Он стоял и, задрав голову, наблюдал за ночным небом. Или открытым космосом. Скорее, чем-то больше похожим на тот же конгломерат туманностей, звезд, квазаров и черных дыр, что был под маской у демона знаний, однако, назвать это видение именно космосом было ошибкой. Тень была достаточно непредсказуемой, чтобы постоянно менять свой вид, и, к примеру, то пространство ее, что было подвластно Вексу, выглядело и вовсе как поверхность океана, гладкая и совершенно без волн, закрытая сверху серым небом без туч и солнца, но это... Кто бы ни созывал эту вечеринку, он явно хотел произвести впечатление.
Из челюстей вырвалось некое подобие вздоха, заставляя их слегка приоткрыться и тут же сомкнуться. С одной стороны хоть как-то поучаствовать в истории мира было довольно таки интересно, даже просто быть свидетелем уже было достаточно, не говоря уже о том, что это приглашение было адресовано только тем, кто так или иначе был связан с вечноменяющимся пространством кошмаров и снов, но где-то в глубине демон знал, что, скорее, будет выглядеть слегка лишним среди тех, кто явится на зов. Медленно, будто старик, следящий за метеоритным дождем поздно ночью, он сложил за спину руки и чуть повел головой — броня, закрывающая ладони и пальцы, характерно звякнула, однако, дальше ушей  Трахаэрна звук не пошел, просто потому что пока что ему было некому слушать. Возможно, он пришел сюда первым, или же последним, но пока что он четко мог сказать, что рядом никого нет. Возможно, не столько из-за несоответствия временных рамок, сколько из-за того, что они просто не хотели, чтобы их видели. Даже не прятались — просто отказывались от контакта с другими сородичами, и, в целом, их можно было понять. Сам же Векс, напротив, был открыт к разговорам, и, видимо, именно поэтому стоял будто на вершине башни, уходящей высоко-высоко вверх, хотя и знал, что если опустит свой взгляд под ноги, то увидит там разве что только пустоту — пола не было. Стен тоже. Только бескрайняя Тень. И это было нормально. Единственное, что беспокоило, разве что, так это то, как то, как был сформулирован приказ, и то, к чему именно он обращался.
Векс отвел из-за спины правую руку, согнул ее в локте, а затем опустил голову. Ни брони, ни когтей — обычная человеческая рука, разве что с неестественным переливчатым фиолетовым цветом, уже давно ставшим чуть ли не основным отличительным ярлычком заклинаний, используемых Трахаэрном. На мгновение демону даже показалось, что его лицо перестало быть чудовищной заменой из кости и плоти, и эта же пятерня аккуратно дотронулась до тог места, где должна была быть щека, а взгляд почернел, будто чудовище закрыло глаза, которых не было, но кончики пальцев встретились только с рядом зубов, идущим от одного уголка пасти к другой. Тень могла сколько угодно звать то, что можно было бы назвать «истиной», или настоящей личиной, но вот одного такого приказа для того, чтобы отрастить руку или привинтить обратно потерянную голову, было мало, и когда когтистые пальцы, закованные в броню, с легким звоном прошлись по нижнему ряду бритвенно острых клыков, Векс только лишний раз убедился в этом.
Действительно, ему не удастся просто так взять и отменить прошлые шрамы, залечить их, вернуть лицо, просто потому, что кто-то этого пожелал. Скорее всего, это и вовсе было бы невозможно. Но факт оставался фактом, от него так или иначе хотели, ждали, требовали, что он будет выглядеть как-то иначе, и не уважить такую просьбу, скорее всего, означало нечто большее, чем впасть в немилость. Скорее всего, правда, дело было даже не в требовании, а во взаимной вежливости. Никто ведь не приходит на бал голышом просто потому, что может — все обязательно наряжаются в костюмы, и этот этикет, как ни странно, навязывался даже здесь, в месте, где мысли и желания определяли материю, постоянно заставляя ее меняться. Поэтому Трахаэрн просто молча согласился.
Зубы.
К тому моменту, как он поднял голову, его тела, привычного фиолетового существа в доспехах и костяной маске, парящей над водоворотом звезд, уже не было. К небу, что было гипотетически «наверху», обратило свой взор то чудовище, что было соткано из таких же звезд и туманов, что и окружающее пространство, заставляя его сливаться с фоном, однако, одна деталь все же позволяла сделать вывод, что то место, где раньше был Векс, колыхалось не из-за обмана зрения, а потому ,что вместо него было другое существо. И этой деталью были челюсти — множество, постоянно меняющих положение, плавающих в пространстве и будто огибающих фигуру, сотканную из той же самой Тени, что окружала это место встречи, зубов, смыкающихся и размыкающихся. Потому что как бы цивилизованно, как бы вежливо не выглядел или пытался выглядеть Подобный Железу, его первой и самой важной чертой был голод. И у голода не было правил, не было кодекса, не было совести — только самый базовый инстинкт, заставляющий его пожирать все, что казалось мало-мальски интересным. И, да, эта встреча, определенно, была интересной.
Каждый из рядов зубов с нетерпением сомкнулся, будто надеясь как-то подстегнуть процесс, застывая на месте, но уже спустя мгновение снова разомкнулись и продолжили свой танец вокруг тела, отдаленно напоминающее человеческое.

