Она уже почти отвыкла от такой погоды. Было тихо, спокойно, но на удивление прохладно. Впервые покинув за эти годы Иш-Калаф на столь долгий срок, Рузгаж по настоящему дивилась позабытым причудам погоды на материке. Это было чудно, но по своему красиво. Помниться, пару дней назад к своему стыду она сама резвилась, как дитя, летая меж деревьев со златыми и багряными листьями. Специально пролетая мимо них на большой скорости, она после садилась на землю и любовалась роскошным танцем, веселя тем самым, что Господина, что прочих караванщиков. Пожалуй тогда то она впервые не следила столь пристально за чужаком, присоединившимся к ним недавно.

Опустив голову к земле и издав протяжный клекот, показывающий, что врагов она не заметила, орлица спустилась в пике вниз, чтобы после с толикой грации усесться на специально выставленную для нее жердь у палатки Господина. Мужчина, разговаривавший с начальником охраны, кинул на нее взгляд и, чуть заметно кивнув, вернулся к беседе. Отлично. Теперь можно было бы и отдохнуть перед следующим облетом, да вот только это не дала сделать ответственность.

Послушав еще некоторое время разговор на привычном «уху» языке, орлица, чуть щелкнув клювом, взлетела вновь в небо. Правда в этот раз не за тем, чтоб высматривать другие караваны или разбойников. Ее зоркие глаза пытались выследить чужака, и, сделав это, она села на ближайший камень. Теперь ее взгляд был прикован к странному человеку, внушавшему ей подозрение уже с самых первых минут присутствия. По таким местам редко кто ходит один. Здесь, на почти безлесье, сложно укрываться от разбойников. Потому даже путники-одиночки объединяются в группы, чтобы было проще. Этот же свалился словно снег на голову и до сих пор толком никому ничего не сказал. Лишь пугал девок своими глазами, в которых то и дело и впрямь пробегали искры какого-то безумия. Однако больше всего Рузгаж напрягало то, что чужак был вооружен, да и в целом в движениях чувствовался почти неприкрытый навык. Простой человек не мог ходить столь плавно и прямо. И взгляд… в нем жил холод, столь знакомый ей самой. Таким взглядом на мир смотрят даже не войны - убийцы. А оттого подозрения, навалившиеся друг на друга, заставляли все пристальнее следить за ним, надеясь на то, что все это просто ошибка. Только вот альранка не могла пустить все на самотек. Слишком она боялась того, что, расслабься она, он кинется на Господина.
Это было ее первое путешествие с НИМ на материк, а оттого она никак не могла пасть в его глазах, допустив, чтобы опасность подступила близко. Так она прирезала горло стрелку, метившемуся в Риза, когда караван лишь начинал свой путь от Рекна, оставила подыхать в подворотнях Аварина неудачливого отравителя, напугала, заставив бросить на землю выкраденные документы, а после и скинула в истинном облике продажного предателя, понадеявшегося донести документы до конкурентов. Она работала, как хорошо отлаженный механизм, часы, слепо выполняя приказы и защищая Сейида Алийе Риза. А оттого ее рука не дрогнет и сейчас.

Примерно прикидывая, что до следующего облета у нее есть много времени, орлица настырно, снова гиена, идущая по пятам за охотящейся львиной стаей, следовала за Чужаком, не отрывая от него взгляда. Даже чистя итак идеальные перья, посматривала на него, про себя уже моля о то, чтобы эта маска холодности и отрешенности сорвалась с его лица. Накрутив саму себя, она уже жаждала того, чтобы, наконец либо отказаться от всех подозрений, либо уже прирезать ему глотку. Причем последнее устраивало ее гораздо больше. Это было уже... привычнее.

Почему? Почему они ничего не замечают? Этот вопрос снова и снова появлялся в голове у Рузгаж, стоило лишь раз взглянуть на незваного гостя. Он был другим. Слишком отличным от них всех. Однако, орлица понимала, что может быть все это - просто ее вымысел. Эта мысль начинала посещать ее все чаще, а оттого лишь сильнее хотелось найти доказательство своей правоты. Замкнутый круг, в коей она сама неосознанно себя загнала и никак не могла вырваться их него. Этому нужно было положить конец, ведь вскоре Рузгаж могла себя выдать. Птицам не свойственны такие игры в гляделки. Да и мужчина уже о чем-то подозревает, наблюдая в ответ.

