалечиться.

— Не слизня. Я просто взглянула в твоё лицо и начало тошнить, — огрызнувшись хрен знает какой раз за день, полукровка нервно начала скрипеть зубами, будто готовясь как собака на кого-то кинуться. Конечно лицо папочки не было таким «ужасным», как она выразилась, даже наоборот: черты лица Фелгена, его взгляд, мимика - все это могло приманить любую девушку, стоит изумрудным глазам в кого-то стрельнуть и вызвать «Обожеоннаменяпосмотрел». И именно это так злило Селестию. Мысль о том, что Астарот может ей понравиться вызывало лишь:
— Да лучше в землю закопаться. Или глаза себе выколоть, — быть может у неё было влечение к мужчине, но девушка крайне быстро это просекала и отвлекалась на все~ недостатки Фелгена. Особенно на его пристовучесть. Сел просто трясти начинало при мысли о том, что их отношения могут зайдут куда-то не туда. И вместо ненависти появится страсть, а вместо омерзения - влечение.

— Так что, миледи, вы будете брать эти яблоки? — мужчина поскорее хотел разобраться со стоящей рядом с его лавкой девушкой, отгоняющая потенциальных покупателей одним своим видом.
Полукровка любила фрукты. Фрукты и овощи. Последнее она сама не прочь выращивать, махая не мечом а граблями, кушая свои овощички весь сезон. Сложись жизнь иначе, может быть она стала заядлым огородником, копашась в такое время в земельке, а не шатаясь по Рекну с магическим компасном. Это, наверно, было самое скучное задание из всех. Как Палач ей нужно устранять нужных для Деосы личностей, однако не всегда гончим псам давали точную наводку. Бывали случаи, когда работникам самим приходилось искать какую-то ничточку, или просто проверять окрестности на наличие нужной персоны. Селестия не думала, что ее когда-нибудь пошлют на подобное, отправив на целый месяц гулять по портовому городу как по парку. Такими темпами она станет гидом, гуляющей по одним и тем же местам с красивым парнем. Интересно, ее с Фелом считают парой, или братом с сестрой?

— Да, конечно, — на этих словах Селестия выбрала самое румяное яблочко, подкинув продавцу монетку. Как только фрукт коснулся ладошки девушки, та молча начала водить его...по мантии Фелгена. Ну а что, пусть хоть какую-то пользу приносит, раз шатается за ней. Именно поэтому когда она вытерла с виду чистое яблоко, полукровка открыла компас, внутри которого загорелись рунические надписи. Его стрелка крутилась вокруг своей оси, как бы намекая что вести своего носителя некуда, и его можно закрыть обратно.

— Фоф, ифен дафле, — звонко надкусив фрукт, Селестия что-то невнятно пробубнила с чуть набитым ртом, смело идя по знакомой ей улочке. Было так хорошо и тихо! Точнее не совсем тихо, ведь продавцы всеми силами пытались завлечь перешуганных клиентов, но тихо со стороны Фела. Демон внезапно решил побить рекорды своего мочения, придержа рот на замке аж целую минуту!

— М? — когда тот внезапно подошёл, говоря о своём желании поскорее сделать себас, Сел с интересом посмотрела за спину Фелгена, видя как кто-то скачет на лошадях. В отличие от отца, у Палача было просто хорошее зрение, не идеальное, поэтому она пока не знала кого так шуганулся Астарот.
— Ты что, в трусы наложил? — хмыкнув на такую реакцию, девушка демонстративно откусила яблочко, спокойно чувствуя как легкий ветер пытается поднять все ее складских платья, терпя неудачу.
— Все равно кто это. Даже если кто-то из Церкви. С моими полномочиями лишь дурак решит перейти мне дорогу, иначе получит по шапке от верхушки, — она стояла в позе «Ну что, быстрее, я готова развлекаться», ловя своим телом шальной ветер. На лице было спокойствие, в глазах - азарт. А, ну и яблочко, которое полукровка будто на зло Фелу хрумкала.

— Срать, — коротко и ясно, впринцепе, как и всегда. Селестия сама на всю голову чуть это, не туда, так чего ей бояться каких-то там фанатиков? Бежать как крыса без оглядки - не было ее коньком, что явно нельзя было сказать про Фелгена. Казалось, демон вот вот прыгнет в ближайшую яму, претворившись лужицей, булькая под лучики солнца и не привлекая к себе внимание. Он, мельтеша глазами, искал хоть какой-то способ не влезать в контакт с Церковью, оглядывая любые постройки.
— Иди уже. А то не  дай бог ещё твою прелестную шкурку заденут, успокаивай потом, — с каждым метром приближающихся всадников на лице Сел все ярче начинала сиять улыбка. Нет, это был оскал. Жестокий, звериный оскал, словно полукровка не дождётся когда к ней подъедут и просто начнёт метать все подряд в сторону фанатиков. Она крепко сжимала в руке Шастесса, внезапно воткнув его в землю и отпустив, недовольно зыркнув на длинный клинок.
— Затрахал. Скоро фруктами тебя кормить буду, если не прекратишь на меня влиять, — сразу после этого, как по волшебству, лицо девушку стало холодным, как ледышко. Палач спокойно потянулась, размялась, посмотрела на Фелгена. Точнее посмотрела туда, где он недавно стоял. Самый лучший папочка на диком западе удрал, успев только сверкнуть своими пятками. Ну да ну да, как преследовать Селестию так сразу, а как почуял своей бритой (а может и нет) задницей опасность - пошёл умную литературу читать, прикидываясь законопослушным гражданином. Как там говорят: «Поматросил и бросил»? В нашемслучае это больше: «Накормился-укотился»

— Не, этот проглотит ещё тут, — даже без тактильного контакта с Шастессом полукровка могла это спокойно понять. Да, на неё было приковано много взглядов, выражающих своё недоумение, страх, интерес и негодование, но один из них был совсем другой. Нет, не демонический, и уж точно не родной, как отец смотрит на свою дочь. Этот взгляд будто посылал Палачу азбуку морзе, при расшифровки которой было лишь одно, ласкательное прозвище: «Ебанутая».
За месяц  Селестия столько раз видела эту морду с таким выражением, что спокойно нашла среди обычных зевак притаившегося демона, зрительно сказав ему уходить. Если кто-то из доблестных защитников воли Аэна решит просто усыпить полукровку каким-нибудь святым порошком - папик тоже может попасть под раздачу.

