Громко хлопнула дверь, весьма недвусмысленно оповестив о том, что проснувшийся не только сумел подняться с первыми лучами солнца, но и ожидал такого же рвения к раннему подъему от всех остальных членов семьи.
Шэсс поёжился, слегка скользнув хвостом по гнезду и приобняв теплую подушку, выискивая наиболее удобную позу для выхватывания последних мгновений дрёмы, словно пытаясь выспать всё то, что недоспал ночью, за оставшиеся минуты.
Но, увы, времени в такие моменты никогда не бывает достаточно.
Был бы Шэсс магом времени, он бы определенно растягивал эти мгновения как можно дольше, до тех пор, пока утренняя нега не приелась и не изжила себя.
Самое лучшее применение магии, которое он сейчас мог бы себе вообразить.

На город хлынула эпидемия.
Нет, ничего серьёзного, просто сезонное простудное собирало свою привычную дань в виде целой кучки слабых людишек и альранов, щедро делящихся заразой друг с другом путем полного игнорирования социальной дистанции, норм поведения и иногда полного отсутствия хоть какой-либо гигиены.
А после удивляются - а чего это так от малейшего чиха косит?
Но стоило ли жаловаться, если такие "постоянные клиенты" предпочитали вместо изменения своих привычек забегать за целебным зельем-другим для всей семьи? Словно микстурки укрепят их тело, а вовсе не изменение собственных привычек.
Но наг не жаловался. Сухо облизнув губы раздвоенным языком, он бегло изучал список стремительно тающих ингредиентов, которых физически перестало хватать на всех желающих выздороветь здесь и сейчас. Ну или в ближайшую неделю.
Поставлять эти травы должны были местные эльфы, промышляющие охотой и в перерыве выискивающие травку-другую для повышения общей прибыли, но и их внезапно скосило.
Не вовремя.
Требовалось столько всего, что им с Касом было поручено сползать и раздобыть хоть что-нибудь, пока сезон и нужно.

И почему же именно ему выпала честь уползти в самую сырую часть местной природы?

---

Ладно, зато брат не заболеет.
Хоть солнце уже припекало весьма по-летнему, прохладные порывы ещё не прогревшегося ветра то и дело намекали, что лето-то, конечно, весьма близко, но ещё не полностью захватило своё право на властвование в очередном сезоне.
Змею же было весьма комфортно даже в таких условиях. Поэтому именно он сейчас продирался сквозь очередной ручей, уходя всё дальше вглубь затопленной местности, что противно чавкала под хвостом, пачкая огненно-алую чешую.

Но всё же день обещал быть приятным. Рекн редко когда радовал погодой, и, кажется, сегодня был как раз один из тех дней, когда душа просила выползти на улицу и просто разлечься под мягкими лучами солнца, подставив всего себя солнцу.

А он ползёт в болото. Грязное, сырое болото, заросшее сорняками и облюбованное незатыкающимися квакушками, через коряги давно сломленных деревьев, которые даже сгнить умудриться не могут.
Ладно-ладно, болото - преувеличение. Все же кругом была вовсе не непроползаемая трясина, а вполне себе крепкие изумрудные опушки с бодро растущими кустарниками и раскидистыми ивами, склонившимися над очередным прудом. Но все же, на неприхотливый вкус нага, сырости было излишне.

Всё это ворчание лезло лишь от осознания того, что рано или поздно нагу придётся окунуться в ледяную воду за очередным лекарственным сорняком, которому пришлось по вкусу расти где-нибудь посередине пруда или вообще на его дне.
Осталось только найти признаки того самого пруда, в который суждено будет нырнуть с головой. А после - сушиться. Долго и лениво, подставляя чешую разогревшемуся солнышку, на ближайшем же камне, который сумеет поместить на себя хотя бы большую часть змея.

Но искомое место не находилось.
"За четвёртым прудом после змеевидной коряги, далее по прямой до острого камня, повернуть на запад и уползти немного вперёд, завернув правее где-то метров через триста, пока не доползёшь до идеально круглого озера." - сказали они.
Да тут почти любое озеро было круглым, но достаточно ли идеально?
А змеевидных коряг тут каждая третья. Или у него воображение слишком хорошее?
Шэсс всерьёз задумывался над этими вопросами, придирчиво наклоняя голову и всматриваясь в очередного кандидата на хранение редких лекарственных водорослей.
Всё же слепо нырять просто так ему ой как не хотелось.

Лёгкая дымка утреннего тумана зависла над едва колыхающейся темной гладью воды, укрывая своим невесомым одеялом зеркало очередного пруда, скрывая за собой противоположный берег.
Шэсс склонился над водной поверхностью, цепко всматриваясь в растения, окружившие береговую линию. Едва заметные белые цветы, источающие терпкий запах на грани ощущения, сиротливо мелькали посреди захватывающих власть водных сорняков, облюбовавших уютное место для бурного роста.
Оно или не оно?

Нырять или не нырять?

Тёмная гладь воды ответа не давала, лишь изредка отдаваясь перебегающей от колыхавшейся на легком ветру траве рябью.
Круглое? Определенно. Возможно даже слишком круглое. Образец совершенства в этом лишенном гармонии мира, наполненном изгибами изломанных коряг и дерганьем линий прогибавшихся под порывами ветра деревьев.

