Сиринити стояла у высокого стрельчатого окна, выходящего своим видом на море и залив, солнце уже клонилось на запад, окрашивая бирюзовые волны в нежные розовые оттенки и бросая зловещие тени на стягивающиеся к острову суда, черными штрихами портившие картину спокойствия и идиллии, к которой так привыкла юная Пророчица.
Корабли — не простые рыбацкие суденышки или неповоротливые торговые суда, а настоящие боевые корабли — появились неделю назад. Сначала по одному, по двое, они застывали немым укором на горизонте близ храмового острова, но не подплывали близко. Наперво их приняли за очередных просителей, не слишком частое, но и нередкое явление в святилище Лиры, но суда так и не причалили, нагнетая тревогу. Вскоре несколько черных пятнышек превратились в дюжину, и Мать-Настоятельница приказала закрыть ворота и готовиться к осаде, так как сомнений не оставалось — молчаливые корабли привезли беду. И вправду, вскоре на мачтах поднялись черные пиратские паруса.
Теперь сердце Пророчицы трепетало в груди от страха, она нервно мяла тонкий шелк платья, предназначенного для церемоний и служений, и постоянно вглядывалась в чистое небеса, стремясь высмотреть в нем следы шторма, который никто кроме нее не предчувствовал.
— О, богиня, помоги нам, — одними губами прошептала девушка, отворачиваясь от тревожной картины, и столкнулась нос к носу с Матерью Настоятельницей, бесшумно вошедшей в ее палаты.
Настоятельница была высокой, грозной на вид женщиной. Подобно всем служительницам она уже много лет не стригла свои седеющие волосы и укладывала их в сложные прически, обычно она носила простые льняные платья, как все жрицы, но сейчас на ней, как и на Сиринити было шелковое одеяние для церемоний, которое подчеркивало подтянутую фигуру этой красивой, хоть и немолодой женщины. На ее суровом лице сложно было прочитать какие-либо эмоции, лишь тревожные взгляды, бросаемые на высокое окно, выдавали напряжение.
— Сегодня служения не будет, дитя, — как всегда спокойным голосом промолвила Мать, покровительственно положив руку на оголенное плечо Сири, от чего та вздрогнула, непривычная к столь открытому проявлению чувств со стороны Верховной Жрицы, — Все служительницы и даже послушницы, хоть сколько нибудь поднаторевшие в магии, сейчас выходят на стены, чтобы отразить нападение. Корабли начали свое движение, и на бортах виднеются баллисты и катапульты, что нам ничего хорошего не сулят, — голос ее не дрогнул, но в нем явственно сквозила тревога, — Боюсь, против дюжины боевых кораблей нам не управиться, но мы дадим тебе достаточно времени, чтобы спастись...
На этих словах Сиринити вздрогнула, подняв наполненный страхом взгляд на Настоятельницу:
— К-как это спастись? Вы меня отсылаете из храма, Матерь?! — хотя некогда девушка только об этом и мечтала, сейчас подобное заявление оставляло горший привкус во рту, — Я не хочу, чтобы сестры сражались и погибали за меня! Я тоже буду защищать монастырь, это... это мой дом!
Однако грозные нотки в предательски дрожащем голосе Сиринити нисколько не тронули Настоятельницу, она по-матерински улыбнулась и наклонилась к девушке, доверительно глядя в аквамариновые глаза. И молвила теплым, совсем непохожим на ее обычный тон, голосом:
— Я верю в твою отвагу, Сири, в то, что ты будешь также как и любая сестра защищать нашу обитель. Но мы не можем рисковать. Богиня выбрала тебя, ты наше величайшее сокровище, потому сестры и я лучше отдадим жизнь, чем позволим тебе оказаться в подвале какого-нибудь зарвавшегося аристократа на континенте, в золоченой клетке иш-калифского имира или в лаборатории безумного чародея, рискнувшего разгадать секрет божественного могущества. Ты слишком ценна, потому, если будет на то воля Госпожи, ты целой доберешься до Аварина, где служители Главного Храма должны о тебе позаботиться. В этом тебе помогут.