Ведь уже, чуть ли не оря о своём возмездии всем поражениям Тени, на Сел помчался какой-то глупый, зелёный парниша, похоже только недавно одевший свой серебряный доспех. Он, будто взяв Палача на понт, до последнего держал свой путь вперёд, пока полукровка мысленно начертила себе линию, зайдя за которую - торговая улица насладиться свежей, только подкопченной человеченькой. Ну и лошади, конечно. Даже если на парнишке имеется какой-то противомагический амулет, его лошадь ничто бы не спало, а потом и его самого, когда он, упав в угли своего скакуна, накормил бы своей плотью Шастесса, которому чихать на антимагию.

Но, парниша во время остановился, поставив лошадь на дыбы. Было очень забавно наблюдать как он из последних сил пытался удержаться в седле, чуть-ли не хватаясь руками за гриву кобылы, дабы не натянуть поводья слишком сильно. Мало того его не раздавила лошадь, упав на спину, так ещё он как-то умудрился не упасть. Что ж, походу вместо мозгов в Ордене оттачивают навыки езды, ибо больше это нельзя было никак назвать.

Зелёный человек в рыцарских доспехах вальяжно пустил свою лошадку по кругу, рассматривая полудемоницу со всех сторон. Будь у него возможность, он бы попытался разузнать цвет трусов Селестии, будь они на ней, довольствуясь лишь своими фантазиями, похотливо закусывая свою губу как привлекающая клиентов шлюха у борделя.
— Животное, — больше Палач не могла это никак назвать. Щас бы чистые, как обычно, выражается Орден «светоносные» рыцари думали о том, как приписюнить демоницам, облив их своим СВЕТОНОСНЫМ ручьём. Просто животные. А ещё детям говорят быть как они. Да лучше уже быть как Фелген - он тоже может приписюнить, однако он сам по себе аморален и совсем это не скрывает, когда «честный» рыцарь будет отрицать свои ужасные, животные инстинкты.

— Может тебе ещё хер облизать? — спокойным тоном произнесла Сел, когда парниша начал толкать свою речь. Таких как он: думающих что он всемогущ, всесилен и его действия несут лишь благо - полукровка просто уничтожает. Может не физически, но морально точно. Уж что-то, но Палач не была бы Палачом, не умей она пытать.
— Охо, а вот и сатинёр детского сада, — в разговор влез явно самый главный по старшинству, спокойно угомонив нахальца. Казалось что среди кучки этих халатиков появился кто-то благоразумный, пока он не начал продолжать проповеди. А с виду нормальный мужик вроде, пока не начал заливать херню.

— Ты про себя что ли? — как обычно - коротко и ясно. Такой ответ даже Шастессу понравился, ибо в красной жилке на рукояти явно что-то быстрее начало струиться, словно кровь.
— И если я полукровка - это отменяет ваше воспитание? Как низко даже для обычных людей, не говоря уже о Ордене, — Селестия хмыкнула, — А я вот я удосужусь представиться. Меня зовут Селестия, Палач Деорсы, находящийся в Рекне по особому заданию. Вхожу в группу... — рука девушки, на которой находилось кольцо ее организации, зашла за крому куртки, вынув неизвестно откуда серебряный, гравированный кинжал, — Охотников на демонов и являюсь носителем должных, Церковных орудий, давшихся мне по назначению от вашего «Святого дома благородства и чести», — выдержав короткую паузу, Селестия не стала тыкать кинжалом в моськи тупеньких мужиков, вернув его куда-то в куртку.
Поправив свою одежду, полукровка также гордо посмотрела на высокомерных мужей, внезапно начиная покрывать зловещей аурой. Ее губы скривились в полу ухмылке, полу оскале, когда она начала произносить последнее, явно не нужное в такой ситуации:
— Поэтому вы и пальцем не смеете меня тронуть, если не хотите проклиная Тень мыть унитазы ближайшего борделя.

— Портовая курва? — Селестия озадачено начала хлопать своими пышными ресница, пока не начала издевательски хихикать, — Уж лучше так, чем прикрыться доспехами и строить из себя "светлых" мужей, когда на деле обычные головки челнов в кишковой резинке, — девушка сложила руки на груди, мельком заметив, как Шастесс пытается привлечь внимание своей хозяйки. На рукояти меча отчетливо ходили хаотичные волны как по жидкому металлу, словно демона что-то беспокоит, — Ну уж нет. Сиди смирно, — подумала про себя полукровка, не решившись взять в руки заточенного друга, оставив его торчать в земле как спичку.
— Деорса является ответвлением Гильдии Магов, такой же крупной, значимой, и авторитетной организацией как сама Церковь. Вы говорите про свет, но при этом сами хотите разозлить тех, кто вполне может сеять разрушения по щелчку пальцев. Какое лицемерие~ — последние слова полукровка буквально пропела, явно проверяя нервы пеструнчика на коне. В отличии от него, который готов в любую минуту насильственно показать напыщенной стерве свое место, сама Палач не источала данной ауры. На данный момент Селестия не была кровожадна, в отличии от Винцента. Особенно после слов о его желании устроить кровавое шоу посреди торговой улицы очень сильно задело мирных, интересующихся зевак, от чего люд начал потихоньку отходить от своры коней, уже не так восхищенно на них взирая. Гордый, несущий свет рыцарь одним своим предложением убил доверие к себе, от чего многие, взглянув на спокойную, желающую просто поговорить, а не разводить (пока) бойню, явно начали ощущать рядом с ней себя комфортней, чем с мужиком готового с особой жестокость измазаться на публику кровью.