От излишних раздумий кипели мозги. Или это температура вокруг уверенно ползла ввысь, подгоняемая набирающим силу солнцем, потихоньку карабкающимся вверх по небосводу.
В любом случае, лекарство само себя не раздобудет и до места не доставит.

С тихим сопением наг стянул пояс с рубахи, аккуратно расположив его на ближайшем кусте. Хоть и не было необходимости в столь подчеркнуто бережном обращении с вещами, вбитые матушкой манеры давали о себе знать ещё где-то на подкорке, где зарождалось само побуждение к действию. Змей не задумывался о том, что и как делать. Он просто сразу делал так, как надо.
Быстрее и хвост болеть не будет.

Тихий всхрап прервал его, заставив замереть, лишь ушами повернувшись в сторону странного звука, отчего-то раздающегося с водной стороны. Следом и голова повернулась - медленно, словно боясь вспугнуть резким движением то нечто, что потревожил наг своим присутствием.

Шэсс немигающе горящим взором уставился на чью-то морду, как литую торчащую из водной поверхности, словно бережно обнятую тёмными водами озера.
Морда же очевидно пялилась на него. Ну, она явно первая начала.

Погодите-ка.

Змей вопросительно приподнял бровь, пытаясь подавить желание проморгаться. Он всё ещё спит или что? Морда-то, кажись, лошадиная. Длинная, вытянутая смешно, с большущими глубокими глазами и периодически дергающимися ушами - единственное, что выдавало живость существа, что, казалось, внимательно изучало его. Да. Самая типичная лошадиная морда. Не то чтобы у Шэсса был богатый опыт общения с этими пугливыми копытными, устраивающими форменную истерику каждый раз, стоило им обнаружить рядом с собой излишне опасного нага, но-о... что лошадь вообще забыла в пруду?

И стоит, главное, будто всё в порядке и так и задумано.

- Ш-ш-што за? - тихо пробормотал наг. Скудны были его познания о жизни диких лошадей, но большой любви к торчанию в прудах с утра пораньше он за ними припомнить так и не смог.
А значит оставался самый хреновый вариант - не лошадь это вовсе, а какой-нибудь демон. Или нежить - говорят, нежити в болотах много водится? Трупы тех невезучих, что увязли и были утянуты на илистое дно, обреченные провести там оставшуюся вечность.
И вот конкретно этой на дне что-то не усиделось.

Но, если подытожить - ни один из промелькнувших за недолгое молчание вариантов его не устроил.
Как и не устраивал тот факт, что именно в данном несчастном пруду водится столь желанная травушка, без которой смысла возвращаться в этот день домой не было. Как и вообще в ближайшую неделю.
Да и торчать полдня, пялясь на не самую симпатичную морду очевидно безумной лошади ему ой как не хотелось.

Она хоть разумная?

Брыс-с-сь? Кыш-ш-ш? Уйди пожалуйс-с-ста?
- His-s-s? - неуверенно протянул Шэсс, не сводя янтарных глаз с непрошенного хозяина лужи.
Нет, ну а что ещё он мог сказать?

Наг даже не знал, чему удивляться более.
Толь тому, что чудо-лошадь водная водой же и дышит, набирая её полной грудью подобно воздуху. Толь тому, что она дышит в принципе - и тем самым, пожалуй, отметает скромные подозрения о собственной нежизни. Зачем мертвецам вообще дышать?

Кончик хвоста недовольно хлестнул воздух, выражая сдержанное раздражение змея, что тот пока ещё не высказывал вслух.
Это копытное умудрялось неплохо действовать ему на нервы самим фактом своего существования. Не то чтобы он боялся какой-то лошадки, нет. Но эта лошадка уже умудрилась испортить столь тщательно расписанный по часам график нага, отползать от которого он ранее не намеревался.

А монстр двинулся вперёд, плавно сокращая расстояние, что сохранялось между ними. И замер, покачиваясь, словно оценивая обстановку.
Весьма странное поведение для неразумной твари?

А вода мерно стекала с  густой гривы и тёмных боков странной лошади, которая даже не удосужилась встряхнуться, дабы избавиться от её излишка.

- Хшс-с... - бессмысленный набор звуков, отдающий раздражающей пародией.
О, Йилль, что за тварь ты породила в очередной раз? Оно ещё и клыками сверкает! Клыками размером поболее, чем у самого нага.
И нет, ему не завидно.

Может оно просто хочет вылезти, а наг самую малость мешает, занимая своим прекрасным хвостом почти всю береговую линию? Боится вылезти и уйти в какой-нибудь иной пруд, подальше от хищных змей? И пусть топится сколько душе угодно, но где-нибудь в другом месте.
Шэсс крайне любезно, хоть его об этом никто и не просил, отполз ближе к рогозу, гордо возвышающемуся над остальными сорняками, забившими почти весь склон своим изумрудным покрывалом, тем самым освободив симпатичную береговую линию, укрытую мягким песком.

Вот, целая куча свободного пространства, уходи не хочу.

Просто свали уже отсюда. Пожалуйста.
Это его лужа и он в ней будет плавать.
Не хочет, но будет.