Долгие годы он хотел вернуться сюда. Он звал Тьму к себе, жаждал покоя ее хрустальной черноты, нанизанной на звезды. И вот он здесь, вдали от смертных плотских существ, от потрескивающего костра, от шумов и запахов ночи. Здешняя ночь способна растворить в себе без остатка, и Саркит легко отдается ей, перетекая из одного в другое, наслаждаясь свободой.
Лишь снова попав в Тень после такого длительного вынужденного отсутствия, Саркит понял, насколько его в определенном смысле ограничивает материальный мир. Набор плоти, накопленной в Эноа, остался в своем пласте реальности, а здесь он снова был самим собой - сразу всем, что он знал. Каплями крови, крыльями бабочек, когтистыми лапами, искрящейся чешуей, вздыбленной шерстью. Гладкой кожей. Темными струями. Больше не нужно было беспокоиться о материале - энергия вливалась со всех сторон, и он все больше полнился многообразием, но идиллия не продлилась долго. Тень звала его, и она обещала все.
Это я. Сарка.
Он долго не обращал внимания на ощущение присутствия - слишком много демонов было вокруг, и он просто плыл на зов, теряя отщепляющиеся жгуты черных вихрей, сияющие глаза, падающие в пустоту, как разорванные жемчужные ожерелья, иссыхающие руки. Этой игре красок и форм не было конца, единственное, чего в ней не было - лиц. Ни одного лица.
Опомниться его заставили зубы. Когда ты - огромный комок разнообразия, вид непрестанно щелкающих челюстей - это то, что надежно перебьет даже Бесконечную Песнь. Он слишком часто слышал щелканье зубов из своего собственного рта (когда он у него был), чтобы не узнать этот звук и не понимать, что он значит.
В довольно-таки простом мировоззрении Саркита все являлись едой для всех - и он тоже. Это отдавало извращенным равнодушием, но он знал - однажды он станет чьей-то пищей. Демонолог ел его жизненную силу и магическую энергию, он ел сам себя, он кормил собой других и ел этих других, но здесь, в Тени, все это казалось далеким, сказочным сном. Здесь его могли съесть навсегда, если его колыбель того пожелает. Это не значит, что он не будет бороться, но... Саркит просто понимал, что он - не всесильное божество. Впрочем, на этом сборище все вели себя на удивление тихо, и даже покой чужих грез, проплывающих мимо, не нарушался молчаливым шествием, независимо от того, насколько истончилась грань между Тьмой и Всем Остальным.

До чего же иногда могут быть причудливы и странны сны, не правда ли? В них мы можем видеть неописуемое, быть неведомым и переживать невозможное. И вот сейчас Корвин лицезрел сон, в котором некий неукротимый холодный поток пытался вырвать у него что-то важное, от него неделимое и, в тоже время, им не являющиеся. Наверное он мог просто отпустить это, но какой-то жуткий, охвативший все его естество страх не давал этого сделать. Страх, что без этого он станет жалким и ничтожным ничем, не имеющим сил двигаться дальше. И потому он не отпускал, держась за это всей своей сущностью. Тогда поток захлестнул и его, погрузив в темную неизведанную пустоту.

Он не открывал глаз, но все же мог видеть ее. Бесконечность, во всем ее чудовищном величии. Он не мог двигаться, дышать, говорить или даже осмысленно думать, лишь безостановочно наблюдать. И тут его тело начало идти... Нет, не его. Тело того существа, чьей лишь частью он здесь являлся. Там, в мире, который наивно можно назвать настоящим, было наоборот: существо было частью Корвина, но здесь, в безграничной тени, они поменялись ролями. Наверное он должен был испытывать страх от осознания этого, но почему то это было встречено им с необъяснимым пониманием. Так просто должно быть, как небо обязано иметь голубой цвет, а огонь - жечь кожу. Завороженный блаженной песней тьмы, пробирающей до самой глубины души, он увидел как вокруг тянулись бесформенные сгустки черноты. Сущность, чьей частью он сейчас являлся, чувствовала к ним одновременно крепкое родство и сильный страх. Оно знало - они видят его. Все они. И чувствуют одно и то же: голод. Аберкрон внезапно познал, что из себя сейчас представляло его тело: большая черная плоть с едва различимым силуэтом, передвигающиеся на десятке конечностей, которые можно принять за ноги. Глаза были маленькими белыми точками, а из широкого рта, усеянного кучей острых и тонких, словно иглы, зубов, беспрерывно шла густая жидкость.

Вдруг они оба, и Корвин, и существо, почувствовали запах чего-то очень знакомого, близкого им обоим. Этот запах обжигал нутро, заставлял сердце биться чаще и напоминал разуму о чем-то весьма желанном. Они знали этот запах. Это была огненная ярость, горькая злоба, жгучая ненависть. И она манила их обоих. Одного утолением голода, другого обещанием притупить боль в сердце. Одурманенные этим наваждением, они пошли вперед по черной тропе. [AVA]https://i.imgur.com/2LxRLbq.png[/AVA]

Отредактировано Corwin Abercron (2018-01-03 06:26:45)

Внутри все еще клокотал, постепенно успокаиваясь и сходя на нет, ворох чужих эмоций: страх, ужас и паника, смешанные с его собственным весельем и предвкушением; демон, пребывая в мире Грёз и загоняя лишь третью по счету добычу, замер, бросая погоню и поднимая голову.

Не показалось. К сожалению.

Он стиснул челюсти, беззвучно сопротивляясь тому, что зародилось внутри, этому мерзкому и неотвратимому чувству. Жалкому, пресному, порождающему желание сдаться и просто сделать то, что велят.

Грёзы, окружающие Эльдельскере, расплывались в поглощающей все черной дымке, рассеивались в прах, трещали по швам. Разумеется, лишь для него одного – этот крошечный мирок останется таким, каков он есть, без изменений. Разве что Эльдельскере в нем уже не будет. На радость «владельцу». Хотя на его месте Эль не стал бы радоваться, ведь он ещё вернется и обязательно возьмет своё, так или иначе.

…Звук отдавал странным, до дрожи пугающим и в то же время успокаивающим ритмом. Заполнял, казалось, всю его сущность. Звал, обещая нечто интересное. На его памяти, такое случалось впервые. Тем не менее, Эль и сам по себе осознал себя относительно… недавно. Так что, да… пожалуй, можно и поддаться. Один раз. Последний (?).

Эльдельскере не любил Тень. Конечно, она была его «домом», в ней он появился и в неё же уйдет, когда его время в мире «живых» подойдет к концу… или его не заставят сюда вернуться. Кто знает. Однако, по его личному и устоявшемуся за несколько десятков «лет» мнению, здесь было нечего делать. И дело даже не в смертной скуке… Его главной добычей, вместе с первой поглощенной в Эноа жертвой, стали эмоции и плоть, которых не найдешь в этом пространстве. А до этого… был лишь Голод. И Эль совершенно не понимал тогда, что с ним делать, кроме как раз за разом пытаться «пробиться» в Эноа, бросаясь на незримые стенки, разделяющие реальности, стремясь пробраться в чужие Грёзы, следуя приятному аромату, от которого в ином месте можно и слюнкой захлебнуться.

Впрочем, не здесь.