Однако не успев окончательно растоптать мнение благородных чинов одним лишь диалогом, в разговор вмешалась...девушка? Селестия сразу приметила серди кучки рыцарей в зияющих доспехах интересную фигуру, на которой не был никакого обмундирования и особых отличительных знаков кроме плаща. Дорогой, вышитый серебряными нитями лоск, слепящая, белая лошадь, утонченная, проглядывающаяся через церковную ткань фигура. Жрица, ни е как. В прицепе ничего удивительного что среди такой компании могла затеряться какая ни будь особа с даром от самих богов, верно помогающая головкам в резинках. Только вот жрицы не командовали священниками, если их роль не выше этих фанатиков.

— Интересно, — пронеслось где-то в голове, когда зеленые глаза встретились с серебряными. Да, Сел была только полукровкой, но это не отменяло факт того, что она могла почувствовать своим демоническим нутром кое-что очень увлекательное. Это отличалось от обычной тревоги при виде Церковников, несущих только треп, это было словно две противоположности встретились, видя друг друга. Как бы на данный момент не была слаба демонская кровь в жилах Палача, та прекрасно ощущала зов об опасности, словно сама Тень начала шептать ребенку своего сына.
— Ощущает Фелгена? Или просто видит его черты, — стоило эльфийке обратиться к Палачу, та невольно нахмурилась, всматриваясь в женское лицо.
— Да как ты смеешь так долго на нее смотреть! — послышалось где-то со стороны блондина, который уже наполовину достал свой светоносный дрын, не успей его остановить священник:
— Винцент! — голос мужчины облил маленького рыцаря холодной водой, от чего тот на секунду замер. На лице носителя челна Аэна промелькнула тень сомнения, но тот покорно вернул свое оружие домой, смотря на довольную Селестия со всей имеющееся злобой в своей душе.
Только вот сама Сел не прекратила смотреть на некую Ноктираэль, словно улавливая в ней то, что так пленило взгляд полукровки. Да, без спорно - аура незнакомки была особенной. Как маг, девушка могла улавливать нити магии, а как Палач, повидавшая не только демонов, но и разного рода "священный" сброд, ощущать отличающиеся от обычных людей ауры. Эльфа, выносящая взгляд полукровки - не простой хомяк из лесной чащи. А может и не из Аортэна во все.
Судя по чертам лица и волосам, она была благородных кровей, однако одна из самых высокомерных рас ни за что не отдаст своего отпрыска в руки людей, особенно если на чаде весит взгляд самого Аэна. Почему Аэна? Да потому что эта Ноктираэль святилась так же ярко, как гномьий прожектор. Хоть очки солнцезащитные покупай. Было интересно как такая особа попала в руки людишек, если не сами боги подогнали.
— Может её выкрали? Да не, тогда дар мог пропасть. Тогда почему именно эльфийка...
— Убейте его.
— А? — слишком плотно задумавшись, Селестия услышала как прожектор вынесла кому-то приговор, ловя своей харей луч света. От вспышки перед глазами полукровка интуитивно закрыла свои глаза, рефлекторно схватившись за рукоять Шастесса. Стоило ей это сделать, она услышала вопль. Грозный, пронзающий вопль демона, повторяющего в захлеб лишь пару слов:
—Выключитесвет выключитесвет выключитесвет, — кажется не только Фелгену это не понравилось, раз даже через сковывающую печать демон обжорства ощутил всю силу света, моментально отреагировав. Шастесс будто забыл о своей главной потребности - жрать, стараясь как-то скрыться в не совсем маленьком мече.

В отличии от истинных порождений Тени, Селестия вполне могла вынести на себе: "О великие бога! Даруйте мне силу сокрушить врагов! Луч уничтожения феички Ноктираэль!", только лишь прикрыв глаза, дабы те не вытекли. Дело было даже не только в том, что Сел была полукровкой, но и также в частой работе с разными ингредиентами, по-своему реагирующие с ее демонической кровью. Даже те же Церковные клинки частенько ранят своего носителя, когда проходится их затачивать каждую ночь. Возможно частичка Тени в теле Селестии просто ослабела от частых её манипуляций с орудиями Ордена, а может она просто получила "иммунитет", когда для обычных демонов ранение от серебряного кинжала будет неприятным и очень болючим, но не ей.

Следующая вспышка была полностью направлена на надоедливого демона, что дало Палачу наконец-то посмотреть назад; там, где стоял Фел, ни осталось никого. Даже люди, для которых священный свет нес лишь тепло и спокойствие, в легкой панике начали расходиться, оставляя более любопытные души, которые не могли отвести глаз с красавицы на коне. Они, поняв силу Церкви, сразу решили поближе подойти, следуя не только инстинкту самосохранения, появившегося после ядовито-зеленого огня демона, но и чувству некой привязанности к, как они считали, божеству.