- Ну-у-у ж-ш-ше-е-е, вылез-с-с-са-а-ай.
Резвее, резвее!
И вали куда-нибудь.
И только посмей хоть дёрнуться в его сторону.

Шэсс недвусмысленно подобрал хвост, не сводя немигающего взгляда со странного обитателя местных вод. Поза не агрессивная, но крайне удобная для защиты, а не нападения.
Мало ли что стукнет в голову уже очевидно отбитому представителю копытных.

И правда вылезать начал.
Только вот не в ту сторону.

Шэсс напрягся, немигающе уставившись на подозрительную лошадь. Услышала же, поняла! Отреагировала на речь, не так, как звери, которым речь людская не знакома. Явно шею изогнула, раздумывая над словами.
Или он сильно переоценил разумность конкретной особи, но...

- А если вылезу, тогда что?

Hissss!
Оно ещё и разговаривает.

Змей хлестнул воздух кончиком хвоста, слегка ударив по мягкой траве, подкинув несколько мелких камешков, что, бряцнув, вновь скрылись в покрове травы.
И как на это реагировать прикажете?
Лошадь, а прёт так, словно она тут хищник. Что-то внутри поднялось, противясь такому повороту событий, заставляя скалиться изнутри, тихим рыком отзываясь на приближающуюся потенциальную опасность.
...а голос низкий, обволакивающий тёмной водой. Вроде бы даже мужской. Конь, значит? Пусть будет конём. Страшным водным клыкастым конём, что ему на дне не сиделось?

- Тогда мы вос-с-схитительно разминёмс-с-ся и рас-с-сползёмс-с-ся в рас-с-сные с-с-стороны. - Мрачно, слегка нахмурившись. Память услужливо подкинула, что у альранов в звероформе всё было неважно с речью. А значит...
- Ты... демон? - Косится, не сводит взгляда, задумчиво перебирает змеиными кольцами, сбрасывая напряжение и отвлекая коня.
Возможно это был не самый разумный ход с его стороны, но любопытство перевесило. Надо ж было выяснить, что за диковинная зверушка вдруг объявилась в местных болотах? - Неча-с-сто лош-ш-шади выходят из прудов. Обычные лош-ш-шади.

Если их туда кто-то не закинет, конечно.

Всё было не так.

Речь мерной водою лилась, перетекала из фразы в фразу, журчала переливами звуков, тихо и размеренно сменяя себя будто волнами. Но внутри всё застывало, напрягалось, взвинчивалось до предела, требуя предельной внимательности, не позволяя сводить немигающего взора с причудливого обитателя илистого дна.

Не вязалась речь странного коня с его поступками. Не разговаривал он, заговаривал словно. А уши то жмёт, то клыками сверкнёт, то дернется странно - будто идти хочет, но передумывает. Мышцы под вороной кожей словно сталью налитые, даже взгляду тяжелые - напряженные, готовые к действию.

В тёмной гриве водоросли запутались, диковинно украшая её, словно так и задумано... а водоросли-то, кажется, нужные.
Кхм...

- За ох-х-хотой и приполз-с-с. - Тихо ответил он шелестяще, приподнимаясь невольно, инстинктами ведомый. Ведь оно и правда действовало - подсознательно, проходя мимо мыслей и доводов, где-то изнутри шептало и твердило - опасность, угроза. Люди всегда страшились тех, кто возвышался над ними, видя в этом насмешку и неприкрытое запугивание.
Впрочем, не всегда же они и ошибались в этом.

Не хотел он грубить коню, провокацией отвечать на провокацию. Странный, да - чудной скорее. Но разговаривал, толковал что-то, вопрошал. Казался.. разумным. Достаточно разумным, чтобы пытаться с ним говорить.
Хоть и хотелось сорваться, поддаться внутреннему голосу, ворваться в бой - и обвить, окружить, сдавить в кольцах, будто оленёнка - но разум превыше инстинктов. Покуда есть шанс договориться - стоило использовать язык, а не кулаки.
Ведь зачем же они им тогда?

- Раз-с-сличные. С-с-странные. Непохож-ш-ш-ие. - змей сухо воздух лизнул, вбирая в себя запахи, прислушиваясь к происходящему. Опасность словно оседала на рецепторах, примешиваясь с мокрым лошадиным духом, всё яснее отдающимся с каждым шажком копытного.
Близ-с-ско, с-с-слиш-ш-шком близс-с-ско.

Хвостик.
Игнорируй это. Просто игнорируй. Покуда не даст повода, не дёрнется сильнее пущего, не покажет агрессии. Контролируй себя, не спускай повода, не давай инстинктам превратить тебя в бездумного зверя. Иначе...

Шэсс дернулся в сторону прежде чем конь рванул вперёд. Глаза едва уследили, но тело успело, среагировало, увело в безопасную позицию - более безопасную, чем долю секунды до этого. Тихий рык был ответом врагу - низкий, утробный, словно изнутри звучавший - и вместе с тем проступил прятавшийся было оскал невольный, показывающий, что нагу тоже есть чем похвастаться.
Копыта приземлились на землю, с силой большей, чем змей рассчитывал, вдавив траву, вибрацией отдаваясь по земле. Попали бы - не поздоровилось.
Все мысли, все доводы о том, чтобы быть спокойным, улетучились, словно лужица в погожий день - тот, кто сейчас стоял перед ним - недруг однозначно, и более речи достоин не был. И потому наг не стал благородно давать клыкастому коню время на раздумья, не тратил силы на пустое сотрясание воздуха - а рванул вперёд.