С этими словами Настоятельница посторонилась от входа, открывая взору Сиринити коридор, в котором приосанившись стоял мастер Лей. Высокий, широкоплечий, даже не смотря на седины все еще могучий воин и наставник храмовников, ордена стражей святилища, посвятившего себя защите монастыря и служительниц Лиры. На главном храмовнике были его боевые пластинчатые доспехи, которые он надевал только для настоящей схватки, простой дорожный плащ и большой двуручный меч за спиной, также на сгибе локтя он держал еще один дорожный плащ из голубой шерсти, который, видимо, предназначался для Сиринити. Посмотрев на девушку, седой страж дружелюбно улыбнулся своей хитрой моложавой улыбкой, от чего его грубое отмеченное шрамами лицо стало очень красивым и словно потеряло несколько тяжелых лет.
— Рад снова видеть тебя, девочка, — прогудел Лей, делая шаг в комнату. Некогда, когда Сири не было еще и двенадцати, старый храмовник принес ей куклу, которую, как он сказал, выиграл в кости в каком-то порту. Это была единственная игрушка Сиринити, которую она любила всем сердцем и до сих пор хранила в тайном ящичке в шкафу, так как Настоятельница не одобряла мирских вещей, отвлекающих от медитаций, — Нам предстоит долгий путь, потому прибереги свою свирепость и готовность сражаться для него.
Тут из-за широкой спины мастера выступила еще одна фигура — долговязый рыжеволосый парень, он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но старался держаться с достоинством, то и дело бросая любопытные взгляды внутрь комнаты, то и дело украдкой рассматривая Сири, будто боясь, что кто-то заметит его интерес.
Поймав вопросительный взгляд Сиринити, Мать-Настоятельница обернулась и скорчила недовольную гримасу, словно попробовала испорченную устрицу:
— А этот молодой человек Магнус Хендриксон, он с континента и прибыл посмотреть на служение и задать вопросы Госпоже. Но когда закрыли ворота он оказался заперт здесь, и когда мы обсуждали вопрос твоего отбытия из храма, он, хотя заверяет, что не подслушивал, — здесь в голосе Настоятельницы проскользнуло подлинное недоверие, — Все услышал и заявил, что хочет помочь. Да и сам не прочь выбраться с острова. Мы решили, что будет неправильно его здесь держать, хотя я выступала за темницу...
По голосу Матери Настоятельницы было заметно, что она хоть сейчас не прочь отправить туда проныру, но со вздохом продолжила:
— Но мы не в праве подвергать жизнь человека опасности. Причем, он заявляет, что он аристократ, — жрица снова недоверчиво хмыкнула, — Он проследует с вами до Сансарина, там ваши пути разойдутся, — последнее было сказано таким голосом, будто иначе и быть не могло, — Вам нужно поторапливаться, дитя.
Верховная Жрица повернулась к Лею и что-то ему зашептала, предоставляя Сири возможность в панике обдумывать, что она возьмет с собой. Но тут над храмом раздался раскат грома, и все здание содрогнулось...

Отредактировано Cirinity (2018-01-17 13:06:28)

Настоятельница поспешно отодвинула взвизгнувшую по-девичьи Сири от окна, но она все равно успела разглядеть. Успела заметить. Захватчики слишком быстро прорвались через заслоны, во дворе поднялся крик и послышались звуки боя. Девушка готова была расплакаться, понимая, что там кричат ее сестры, однако было некогда реветь, она поспешно выбежала в коридор вслед за мастером Леем, сопровождаемая Матерью Настоятельницей, на милорда Хендриксона даже не взглянув.
Ко звону стали добавились звуки электрических разрядов, сверкающие бирюзовые молнии храмовой магии засверкали во дворе, выбивая из каменных стен крошку и разрывая пространство громовыми раскатами. Но видимо опомнившиеся защитники монастыря не успели сдержать волну по лестнице, ведущей с нижних этажей уже слышались шаги.
«Молнии, гром, черный дым, поднимающийся к небесам, похожий на тучи. Предсказанная буря...» — мелькнула в голове неожиданная, будто чужая мысль, пробившаяся сквозь пелену страха, отчаяния и беспокойства.