— Фел Фел Фел, сам боялся, опасался, и сам по шапке получил. Какая прелесть~ — полукровка явно была рада за папочку. Особенно рада его проблемам. Это отчетливо читалось как на лице полукровки, на котором были нотки удовлетворения, но и в самом голосе, в котором слышалась радость. Селестия долго смотрела в сторону отдаляющихся рыцарей, пока её не окликнула Ноктираэль.

— Мне нету места не в свете Аэна, — её глаза спокойно устремились в серебряные очи, не выражая к персоне на лошади какого-то негатива, — Не в Тени. Все делится на: черное и белое, однако в моем случае я не вхожу ни туда, ни туда. Просто серая, находящаяся на грани меж привычными весами. Поэтому нету смысла меня мучить своими "пади ниц перед богом; покайся; осветись", — махнув рукой, девушка повернулась к собеседнице полу-боком, намекая что она собирается уйти, — И нету смысла меня останавливать. Ты уже и так поняла, что я не питаю к Фелгену каких-то чувств, кроме желания увидеть его смерть своими глазами.

На этом Селестия развернулась спиной и собралась идти по характерным следам. Астарот будто специально оставлял после себя факты своего пребывания, по которым Палач собралась следовать.

— Жалкую душу? Хах, забавно. Это уж лучше, чем быть куклой в руках, — Селестия глянула на эльфу через плечо, не пряча в своем взгляде жалость. Больше всего на свете они не любила, когда нету шанса выбора, призирая тех, кто лишает кого-то воли. Девушка ненавидела и боялась магов-менталов, однако тех, кто по-своему не имел возможность выбрать свой путь, Палач предпочитала...убивать. Ну а что. Благословение Аэна, Тени, других каких-то богов обвязывали тебя невидимой цепью, сразу начиная влиять на сознание. Еще скажите, что эльфа сама отказалась от изумрудных лесов Аортэна, став возиться в компании кретинов-людей, то и дело желающих засунуть свою петруху в красивое дупло. Да если бы нее важность в виде длани богов, тот же священник не прочь был бы присунуть такой красотке, уж точно не став лежать под ее каблуком и выполнять приказы. В любой тьме есть свет, как и в свете тьма. А человеческий род как нельзя склонен к темной стороне.

— Вот как у меня будет такой выбор - приходите в гости. А пока не верьте разным слухам, — махнув рукой на прощанье, Палач размеренными шагами пошла вперед, заведя Шастесса назад и зафиксировав клинок на портупеи для талии, щелкнув застежками. Девушка даже потянулась, как будто не замечая на себе пары глаз позади, яро сверлящие её спину. Интересно, они правда явились только из-за слухов и красноволосой демонице, или изначально догадывались о Фелгене? Конечно, никто не отменял первый факт, однако будь Селестия настоящим демоном, не водящего в ряды Деорсы - она точно не стала появляться на улице с таким амплуа, попутно угрожая каждому второму расплатой. Даже тот же Шастесс старался не сильно выделяться, хотя по своей натуре готов был сожрать каждого встречно, выглядь он вкусно, — А если это демон~ — причмокивая, Шастесс наконец пришел в себя, отойдя от светлого луча. Он уже не ныл, как при разговоре с эльфийкой, перестав посылать хозяйке желание поскорее от нее уйти.
— Вечно голодный, лучше сосредоточься, — и хотя на площади были явные следы пребывания драконоида, Сел побаивалась потерять след. Она прекрасно понимала ход мыслей бегущих демонов, но многие из них предпочитали сразу уйти из города, пока Палачи надрачивали свои мечи в каждом переулке. Селестия тоже была такой до получения демонического артефакта, бегая за неизвестно кем по всему городу, когда того уже и в помине нет. Ах, былые времена~

— Ты отвлекаешься, — недовольно фыркнув, Шастесс выразил свое недовольство, когда Селестия неспеша шла по разрухе в местах где был Астарот.
— Да ладно тебе. Ты просто снова хочешь есть и надеешься успеть к трапезе, пока его тушка будет теплой, — наступив на упавшие черепицы, полукровка посмотрела на двухэтажный дом. С виду ничего примечательного, но с высоты птичьего полета любой мог увидеть, как сверху, на крышах домов, виднеются побитые кровельный материал.
— Именно. А ты хочешь его увидеть, — Палачу показалось, или в этих словах был какой-то скрытый подтекст?
— Именно, булочка, — кажется демона это очень забавляло, ибо Селестия отчетливо чувствовала некое предвкушение со стороны жильца клинка. Это отличалось от обычного, привычного голода Шастесса, будто за много лет демон наконец сможет понаблюдать за чем-то интересным, ожидая этот момент как не в себя. Более того, это "что-то" как-то было связано с эмоциональным состоянием хозяйки.
— Не отвлекайся на мои хотелки, булочка, а то и правда сейчас упустим твоего папика — фыркнув на такие слова, девушка демонстративно закатила глаза, внезапно услышав со стороны чей-то плачь.

Там, на ступеньке какой-то швейной лавки, мама не выпускала из рук непонимающую происходящего дочь, выливая на голову девочки град слез. Стоило ей поднять взгляд, встретившись с зелеными, яркими как у того чудовища глазами, женщина в панике начала поднимать свою кровинку, заводя ее внутрь.
— Что ж, он тут точно был, — пожав плечами, полукровка направилась дальше. Несмотря на то, что следы Фелгена в некоторых местах были слегка запутаны, лица людей, их страх в глазах - давали девушке самую точную наводку. Не приходилось даже кого-то спрашивать, ведь любой дурак мог поднять глаза при каком-то странном звуке сверху, заметив, как по крышам гуляет странный вид дракона, став это громко обсуждать с друзьями.
Селестия надеялась прийти вовремя, дабы увидеть последний вздох Астарота, но не торопилась. Даже когда она наконец почувствовала демона в радиусе одного километра, девушка не прибавила свой шаг. Демонический клинок прекрасно ощущал своего брата, его душу, а значит Фелген цел и целёхонек. Ну, по крайне мере его духовная часть. Поэтому чего торопиться, если её выход на сцену даже не близко?