Последнее вызывала странные эмоции. Изначально это было только раздражение, но теперь, отчасти привыкнув к этому холоду, что пробегал по телу, когда Чужак смотрел на нее, орлице это,,, даже нравилось. Как же странно звучит нечто подобное, но да. Ей нравилось, что за ней смотрят. Благо хоть в голову не лезут идеи о том, чтобы покрасоваться. Хотя порой так хотелось. Рузгаж то и дело с трудом сдерживала смех, стоило людям рассказывать смешные истории у костра. Жизнь двуногих открыла для нее много нового. Среди таких новшеств кроме кучи запретов и странных правил, было много плюсов. Тот же юмор. С ним жизнь была забавнее. Правда были и минусы. И наиболее беспокоящим сейчас было живое воображение, заставляющее подозревать на пустом месте. На пустом же, верно?

Посмотрев на небо, с уже различимыми звездами, орлица замерла, невольно любуясь красотами. Хотелось вновь подняться туда, ввысь, чтобы, касаясь крыльями облаков, стать хоть ближе к ним. Помнится однажды она летела в ночную ввысь так долго, как могла. Да вот только звезды так и остались недостижимой роскошью, а холод уже пронизывал до костей. И дышать было уже тяжело. Какой-же она тогда была глупой. Но и сейчас совершила глупую ошибку, ведь, стоило открыть глаза, чужака уже не было.

Начав обеспокоенно смотреть по сторонам, Рузгаж заметил оставленный меч. Что? Это же ведь не обычный дешевый полутораручный меч, купленный у деревенского кузнеца, чтобы его так оставлять! Но тогда… зачем? Чтобы не было подозрений? Хотя да. Если это для того, чтобы просто справить туже нужду, то такой меч не за чем с собой таскать. Поэтому нужно просто подождать, а не накручивать себя. Однако, когда прошел уже долгий срок, орлица все же сорвалась с места.

Не взлетев высоко, она вскоре нашла Чужака. Он словно показательно медленно шел прочь от лагеря. Словно чего-то ждал. Неужели… Хочет подать сигнал? Но ведь рядом никого нет. Тогда… магический ключ? Портал? Но ведь это еще опаснее, чем пресловутые разбойники. Нужно его остановить! Но для начала просто проверить. Да. Будет нелепо, если она нападет на невиновного, вскрыв свою личину. Нужна небольшая хитрость. Уловка. Благо что, приметив небольшой холм, Рузгаж смогла быстро придумать план.

Нырнув за него, орлица обернулась человеком. Игнорируя уже ставшей привычной боль после перевоплощения, она решительно скинула с себя куфию, в кою замотала свои мечи, оставив лишь небольшой кинжал. Припрятав добро под броней из темной кожи, почти сливавшейся сейчас по цвету с травой, альранка, оставшись лишь в простой рубахе, штанах, да дорогих сапогах, осторожно выглянула из-за укрытия. Выцепив взглядом фигуру Чужака, Рузгаж выдохнула и вышла, что бы после почти побежать за ним.

- Эй! Дяденька! Стойте!

Произнеся эту фразу с явным акцентом, альранка после остановилась, выжидая смотря на чужака. Сейчас ей нужно было выцепить хоть какую-то зацепку. Или найти артефакт, через который он хотел связаться с заказчиками.

- Зачем ты так от лагеря далеко идешь? Скоро темно будет, да и холодно уже по ночам. Помереть захотел, чтобы нежить приманить? - сощурив глаза, Рузгаж нахмурилась и, сложив руки на груди, стала внимательно следить за мужчиной, повернув при этом голову чуть набок.

Подувший ветер стал трепать отросшие за долгое время пути почти до плеч волосы, что непривычно мешались и лезли в глаза. Раздраженно мотая из-за этого головой, альранка ждала ответа и, пользуясь случаем, весьма нагло рассматривала Чужака, понимая, что кажется зря оставила свои мечи и броню. Оценивая габариты мужчины теперь несколько иначе, Рузгаж понимала, что, кажется недооценила его силу. Оставалось надеяться лишь на яд, что пока еще не давал осечек. Хотя, может он в принципе не понадобится. На тот случай следует придумать верную легенду. В караване еще много женщин и девушек, да вот только она среди них до этого не светилась. Кажется придется придумывать на ходу. Отчасти коря себя за подобный порыв, она ждала, слушая ветер. Так ее будет сложнее обмануть.