Демон шевельнулся, сдвигаясь… вперед.  Как никогда остро ощущая, насколько сильно его изменили эти несколько месяцев, проведенные в «мире людей». Он ведь действительно стал «человечнее» - теперь даже отсутствие внятного определения себя в пространстве, отсутствие времени как понятия и прочего, прочего, прочего, ранее ощущавшегося «правильным», теперь кажутся «странными». Забавно.

Длинное гибкое тело «змея», изредка загребая многочисленными лапками, плыло над черной «тропой», действующей на него точно магнит. Эльдельскере сливался с окружением, скользя в полуметре от потока материи и отмечая, что все его эмоции, переполнявшие после «охоты», постепенно сходят на нет... Тень умиротворяла. Однако алые всполохи пульсировали в раздражающем ритме Зова, а тропа, предлагающая последовать в указанное место, не вызывала доверия.

Кроме того, Эль боялся. Боялся местных тварей, боялся, что его могут сожрать, стоит заглядеться не туда. Ведь если есть демоны, питающиеся людьми, почему бы не существовать демонам, питающимися демонами?

Высший хищник. Все дела.

Но время шло; мимо него и вокруг возникали темные фигуры, точно также спешащие на Зов. И… Никто не нападал. Тем более, крупные и «наиболее опасные» фигуры, возникающие на его пути, юный демон предпочитал огибать самостоятельно. На всякий случай… избегая ненужного риска. Неожиданно для себя он понял, что слишком мало знает обо всем этом и о себе в частности... Правда, ему и самому не особо хотелось хватать более мелких «собратьев», мелькающих под самым носом в опасной доступности от пасти. Но у них не было самого «вкусного» и демон просто прихватывал наглецов за дымчатые хвосты, глухо фыркая и ускоряя движение. Его захватывало… нетерпение. Хотелось оказаться на месте и, наконец, узнать, ради чего это большое собрание затевалось.
[AVA]http://s5.uploads.ru/FWPZR.png[/AVA]

Отредактировано Eldelskhaere (2018-01-16 00:35:03)

Это было как минимум странно, ощущать на себе подобное присутствие, даже не столько его последствия, сколько просто принимать тот факт, что оно существует. Казалось бы, это была даже не демонстрация силы — то, что привело сюда такое количество жителей Тени, вряд ли хотело испугать или воодушевить в том же смысле, в котором обычно обращаются к своим сыновьям отцы или же полководцы к солдатам, скорее... Честно говоря, Подобный Железу не мог предположить, чего оно желало. Демоны всегда находились за гранью понимания людей, обычных смертных, и сейчас, стоя посреди этого созыва чудовищ и монстров, и точно так же эта неназванная праматерь оставалась непостижимой для своих детищ, однако, для Трахаэрна это не был вопрос благоговения, подчинения и веры. Скорее, напротив, понимание даже такого колоссального существа было для него вещью вполне тривиальной и все, во что упиралась идея этого понимания, было отсутствие информации. То, что было самой живительной силой Векса.
Шесть пар челюстей, плавающие в странном танце на поверхности тела существа, сотканного из тумана и звезд, резко остановились, а затем лениво выстроились в правильный шестиугольник, после чего разомкнулись и заговорили в ответ. Безмолвно, оглушающе, еле слышно, громогласно, на шести разных языках и на том самом языке, что понимал каждый демон, одновременно — в Тени не было смысла переходить к словам, не было смысла делиться чем-то настолько узкоспециализированным, и именно на этом и сделал акцент Трахаэрн, голос которого звучал на фоне плавающего шума Тени вокруг него и каждого из присутствующих так, словно на фоне далекого океана, омывающего своими водами тихий берег, кто-то водил смычком по струнам старой виолончели, оглашая округу еще более тихим, в сравнении с  музыкой стихии, мелодией.
И этой мелодией была простая мысль, идея, вопрос, который звучал как «зачем?»
Возможно, стоило быть осторожнее, или же вовсе не подавать виду, что Подобный Железу проявил хоть какую-то активность, кроме присутствия, но голод в ту минуту был довольно силен. Словно Векс оказался в мясной лавке после двух недель диеты на хлебе и воде, и эта жажда узнать только сильнее подталкивала его к опрометчивому и в чьем-то понимании  наглому вопросу. Он не видел смысла. Не видел уже очень давно, и поэтому перестал вмешиваться в дела смертных хоть сколько-нибудь активно, и никакая Тень, какой бы важной, какой бы невероятной в своем величии она не была, вряд ли могла бы без должной причины заставить действовать зубастое существо. Возможно, другие старые демоны тоже чувствовали это — им тоже нужна была причина, но возраст — понятие относительное, тем более на родине Векса. Поэтому он не стал ждать, когда кто-то, кто имел бы подобие бороды и седин, задал этот вопрос, и задал его сам.
«Почему именно сегодня?»
Он был открыт, и делился своими мыслями. Он рассказал в этом вопросе о том, что точно так же подстегивал магов и колдунов искать ответы на вопросы, которых сам не знал, превращая тех, кого весь мир считал умнейшими учеными в скот для утоления своего голода. Он показал, насколько этот приказ, этот вопрос, который задавала Вселенная песчинке, влиял на его жизнь, и как сильно он бы заставил его хоть немного пошевелиться сейчас, когда фермы его, хотя еще в рабочем состоянии, но работают уже без его участия и не ради его прибыли. Важно было не это, и даже не то, что в тех мыслях, что Подобный Железу передавал своим сородичам, слова Тени выглядели так, будто пытались подстегнуть кого-то делать свою работу лучше, а не просто начать ее делать. Со всеми этими размышлениями он также поселял в головах мысль «почему именно сейчас?», и вот эта идея уже пугала.
«Что грядет на самом деле?»
Векс не относился к людям никогда, как к врагам. Даже к церковникам, даже к тем, кто пытался истребить Тень и ее влияние. Даже дворфы и то иногда были полезны, не говоря уже о «якобы светлых» эльфах. Его расчет был сух и строг, знания в обмен на другие знания — вполне себе рыночные отношения, и поэтому к словам Праматери Тени демон отнесся исключительно как торговец, которому вдруг предлагают увеличить продажи, при этом не предлагая ни поддержки, ни стимула, ничего. И, честно говоря, смысла он в таком расширении не видел. Единственным вариантом, когда что-то подобное прокатывало со свободным рынком, были те года в еще далеком прошлом тысячелетии, когда голод потребовал от короны суровых решений в отношении цен на хлеб, и тогда любого, кто продавал его выше установленной цены, просто отправляли куда подальше в казематы, или на плаху. И Трахаэрн прекрасно помнил те годы, и прекрасно помнил, что потом стало лучше, но вот тот факт, что картина была чем-то похожа на нынешнюю, с зовом и приказом «расширять производство», только заставляла Векса вспомнить о казнях и тюрьмах. И учитывая, что в Тени не было тюрем, можно было вполне предположить, куда приведет отказ склонять еще больше людей к власти странного измерения.
Не говоря уже о том, что власть в подобном виде Векс и вовсе не любил, но чтобы отказать в повиновении, нужно иметь силы, и нужно иметь друзей. Или по крайней мере союзников, единомышленников — кого-то, кто имел бы те же самые мысли, те же идеи. И по этой причине, когда виолончель утихла, а пасти сомкнулись, тело Трахаэрна слегка дрогнуло, и на туманной коже появились семь рубцов, створки которых спустя мгновение раздвинулись, чтобы показать за каждым из образовавшихся век по черному глазному яблоку с фиолетовым зрачком. Он следил. Он хотел видеть реакцию, видеть, что не один, и что те демоны, что обладали хоть какой-то силой в этот раз, думали если не о том же, то хотя бы о чем-то своем. Возможно, о чем-то, что пропустил Векс. Возможно, о чем-то, что он не знал. Пока.
И первым был огонек. Ее мысли были понятны, идеи просты, и, как и фиолетовый демон знаний, она задала самой себе тот же вопрос. «Почему именно сейчас это стало так важно?» - на этот вопрос Подобный Железу хотел получить ответ куда больше остальных, однако, одного огонька и чудовища с шестью ртами было мало. Нужно было больше. С этой мыслью один из семи глаз медленно закрылся. К огоньку интерес был потерян, осталось узнать ,что думают остальные.