— Хм. Они и правда его потеряли? — выйдя за пригород, почувствовав легкий бриз на своих щечках, полудемоница приметила совсем не вписывающихся в общий вид рыцарей. Их доспехи выглядели слишком чисто, невинно и дорого по сравнению с потрепанной гаванью. Все было серое, затертое, с крепкими, работающими в поте лица мужиками, загорающих на летнем солнышке с ящиками в руках. Они погружали какой-то товар в телеги из разных складов, изредка переключаясь на приплывающие к бортикам маленькие, торговые посудины. И тут, среди работающего процесса, появляются соооовсем~ не примечательные пареньки, которых можно было спокойно выкинуть за борт и они потонут как гов..
— Ты перебиваешь мне весь аппетит.
— Зато какая хорошая ассоциация!
— У тебя эта ассоциация ассоциируется ко всему. Может прекратишь все сравнивать с... — демон запнулся.
— С чем?
— С тем. Как будто у тебя словарный запас маленький.
Фыркнув на весь этот разговор, Селестия приметила в десяти шагах от себя какой-то ларек. Недолго думая, она подошла, заприметив там продавца и какие-то вкусняшки. Почувствовав приятный, пряный аромат, полукровка пробежалась глазами по ассортименту, пока пожилой продавец не обернулся и не подпрыгнул на месте.

— Ой! — старик не сразу решил подойти к заинтересованной девушке, однако быстро набрался смелости, — Теплого дня вам, миледи. Чего изволите?
Хлопая глазами, Селестия пару раз тыкнула пальцем в несколько блюд, —Это, это, и вот это, — пока старик принялся исполнять волю клиента, девушка быстро высчитала цену по написанным на бумажке расценкам и положила на деревянный стол, принимая с рук чуть трясущегося человека заказ.
Пройдя чуть дальше, Селестия присела на деревянную скамью, наблюдая как шайка рыцарей с очень эмоциональными, раздражёнными лицами расспрашивают работников складов. Удивительно, но они на верном пути, ибо где-то среди новых, и не очень строений тусился демон, постаравшийся спрятаться. Судя по мужикам, чей пот блестел так же яро как серебряный доспех Ордена, они не видели тут ничего странного, пожимая плечами на вопросы юнцов. Кто-то из них был раздражен, ибо отвлекают от работы, кто-то только рад, ибо это только первый перерыв, давший отдышаться от тяжелой выгрузки.

— Может сама пойдешь за ним?
— Неа. Ему должно хватить сил прикончить этих чудиков, а потом можем явиться мы. Как вишенки на торте, — приоткрыв бумагу, в которой хранилась еда, Селестия взяла одну палочку, но которой как шашлык были нанизаны чистые филешки подкопченной рыбки. Она начала кушать, наслаждаясь приятным, освежающим призом и повышенной влажностью, морщась от приятностей как довольная кошка.

Когда время минуло за час, а игра в слова с Шастессом была несколько десятков раз проиграна, Палач наконец дождалась своего часа. Стоило двум глазам приметить какой-то переполох, девушка взяла сверток у себя на коленях и наконец пошла вперед. Пока она спускалась с возвышенности, где до этого находилась, шум внизу начинал все больше переполнять грузовую гавань. Не было сомнений - горе рыцари отыскали Фегена, став для него развлечением под смертный час.

— Девушка, не идите туда! — один из чумазых мужей хотел остановить юную леди, шедшую прямо на склад, от куда недавно он выбежал с друзьями, но вовремя остепенился. Его глаза не сразу приметила пару рогов на голове незнакомке, точно также как длинный меч за спиной.
— Д-да что же это! — чуть ли не поскользнувшись, он, со своими друзьями по цеху, моментально отошли от (как они посчитали) демоницы, закрыв прогнившие двери после того как та зашла внутрь склада. Ибо там, под смердящий запах тухлых овощей, начал появляться характерная, металлическая отдушка.

Вступив в лужу крови, Селестия молча достала из бумажного свертка палочку с кальмаром, начав оглядываться. Женские уста сомкнулись на вкусной еде, звонко причмокивая под тихий, приятный звук спадающих наземь крови, льющихся с тела рыцарей. Их доспех не был таким идеальным: красная жидкость затмила собой серебряный блеск, омыв прекрасную работу мастера. Где-то металл не выдержал силы драконоида, просто смявшись в смятку, перемешавшись в кучу с органами жертвы, где-то был пробит насквозь. Пол, который до прихода отважных парней был отоплен в грязи и сене был прекрасно доработан искусным дизайнером по имени Фелген. Вот только его самого Сел так и не нашла.

