...слушай тихонько, не проболтайся встречному: феи, мол, принимают любые облики, всё норовят болтать на своих наречиях, могут тебе явиться грифоном, лужицей, маленькой куклой - старою, перешитою...
Мал ростом, возмутительно тощ, ушаст и нагл. Исаака можно сравнить с юрким лесным зверьком или уличным мальчишкой - он настолько же поджар, дик и непредсказуем. Пирата весьма легко узнать по серо-голубому окрасу шкуры, искривленным наподобие звериных ногам [float=left][/float]и частоколу острых, мелких зубов, открывающихся стороннему взгляду каждый раз, когда мистеру Исааку вздумается улыбнуться. Волосы у него имеют оттенок чистейшей небесной лазури и обычно непослушно топорщатся в разные стороны подобно растрепанным птичьим перьям, и в силу этого обстоятельства фэйри постоянно перехватывает непослушную гриву плетеным шнурком, дабы не лезла в глаза. Его пушистые баки, наличие которых многих удивляет и забавляет, по цвету совпадают с шевелюрой и часто забавно топорщатся, если мистер Исаак по тем или иным причинам волнуется. Эти самые баки окончательно перечеркивают любое, даже случайное сходство со смертным ребенком в облике пирата, чьи острые, фейские черты лица имеют традиционно совершенно нечитаемый возраст. Порой, конечно, печать прожитых лет все же ложится на чело Исаака - когда тот особо широко ухмыляется, или наоборот, в глубокой печали хмурит брови. Именно в такие моменты его лицо пересекает тонкая сеточка морщин, придающих фэйри сходство с печальным или крайне развеселым мопсом, все зависит от обстоятельств.
Мистер Исаак больше всего в своем облике гордится тремя вещами - крыльями, когтями и цветом глаз. Когти у него действительно всем на зависть - длинные, матово-черные и изогнутые, они всегда остры и готовы разодрать кому-нибудь лицо. В хитрых синих глазах, - не имеющих вопреки законам природы ни зрачка, ни белка, - словно бы плещется бездонное жадное море, столь безоглядно любимое пиратом. Слюдяные же крылья Исаака - длинные, вытянутые, кажущиеся острыми настолько, что можно порезаться, -  имеют на первый взгляд вид простой и неприметный, будучи сверху скромно прикрытыми накидкой. Однако, стоит фэйри сорваться в полет, и эта иллюзия безвозвратно рушится: на свету прозрачные и хрупкие крылья сверкают всеми оттенками голубого и синего, переливаясь и причудливо играя цветом, щедро рассыпая вокруг серебристую пыльцу.
Одевается ушлый фей по моде, принятой среди корсаров - то есть, как душе будет угодно. Обычно это что-то практичное, в меру яркое и не стесняющее движений. Ходит мистер Исаак, разумеется, босиком, отчетливо прихрамывая при этом на левую лапу - рана, полученная когда-то во время охоты на кракена, дает о себе знать по сей день. На его серо-голубой шкуре и без того, пожалуй, хватает застарелых шрамов и отметин, полученных в пьяных потасовках, драках да битвах с морскими чудовищами - рассказывать о каждой будет откровенно бессмысленно.