Мастер Лей встал в боевую стойку, обнажив свой знаменитый меч Буревестник. Широкое простое лезвие, изящная гарда без украшений, металл, отливающий синевой. Про это оружие ходили легенды в храме. И молодые храмовники и послушницы, все слышали рассказы про Лея, сражавшего врагов этим клинком во славу богини. По клинку пробежали разряды, заряжая воздух вокруг энергией.
— Сири, встань за мной, в подземелья придется пробиваться боем, — гаркнул, словно старый орел, мастер храмовников, делая шаг по направлению к приближающимся шагам.
Запахло озоном. Вокруг Матери Настоятельницы заплясали огоньки, давая всем понять, что она тоже готова к бою. Чтобы не мешать, Сиринити бросилась за широкую спину храмовника, оказавшись рядом с растерянным молодым человеком. Он выглядел не менее напуганным, чем она. Обменявшись с Магнусом тревожными взглядами, Пророчица прижалась к нему, стараясь полностью спрятаться от взоров, которые могли бы на нее бросить разбойники, поднимающиеся по ступеням.
Вдруг на другом конце коридора показались фигуры. Тут же сразу жахнуло. Сверкнуло. Загрохотало. Послышался запах горелой плоти. А мастер Лей уже прытко направился к открывшемуся спуску вниз, не убирая меча. Едва переступая ногами, Сиринити поспешила за ним. Мать Настоятельница замыкала шествие, двигаясь также быстро, чего не ожидаешь от женщины, которая всю жизнь послушницы перемещалась полным благородства чинным шагом. По пути она умудрялась подгонять, замешкавшегося перед поджаренными трупами рыжеволосого парня.
Спуск был стремительным. Пару раз им на пути попадались грязные люди бандитской наружности, но мастер Лей умело прорубал дорогу, раскидывая вставших у него на пути Буревестником, от которого сыпались белые искры. Порой Верховная Жрица отбрасывала нападающих воздушным потоком или сверкающей молнией. Также иногда на пути попадались растерянные, но полные решимости защитники замка: сестра Нис с опаленными ресницами и драной рясе, сестра Ненья с кровоподтеком на лице, держась за поврежденную руку; храмовники, послушницы, служительницы, все они пробегали мимо, стараясь заблокировать подступы к подземелью, куда спустилась четверка беглецов.
Эти коридоры были незнакомы Сиринити. Подземелья под храмом отводились под темницы, кладовые и хранилища, также здесь была сокровищница, куда путь был строго закрыт всем, кроме храмовников, Матери Настоятельницы и Сестры Смотрительницы. Потолки стали значительно ниже, стены потеряли значительную долю отделки, став просто проходом, вырезанным в сердце скалы, здесь больше не было летящих изящных форм, присущих всему остальному монастырю. Это место производило на Сири гнетущее впечатление, она вжала голову в плечи, пугливо осматриваясь в свете редких факелов, инстинктивно вцепившись в рукав впереди идущего. Им оказался Магнус, но Пророчица этого будто не замечала.
Вскоре даже факелы кончились, дорогу продолжал освещать только Буревестник в руке мастера храмовника и призрачные огни вокруг Настоятельницы. Шум над головой стих, сверху закапало, и Сири уже не могла определить, соленые морские капли ли на ее лице или предательски выступившие слезы. Горло сдавило, сердце защемило, она понимала, что покидает это место без надежды вернуться. Возможно, сегодня и монастыря уже не станет, его разнесут до основания, разграбят, послушниц и защитников храма убьют. А она ничегошеньки не сможет сделать.
Губы задрожали, из груди вырвался сдавленный всхлип. И тут в глаза ударил свет.
Они оказались в просторной пещере. Наверху, через пробоины в потолке пробивались последние лучи заходящего солнца, большую часть пещеры занимал грот, а в дальнем ее конце виднелся проход, как раз достаточно широкий, чтобы в него могла протиснуться рыбацкая лодчонка под одним парусом, и достаточно узкий, чтобы его нельзя было заметить с моря, если не знать, куда смотреть. Тут-то, в конце их пути, слезы прорвались из Пророчицы, и она, не успев опомниться, бросилась на грудь Матери Настоятельницы, громко всхлипывая и бессвязно бормоча.