Тоже видел впервые, тоже не знал, чего ожидать, но инициативу уже упустил. Первым удар не нанёс - но получил моральное право атаковать самому. И отказываться от этого права уже не хотел.

Вбок, уводя дальше от воды, заставляя отступать от мрачной кромки пруда, что служил водяному пристанищем - и наброситься, не сводя взора с опасных копыт, пытаясь увернуться от чужих клыков, опасно клацавших поблизости. По хвосту попадет - не страшно, больно, но переживёт. Лучше, чем по неприкрытому бронёй телу.
Схватить, окружить, стоит лишь приблизиться - и обвиться кнутом, сдавить до хруста, завалить на землю, не отпускать, пока вместо выдохов хрип не услышится. А может и дольше.
Наг бросался словно змей \и был таковым, чего уж\, на нервы действовал, но аккуратен был - старался не лезть на рожон, не подставлять себя пуще нужного, но глазами сияющими уставился, моргать позабыл, следил внимательно на каждым движением, ища возможности для решающего броска.

Об огне он позабыл - не оставлял ему конь времени на столь серьёзные раздумья натиском своим.

Отредактировано Shaessir Rhenallyr (2021-05-01 19:02:33)

Страшно-страшно-страшно, черт возьми!

Ловкий, резвый, каждый удар - будто молотом по рыхлой земле. Волнами отдается, рябью расходится, вздымает вокруг комья. Не боится, нет - наоборот, лезет вперёд, на нервы действует, скалится насмехающееся. Будто веселится, забавным находит их вынужденную стычку - или же в самом деле драки искал, залегая на дно прудное в поисках незадачливого путника, рискнувшего нос сунуть в заболоченные земли.

Что-то это смутно колыхало на краю сознания, щекотало травинкой в погожий день, только не было у змея времени раздумывать над происходящим - увернуться бы от всего!

Опасный, очень опасный, словно сам хищником стал - так выверенно действовал, знакомыми путями, явно не в первый раз оказываясь в этой роли.
Но демон ли?
Отчего-то это начало вызывать сомнения.

Краткая передышка, дав окно лихорадочным мыслям, змеиным клубком копошащимся изнутри и пытающимся придумать выход из ситуации, обернулась для нага ещё более скверным положением дел, заставив того тихо прошипеть от досады.

Чёртов маг!

Изгибалась водная поверхность, будто живая, щупальцами зажимала полузмея, вынуждая извиваться на грани возможного, лишь бы под кнутообразную атаку не попасть. Поврежденная земля под ним, вспаханная атаками безумного коня, лишь подтверждала, что попадаться под них - идея гиблая и для рыжего нага ничем здравым не закончится.

Ни отступить, ни приблизиться. Не хватало навыков, чтобы ускользнуть, не подставив беззащитную спину под водные хлысты. Не хватало смелости, чтобы самому вперёд рвануть, телом эльфийским рискуя - прямо грудью и головой навстречу молниеносным копытам, чья сила всё же была ужасающе прекрасна. И смертельна, стоит ему замешкаться и ошибиться.

Жить хотелось более, чем победить.
Вот же принесла его нелёгкая...

- Может, сам один из них? - стало быть, и сам не демон вовсе? Что же ты за тварь тогда неведомая, а, чучело вороное?
Ладно, красивое чучело. Даже плохо разбирающийся в копытных Шэсс не мог не отметить мимоходом, что за такого образца в собственной коллекции многие бы аристократы душу продали, быть может даже буквально.
Клыки бы только подпилить да характер усмирить, а то нервный какой-то, на прохожих бросается.

Наг криво хмыкнул собственным мыслям. В собственной язвительности успокоение находил, пытался вернуться, собраться с силами. Отвечать коню он не спешил, оберегая дыхание, не давая себе сбиться - фатальной могла оказаться подобная ошибка.
Ни подползти, ни уползти - верно ж говорил.
Но кнуты водные на мысль натолкнули, рожденную из приступа отчаяния - сам же ведь полон был фокусов, что не любил раскрывать до конца.

Шоу должно продолжаться?

Змей рванул вперёд, не удостаивая противника словом, извернувшись под углом немыслимым чудом атаки водной избежал, но не отпрянул назад, как прежде - а вперёд, на коня, пустые ладони выставив в жесте странном - и более чем логичным в то же время.
Мог управлять им лишь мыслью, мог заставить потакать собственным желаниям, но сейчас не было времени на долгие раздумья и подготовку - а потому взмахом кисти указал рождённому из пустоты пламени свою новую жертву, приказав на морду броситься, жадно глаза облепив, пытаясь подпалить вороную шерсть, обзора лишить.

Хоть на долю секунды помешать сориентироваться, отреагировать вовремя и защититься.

А сам вперёд ринулся с фальшивым бесстрашием, рождённым страхом. Догнать, обвить кольцами, сдавить и более не выпускать - если обманный манёвр удастся, конечно.