...А Тору увлекает иная игра - он в Серебряном Море известный пират, по земле ли, по морю - шаг легче пера, парус бьется подстреленной птицей...
Что можно сказать о мистере Исааке? Он истинный фэйри не только телом, но и душой, в самых худших и лучших проявлениях этого слова. Его открытость, общительность, и неизбывная хитринка в глазах - вот первое, что заметит любой, заговоривший с этим пикси. Исаак большой любитель почесать языком, и это позволяет достигать взаимопонимания с почти что кем угодно, но большой ошибкой будет посчитать его обычным болтуном. Язык - практически самое страшное оружие, которым тот располагает, что в совокупности с хитростью и умом составляет крайне действенную комбинацию. Он манипулирует, лжет, обманывает, льстит, унижает, и подкалывает своих оппонентов без малейшего зазрения совести, жонглируя интонациями и эмоциями с легкостью профессионального лицедея.
Практичность - вот вторая заметная черта в характере Исаака, практичность в сочетании с удивительной жадностью. У него наличествует некий здравый смысл, который помогает избегать большинства проблем по этой части, но гораздо чаще фэйри не способен устоять перед соблазном: золото манит его. Однако, не совсем в том понимании, как иных охочих до богатств личностей - его скорее манит красота сокровища, и порой то, что Исаак считает стоящей вещью, иные найдут простым мусором. В самом начале своего жизненного пути, выбирая между шкатулкой, полной скучных серебряных монет, и радужным куском разноцветного стекла, мистер Исаак выбрал бы последнее. Ныне же он с гарантией прикарманит и то, и другое.
Исаак увлечен идеей - именно идеей, мечтой о приключении, славе и таинственном сокровище. Именно эта его увлеченность помогла пирату стать тем, чем он является сейчас, ибо не найдется во всем мире никого более целеустремленного и прилежного, чем синекрылый фэйри, пока тому интересен объект прикладываемых усилий. Его не смущают мелкие бытовые трудности, которые лишь ничего не значащий мусор по мнению Исаака, ведь его мечта гораздj более всеобъемлюща и значима, чтобы размениваться на подобные детали. Именно потому он и ухом не ведет, стоя по колено в грязи и крови среди кипящего кругом боя, замерзая в соленой морской воде или вдыхая ни с чем не сравнимое амбре грязных, потных и пьяных тел, лежащих вповалку посреди трюма - его влечет сама идея пиратства как таковая. Исаак большой мечтатель, идеалист и увлекающая личность, и это в его случае скорее плюс, чем минус.
Именно эта увлеченность придает пирату бесстрашия, и воистину в мире мало найдется вещей способных испугать звероногого корсара. Не стоит, однако, путать храбрость с глупостью - Исааку хватает ума и сообразительности отступить в том случае, когда цель ему явно не по зубам. Единственное, что действительно способно вселить беспокойство и даже ужас в сердце пирата, - так это шанс потерять собственную свободу. Он не мыслит иной жизни, вольный следовать за ветрами туда, куда попросит сердце, и скорее умрет, чем позволит сковать себя цепями или клятвой.