Мне становилось хуже. Снизу вверх. Сначала лёгкое покалывание волной от пальцев ног до макушки разошлось по всему телу, но в определенных местах это было даже приятно. Затем пришла слабость в ногах, хоть я и не опирался на них, и в теле. Потом озноб и дрожь, сначало лёгкая, потом я стал трястись, словно припадочный. После жар. Я начал потеть, как свин, от меня несло потом, хотя от меня всегда чем-нибудь несёт, и сопутствовала атмосфера болезни. Закрутил живот, закололо  сердце, в голове загудело так, будто мозги были готовы извергнуться через глаза и другие лицевые отверстия. Я схватился за все, что мог и свернулся в клубок, словно подыхающее животное.
Я закрыл глаза. Не знаю, сколько я так пролежал, но боль немного успокоилась. Я поднял веки, и обнаружил себя внутри ещё большей пустоты, чем был до этого. Сплошная чернота, не имеющая, как мне казалось, границ. Я был будто в темном пустом корабле, где о внешнем мире мне напоминали два огромных иллюминатора. Невидимая преграда не давала мне выйти через них, я мог лишь наблюдать. Я оказался заперт внутри своей головы, и смотрел через свои глаза на всю ту же, похожую на космос, тень, одновременно пустую и наполненную хаосом.
- Ах, ты ублюдок! Ну смотри у меня, домой вернёмся устрою тебе самый настоящий потоп из бухла, по всем правилам, только никакой ковчег тебе не поможет!... Эй! Ну и чё ты заткнулся, слышь? Секунду назад ржал, как грёбаный конь, а теперь молчишь?!... Наколдуй мне хотя бы книжку и креслице, а то делать вообще нечего!
Демон не отвечал. Он просто целенаправленно куда-то летел, его будто манило, а может звал кто. Я сел в позу эмбриона, и наблюдал через свои глаза, но не за собой. Пейзажи тени стали меня усыплять.
-Эй... Эй, Рэбик... Рэбик.
- Ооо, ты назвал меня по имени. Наши отношения переходят на новый уровень.
- Посмотри ка внимательно. Как думаешь, кто это к нам приближается?
Я огляделся. Демон не врал, к моему телу действительно надвигалась стайка черных червеобразных тварей, и намерения у них явно были не добрые.
- Ожившее дерьмо?
- Ха-ха-ха! Это мне в тебе нравится.
- Извини, не могу сказать, что мне хоть что-то в тебе нравится.
- Это демоны, низшие. Тебя чуют, сожрать хотят. Понимаешь теперь своё место? Ты все лишь еда.
- По-крайней мере, это ты во мне заперт, а не наоборот, не считая именно этот случай, естественно.
Твари подошли совсем близко, но в последний момент передумали и ушли, может нашли добычу по слаще, или ещё что? Неважно.
- Не сегодня, уроды!
Демон замолчал.
Наконец, что-то стало происходить. Что-то важное, судя по всему, что-то ради чего этой ночью здесь собрались эти полчища темных тварей, и моя личная, в том числе. Само пространство стало меняться. Материя уплотнилась, стала переплетаться, создавая нечто, похожее на сердце, чёрное сердце тени. Оно сжималось и разжималось, будто дышало, и это отражалось на всех демонах. Сердце заговорило. Выдало нам какой-то вдохновляющий, мотивирующий монолог, наподобие того, что полководец говорит своим войнам перед боем, или тренер наставляет команду перед важной игрой, или держатель борделя наказывает своим шлюхам, как обращаться с богатыми клиентами, чтобы вместе со спермой высосать из них побольше бабла.
Я огляделся. Никогда раньше не задумывался о демонах, хоть и один из них живёт во мне, но, черт, эти ублюдки оказались такими разными, настоящими индивидами. Во-первых, внешне, но, во-вторых, своей реакцией на происходящее. Кто-то, как мой, слепо верил этому сердцу, впитывал каждое слово, чуть ли не оргазмируя, кто-то был серьёзен, размышлял над словами, с чем-то соглашался, что-то ставил под сомнение, третьи были достаточно растеряны, и на их мордах были одни вопросы, четвертым вообще было все равно, они стояли и тупили в пол, которого тут не было. Ну а я, а что я, я просто ждал, когда все это кончится, чтобы пойти и напиться.