Сам был ослеплён пламенем, сам едва видел, что делает - но рванул вперёд, ухватился за скользкую гриву, подался всем телом - и навалился, тут же кольцами обвивая, ноги опутывая, равновесие коню сбивая.
Падают - взбивая брызги грязи и ила с бывшего водного дна - скользят беспомощно ниже, к водной кромке.

Нагу действительно повезло, что в момент падения он не оказался под лошадиной тушей эльфийской половиной - тяжел был конь, и бой на этом наверняка бы и закончился.

Не давал пошевелиться, бока сдавливал сильнее, хвостом очередной круг наматывая - и возможности дышать лишая. Конь, почуяв угрозу, рванул вперёд - и змей отчаянно зашипел, догадавшись, что тот пытается утянуть их в глубину.
Шэсс осознавал, что вышедший из воды враг неспроста там прятался, и потому старался держаться от пруда подальше, выманить безумного коня на берег, демоном он являлся или ещё какой нечистью, а теперь они постепенно скользили прямо на излюбленное поле боя неведомой твари.

Он не умел дышать под водой.

Повезло ещё, пару рывков подобной силы - и скроется голова под водной толщей окончательно.
Огонь, невольно нагом вызываемый, продолжал опалять их, танцуя у кромки воды, отзываясь взрывами пара.

Брыкающийся от отчаяния недруг раздражал. Своим поведением нахальным, своей агрессивностью, своими попытками утянуть их обоих на дно. Как змей не сопротивлялся, чужими стараниями их отбрасывало всё дальше и дальше - туда, где змей будет обречен на поражение.

Ну уж нет!

Взъевшись от попытки очередной рвануть на дно прудное, Шэсс урвал глоток воздуха и нырнул под воду, клыками острыми вонзившись в чужую плоть у холки.
Стальными казались мышцы коня, работающими словно отлаженная добротная колесница из рук искусников-гномов, но плотная вороная кожа неожиданно легко поддается, не оказывая сопротивления, позволяя нагу беспрепятственно прибегнуть к ещё одному оружию, что до конца откладывал.
Яд легко и незаметно потёк по чужим венам. Плохо представлял змей, сколько его нужно было, чтобы обездвижить тушу такую, но отчаянные дерганья коня лишь помогали ему - быстрее яд растекался, скорее охватывал чужое тело, лишал возможности двигаться. Такой дозы хватило бы на пару-тройку человек, но не уверен был наг, что малое количество яда эффективным окажется. И дернулось чужое тело - и ослабло заметно, движениями замедляясь, постепенно угасая.

Вот только обратно на поверхность змей уже вынырнуть не смог.
Поздновато он заметил, что ни кольца сильней обернуть не может, поудобнее тушу перехватывая, ни отлипнуть от укуса, так и оставшись с вонзёнными зубами под толщей воды.

Чужая кровь была приятно солоноватой, пусть и отдающей болотным духом, но бодрящей и отчего-то необычайно притягательной на вкус.

И в тоже время страх изнутри вытесняла паника.
Он дернулся раз. Дернулся два. Попытался упереться ладонями в чужой бок - и ими прилип, не в силах оторваться.
- Отфутлбульлфб! - пусть и не успел обвиться хорошенько, но хвостом сдавил угрожающе, до тяжелого хруста костей, гулким эхом раздавшихся под водной гладью. А сам ничего умнее придумать не смог, чем остатками неприлипшими хвоста пытаясь от дна оттолкнуться, утянуть их ближе к берегу, туда, где хотя бы живительный вздох сделать может.

А если нет, если не сумеет хотя бы до поверхности добраться... какой бы магией не привязал его к себе конь, движения лишив, после смерти он точно не сможет её поддерживать.
Огонь у ладоней опалял даже под водой, кипятком отзываясь, ошпаривая и бок коня, и нага самого, с каждой секундой разгораясь всё сильней и сильней.
Не сможет сам спастись - хоть коню не позволит целым уйти.

К счастью, у него ещё было в запасе немного времени.

Ситуация была скверна, и выхода из неё юный змей не видел.

Прилип к туше вражеской, уже не по своей воле хвостом обернул, так и остался с зубами вонзёнными в чужую плоть - но уже не желал этого. Мог бы - отступил тут же, за укусом победу почуяв, купленное время использовав для побега, а не добивания. Но деться не мог никуда, отчаянно пузыри в воду пуская, дёргаясь в водной поверхности, пытаясь иного результата добиться.

Пламя вокруг бушевало, потихоньку превращая пруд в озерце кипящее, и самого нага щедро ошпаривая - хоть коню и явно более доставалось. И в тоже время чуял волны прохладные, приятно руки горящие обдающие - не иначе как магия самого коня обездвиженного, которому невольное купание в кипятке не по душе пришлось.

Хоть и в панике был, хоть разум метался истерично будто птицей в клетке запертой, на свободу желающей, вторя безумно быстрому бою сердца, не мог перестать весь скопленный огонь выпускать, что был будто сильнее, чем раньше. Кровь чужая с водой рот заполняла, отдаваясь странной бодростью, будто силами наделяя.

Но вода отступила. Несильно хоть, но этого было достаточно.