Я родился, и это всё, что нужно для счастья!
Исаак не помнит, когда и где точно он родился - в его памяти остался лишь собственный, мяукающий, плачущий крик и чьи-то руки, бережно вынимающие его из травяного гнездышка в сплетении узловатых ветвей. Напрягая память, он порой вспоминает росчерк легких, прозрачных крыл, - таких же, как у него самого, - но ничего более. Была ли это его мать, или еще какой родич, или просто случайная фея, подобравшая родившегося из воздуха найденыша, пикси не знает и, положа руку на сердце, не с сильно заботится этим вопросом.
Жизнь среди зеленых, буйных джунглей Кранер-Рокоса весела и беззаботна, особенно если ты молодой пикси, которому и дел только - ешь, спи, танцуй до упаду, да играй в салочки с другими такими же пестрокрылыми проказниками. В тени увенчанной скалящимся черепом горы, где не знают жестокости и войны, эта беспечная жизнь и вовсе подобна сонной мухе, завязшей в янтаре: такая вот неизменная вечность, вялая, тихая, мирная... скучная. Не для деятельной и кипучей натуры Анври, что тогда звался именно этим именем, была такая жизнь, не для главного шутника и возмутителя спокойствия вечнозеленых, цветущих лесов. Не знал в своей беспечности и детской невинности фэйри врага страшнее скуки, и недобрым словом он проклял старейшин своей стаи, что с возмущением относились к забавам да дерзким, излишне жестоким выходкам пересмешника и смутьяна. Подумалось пикси тогда, что коль его собратья не посмеялись шутке со сломанными ногами, может, ее оценит пиратский люд, что скромно жил себе на берегу зачарованного острова?[float=right][/float]
Как показала практика – пираты такого юмора не оценили. Только пиетет и боязливое почтение перед Добрым народцем помешали морским разбойником расправиться с пойманном на горячем Анври каким-нибудь особо жестоким, кровавым способом. Да еще к тому же, отделаться от приставучего фея оказалось не так-то просто – тот проявлял удивительную настырность, влекомый нещадно любопытством, отчего бедным пиратам оставалось только посочувствовать.
Ступив на пыльные улицы Рокса, Анври быстро познал свою слабость, уязвимость перед теми, чей жизненный срок был едва ли не короче взмаха крыла бабочки. Дело было даже не в том, что почти каждый встречный был вполовину крупнее звероногого пикси и оказался способен, поймав, хорошенько намять ушлому проказнику крылья, а в том, что имя, - настоящее имя сида, Анври, имя, что похоже было на чей-то сдавленный тихий вздох, -  имело в устах смертных пугающую власть над синекрылым фэйри. Было ли это проклятием за излишнюю жестокость, меткой судьбы или шуткой разума самого Анври - он не знал, а потому просто скрыл, подобно постыдной тайне звуки своей настоящей сущности, взяв человечье имя Исаак.
Именно под этим именем, что с одного из человеческих диалектов так и переводилось - «Тот, который будет смеяться», - мир узнал о звероногом пикси. Резкий и порывистый, как штормовой ветер, который воплощал собой магию Исаака, фэйри решился на совершенно немыслимый для его рода поступок – покинул гавань Рокса вместе с одной из пиратских шхун, тайком пробравшись в трюм. Разумеется, капитан корабля, узнав о неучтенном пассажире, мягко говоря, не обрадовался: но и выкинуть за борт Исаака не мог, скованный обязательством в виде поблескивающего на пальце кольца с зеленым камнем. Пролить кровь одного из хозяев Кранер-Рокоса? Ищите другого дурака! Тем более, пикси оказался весьма полезен, приманивая для пиратов попутный ветер и успокаивая непогоду.
Исаак каким-то невероятным, чудесным образом прижился среди пиратов, пройдя вместе с ними длинный и странный путь, начав с положения забавной зверушки и питомца капитана, после дойдя должности незаменимого квартирмейстера. С этой командой, чьи имена затеряны в веках, он плавал на безымянном ныне корабле - и плавал долгие, долгие годы.
Исаак ни разу не пожалел о своем поступке, будучи без конца, до остатка очарованным морем. Бескрайний океан поглотил его душу, плеск волн занял все его мысли, и оттого синекрылый фэйри более и помыслить не мог о возвращении назад, к прежней жизни. Обретя крепкую связь с морем и морским братством, он внезапно сумел взглянуть на мир с перспективы, совершенно несвойственной беззаботным фэйри. Это не означало, что Исаак-Пересмешник оставил в стороне свои замашки и изменил себе, нет! Он был и оставался одним из народа фей, шутником и балагуром, ищущим развлечений и утоления собственного любопытства.
Исаак давным-давно пережил своих смертных друзей, что показали ему красоту бескрайних морских просторов и открыли чувство безбашенной свободы, что окутывает любого, стоящего на палубе идущего под всеми парусами корабля. Однако раз за разом на прибрежном песке появляются цепочки его звериных следов - когда в одиночестве, а когда и нет. Он успел побывать боцманом, юнгой, квартирмейстером и капитаном не раз, сумел пересечь вдоль и поперек океан в обе стороны, со своей командой ограбить полный золота галеон, принадлежащий Иш-Калафу - за что Пересмешника на тех берегах до сих пор ждет крепкая верёвка. Он охотился на кракена, в теплых южных водах договаривался с мерфолками и убедил-таки их не топить его судно… Тысячи историй сможет вам поведать обтрепленный, просоленный морем пикси, смоля трубку и ругаясь как распоследний сапожник.
За свою долгую жизнь синекрылый фэйри успел фактически стать персонажем морского фольклора - почти каждый из тех, чья жизнь так или иначе связана с морем, знает о безмерно удачливом пирате-чародее из сказок, что бороздит морские просторы на черном как ночь корабле. Многие, правда, при встрече с Исааком удивляются, ожидая увидеть кого повыше, но среди тех же морских грабителей за последний века успело сложиться поверье, призывающее уважительно относиться к коротышкам на судне. Так что ушлый пират не расстраивается - всегда есть новые приключения, которые стоит пережить, женщины, которых стоит поцеловать и сокровища, которые стоит найти.

Мирские навыки
Жизнь среди пиратов научила фэйри мореходной науке и правилам существования в открытом океане. Кроме этого, он недурно умеет обчищать чужие карманы и играть на флейте, знает, как вести себя в лесу, читать следы и охотиться. Худо-бедно изъясняется почти на любом людском наречии, знает огромное количество ругательств на прочих языках.
В условиях жесткой конкуренции с существами, почти в половину больше его ростом, Исаак не поленился выжать из физических возможностей своего тела все, что было только можно. Для фэйри он очень силен, и способен надавать человеку ощутимых тумаков голыми руками даже не пуская в ход когти и оружие. Ловок, дьявольски быстр, хорошо координирует свои движения и отличается отменной реакцией. Прекрасно летает, и за годы, проведенные в море, развил поразительную для пикси выносливость.
Часто был обязан во время боя возглавлять абордажную команду, и потому может похвастаться весьма суровым боевым опытом. Отлично обращается с кортиком и кинжалом, предпочитает в основном короткие и легкие клинки. В драке не чурается самых грязных приемчиков, весь стиль боя мистера Исаака направлен на то, чтобы, не попавшись под удар, за максимально короткий срок причинить максимальное количество повреждений, желательно смертельных. Сходясь в рукопашную, всегда метит в самые слабые места, использует любые доступные преимущества, в том числе собственную способность к полету и острые как бритва когти, благодаря которым можно считать, что вооружен всегда.