Клубок чистой тьмы зачаровывал. Корвин не мог отвести взгляда от него, чувствуя только благоговейный трепет и опустошающий холод. От другого же, чей частью он сейчас являлся, исходил страх. Страх перед силами... нет, перед сущностью, что была несравнимо больше его. И еще... странная любовь, как к родителю, которому ты хочешь показаться полезным, нужным. И еще один страх, отличающийся от предыдущего. Страх что от него откажутся. Для Аберкрона это было... непривычно, так как ранее от него ощущал только неутолимый голод, жажду и черную злобу, когда ему не давали желаемого.

Стоило черной лозе приблизится к ним, чувство страха только усилилось, однако вопреки ему демон покорно сел на все свои лапы, не в силах препятствовать воли тени. Отросток тьмы крепко вонзился в них, затягивая их в какой-то неукротимый водоворот, поглощая их. Корвин был сейчас не только гневом. Он был жадностью, страхом, алчностью, гордыней, похотью и кучей других чувств... Но и в то же время он не был ни чем из перечисленного. Он был частью. Частью безграничной Тени. Для любого человека этого было слишком много, чтобы сохранить свой рассудок, но твердая воля все еще удерживала его разум от падения в бездну... Или ему просто не дали туда пасть.

На несколько мгновений он перестал существовать. На несколько мгновений жизнь вернулась к нему. И так по бесконечному кругу. Аберкрон слышал все, что сказала Тень, но не мог ответить, лишь молча наблюдать. Другой же... Он никогда не общался словами, не передавал свои мысли и не пытался изображать визуальные образы. Они взаимодействовали друг с другом только с помощью эмоций. И вот сейчас он тоже отвечал эмоцией. Ненавистью. Неохватной ненавистью, что пылающим огнем распространиться по миру. Он обещал это породившей его бесконечности. У него просто не было другого выбора.[AVA]https://i.imgur.com/2LxRLbq.png[/AVA]

Отредактировано Corwin Abercron (2018-01-08 00:36:22)

Тьма — липкая, гнетущая, неприятная, обволакивающая с головы до пят, скользящая ледяным языком по спине — окружает её, и тогда она привычным образом приседает на корточки. Прикрывает голову руками, крепко жмурится. Это всего лишь кошмар. Ей нередко снились кошмары, особенно в то время, когда она была не... Не у Винсента. У другого наставника. И часто они были такими чёрными и гадкими.
Где-то на пограничье.
Поэтому надо просто проснуться. Просто вспомнить что-нибудь важное и... Нет. Ничего не получится. Что-то не отпускает, что-то держит, мягко тянет к себе, по-издевательски ласково вытаскивая в сторону, заставляя опустить руки и подняться на ноги.
Что-то.
Или кто-то.
   
— Ты, — раздаётся нежный голос в голове. Улыбка, полная яда, звонкий и ужасно неприятный, жутковатый смешок. — Это ты.
— Но это не я, — еле слышным шёпотом, вновь пытаясь прикрыться, отвечает она. А она — другая она — вторит хихиканьем, весёлым согласием. Не я. Не ты. Мы.
   
Она не хочет идти. Вернуться обратно, оказаться подальше от этой непроглядной тьмы — всё, чего она желает сейчас, только вот ей этого попросту не дают: крепко держат за ладонь, ведут куда-то. И она понимает: она не только не может вырваться, но и не... Не хочет?
Она в смятении. Её переполняют растерянность и испуг, поэтому она поддаётся, идёт послушно, неловко, только отпусти — и запнётся, свалится на колени, а то и вовсе рухнет в тьму.
Ей становится ещё страшнее, тогда она сжимает чужую руку только крепче, тянет на себя.
Мягкий смех окружает её, ласковыми объятиями кто-то обвивает шею, прижимается.
Она.
Другая она.
   
Элке, вдруг осознав себя, ошеломлённо распахивает глаза, отталкивает её неожиданно грубо и сильно, вынуждая рассыпаться — и с издевательским смехом исчезнуть во тьме.
После она вновь оказывается совсем рядом, мягко обнимая девочку — потрясённую и едва не плачущую — за плечи. Тяжести касания Элке не чувствует: она буквально невесома, предпочитая давлению лёгкие ласки. Маленькая ученица опять пытается избавиться от "незнакомки", но та больше её не отпускает — и лишь улыбается, прижимаясь ближе, давая всем телом ощутить себя. И тьму в себе.
   
— Отпусти, — жалобно, еле сдерживая слёзы, просит Элке, а потом смеётся в ответ себе же. Не отпустит. Она себя не отпустит. Она — это ты, ты — это она.
Просто иди.
Тень зовёт.
   
...и тогда, когда звучат речи родительницы тьмы, Элке их почти не слышит; девочка замыкается в себе, ведомая ею. Речи не достигают души полудемоницы — слишком неразборчивы они для той, которая только-только увидела в себе что-то столь неизвестное, новое и жуткое. Но она чувствует и ощущает — и тогда печаль Тени пронзает маленькое сердце, заражая тоской тянущей, непроходимой.
   
— Спи. Спи, и я буду спать, — разочарованно и на удивление понимающе шепчет она. Ей тоже больно, и на миг, перед тем, как покорно заснуть, Элке вдруг думает: может, она и не хотела быть?
   
Потом, когда наступит утро, а Тень отпустит всех и каждого, Салем проснётся ужасно больной и проведёт в постели добрых четыре дня, мучимая лихорадкой.
Но это потом.
А сейчас — время спать.

Отредактировано Elke Salem (2018-01-08 00:46:38)

Айя давно не спала, и сейчас сон ей был не к чему. Суккуб питалась несколько дней назад. Но была не настолько голодна, что бы проводить ночь с жертвой. Тихая ночь, даже слишком тихая, чтобы ради интереса выйти на охоту. Айя сидела на подоконнике, и смотрела в полуночную темноту. Тихий шепот, словно песнь, донеслось до уха демоницы. Песнь перекрывала все остальные звуки, звала за собой, требовала, приказывала. Что это сон? Но суккуб не спала, зов стал громче, он манил, он звал. Демоница распахнула окно и, спрыгнув на землю, скрылась в темноте. Айя бежала на звук, бежала на зов, чем ближе она была к месту перехода, тем громче был Зов. Суккуб шагнула дальше в темноту и песнь, словно эхом отразилась. Айя шла по дорожке, она чувствовала остальных демонов, но не видела их. Она была дома, Тень её дом, сколько она здесь не была с тех пор как призвали? Она слишком долго жила среди людей, что бы в полной мере насладиться домом. Её словно перевернули, её душа слилась с душами её сородичей, их было много очень много, больше того, что она почувствовала, когда ступила на свою дорожку. Потом все вернулось на свои места, Айя вернулась в своё тело. Тень обращалась ко всем демонам, безоговорочное молчаливое согласие от демона похоти. Она научит людей, страсти, она даст им эту страсть. Суккуб научит их, она покормиться от тех, кто научился.

