Было поздно, когда он пришёл.
Впрочем, Винсент вообще не должен был быть здесь. Какое-то мерзкое наитие толкнуло его на движение вперёд, туда, где должны были схватит Этьена; убедиться, что всё прошло гладко и без проблем.
Увы, кровь на стенах и разодранные на части тела двух колдунов явно свидетельствовали об обратном, а Этьен, испачканный в багровой жидкости, словно бы в насмешку коснулся языком острого лезвия, нахально улыбаясь.
Сигара тут же полетела на землю.
Конечно, Ваймс знал, что Этьен его дразнит, играется с ним. Но он также знал и этих двух волшебников, не заслуживающих смерти от мрази вроде Этьена. И всё-таки они пали. Стилгар сказал, что ему нужно схватить Этьена, но будь он проклят, если не заставит его подавиться собственным языком!

Привычная ночная тишина.
Ещё мгновение — и странная тень словно бы мутной рябью пробегается по воздуху. Следом за ней — тень вполне естественная, настоящая.
Если вдуматься, действительно глупо было полагать, что он сдастся так просто. Но ещё более безотственно было полагать, что Этьен слаб. Этот ублюдок безусловно заслуживает быть сожранным Скормом заживо, но уж в чем нельзя себя обманывать, так это в его силе.
Этьен всегда был склонен к артистизму, и даже магию свою назвал вычурно — «Магия Безумия», а его маниакальный оптимизм и способность радоваться жизни у многих вызывали подозрения.
Деорса давит на тебя и иссушает все твои самые лучшие эмоции, дабы запечатлеть их тени и сохранить в сердце навека как отдалённую мечту на будущее, он же, мерзкий Этьен, словно бы светился, здесь, в обители Тьмы.

[float=left]
Волшебник Этьен[/float]Шаг-шаг-шаг.
Оба они ускоряют себя заклинаниями.
Но Винсент отчасти всё же сдерживает себя — с Этьеном нельзя торопиться, иначе рискуешь напороться на ловушку. Он не зря слыл мастером иллюзий. Поэтому телекинезом Ваймс прощупывал почву перед собой; каменная кожа здесь же, и всё это требовало невероятных затрат сил.
Но вот его щуплая тень мелькнула впереди, и Ваймс, едва ли не зарычав от гнева, в молниеносном рывке, немыслимом без телекинеза, сверкнул вперёд, снося колонны и опоры на своём пути, оставляя разрушительный след в считанных метрах от Марджолайн, а Этьен, точно пушинка, незримо сдувается в сторону, и вот Мардж уже даже не успевает оглянуться, как впереди неё Камнелиц Ваймс собственной персоной, буквально пылающий злобом и гневом, с алыми глазами и заметно разросшимися клыками, — кто-то поговаривал, что Винсент оборотень, но на самом деле это было лишь следствие укрепляющего закляться, в целом прибавляющего габариты Ваймсу, — а позади, сжимая за обе руки, — нежный тонкий Этьен, в зубах сжимающий рукоять тонкого изящного кинжала. Не иначе как руки эльфийского мастера.
— Не двигайся. — Прорычал Ваймс.
— В самом деле, — Ласково прошептал Этьен, не выпуская кинжала из губ, — Ты слишком прекрасна, чтобы умереть здесь и сейчас, Марджолайн, не хочу, чтобы этот верзила разорвал тебя на части. Это больно.
И тем не менее, сам Винсент не остановился на месте, начав по кругу обходить Этьена. Логика у такого поведения была проста — так он мог обойти Мардж по кругу, и убедиться, что её держит действительно Этьен, а не его иллюзия.
— Ты знаешь что-нибудь полезное? — Вновь зарычал Камнелиц, обращаясь к Мардж. Этьена он предпочёл проигнорировать.
— Она сама по себе полезна! — Искренне возмутился последний, и крепко обнял девушку сзади, за талию и под грудью, в то время как руки её удерживали теперь уже живые тени. Этьен сделал это даже почти любовно, прижавшись к Мардж страстно, точно истовый танцор. — Сам погляди, какой чудесный экспонат! Как жаль, что до неё мои руки так и не добрались...