Январскими ночами в Деорсе было как-то особенно холодно и неуютно. По крайней мере так казалось Марджолайн, на которую, конечно, снова напала простуда; маленькая печка в ее комнате едва согревала содрогаемую ознобом колдунью, и та могла разве что плотнее кутаться в отсыревшее одеяло, насквозь пропитанное потом и хворью. Горячка не давала Мардж спать, но в целом на самочувствие жаловаться не приходилось - вечером, пока прислуга еще не разошлась, ей занесли пару новых бутыльков с обезболивающим зельем. Девушка предусмотрительно влила их в себя разом, потому, несмотря на слабость, ее тело хотя бы не сжималось от боли.
Жаль только, что попросить снотворное она не додумалась. Ну, а что ей теперь остается? Читать не было ни сил, ни желания. Буквы плыли перед ней, и Гримм уже даже не пыталась себя чем-то развлечь - только смотрела в окно, затянутое тяжелой туманной пеленой. Ей хотелось дотянуться до него и вывести на нем  пальцем что-нибудь эдакое, цветочек или птичку, но Мардж без сомнений сдавалась перед необходимостью подниматься с постели.
Марджолайн издала хриплый, протяжный и какой-то даже карикатурный стон, повернулась на бок и натянула одеяло на голову. Она перестала сопротивляться отяжелевшим векам и закрыла глаза, в который раз попыталась сконцентрироваться на своем дыхании, расслабиться, но всё без толку - уснуть никак не получалось.
Больше всего в такие моменты хотелось оказаться кем-нибудь другим, забыть обо всем, ну или просто исчезнуть - к сожалению, на последнее Мардж еще не готова, а вот... да, она ведь может оказаться кем-нибудь другим. Ведьма уже давно не пользовалась магией для себя: использовать ее было так же тошно, как и умирать от нее, но где-то в глубине гниющего разума иногда всплывали спонтанные воспоминания о Тени. Гримм ужасно, безумно хотела снова ощутить этот живой восторг хотя бы раз - он будоражил кровь, прочищал разум, наполнял Марджолайн смыслом, но от этого своего желания она бежала. Нет, скорее даже игнорировала его - оно витало над ней вместе с ароматами застоялых лекарственных трав, а Мардж отмахивалась, как ворчливая старуха.
Сейчас Тень могла бы ей помочь. Марджолайн могла отказываться от столь радушного предложения столько, сколько отдавала себе отчет в собственных действиях, но жар усиливался - Гримм была почти в бреду. Может, она сегодня и отмучается? Может, напоследок, позволить себе еще разок? Последнее, короткое приключение?
Да, уходить надо красиво. Мардж было плевать, куда ее перенесет колдовство, кто станет ее братом по разуму - конечно, можно напрячься и выбрать самостоятельно, но ведь случайности гораздо интереснее. Тьма постепенно стала распадаться на крупные цветные пятна, те уже неторопливо складывались в мозаику будущего видения. Ну, чем не сон?

Марджолайн была в теле мужчины, шея и руки ощущались как-то совсем непривычно: кожа на них будто дробилась на крупные... чешуйки. Вот оно что.

Здравствуй, Спинмарк.

Он же ее не слышал?

Когда зрение окончательно прояснилось, она, как и хозяин сна, видела перед собой изувеченного рыцаря. Мардж знала его - не помнила имени, но он был частым гостем в сновидениях Вазгула.

Пути Марджолайн и Вазгула никогда не пересекались, не считая пары немых встреч в коридорах. Встречи эти случались давно, когда колдунья еще свободно передвигалась по Деорсе, и тогда она только удивленно изучала взглядом непривычного представителя фауны, а сам Вазгул, казалось, и вовсе ее не замечал. Мардж сочла пугающе высокого мага альраном, редким змеем из антропологических энциклопедий.
Но правда, как водится, оказалась сложнее - в Вазгуле было что-то демоническое, темное, и по ночам его душа сближалась с Завесой достаточно, чтобы в нее можно было заглянуть.
Вдохновляюще, ново, удивительно. Марджолайн прежде никогда не знала полудемонов, и уж тем более не копалась в их голове. Поначалу она лишь безмолвно делила с Вазгулом сны, изучала, как подопытную крысу, но очень скоро отказалась от этой затеи. Палач был измучен; это чувствовалось в каждой детали его кошмаров, в бесконечно повторяющихся, преследующих его образах, в безмерном чувстве разочарования в себе и в мире. Сколько раз он видел ту бедную девушку? Это чудовище? Марджолайн насчитала двенадцать раз и остановилась.
Страдания демонов печальны, и Мардж, конечно, жалела их. Вазгул же - не совсем обычный, но всё же человек, и если жители Тени уже родились несчастными, то его сделали таким. Его страдания никто не облегчит - как часто людям вообще становится легче? Мардж не собиралась нарушать ничьи личные границы, и позже она вспоминала о своём излишнем любопытстве только с осуждением.