Отредактировано Aya (2018-01-08 22:55:34)

Шаресс не была единственной кто задал вопрос, потом  был демон с множеством пастей и глаз, а за тем словно шелест множества листьев многие задаются подобными вопросоми и Тень даёт ответ... но весьма расплывчатый и не понятный на взгляд Шер. Видение поля золотой ржи под лучами теплого солнца, пища и жизнь для многом. А потом расползаущееся темное пятно... Бывают не урожайные годы слишком засушливые или наоборот дождливые, но  та косящая колоски чернота не воспринималось полукровкой, как нечто естественное, как часть Великого Цикла.  Чернота это демоны которые хлынут в Эноа? Или нечто иное, а Тень предвидев решила тоже действовать? Юное создание действительно хотела понять, что конкретно имеет ввиду Тень, но не могла это сделать. И это расстраивало. А обещание массовых смертей не радовало и вообще не нравилось. Будь полукровка сейчас в своём эльфийском обличье, то вряд ли сейчас удержалась бы от того, чтобы шмыгнуть носом, да и глаза бы наверняка поддернула хрустальная дымка, а так огонек лишь несколько потускнел. Её совершенно не удивило, что Тень сочла её совершенно бесполезной, впрочем Шер и сама, по сути ушла от ответа на вопрос, отметив, что в целом обучать смертных можно, она не сказала, что сможет их обучить. Во-первых она и сама не знала способна ли обучать даже тем чувствам на которые её сущность откликнулась, когда Тень их перечисляла: любопытство, любовь, надежда, вдохновение... печаль, а во-вторых хочет ли этого. А тут играли роль и непонятные для полукровки мотивы. В общем, в данном случае наверное и не стоило расстраиваться, что тебя сочли бесполезной, возможно оно и к лучшему. "Обрести себя? А я разве потеряла себя?"  Вновь вспыхнувшее удивление, к которому прибавилось недоумение, когда она чувствует небольшой прилив энергии, который был предназначен лишь какой-то части её сущности. Проблема в том, что полукровка ни когда не чувствовала себя чем-то разрозненным. Впрочем, до темных порывов тоже нужно дорасти. А пока была лишь озадаченность. Обращение Тени к другим демонам, резкая боль передавшаяся всем от Сердца, безмолвный крик огонька, отразившееся в прерывисто-болезненном мерцании сменившего мягкое сияние, впрочем потом, когда спазм утих оно вернулось.
   Когда нити тьмы их наконец отпустили Шаресс закружилась на месте словно котёнок погнавшийся за своим хвостом, превращаясь в своеобразное маленькое торнадо, которое пытается понять каким узором её... заклеймили? Сложное сияющие синим плетение, оно то практически сливалось с переливающимися сапфировым ветром-огоньком, то становилась более явным. Но в какой-то момент полукровка уткнулась в крыло Создателя. Он вновь позвал её следовать за собой, отсюда пора было уходить. Шаресс последовала за ним, но она уже хотела вернуться домой... В Эноа, это неожиданное путешествие в Тень для маленькой полукровки было хоть и интересно-захватывающим, но вместе с тем утомительным, особенно вымотал последний приступ боли... Ей не нравилась боль. А так же тревожным, у неё и сейчас было полно вопросов, хотелось понять, что именно происходит, почему, чем грозит и неужели это Сердце  прямо воплощение воли и разума Тени? Что в конце концов ей самой делать? И это только вопросы на вскидку. Но вместе с тем Шаресс чувствовала усталость, слишком много впечатлений для той, что сейчас по сути дитя. Ответ Создателя был достаточно мягок, она вернётся В Эноа, но в начале он её обследует.

[AVA]https://i.pinimg.com/564x/3d/e4/29/3de429f723bbfada629266f87dbf1834.jpg[/AVA]

Отредактировано Sharess (2018-01-14 15:12:29)

Корвин слышит каждое слово Тени и ощущает на себе ее внимание. Не на демоне, а именно на нем. На маленьком человечке, узревшем то, что было нечто большим, чем он сам. Нет, большим даже чем сама смерть. И это осознание опустошало. Он не чувствовал страха, лишь пожирающую его пустоту. Но он ничего не мог сделать. Другой же издает звуки похожие на позорный скулеж. Он безгранично благодарен своей матери за ее любовь и заботу, но и чувствует огромный стыд за свою слабость и нужду в ее помощи. И этот стыд обращается в опаляющий гнев, что пройдется сжигающим все на своем пути пламенем по миру. Он обещал это. И даже неважно, обретет он свободу снова или нет.

Черные путы исчезают, и они начинают падать в бездонную бездну. Мягкий прохладный поток подхватывает их и начинает нести туда, откуда веяло столь привычным Аберкрону теплом. Он чувствует от этого облегчение... И осознание того, что он вообще способен снова что-то чувствовать так же приятно согревало. Они возвращались в его мир. Но стоило ему ослабить бдительность, как он тут же ощущает рвущий плоть удар тяжелых лап по своей спине. Внезапно поток сбрасывает его в место, которое так же было знакомым ему, но оно являлось куда страшнее Тени. Его собственное сознание.

Серая абсолютная пустота, в которой клубились вязкие сгустки тьмы, окружила его. Он поднимает взгляд и видит его. Пара белых точек смотрели на него. Многолапая черная туша демона резко оплела Корвина, прежде чем тот успел что-либо сделать, и начала меняться у него на глазах. Челюсти. Усеянные двумя рядами острых зубов, они медленно раскрывались по всему туловищу демона... А после чего все вместе в одно мгновение вонзились в тело Аберкрона, разрывая плоть и кость. Боль. Невероятная физическая боль, охватывающая плотно в свои стальные объятья... Но Аберкрон давно уже привык к ней. И демон знал это.