— Хм~, —  спокойно поглотив кусочек прожеванного морского жителя, Палач прошлась по лужам крови, характерно по ним шлепая. Она сразу заметила черную, вязкую жижу, принадлежащую демонам. Похоже папочку хороша ранили, раз среди литров свежевыжатого сока людей оказалась его собственная, отличающаяся от обычных известных нам существ.
— Он еще жив, раз ты его ощущаешь. Однако надолго ли, судя по пятнам, — подойдя к окну, зеленые глаза оглядели отпечатки рук, оставленных вместе с демонической кровью. Нужно было спешить, от чего прикусив палочку зубами, дабы та не выпала с кальмарчиками, Селестия тоже вылезла через окно, всеми силами постаравшись не задеть жидкости Фелгена. Она прекрасно знала какие могут быть последствия от нанесения ран мечами Ордена, потому вместо размеренного шага, кой девушка обычно предпочитала, она перешла на бег.

Только вот чет Астарот далеко не ушел. Выбежав из складского района, зайдя в самый первый переулок, первое что Сел увидела - была нога около груды грязной, ненужной одежды. Взяв Шастесса, тихо открыв заклепки, она медленно начала подходить, выглядывая из стопки ненужной ткани, сразу встретившись с зелеными глазами. Честно говоря это волнительно и...неожиданно.
— Охо, да тебя знатно потрепали, — хмыкнув, попутно освободив свои уста от палочки с едой, Палач сделала еще пару шагов и встала напротив мужчины. Нет, его даже назвать мужчиной было сложно. Тяжкое, чуть ли не задевшее сердце ранение дало явный отпечаток не только на состоянии демона, но и на его силах, от чего он даже не полностью перешел от одной формы к другой. Печальное зрелище для такого хваленного порождения Тени как Астор.
— Будь добр, прими человеческий вид. Так будет приятней наблюдать как ты иссыхаешь, — поддавшись назад, чертовка прислонилась к стене, как будто специально согнув одну ножку, чуть вытягивая ее вперед. Это было очень соблазнительно, но очень некрасиво с ее стороны, ведь в данных действиях явно читалось: "Знаю, ты этого хотел, так умри же любуясь на неприступное"
— Будешь? — словив своими губами один кальмар, вытянув его с палочки, Селестия протянула Фелгену еду.

— Не все под контролем, просто ты просчитался, о всемогущий демон, — её голос был соблазнительно приятный, заманивающий и ласковый, словно ангел смерти шептал умирающему слова о скорой кончине, пытаясь успокоить грешную душу, — Вы с Шастессом очень похожи: что он, что ты - оба повелись на свой голод как девственница на огромный хер, получив по заслугам, — внезапно девушка коснулась своими коленками земли, точно также как правая рука, давая Селестии встать на карачки, — Ответь мне...ты вдоволь наелся моими эмоциями перед смертью? — палочка от еды внезапно тыкнулась в щеку демона, демонстративно чуть впившись в его когда-то чистую кожу.
И, стоило отцовским глазам скользнуть по открывшемуся перед ними виду, Палач с издевкой ухмыльнулась. Все-таки как же приятно над ним издеваться. Издеваться над тем, кто сам месяц назад жестоко унизил и чуть ли не раздавил, пылая желанием взять против воли.

— Что же касается твоей просьбы...— пара зеленых глаз посмотрела на длинный меч, явно о чем-то задумавшись. Сел что-то задумала. Это было видно по ее пугающе-легкой улыбке и добрым(?) глазам, мельком встретившихся со взглядом папочки, — Я же не настолько жестокая, как ты меня считал, — на этих словах она спокойно поднялась, попутно отряхивая свои колени и бросая в Фелгена полочку с кальмаром, упавшей ему на ноги.
Взяв Шастесса, с женских губ сорвался облегченный вздох, — Послушай...хотя, ты уже прекрасно все знаешь, — их связь была сильной. Настолько, что демону даже отвечать не пришлось. Полукровка чувствовала его желание, смятение, воодушевление и предвкушение. Демон обжорства, сидящий хрен знает сколько лет, впервые начал радоваться чему-то интересному, от чего ему даже говорить ничего не надо было. Зачем, если он и его нынешняя хозяйка поняли друг друга без лишних слов, чувствуя одобрение с обеих сторон.

— Вот только все бывает в первый раз, Фелген Астарот, — на этих словах, прямо в ногу демона вонзился темный клинок, прошедший через плоть с особой легкостью, будто Палач, не смыкая глаз точила свое главное оружие ночами напролет. Темная, вязкая жижа начала все больше окрашивать все вокруг, растекаясь лужицей под демоном. Фел мог почувствует, как в месте, где сейчас находится Шастесс что-то пульсирует.  Что-то живое, теплое. Что-то находящееся прямо в ране, пускающее в его мышцы, вены, мясо, части себя, стоило металлу стать в теле бедняжки как будто жидким. Это "что-то" буквально закрыло все разрывы артерий, остановив нескончаемый поток желанной для сердца крови, от чего из ляшки Астарота перестал струиться фонтан.

Селестия наклонилась к уставшему лицу, от чего ее красные, как свежая кровь волосы упали на лицо собеседника, приятно пощекотав, — Не пытайся что-то сделать. Пока Шастесс в тебе, он в любую минуту может переломать все твое тело, сожрав как минимум половину души, — уста исказила жестокая, беспощадная улыбка, когда в глазах полукровки теплился огонек...скорби?

— Извини, это чистая осторожность. Не хочу чтобы ты внезапно на меня кинулся, как тогда, в деревне, лишь бы пожрать, — на этих словах Сел отошла, заняв свое место у стены, — Ответь мне, все что ты говорил на счет моей матери - правда? И почему один раз ты сказал что она вынудила тебя себя оставить, а в деревне ты сказал что сам ушел. Специально.

