Металлический запах, которым был пропитан воздух, коварно пробирался в ноздри, оседал на языке липким слоем, дразня горящее в желудке желание. Алая лужа разлилась по затоптанному снегу, отражая яркий свет луны, полумесяцем прибитой на чистом небе. Слышится негромкий всплеск, когда пес опускается на четыре лапы, чтобы припасть к еще теплому телу своей жертвы и принюхаться. Аппетитный аромат манил, даровал обещания о вкусной пока еще горячей плоти, от одной мысли о которой слюни текли по его грязному от крови рту. Он вынимает острый кусок стали из трупа и кладет рядом. Он же заслужил это угощение, так? Это было его заслуженной добычей... Да-да-да, не было ничего плохого в том, чтобы насытить себя после тяжелой охоты. Да...

Однако стоило ему только обнажить свои окровавленные зубы для укуса, как что-то злое и свирепое вонзилось в его грудь изнутри, отчего жгучая боль пронеслась волной по всему телу. Нет, он не имел права. Он не заслуживал этого. Нет-нет-нет. От зудящего голода, он начинает грызть собственные пальцы, сдирая с нее огрубевшую кожу и малые крохи мяса. Но оно было и в половину не таким сладким, каким обещало быть мясо лежавшее прямо перед ним. Почему... Почему оно не дает ему насладится им? Он ведь уже извинился и не раз... Ему правда жаль, до такой степени, что он не в силах был сдержать слез, бегущих по его щекам до сих пор. Но... Но... Он так хочет... Очень сильно хочет... Хочет снова почувствовать эту согревающую теплоту внутри себя, наполненность, свободу от терзающей боли... Но нельзя! Нельзя! Нельзя! Нельзя! Нельзя! Он злится на него. Он злится на самого себя.

Слышится хруст снега недалеко от него. Пес тут же вскакивает обратно на ноги, поднимая окровавленный кусок железа. Это были другие звери, такие же голодные как он сам. Втроем они осторожно подходили, агрессивно рыча и не сводя алчущего взгляда с его добычи. Они боялись пса, чувствуя незримую угрозу, исходящую от него, но ничего не могли поделать со своими желаниями, что подавляли даже базовые инстинкты. Они уже давно наблюдали и не могли сдержаться от одного вида такой вкусной плоти, лежавшей на земле. Нет! Это было не их! Его! Его добыча! Его жертва! Его еда!

Издав дикий пронзительный рев, он бежит на них и, не снижая темпа, пронзает стоящего ближе всего к нему насквозь. Тот начинает жалобно выть, упав на колени, пока двое других решаются наброситься на него. Одного пес отталкивает мощным ударом руки, от которого слышится характерный треск, но другой успевает вонзиться зубами ему в плечо. В ярости от этого, пес чувствует как темная мощь разлилась по его рукам, благодаря которой он хватает напавшего одной рукой за горло, легко поднимая его над землей, и сильно сжимая руку. Еще сильнее. Еще. Еще! Что-то звонко хрустнуло. Зверь, чье горло он держал, тут же обмяк и опустил голову. Бросив его тело на землю, он смотрит на второго, но тот так же не поднимался. Вынимая свой коготь из его еще живой первой жертвы, он тут же поднимает его и опускает вниз, рассекая плоть между шеей и плечом, доходя до самой грудины. Кровь хлынула ручьем, окрашивая его в свой цвет.

Тут он снова слышит звук шагов. Кто-то шел еще, намереваясь взять себе его добычу. Все они были его! Его! Его мясом!

...которым он не мог насладиться. В бешенстве от этого, пес угрожающе смотрит на того, кто шел к нему, подняв свой клинок. У него будет еще больше пищи. Пищи, которую не в силах съесть.

Отредактировано Corwin Abercron (2018-02-07 03:48:31)