Пока мужчина ревел в ужасных муках, голова воплощения человеческого гнева поднялась над фигурой Корвина и открыла свою собственную пасть. Черная, будто пожирающая свет жижа начала литься из нее, ниспадая на человека. Она забивалась в глаза, уши, ноздри и рот, не давая даже дышать. Что-то склизкое спускалось по горлу вниз. И тогда он начал видеть. Бесчисленные лица тех, кто причинял страдания другим чтобы удовлетворить себя. Тех, кто использовал других чтобы насытить свои желания. Тех, кто закрывал на это глаза. Тех, кто искал в этом лишь выгоду. Тех, кто несправедливо обвинял в этом других.

Обретая свою форму внутри Корвина, черви злобы начали пожирать его внутренности. Он уже вспоминал отдельные события, раззадоривающие съедающее его пламя. Они оставили умирающее тело мужчины в грязи в наказание за то, что он попытался защитить свою жену. Почему ты не помог ему?! Он видит испуганное лицо девочки, прежде чем виконт тянет ее к себе и закрывает дверь перед ним. Почему ты не защитил ее?! Обугленный труп мальчика они бросили прямо перед бароном, который расплылся в мерзкой улыбке и велел щедро наградить охотников. Почему ты не отомстил за него еще тогда?! Ответ прост. Потому что ты слаб. Ничтожен. Немощен.

Чернота начинает медленно разъедать его лицо. Новая картина возникает перед ним. Она не была из его воспоминаний, но он не мог не представлять ее каждый день в своей голове. Главная площадь Аварина. Огромная толпа подняла обвиняющий гул. Он видит своего отца и брата, которых вели на эшафот. Оба старались идти уверенно, гордо подняв головы. Люди начали освистывать их, называть изменниками. Все начало происходить быстрее. Вот их ставят на колени. А вот уже топор палача падает вниз. И еще раз. Толпа ликует.

Они... Все они заслуживали наказания за это. И их король, за несправедливое решение. Они тоже должны познать боль, от которой сердце ноет постоянно. Должны были почувствовать ту же ярость, которая пожирала бы их души. Они должны были все познать правосудие. Сделай это! Найди их столь дорогую принцессу и убей, бросив ее тело на той же площади. Нет, заставь поверить в то, что это сделали эльфы. Пусть они пронесутся по их лесам, сжигая и убивая все на своем пути! Пусть все горит! Дай ненависти разрастись в их сердцах!

Или я сожру тебя.

Издав громкий рев, Корвин хватает демона за голову двумя руками и сильно сжимает ее. Удивленный внезапным порывом сопротивления, тот пытается вырваться из хватки, но человек держит его крепко. С огромным усилием он тянет голову сопротивляющегося демона к себе и смотрит ему в глаза.
- Я... не твой... - из-за рта Аберкрона вырывается животный рык, что принимает форму слов, - СЛУГА!

Разбрызгивая слюной вперемешку с черной жижей, он раскрывает свою пасть и смыкает челюсти на морде демона. Опаляющий вкус гнева заполняет его. Но пусть. Он еще держит его под контролем. Он еще помнит кто он такой. И что он должен был еще сделать. Выплевывая плоть демона, Корвин вновь издает звериные звуки:
- У нас... с тобой... договор! И ты выполнишь его условия, хочешь того или нет!
Обессиленный он отпускает демона. Тот, разомкнув все свои челюсти, отпрыгивает назад и скрывается во тьме. Но его взгляд говорит, что отступит он лишь в этот раз. Одержавший пока что победу Аберкрон просыпается.

***

Раскрыв глаза после долгого и болезненного сна, Корвин чувствует как его тело полностью истощенно. Издавая хриплые тяжелые вздохи, он пересиливает огромную слабость и поднимается на слабые ноги. Шатаясь из стороны в сторону, он проходит по высокому снежному сугробу к реке, рядом с которым провел эту ночь. Пытаясь разогнать плывущую перед глазами тьму, он умывает лицо ледяной водой, что отрезвляла разум. Это был ведь не просто кошмар, так? Тут он вдруг видит свое отражение в воде. Оно было... странным. Непривычным. Что-то изменилось? Волосы. Они были белыми, словно окружающий его снег. Слабость вместе с болью вновь нахлынули на него волной. На мгновение он видит на водной поверхности силуэт демона, жадно смотрящего на него в ответ. Его рычание слышится в ушах.

Дальше будет только хуже. Теперь в этой борьбе он уже наверняка не мог выйти победителем. Да будет так. Он изначально знал на что шел, когда заключал этот проклятый договор. Но сперва он добьется правосудия которого жаждет. А потом... А потом пусть хоть весь мир горит.

Отредактировано Corwin Abercron (2018-01-15 06:46:49)

«Заставит…»
На мгновение Эльдельскер потерялся, словно вновь оказываясь в чужом сне, скользя на границе с явью, внимательно следя, выискивая, пугая, направляя…
Да, он понял, что ему нужно делать.

Понял, поддержал всей своей сущностью, но вместе с этим ощутил и что-то болезненно кольнувшее изнутри, словно какая-то часть его не была согласна с предначертанным. Может быть от того, что уже не раз он сталкивался с теми, кто слишком слаб. И прежде никогда не направлял, но выполнял эту грязную работенку за них… а частенько и вовсе выходило и так, что месть получалась посмертной.

Может быть, все дело было в «ключе», оставившей ему в некотором смысле часть себя. Может быть, виной тому долгие разговоры со смертными – он ведь уже довольно долгое время по собственным меркам учился их понимать, старательно притворяясь. Даже… даже выучился понимать, почему происходит именно так и никак иначе, а встреча с некоторыми личностями и вовсе подтолкнула его к новому взгляду на прежние вещи.
Может быть, он и далее… хотел бы именно жить, а не существовать, имея одно предназначение; защищать, питаясь тем, что в мире именуют «злом». «Бы». «Хотел».

Нет.

Это все обман, ложь самому себе.
«Не хотел», никаких «бы». Он тот, кто он есть, как и все они. И Она.

По телу пробежала дрожь благоговения; демон никогда не осмелится противоречить и будет следовать наставлению, содрогаясь от очередной вспышки боли и внимая тихому гулу, наполняющему пространство, обращающемуся ко всем и каждому.