Прошло уже столько лет, но Вазгулу, видимо, ничуть не лучше. Мардж хорошо его помнила; в другой ситуации она бы, пожалуй, оставила беднягу в покое - ей и самой по-человечески больно видеть его муки. Но сейчас - ее "последний" выход на сцену, финальный трибьют, и в конце хотелось хотя бы немного поговорить с публикой. Черт, она знает о Вазгуле больше, чем о ком-либо в Деорсе, так неужели у нее нет права на хотя бы несколько минут человеческого общения?

- Вазгул, ну и что же ты... - если бы она могла поморщиться, она бы обязательно это сделала. Спинмарк вцепился в уродливое создание, и, по правде говоря, ощущения даже для него были явно не из приятных.

Что ж, это он услышал наверняка.

Отредактировано Marjoline Grimm (2017-12-15 05:12:15)

Вазгул не растерялся - чего, впрочем, и следовало ожидать от опытного палача. Его сознание, словно старый волк, выслеживающий вторгшегося на его территорию нарушителя, искало Марджолайн по всем закоулкам Тени. Ответ лежал на поверхности, ведь колдунья даже не пыталась скрыться от своего старого знакомого, но, кажется, ящер был склонен первым делом проверять самые сложные варианты.

Мардж печально усмехнулась.

- Вазгул, ты правда меня не помнишь? Ну, конечно не помнишь, с чего бы тебе, - темнота небосвода вновь содрогнулась, будто разверзнутая молнией, и, смахнув мутную пелену с разума Спинмарка, явила сноходцу лестницу. Узкую, хлипкую; ее каменные ступени пошли глубокими трещинами, изогнутые проржавевшие перила извивались в причудливые виражи. Она уходила далеко ввысь, к ледяной линии молодого месяца, открывая узкий проем в грозовых тучах. Незримая сила подталкивала мужчину вперед, и с каждым шагом под его чешуйчатыми ногами появлялись новые лица. Шаг - и слева, лежа на самом краю, показалась грубо оторванная голова одичалого мага-отступника с выражением ужаса в заплывших глазах и спутавшейся окровавленной бородой. Еще шаг - на ступенях, оставляя лишь тонкую полосу свободного пространства, расположился изувеченный  труп белокурой женщины, сбежавшей из Деорсы пару лет назад. Ее тело пронзило с десяток деревянных кольев, заботливо заточенных для лесной ловушки. Неясно, во что упирались штыки, - лестница нависала в абсолютной пустоте ночи без всякой опоры, - но отчего-то Мардж ощутила, что хозяину сна точно не стоит на них напираться.

- Это так несправедливо, Вазгул! Ты вообще представляешь, сколько раз я тебя видела? Душу твою? Двенадцать. Две-над-цать, - медленно разложила она. В голосе девушки четко слышались бредовые ноты, все твердые звуки в словах звучали неразборчиво и вяло. - Я о тебе вообще всё знаю, понимаешь? Ну, или почти всё... куда мы вообще идем? Ладно, плевать. Так вот, двенадцать раз - повторяю, чтобы ты запомнил! Жену твою знаю, рыцаря твоего знаю, тебя, непутевого, знаю. А ты, поди, имени-то моего не вспомнишь, - Гримм могла бы еще долго поддерживать свой нескончаемый поток жалоб, но тут почувствовала, что обвинять и без того несчастного Вазгула - затея не слишком правильная. Какое ему вообще должно быть дело до человека, с которым он ни разу не разговаривал? Сколько им убито - только взгляни под ноги! И неужели у него были бы силы общаться с какими-то учениками?

Теперь ей стало его жалко - снова. Жалко так, как жалеют умирающих нищих детей или собак, которым злые подростки веселья ради калечат  лапы. В жаре горячки чувства Марджолайн сменялись со стремительной скоростью и со всё более нарастающей силой. - Бедный ты человек... забудь, ладно. Это всё не так уж важно, просто... просто говори со мной. Что бы изменилось, если бы ты убил этого своего р-рыцаря? - она пьяно заикалась. - Как бы это спасло твою любимую? Ты убил бы его, тебя бы, наверное, отправили на галеры за убийство Арклановца, а там они уже пришли бы мстить за него твоей жене. Ты разве не понимаешь?

Половина пути уже была пройдена, и до таинственного "конца" лестницы оставалось совсем немного.

- Хотя... я бы тоже за такое убила.