Жадно засопел, вверх подавшись, пусть и трудно это было, хвостом тушу приподнимая вместе с головой собственной - выше, на поверхность, где был спасительный воздух - и отдышаться пытался хрипло, от радости про магию позабыв, перестав щедро округу опалять.
Расслабился невольно - будто был смысл тушу коняжью силой удерживать, когда и так прилипшим был без возможности оторваться, глаза чуть прикрыл, свежим воздухом наслаждаясь - пусть и был он мокр из-за их бушевания недавнего.

Недруг тоже притих, от усталости или отчаяния - но перестал мутить водой, а признаков движения и вовсе не подавал... по причинам понятным.
Легко яд регулировать, когда к жертве прилип пиявкой рыжей.

- Может, поговорим?
Внезапное предложение. Желанное столь сильно - что на ловушку походило более, чем на просьбу о перемирии. Не наг инициатором был, не он в бой первым бросился - не он же и о разговоре первым речь вести начал. Но...
- Отфуф-ф-фти, и йййа ф-ф-фофланю тефе фыф-ф-фнь! - плохо шевелить языком было, когда и ртом прилип к шкуре вороной, паленым ныне отдающей. Но, кажется, в позиции более выигрышной был - теперь уж, когда вода не залепляла рот, норовя в лёгкие попасть. Кольца свои ослабил показательно, перестав бока чужие сдавливать, угрожая все кости переломать - смотри, мол, не горю более желанием бой продолжать бессмысленный.

Наивно надеялся, что и враг мнения такого же. Сам же лишь уползти хотел подальше.

Взгляд скользнул по вороному боку, о чужую гриву спотыкаясь - длинную, спутанную, остатками водорослей украшенную... зрачки, расширившись на миг, сузились опасно, взглядом вперившись в листья тёмные - а не та ли это целебная водоросль, за которой он и был отправлен в эти земли гиблые?
- Фотофоф-ф-фль! Наф-ф-фол!

Шипением ответил наг в ответ на речь вороного коня... или чем-то на шипение похожим, ибо язык столь же подло к шкуре чужой прилип, мешая всякой попытке речью обозначить своё недовольство. Как он вообще смог что-то молвить, ядом пораженный? Неужели слишком мала была доза, которой змей заделился щедро при первой же возможности?
К счастью был ещё запас, а клыки и так вонзены в живую плоть врага.

Кровь чужая, прохладная да солоноватая, отчего-то всё вкусней со временем казалась. Не из тех был змей, кто в крови свою прелесть находил, но сейчас будто бодростью каждый невольный глоток отдавался. Словно силами наполнял, голову яснее делал, легче, словно перышко, даже под грузом усталости от боя бессмысленного.

Зачем они вообще здесь сцепились в едином клубке?

Отпустил, отпустил! Так резко и внезапно, что расслабившийся огненный змей чуть сам не сполз в мутную воду, лишь на одних клыках, пожалуй, и удержавшись от падения.
Мелькнула в голове шальная мысль - устроиться поудобнее, обхватить хвостом крепче былого, да сразить наглую недолошадь, пока в положении уязвимом - но тут же отметена была как ничтожныа.
Невиданный конь, сам на драку нарвавшийся, все же доверился да поверил его словам, хоть и сам в положении более невыгодном был, нежели чем наг, чужой силой подпитывающийся.

И Шэсс чужое доверие оправдать решил, наивно поверив в то, что драка на пока закончена перемирием временным. То, что туша коняжья ядом всё ещё была скована, а потому в движениях сильно ограничена, лишь уверенности придавало.
Тяжеловато было все кольца из-под вороного бока вытащить, но сумел, выпутался, освободился наконец-то, тяжко воздух мокрый вдыхая да оглядываясь.
Сам вроде цел был относительно, без ран серьёзных, кроме ожогов, да и конь, слегка подпаленный (что на шкуре и без того вороной особо видно не было), почти невредимым выглядел, а вот среде окружающей меньше повезло.

Стоило быть может сдержать огонь, а не палить им во все стороны, но кто ж знал, чем их схватка закончится? А потому сочтём это жертвой необходимой... да простят все прудные жители, отдавшие свои душеньки в этот солнечный день.

Хотелось удрапать, ускакать на хвосте куда подальше, бросить коня отходить от отравления вдали, благо минут десять в запасе было - далеко бы уполз, да в сторону неизвестную, но... рука нага, замерев, потянулась к морде коня, слегка дрогнув от взгляда чужого, и мягко прикоснулась к шее, от напряжения на сталь похожей. И аккуратно, пытаясь не трясти спутавшуюся гриву и не тянуть её раздражающе, наг методично принялся водоросли выпутывать из волос коняжьих. Те самые водоросли, за которыми он и приполз к этому злосчастному пруду.

Стоило сбежать?
Стоило.
Но, явись наг в дом родной да без добычи, участь его ждала похуже боя с вражиной неизвестным, что утопить его грозился.
А потому сейчас, когда конь и двинуться не мог ничем, ежели как языком, рыжий змей своё упускать не планировал.

Тишина, прерываемая лишь писком обварившейся лягушки вдалеке.