Отредактировано Celestia (2021-02-01 02:29:44)

Странно, но Селестия не особо упивалась чувством возмездия. Смотря на Фелгена, на то, как он еле умудрятся моргать, как-то двигать своими конечностями, попутно харкая шмотками собственной крови - это не вызывало на сердце Палача радость. И это было странно. Полукровка мечтала, хотела увидеть Астарота в таком плачевном виде, насладиться его мучениями, услышать, как с его уст сорвется последний вздох, перед тем как душа порождения Тени разобьется на тысячи кусочков. Она хотела внимать его уставший, обессиленный голос, делая его тише или громче своими манипулами над его телом, искажая человеческий облик до неузнаваемости своими клинками. Желала поглумиться, отомстить за все и за всех, праведно говоря о своей правоте. Так почему Селестия ничего этого не чувствует и не желает?
Ее глаза спокойно взирали на тело отца, когда в голове было лишь одно: — Мда~
Именно сейчас, в такой идеальный момент девушка ничего не хотела. Идя сюда, предвкушая на своих устах привкус возмездия, Селестия утеряла этот вкус. Да, она хотела его увидеть, но что теперь? Поглумиться, надругаться, постебать? Нет, она этого не особо хотела. Хотелось лишь смотреть на Астарота своим несколько печальным взглядом, будто...жалея его? Бред. Сейчас бы Палач демона жалела, веря в его ложь.
Или не ложь?
— Шастесс, так вот что ты чувствовал, — с прелестных губ полукровки сорвался обреченный, тяжелый вздох, когда веки прикрыли два омута зеленых глаз. Демон чувствовал сомнения своей хозяйки, ощущал помимо ее желания завидеть смерть Фелгена что-то еще, упиваясь интересным поворотом событий. Похоже, Селестия начала давать слабину. Она, спокойно отдавшая Шастессу как это говорят "добрых" демонов сейчас жалеет демона? Того, кого она ненавидела, призирая за все его поступки, за все, что он сделала Алестии лишь одним своим существованием. Он пытался принести ей боль, уничтожить ее доброе начало, лишь бы просто утолить свой голод, — Но она сама этого хотела, — и правда. Матушка Сел принимала все это, когда её дочь пытается отомстить. За что? За то, что она сама приняла решение оставить рядом с собой Астарота? Не прогнала его, не выдала жителям деревни, лишь бы он просто был рядом. Она просто приняла свое решение, с которым всю жизнь не может смериться Селестия.

Алестия просто полюбила демона, так что также как ребенка от него. Селестия не могла простить демона, зачавшего её. Месть, родившееся от боли, вызванная своим происхождением, случившееся из-за ее происхождения, нынешнее от её происхождения - все это должно вызывать злость, желание поскорее со всем закончить. Но понимание что у демонов нету своего выбора, что влечет за собой данные события - остепеняло. У него просто, — Не было выбора, — и Алестия просто это приняла. Такова суть демонов: у них нету другого варианта, кроме как у тех, кто рядом с ним.
И у Селестии тоже был выбор. Понять, или снова проигнорировать правду, не став с ней мириться.

— Говно, — это начинало бесить. Селестия никогда не страдала сентиментальностью, однако закрывать глаза на правду становилось все сложней и сложней. Как бы сильно девушка не хотела складывать 2+2, ответ сам выскакивал в голове. Более того, она никогда не любила выбор без выбора. Если кто-то сам съел крючок такого слащавого муженька как Астарот - разве он сам этого не заслужил? Да, такие демона как Шастесс намного опасней чем подобные Фелу, ибо первый...просто жрет. Полностью. А второй лишь пользуется тупостью и кормится эмоциональными переживания. И все они это делают лишь из-за безвыходности. Желания остаться там, где их все равно не примут.

— Я ждала столько лет, — она делает уверенные шаги в сторону лежащего демона, начав искать что-то в своих потайных карманах, — Хотела сама довести тебя до такого состояния, а на деле тебя задел какой-то слащавый придурок, — ведь правда. Одно дело победить в равноценной хватке, почувствовать себя сильней, лучше, удовлетворённой, и другое дело просто добить того, кого ты ненавидишь, но над которым уже поглумился кто-то другой, — Почувствовать вкус победы, когда сейчас я ощущаю лишь пресность, — Сел достала какую-то небольшую шкатулку, которую она открыла. Пальцы ловко взяли довольно большую, красноватую таблетку, когда Палач присела рядом с демоном. Неизвестная пилюля коснулась окровавленных губ, довольно грубо пропихивая ее в рот, — Жуй, скомандовала полукровка, ожидая характерные движения челюсти. Однако таблетка была не просто более больших размеров, она была очень твердая, почти как камень, от чего та никак не отреагировала на легкие поглаживания резцов Астарота.
— Печально. Выплевывай, — горе папочке прилетел подзатыльник, дабы он поскорее сплюнул пилюлю. Когда Селестия поймала сильно заживляющее средство, она спокойно положила ее в рот, громко прокусив. Неприятный, терпкий вкус коснулся языка, когда при раскусе таблетки из нее вытекло что-то очень густое, по консистенции похожее на смолу, заставив Палача чуть нахмурилась.
— Слишком тяжелая, так он даже проглотить не сможет, — глаза девушки начали спешно осматриваться. Вполне логично что вокруг не оказалось ничего из воды, от чего Палач закатила глаза, мол: "Сколько от тебя проблем". Достав из своего бедра обычный, непримечательный нож, красноволосая одним резким движением разрезала себе ладонь, прислонив ту к своим устам. Пара капель алой, свежей крови начали спадать на грязную штанину Астарота, когда Селестия морщилась от двух не менее приятных привкусов.