Теперь Эльдельскер знает больше, чем прежде, и ему это не шибко нравится, но демон склоняет голову, плотно сжимая тонкие клыки и вздрагивая от проявляющейся внутри печати. Она ощущается, как маленький огонек, раздражающий и обжигающий его плоть. Кажется, она похожа на него самого, отчасти. Но это не имеет значения; нужно уходить. Возвращаться к Охоте… и он, извернувшись всем телом, точно вспарывает пространство и время, выгрызая себе тропинку в чужие Грёзы.

«Теперь все будет иначе», - и странное удовлетворение смешивается с не менее странным, редко проявляющим себя чувством тоски и безысходности.
[AVA]http://s5.uploads.ru/FWPZR.png[/AVA]

Отредактировано Eldelskhaere (2018-01-16 00:34:08)

Распятый над пространством, он весит, удерживаемый сетями Тени, словно грешник над ликующей толпой. Он чувствует на себе взгляды некоторых демонов. Осуждающие: "Что он о себе возомнил? Кто он есть без Тени? Ничтожество. Неблагодарный. Как он смеет сопротивляться!".
И всеобщее одобрение, когда Тень начинает публичную казнь. Его расстреливают. Живого подвешивают за ноги и снимают кожу, осыпая раны солью. Сжимают, скручивают, сжигают заживо. На деле Тень просто иссушает его, оставляя маленький, тлеющийю огонек, что некогда загорелся, знаменуя рождение нового зла. Но делает это с таким изощрением, заставляя демона почувствовать все оттенки боли, что бы тот знал чего стоит неподчинение.
Ему больно, но, стиснув зубы, он терпит. Он не считает, что смерть - это страшно. Он следует воле Тени, но не слепо, внемля каждому ее чиху и брызжа слюнойв экстазе, когда она обращает на него хоть малейший взгляд. Нет,  он знает, что она любит всех одинакого, если для неё вообще существует такое понятие. Он знает, что Тень не желает ему зла и делает больно лишь в воспитательных целях. Поэтому он не боится смерти.
Он собирается вновь. Тень делает выдох и вдыхает в него жизнь. Он собирается из тысячи частиц зла: такой же, но другой. Он чувствует новую силу, она близко, дико бежит по его венам.
Демон делает первый вдох новой жизни, издавая вместе с ним громогласный рев от переполняющей энергии, словно гром среди ясного неба (да уж, в экспрессивности и бунтарстве ему не откажешь). Он словно призыв к действию и не сулит ничего хорошего. Не для кого...
***
В Эноа была ночь. Одна из таких тихих ночей, что обычно бывают в мирное время. Окруженная этой ночью и тьмой леса, погруженная в глубокую медитацию, в полуторах метрах над уровнем снега, скрестив ноги сидела Атвар. Глаза ее были приоткрыты, а лицо кукольным. Не было ни движений диафрагмы, ни теплого дыхания, ни микроскопических шевелений - все застыло...
Застыло время, застыли звуки, животные и птицы. Девушка смотрела вперед, но ничего не видела. Вернее видела, но не чернеющий лес, а другую, более зловещую тьму. Не то, что бы она была там или в голове своего демона, было похоже, что у него было две пары глаз и одна из них проецировала происходящее в голову Х'Сиал. Только отреагировать на это она никак не могла, да и не понимала.
Что это? Из седых волос выползло что-то похожее на маленькую черную змею. Сначала все толще-толще, выходя во внешнюю среду она становилась прозрачной и почти растворялась. Нет, то были не змеи - черный лучистый венец окружал все тело Атвар. Было похоже, будто она дымилась. Со временем "дым" почти сошел на нет, но затем волны вернулись с новой силой сойдясь где-то в центре грудной клетки. Черная вспышка исчезла, оставляя после себя рисунок: узорчатый орнамент, отдаленно напоминающий солнце...
Все приняло прежний ход. Время, звуки, птицы и закон гравитации. Атвар вышла из состояния транса так же неожиданно, как и вошла в него. Рухнув ослабшим телом в снег она первым делом глубоко вздохнула, заставляя легкие вновь нормально функционировать. Состояние было, мягко говоря, не ахти: голова раскалывалась, в ушах звон. Казалось, что звуки воспринимались в сто раз четче. В горле застрял ком, а органы на протяжении всего пищеварительного тракта выворачивало наружу. Маг не успела пройти и двух шагов, как её вырвало. Пройдя еще немного она рухнула на спину. Дыхание было тяжелым, боли не проходили. "Что это было?" единственное на что хватило сил. На самом деле не было возможности соображать - в голове творился кавардак.
Неясно сколько прошло времени, не много чтобы замерзнуть, но достаточно, чтобы начать вспоминать.
Ее привела сюда песня, какой нет красивей в мире, а потом... потом была тьма, демоны, души, эмоции. Обрывками она вспоминала орду демонов, идущих вперед и шквал чувств, от которого можно сойти с ума.
Тьма резко прерывается другим видением: чистое, ясное небо, а под ногами золотое поле ржи. Она колосится, ласкаемая ветром. Поодаль стояли пара таких же как она человек. Таких же одержимых? Атвар обхватывает один из стеблей рукой и снимает с него крупные зерна. Но тут они начинают чернеть. Сначала зерна в ее руке, потом все поле покрывается черными язвами. Они растут, сливаются и все гибнет. Воздух становился отправленным, ростки вянут, земля гниет и проваливается из под ног, вздымается волнами, притерпивает различные метаморфозы. Все закружилось снова вызвав рвотный приступ.
Потом пришло последнее видение: демоны, объятые нитями, что идут от пульсирующего сердца. Оно даёт ипристу. Ворох эмоций, мрачное ликование.
"Ступай и сей в душах зерна тьмы..."
Зловещее послание, вот что слышала Атвар последним. Видения демонов все еще стояли перед глазами.
- ... Атвар... - слышится голос будто из под воды.
- ... Атвар - уже громче.
- Атвар раздуплись! - совсем близко и чья-то тяжелая лапа бьёт ее по лицу. -  Ты слышишь меня?
Х'Сиал приходит в себя. Перед ней сидит черный кот, только благодаря лунному свету она может отличить его от такого же темного пейзажа.
- Это...
- Да, я знаю. Тень.
Пожалуй лично для нее не было более страшного слова. Это значит, что демон стал сильнее. Девушка поднялась на ноги, преодолевая очередной приступ тошноты.
- Нам нужно как можно быстрее избавиться от него.
Заключила со всей серьезностью маг. В этой маленькой войне у неё еще есть шанс выйграть