- З-с-сачем ты на меня напал? - буркнул Шэсс, руками делом занятый, но не языком. Давно у него этот вопрос вертелся, да времени подходящего задать его не было. А сейчас... раз лежит его недруг, мог бы и утолить чужой голод в познании. - И ш-ш-што... кто ты такой? ...я ведь не с-с-с-обиралс-с-ся с-с-с тобой с-с-сраж-ш-шатьс-с-ся.

Скован был ядом надежно, двигался едва, не в силах цепи разорвать. Пусть и не казался наг опасным противником, но становился таковым, лишь стоило шанс предоставить.

Лицом змей хмур был и спокоен; лишь дрожащий кончик хвоста и язык алый, туда-сюда мелькающий, на душевное неспокойствие намекали. Был дураком, наивно в лучшее верящим - но не столь беспечным, чтоб рядом с врагом недавним расслабиться да шанс для реванша предоставить. Но сейчас спокойно было, словно буря минула.

Приполз, верно, по наводке чужой - но о жителях подобных не предупреждали его. Знал бы - в иное место уполз без вопросов, дабы боя бессмысленного избежать.
Смеётся конь, но словно забавляется больше, действиями нага от души веселясь.
- Луноглаз? - Задумался, отвечая неохотно, от дела отрываясь и на цветок водный взгляд переведя. - Ты так его называеш-ш-шь? Да, за ним. - название-то верное, но старое. Отец путал часто, себя же поправляя - не в ходу оно уже давно как было, сотнями лет исчислялось, не меньше.
Смутился невольно - гордое звание охотника словно посрамил, но кто знал же, что конь это на свой счёт воспримет. Может и бросился потому, решил с наскоку, что о нём речь, что угрожал наг фразой необдуманной... или просто характером вспыльчив был не меньше, да на расправу скор.

И лжец красноречивый, голосом приятный - ласкал уши хоть этим.
Короткий смешок, покачиванием головы сопровождённый.
- Не хочеш-ш-шь - не говори. Келпи - лиш-ш-шь сказка. - С правоте своей полностью уверенный. Но похож, похож-то как! И видом, и обитания местом, разве что были ли келпи лошадьми полностью, или рыбой частично? И оборачиваться могли - как в сказках старых, от берегов незнакомых отваживающих.
Знакомый же новый конём выглядел от хвоста до морды, лишь клыками острыми знать о себе давая, что не так уж и прост, сюрпризов полон.
Брешет же. Фейри - лишь пугалки для детей маленьких, облепленные сюжетами странными да маниями. Одно зубов воровство чего стоит.

- Трава целебная, боль унимает. - Сказал зачем-то, задумавшись. Оба изранены были, друг другом и огнём, что наг выпускал не щадя. Цветок очередной в рот закинул небрежно, прожевав тщательно, после чего кашицу целебную по ране на шкуре вороной растёр, огнём щедро вылизанной. - Не хотел тревожить. Прос-с-сти. Лиш-ш-шь за травами приполз.

Отец.
Не рассматривал вариант с келпи как истинный - что вороной недруг не уверял бы сладкоречиво - не мог даже на секунду поверить в правдивость слов, что ранее звучали. Демоном был конь - вероятнее всего - но и "отца" имел, а не только лишь мать необъятную, что Тенью они величали.

Змей плохо представлял демонов, и о жизни их лишнего не знал - да и стоило ли, ведь сущим невезением было бы хоть с одним из них разок в жизни да пересечься. В длинной, змеиной жизни, человеческую в разы превосходящей. Ведь редки они - гости с другой стороны.

Оборотни тоже сказками были - или альранами несчастными, коим не повезло в промежуточной форме застрять и видом своим и без того нервный народ запугивать. Люди всегда таковыми были - страшились чего-то нового, неизвестного, относясь ко всему не в рамках собственного мирка уютного с агрессией и подозрительностью, желанием задавить и вышвырнуть.
Наг и сам в какой-то мере это испытывал, будучи тем, кого в городах видеть не горели желанием.
Потому и разговаривать пытался, как с равным, ложь его нового знакомого за защиту и осторожность принимая.

Кажется слабел яд, что тёк по венам чужим, но времени ещё достаточно - нескоро конь оправится да столь же резво скакать сможет.
Не смешно ему было. На слова странные не знал как реагировать - лишь воздух влажный лизал нервно да ушами чуть дергал на каждый звук, из окружения выбивающийся словно скрежетом, вполне физически ощутимым.

Хмыкнул с усмешкой, взгляд отведя, картину эту стараясь не представлять и от воображения излишне богатого хвостом тщательно отмахиваясь. 
Видано ли - нага на коне? Переломал бы хребет, да ноги словно тростинки хрупкие, в тщетных попытках на шкуре гладкой удержаться всеми кольцами. Никогда верхом не ездил - да и не пустила бы его к себе ни одна лошадь, представление о самосохранении имеющая. Не только как хищника, в один момент сожрать могущего, но и как ездока ненадежного.
- Таким навыком не обладаю. - Не любил говорить, слова не растягивая, акцентом не щеголяя для красоты и напоминания, с кем речь ведется. Фразы такие раздражали, кололи по естеству, не имели право на существование. Но вырывались иногда предательски, чего поделать уж.

