Море великое создание, именно создание, не вещь, оно слишком живое, яркое и эмоциональное, чтобы быть просто чем-то, чтобы не иметь души, имени, воспоминаний, не иметь сущности делающим его таким, какое есть. Оно разное: бывает разыгравшимся ребенком, подкидывающим маленькую лодочку на волнах, играючи, немного неосторожно, бывает ласковой женщиной, тихо и аккуратно, обвивающей мягко и трепетно, порой как мать, порой как любовница, но страшнее всего, когда оно злиться, примеряет маску разгневанного воина, бушует, мечется, раскидывая всё на своём пути, точа скалы, обрывая жизни…
Эндже любила его в любых его проявлениях, любила искренне трепетно и беззаветно, любовью, которой любят родителя. Это чувство всегда было с ней. Даже родившись посреди пустыни в человеческом городе, будучи несмышленым ребенком ни разу не видевшим море, она любила его даже за имя. От одного звучания этих вроде бы простых букв, складывающихся в прекрасное слово ”море” что-то внутри всегда трепетало и тянулось к далеким водным просторам, которые описывала ей мать в своих словах и песнях. Махлейкер никогда бы не забыла, как в первый раз увидела эту прекрасную синюю гладь воды распростертую до самого горизонта. Сидя на верблюде и прижимаясь спиной к матери, она позабыла обо всех тяжестях путешествиях, что им пришлось преодолеть от Ишехана. Жара, ветер и бескрайний песок перестали быть ношей, а стали лишь достойным препятствием, чтобы увидеть свою настоящую родину. И это чувство так и оставалось с ней. Каждый раз, отдаляясь от воды вглубь песков острова, она чувствовала грусть и далекий зов волн, что преследовал её во снах. А возвращаясь, она все так же, как и много лет назад смотрела на море с восхищением и накатывающей радостью. 
Не удивительно, что чувствуя такое притяжение волн, Эндже в своем путешествии решила посетить и место, где родилась и росла её мать. Волны давно звали сирену домой и когда, скидывая одежду и расставаясь с поклажей, которая не понадобится ей под водой, девушка вошла в теплые воды омывающие берега Иш-Калафа, она почувствовала облегчение. Она отправлялась домой и море, как заботливый родитель встречало её с распростертыми объятиями. Сирена чувствовала себя здесь своей. Среди мелькающих ярких рыб, среди мягких водорослей и воды, что обволакивала и убаюкивала, она чувствовала себя настоящей. Взмахивая зеленым хвостом и отдаляясь от берегов, она растворялась, становясь одним целым с подводным миром.
Легкое волнение от встречи с племенем матери быстро ушло, стоило ей столкнуться с первыми представителями своего вида. Племя приняло её легко, словно они уже давно ждали одну из потерявшихся дочерей. Другие сирены стали для неё сестрами и время, проведенное с ними в играх, песнях и изучении подводного мира текло быстро и незаметно. С каждым днем она все больше привыкала к этому мира и все больше отдалялась от того, что остался на берегу. С каждым днем она все больше теряла себя, даже не замечая этого…

Она не услышала, она почувствовала, что вдалеке твориться что-то неладное. Где-то бушевало и злилось море, и это можно было ощутить так же, как ощущаешь жар, исходящий от надвигающегося пламени. По позвоночнику скользнуло чувство опасности и затаилось где-то под лопатками. Сестры настороженно застыли, а затем кто-то потянул её за руку. Но Эндже не торопилась уплывать. Наоборот, ей не хотелось этого. Ей хотелось узнать, что там случилось и что или кто так растревожил волны. Интерес затаился в голубых глазах и настойчиво требовал ответа, что скрывался где-то там впереди. Сестры пели, сестры упрашивали, сестры умоляли. Но с легким смехом и уверениями, что все будет хорошо, она убедила их взглянуть хотя бы одним глазком. С ней отправилось только двое, такие же молодые, горячие, любопытные, проворно бьющие хвостами и легко плывущие даже против сильного течения. Настойчивость Эндже придавала уверенности и им, но и оно покинуло их, стоило им увидеть обломки корабля и понять, чьих это щупалец дело.
- Если здесь его владения, нам надо убраться, - прошептала одна из сирен, на этот раз крепче хватая красноволосую сестру за руку. Заметив взгляд Эндже направленный на обломки корабля, добавила, - Море забирает то, что хочет. Ты знаешь правила, - Махи почему-то разозлилась из-за этих слов. Может быть, виной тому было яркое солнце, нарисованное на одной из расколотых бочек, что теперь были на дне. Какая двуличность, ведь недавно она сама принимала участие… Сирена недовольно качнула головой и вырвала руку.
- Я только посмотрю и вернусь, - она ударила хвостом и быстро поплыла вперед, сзади раздалось шипение сестер, но она не обратила на него внимание. Они не запели, боялись потревожить кракена, но это и к лучшему, пение могло заставить её вернуться. Эндже плавала от одного осколка к другому, от трупа к трупу. И чувства разрывали сирену, с одной стороны правила моря уже накрепко поселились в её сознании, они стали правдой этого мира, который она сама приняла. С другой стороны, что-то съедало её изнутри, острыми когтями царапало изнутри. Ей хотелось побыть одной и, ускоряясь, она поплыла подальше от места трагедии, течение уносило её дальше, ещё дальше в море.       