Колдовство и чары
Магические таланты Исаака проистекают из его возможности манипулировать погодными явлениями. Гроза, буря, шторм и треск колючей, плюющейся холодными синими искрами молнии, что пляшет между когтистых пальцев – вот чем является манифестация его магии.[float=left][/float]
- Пират может влиять на погоду, призывая ветра и нашептывая слова древних заклятий небу. Он способен утихомирить зарождающийся шторм, или наоборот, превратить штиль в бушующий ураган, но сия волшоба требует в первую очередь немалых сил, а во вторую – определенного времени. Гораздо чаще Исаак просто балуется с ветром, усиливая или ослабляя его, направляя воздушные потоки в паруса корабля, дабы заставить тот резвее бежать по волнам. Ветер для фэйри близкий друг и товарищ по играм – неощутимый и бестелесный, он бессилен остановить разящий меч, но своим дыханием способен поддержать в небе, даруя крыльям пикси быстроту и силу.
- При необходимости, пират способен постоять за себя, вызывая к жизни гром и молнии. Это холодное небесное пламя – капризная и сложно поддающаяся контролю сила, однако Исаак имеет с ней удивительное сродство, позволяющее ему легче прочих обуздывать мощь стихии. Другое дело, что сколь быстра и смертоносна эта магия, столь же она и сложна в контроле, ибо небесный огонь, как известно, притягивается металлом, - отчего даже Исаак не всегда может предугадать, в кого же ударит в итоге созданный им разряд.
- Родство с небом, бурей и штормом, подарило Исааку так же и тесную духовную связь с птичьим племенем. Птицы чуют родственную, вольную душу, и оттого всегда с охотой приходят на зов пирата, подчиняясь тому как старшему. Исаак способен говорить на языке любого из пернатого племени, от совы до альбатроса, частенько сплетничая с морскими птицами в порту – а порой даже присоединяясь к их стаям в обличье громадного, иссиня-черного фрегата. К слову, отличить пирата в этом облике от обычной птицы проще простого, ибо какой еще фрегат способен похвастаться зобом оттенка небесной лазури?
- Будучи одним из народа пикси, мистер Исаак способен дурманить чужой разум, насылая иллюзии. Подобная магия деятельному фэйри всегда казалась куда как менее увлекательной, чем грохот молний и стремительный полет в облике птицы, а потому навыки Исаака в этом разделе колдовства остаются на крайне зачаточном уровне. Он, в основном, пользуется одним-единственным отточенным до автоматизма трюком: отводом глаз, который так любим молодыми феями. Рассеивая чужое внимание, Исаак способен, не исчезая из вида человека, просто стать для него… неинтересным. Скучным. Чем-то обыденным, не стоящим даже мимолетного взгляда – что обычно помогает избежать особенно назойливого внимания со стороны простых смертных. Разумеется, буянить под воздействием этих чар смысла нет, ибо наваждение хрупко, и любая бурная активность со стороны пирата тут же его развеет. Однако, тихо исчезнуть, когда ситуация начинает отчетливо пахнуть керосином, таким образом более чем возможно.
- Фэйри странным образом не способен противиться звучанию собственного истинного имени, произнесенного устами смертного существа. Люди, гномы, эльфы и иные смертные создания способны приказывать Исааку - и тому придется положить почти все свои силы на то, чтобы отказаться исполнять повеление. Власть настоящего имени над фэйри не абсолютна: владеющий тайной его звучания способен отдать три четких, лаконичных приказа, обращаясь к нему по имени Анври, но сам Анври-Исаак волен интерпретировать слова приказа и исполнять их так, как посчитает нужным, что может привести к последствиям, сильно отличным от предполагаемых. Спасти от этого может лишь четкость и однозначность формулировки.
       

Исаак, как и любой, кто имеет хоть какое-то отношение к морю, глубоко уважает и почитает седобородого Вейхе – владыку волн. Пусть пикси и нельзя причислить к рьяным прихожанам этого божества, он никогда не забывает одарить алтарь старого Вейхе хотя бы символическим подношением перед новым выходом в открытое плавание.

Хаотично-нейтральное.

Связь с Вами:
Skype: sheneyn

Пожелания на игру:
Раскрыть образ персонажа, разыграть интересную сюжетную линию, вписаться в какое-нибудь приключение и хорошенько там набедокурить, спасая драконов от принцесс. И пусть старый пират не знает слов любви и лицензионного соглашения, но и романтической линии он был бы тоже рад
Короче, Ися за любой кипишь, кроме голодовки.

Передача GM'у:
Нежелательна, но обсуждаема.

Отредактировано Isaac (2018-02-02 02:31:52)