Когда вязкость на языке пропала, смешавшись с красной жидкостью, полукровка вытерла свои уста тыльной стороной ладони, чуть размазав кровь. Она коснулась его подбородка своими пальцами, приподнимая голову, дабы ему было легче глотать, попутно нависнув над ним. Губы Силестии коснулись его уст, помогая рукой приоткрыть рот Фелгена и дать неприятной, смешанной жиже попасть ему на язык.
Одна рука, на которой сияло ранение, опорой была поставлена чуть выше головы демона, когда другая все также находилась на его подбородке, не давая мужчине отвернуться, если он вдруг не вытерпит такой вкус. Ведь металлический привкус вперемешку с горьким лекарством мало кому могло понравиться, хоть сам поцелуй, пленивший губы Фелгена, мог показаться ему сладким...

Селестия пыталась отдать демону все, что хранилось у нее за устами. Трепкая, алая жидкость медленно стекала в Фела, на что тот сразу же ее проглатывал. Неужели понял, что это не яд? Нет, на вряд ли. Вкусовая гамма была слишком омерзительна: горькой, с металлическим вкусом и странной кислинкой после, что вполне могло пойти за яд. Более того, захоти Палач подарить Астароту такую смерть, жидкость должна была быть сладкой, вкусной, медленно растекающийся по всему телу, даря удовольствие от своего прикосновения с языком. Нет ничего прекрасней, чем понимать, как ты хочешь еще этого вязкого яда, по вкусу напоминающего какой-то эликсир жизни, когда внутри тебя органы начинают окисляться подобно от кислоты. Больно, сладко, желанно....именно бы такую смерть могла подарить Селестия, захоти она так серьезно над кем-то поглумиться. И не нужно думать, что садистская натура полукровки не упьется мучениями. Наоборот, - пока жертва будет кричать, пытаясь собрать свой вывалившийся кишечник, ощущая во рту оставленную после яда приятную истому со сладостью, - Сел сполна удовлетворится его страданиями. А что, разве не красивая смерть? Особенно для сладкоежек.

Поэтому вместо вкусного лекарства то было просто отвратным, мучительным для вкусовых рецепторов. С каждой каплей этой жижи желудок подавал сигналы своего отказа  это переваривать, когда Селестия совсем чуть его сглотнула, отрываясь от губ Фелгена. Сама она будто не замечала терпкий вкус, словно увлекаясь не самой целью передачи целебной жидкости в уста демона, а сами поцелуем, проявляющийся с убыванием целебной жижи. Она отчетливо чувствовала, как мужчина поддался ей навстречу, желая насладиться трепетом ее губ, но не ответила взаимностью, сухо разорвав его попытку продолжить упоение губами дочери.

Не то чтобы Сел не нравилось. Просто она, кхм, до последнего держала образ демона у себя в голове: его половину омерзительной формы, неприятное чувство шероховатой кожи, медленно переходящей в чешую, вкус демонической крови, которая замешивалась в ужасный коктейль по время поцелуя. Все это не давало родиться какому-то удовольствую от соития их уст, порождая больше отвращение. А стоило Селестии вспомнить кому она дарит этот роковой поцелуй~ ох, хотелось сразу отдернуться и промыть рот в ближайшей луже. Не то чтобы человеческий облик Астарота был не по вкусу девушке, просто она помнила кто он.

— Держи свой язык за зубами, змей, — стоило демону провернуть свою шалость, продемонстрировав свой ротовой, раздвоенный нарост, рука моментально отозвалась на это действие. Легкий, но высказывающий свой гнев подзатыльник прилетел прямо по голове Фелгена, оставив на его волосах пятно начавшейся свертываться крови. Селестия лишь тихо шикнула, почувствовав на ладони острую боль, но не стала дальше вредить и без того помятого Астарота. Ну как вредить, она, поднявшись на ноги, демонстративно отряхнув свою пышную юбку, схватилась здоровой рукой за Шастесса. Резкий дерг в верх, и клинок с характерным хлюпаньем оторвался от плоти своего сородича, оставив в дырке после себя какие странные ткани. Это было словно отрывание паразита от мышц, хотя он сам уже начал пускать в тело носителя свои клетки, будто цепляя за него. Что удивительно, но, когда острие клинка показалось - тот не был похож на обычный меч. Там, где предположительно должен был быть окрашенный в черной крови метал, началось наращивание новой оболочки. Словно без кожный человек, со всеми свежими, передергивающими мышцами, медленно регенерировал, укрывая свое темно-алое мясо новой кожей, - так и Шастесс приобретал форму нормального клина. Теперь можно было точно утверждать что он  "жрал" своих сородичей. В прямом смысле слова. Более того, вместе с выниманием меча Фелген мог отчетливо почувствовать, что внутри его ляхи что-то оторвали. 

— Ну, я хоть подкрепиться успел~
— Что? — удивленно похлопав глазами, Селестия наконец посмотрела на ногу демона, который тот отдернул в сторону. Там, где до этого был Шастесс, осталась дыра. Ну, именно дыра. Дырища 10 на 10 сантиметров, медленно начавшая зарастать свежей плотью.
— Мда, хороший ты кусок от него откусил.... — потрепав от неловкости себя по волосам, Селестия хотела извиниться. Она не хотела пока вредить Фелгену, особенно с такой неожиданностью и заподлямой, потому в женском сердечке проскочила вина за это "недоразумение". Представив, как от тебя выдёргивают кусок мяса...прямо на живую - заставляло вздрогнуть.

— Сам виноват, — но, Селестия не умела извиняться. Она лишь гордо развернулась на свою каблучках, смахнув свои длинные, кровавые волосы с плеч, дабы те ровно струились по спине.