Холодные узкие руки легли ей на голову, на которой все еще была церемониальная диадема, нежные пальцы скользнули по волосам цвета морской волны.
— Не же, дитя, будь сильной, — сказал ласковый, полный мудрости голос, — Твое путешествие только начинается. И если Госпожа будет благосклонна к тебе... и к нам, ты еще вернешься сюда. А теперь уходите. Я задержу тех, кто все таки прорвется. Вам нужно спешить.
Мягко оттолкнув от себя все еще плачущую Сири, Мать Настоятельница повернулась лицом к проходу, на прощанье бросив ей теплую улыбку. Снова резко запахло озоном и вокруг высокой статной фигуры вспыхнули бирюзовые молнии, готовые испепелить каждого, кто ступит из темноты коридора.
Сильная, но осторожная рука обхватила тонкий стан Пророчицы, приподняв над полом и неумолимо потащила к качающейся на волнах лодке. Уже спустя пару минут они отчаливали от берега, мастер Лей, Магнус Хендриксон и она, Сиринити. Только слезы все еще больно щипали глаза.

Все неожиданное действо заняло лишь пару мгновений, на лице Сиринити даже слезы не успели обсохнуть, как из воды появился худощавый, немного синюшный — видимо из-за мартовской водички — мальчишка, который парой ударов отправил Магнуса Хендриксона за борт. Пророчица не знала, как на это все реагировать, лишь смотрела на юнца во все глаза, недоуменно открыв рот, а дорожки от слез серебрились на лице. Мастер Лей тут же схватился за Буревестника, но в дело не пустил, все свое удивление высказав лишь едва дрогнувшими седыми бровями. Первым заговорил нежданный гость, быстро, словно скороговоркой, выпалив свое прозвище, Двойка, указав тонким пальчиком на странные символы и шрамы, описав всю ситуацию и невинно посмотрев на шокированных беглецов. Старый храмовник хмуро посмотрел на мальчишку, коротко кивнул, но руку от магического меча убрал с неохотой, словно в любой момент готовый вновь взяться за рукоять.
— Меня зовут Лей Штормвотч, я Мастер Меча храмовников Лиры, защищавших монастырь, — прогудел седой воин, — Я слышал про твой Орден, мальчик, знаю, что про него ходит дурная слава, но вы выполняете дело до конца, неподкупные и целеустремленные. Не знаю, правду ли ты сказал, или кто-то помимо разбойников и этого молокососа — мужчина кивнул на воду, где исчез оглушенный Хендриксон — нанял еще ледяных рыцарей, потому не жди от меня доверия. Мы плывем до острова Кайлин, оттуда мы сядем на разные корабли. А пока держи мой плащ, мальчик, и постарайся не вызывать у меня подозрений до конца пути.
Лей сбросил с широких плеч свой шерстяной плащ и кинул его Двойке, снова устроившись у руля лодки. Казалось, все его внимание приковано к морю, где в любой момент могли показаться вражеские корабли, но если внимательно присмотреться, бывалый воин краем глаза продолжал следить за укутавшимся и нахохлившимся, словно воробей, мальчишкой, устроившимся на скамье рядом с Сири.
— Кхм... Меня зовут Сири, — тоненько пискнула пророчица, опомнившись от потрясения. Она смотрела на юношу во все глаза, придерживая у горла раздувающийся от ветра плащ, — Ты говоришь, что милорд Магнус хотел меня похитить? Я так и знала...
На самом деле она не знала, даже не думала об этом, все мысли были заняты битвой на острове, гибнущими друзьями и поспешным отбытием. Времени на размышления о внезапном попутчике не было. Но неожиданное появление Двойки словно вывело ее из транса, вызванного горем и страхом.
— Ты... ты говорил, что твои друзья помогают на острове? М-может они справятся с пиратами и нам не придется уплы...