Брешет же. И снова, и снова. Но сладко льётся речь, пусть оба знают, что лишь ложью она является. А голос и правда мягок и уху приятен - заслушаться невольно можно было, о чём речь пропустив за мерным журчанием слов.

- И зачем ты мне? - Засомневался, задумавшись - поддерживать ли игру эту или не стоит. - С-с-столько золота, за тебя дали бы целую гору! И куда мне её потом нес-с-сти? И как? Тяжко же. - И в прямом смысле тяжко - конь был отнюдь нелёгок и откормлен хорошо, уж наг-то оценил, чужой тушей придавленный было. Да и, по правде говоря, даже без шутеек про келпи такого коня с руками оторвали бы любители да люди знающие. Отбросить водоросли, гриву спутавшие, подсушись да расчесать - и явно не чета клячам деревенским будет с костьми торчащими, хвостами куцыми да ногами кривыми, привыкшими лишь тяжести таскать всю жизнь свою. - Не унес-с-су же. Да и не дело это - разумных продавать. - Серьёзнее тон стал и задумчивее. Не врал тут и не играл - дикостью считал торговлю разумными да их использование вещам подобно. А потому и мысли не допускал, что конь серьёзен - и жадности не поддался, где-то внутри колким комом противоречие встретив, не желавшее к подобному прибегать и саму мысль отрицающее.

Медитативным было это занятие - цветки желанные из чужой гривы выпутывать. Сам уши навострил, речь коня слушал внимательно, да в ответ шипел исправно - а руки, будто сами, лишь гуще в гриву зарывались, аккуратно выпутывая очередное хрупкое растение, среди жестких мокрых волос запутавшееся.

Но не ускользнуло от его внимания и то, что речь вороного бодрее стала и плавнее - видать слабела сила яда, отпускала постепенно скованные параличом мышцы. Но ничего, время ещё есть... да и верить в лучшее хотелось - что на моменте этом недоразумение уже разрешено было, а потому продолжения битвы не последует.

Про вес, так-то, змей и не думал шутить. Но умолчал. Мало ли как его новый знакомый на правду такую отреагирует.
Да и сам с хвостом вовсе не пёрышком был.

Задумался о перспективе, глаза сщурив янтарные, взгляд не сводя с глубоких глаз самоназванного келпи - с играющими смешинками где-то в темноте. Забавляется, верно?
- Заманчиво. - И ведь и правда заманчиво звучало, но, к счастью, Шэсс рассудительнее был, чем людишки некоторые, и контролировать себя умел - по большей части. - Но не думаю, что с-с-слух-х-хи о такой паре не разойдутс-с-ся с-с-со с-с-скорос-с-стью с-с-света. Опас-с-сно с-с-слиш-ш-шком вот так народ обманывать. Найдут и не прос-с-стят. - Будто сказка о наге, что вороного коня на ярмарке продавал, но исчезал этот конь той же ночью - да и змея уже с деньгами не сыскать. Но слишком примечательна внешность рыжего змея, чтобы фокусы такие проворачивать да внимание излишнее к себе привлекать. Не любил выделяться пуще нужного - лишь неприятностями это сулило кому-то вроде него.

Мелькнул в очередной раз язык алый, хлестко по губам пройдясь и тут же исчезая. Или все же виной было то, что Шэсс изначально и не думал воспринимать ни одно из предложений коня вороного как истинное? Вон он, правду за ложью прячет искусно - поди разбери, где одно заканчивается и второе начаться изволит. Сложно было. Проще не верить да с осторожностью каждое предложение встречать тысячами "но", щедро разумом подкидываемых.

Пренебрежительное "смертные" в речи коня все же напрягало, заставляло холодком неприятным хребет царапать ледяными когтями, не давая расслабиться, бдительность потерять. Что-то не то в этом всем было, будто и не демон перед ним вовсе. И отец у него есть, и дед. Но кто тогда?
Ведь не келпи ж истинный в самом деле.
Сказка ведь и должна оставаться сказкой, чтоб в неё верили да говорили охотнее. О правде молчать предпочитают боязливо.
..но всё же?

От вопросов новых лишь помрачнел, взгляд невольно в сторону отведя, будто припоминая что-то.
- Отчего-ж, торгуют, наверное. - Сам был тем, кого вскорости поймали да продали бы, если б занятие такое королевством одобрено было - никак не мог от мысли этой отделаться. - Но тихо и с-с-скрытно. Трудно такое ис-с-скоренить. - В это время. А сколько ж ему, коню клыкастому, лет-то, что вопросы тоном подобным задает? Будто не одну сотню лет за плечами имел. - Но разве ж это делает занятие подобное правильным?

Не то чтобы сам правильным был совсем - и нет вовсе, и с законами многими не согласен был, что у людей друг для друга приняты были, но все же чувствовал внутри противоречие, стоило лишь о вещах таких заговорить. Примерял невольно всё по себе - ведь не человеком был, чтобы правами подобными бессовестно пользоваться, а тем, кого они могли лишь сковать.

- Да кто же ты на с-с-самом деле? - Не выдержав, прошипел змей вопрос, давно на языке длинном вертевшийся, чуть обиженно уши опустив да брови нахмурив. Не ожидал честного ответа, но вдруг настроение у знакомого нового все же получше стало за минуты перемирия.