Внезапно за их спинами что-то ярко полыхнуло, раздался оглушительный грохот, словно само небо обвалилось. Все тут же обернули головы назад и увидели, что Главная Башня, самая высокая, увенчанная серебряным шпилем трех падающих звезд, разлетелась на миллионы осколков, которые сейчас словно в замедленном действии опадали во вздыбившиеся волны. От острова отделилась небольшая черная точка, увеличивающаяся с каждой минутой. За ними выслали погоню.

Отредактировано Cirinity (2018-02-06 14:28:04)

Казалось мальчишка действовал, не зная страха, стоило всем заметить погоню, как тот сорвал недавно приобретенный плащ, тяжко вздохнул, размяв тонкие руки, да с проворством угря сиганул за борт, откуда появился. Только соленая вода тихо всплеснула, облизав борт утлого суденышка.
На все это Сиринити смотрела во все глаза, так же, как на появление Двойки. В ее голове никак не могло уложиться, что маленький мальчик, на вид младше нее, которому даже рано становиться храмовником, разве что оруженосцем, без тени сомнения бросается спасать всех, когда, казалось бы, защищать детей должен опытный воин с волшебным мечом. Но мастер Лей лишь понимающе хмыкнул, что, как говорили молодые храмовники, было высшем проявлением его одобрения.
Старый воин отвернулся от преследователей, снова взявшись за руль, выправляя движение лодки. Он понимал не менее Двойки, что просто так от погони не скрыться, с такого же расстояния он не может им никак помешать.
Это было логично. Только Сиринити этого не понимала. Ей казалось, что мальчишка, который помог им, сейчас бросается на верную смерть. Также, как ее друзья на острове, которые сейчас погибают, давая ей скрыться. Погибают, а она ничего, ничегошеньки сделать не может, не может помочь. Но не сейчас.
Суденышко преследователей стремительно приближалось, из черного пятнышка оно стало вполне различимо, хотя по прежнему дальше полета стрелы. На палубе, вроде бы, шла схватка, но разглядеть было можно только смутные дергающиеся фигуры и хлопающий на ветру парус рыбацкой лодчонки.
«Ну, нет,» — зло подумала пророчица, — «Я не позволю... не дам еще кого-то убить из-за меня!»
Гнев застелил ее взор, она неловко встала, удерживая равновесие в качающейся лодке, и сбросила плащ с плеч. Заходящее солнце блеснуло в золотой тиаре, скользнуло прощальным лучом по серебристой ткани церемониального платья, запутавшись в бирюзовых волосах, словно поглощающих свет солнца, наливающихся собственным.
«Отпусти все мысли, избавься от эмоций,» — казалось тысячу лет назад говорила Мать-Настоятельница, — «Создай внутри себя пустоту, бездонную, словно небо, представь в той пустоте две противоположности, меж которых, рождается гроза...»
Ей никогда не удавалось постичь приемов храмовой магии, пытаясь выбросить из головы мысли и чувства, Сиринити лишь больше думала и больше злилась на себя. Но только когда она по настоящему рассердилась, ей удалось выпустить молнию, которая чуть не снесла часть Главной Башни. Она никому об этом не говорила, соврала, что просто сделала, как ее учили. Но это не так, тогда она злилась на свою беспомощность. А сейчас она была в гневе!
Резко запахло озоном, на тонких пальцах заплясали белые с бирюзой разряды, воздух меж рук сгустился, налившись предчувствием шторма. Она посмотрела на мачту, целясь именно в нее, надеясь спалить ее, отвлечь преследователей и дать возможность Двойке уйти, потому не видела, как за борт судна преследователей скользнула хрупкая фигурка. Она плела магию.
Молния, что осветила темнеющий небосвод сорвалась с рук пророчицы, огласив окрестности оглушительным громовым раскатом. В мгновение ока преследующая их лодчонка разлеталась на горящие щепки...
...А испуганная Сири осела на доски палубы, закрыв руками рот и вытаращив аквамариновые глаза на дело своих рук.
«Богиня... что я наделала? Я этого не хотела, видят небеса! Богиня... после этого никто не мог спастись...»
Она своими руками убила того мальчишку и всех тех людей. Внутри стремительно стала нарастать паника.

Отредактировано Cirinity (2018-02-06 17:17:05)