Ей сначала показалось, что это всего лишь тень, или блик, который рассеется как и мираж в пустыне, стоит лишь присмотреться. Но когда что-то снова сверкнуло в водах, сирена взглянула внимательнее. Синее на синем, наверное, поэтому сирена не заметила его сразу. Существо медленно опускалось ко дну, и Эндже заворожено смотрела на то, как море забирает свою добычу. Это было ужасно и прекрасно одновременно. Странное сочетание для людей возможно, но не для существ воды. Сирена не смела останавливать естественный ход вещей. Но снова что-то блеснуло, отразился проступающий сквозь воду свет, коснулся тонких изящных крыльев… ”Крыльев…” хвост нервно дернулся. Те, кто родился плавать, возможно, мечтает, когда-нибудь ступить на землю и идти. Но сирена могла и ходить, и плавать. Но она не могла летать… маленькая несбыточная мечта. Привычка хотеть того, что не можешь получить.
Смотреть, как тонет существо, которому суждено парить в небесах лишь отражаясь в водной глади, стало невыносимо, эта внутренняя борьба стала болезненной почти физически. Сирена поплыла вперед, совершая почти богохульство. Озираясь по сторонам, словно вор, она подплыла к существу. Пальцы мягко коснулись крыла. Ей не хотелось, что бы это создание неба погибло вот так, навсегда оставаясь костями на дне моря. Решительность окатила волной, если она делает неправильно, море накажет её потом. Но может быть все идет как надо, ведь вода привела ей сюда именно в этот момент. Девушка обняла тонущего одной рукой и поплыла вверх. Сильное тело истинного облика сирены спокойно потянуло и более тяжелый груз, существо неба показалось почти невесомым в соленых водах. Резко выныривая из воды, сирена огляделась, на волнах все ещё болталась мачта, но она показалась сирене весьма слабым средством спасения утопающего. Легче было держать его самой или с помощью магии воды. Но сначала надо было привести его в чувства иначе до берега, каким бы ни был выбранный способ, она доставит хладный труп и измениться лишь последнее место, где окажутся кости летуна. Сирена отпускает руку, но вода взамен обволакивает тело, поток сжимается, удерживая тонущего, выше грудной клетки над водой. Эндже сосредотачивается, магию, что недавно она использовала в играх с другими сиренами, она рискнула применить сейчас. Поток резко сжимается, сдавливает ребра, выталкивает воду, что могла попасть в легкие. Больше всего сирена боится сломать крылья, она сосредоточенная и внимательна, старается чувствовать каждую каплю, что сейчас давят на тело существа с крыльями. Вода выходит, но не с кашлем, вытекает из-за толчка, Ар-Рантиси переживает, она ведь могла опоздать. Может быть, до сих пор она игралась лишь с пустой оболочкой, может ли уже дух этого существа быть забран морем? Сирена дотрагивается ладонью до лица существа, она точно не знает его расы, первый раз видит и, хотя определенные особенности наталкивают на мысли, но она не может сказать с уверенностью кто он. Губы соприкасаются с губами крылатого, и сирена вдыхает в него воздух. Ещё раз. Успела или нет? [AVA]http://funkyimg.com/i/2CwPB.png[/AVA]

Отредактировано Mahleyker Ange Ar-Rantisi (2018-02-18 19:57:06)

Море не любит отдавать своих жертв, крепко цепляется подобно вязкому илу, утягивает на дно сильным потоком, темной соленой водой проникая в самую глубь легких. Вода, что дарит жизнь тысячам созданий, умеет убивать не хуже пожирающего все на своем пути пламени. Мягкий штиль в одно мгновенье может стать губительными волнами, теплое течение смениться сковывающим холодом, а яркая маленькая рыбка окажется ядовитее гремучей змеи. И для тех, кто забывает об опасностях, что кроются в бескрайних синих водах, кто неосторожно полагается на удачу, вместо почтения и аккуратности на водах старого Вейхе, становятся его жертвами. 
Но дочь моря настойчива не меньше, не сдается, вдыхая спасительный воздух и продолжая верить, что успела. “Не могла опоздать…” Очередной вдох, и в ответ внутренним мольбам Эндже, о жизни этого крылатого создания, слышится хриплый свистящий вдох. Распахивающиеся глаза существа с мутным белым цветом, скрывающим темную синеву за собой, напоминают сирене пенящееся море. Вскользь проносится мысль, а не знак ли это, но Махлейкер не успевает зацепиться за неё, она уносится подобно одинокому листу, подхваченному бурным потоком, не оставляя тяжелых мыслей, для них ещё будет время, а сейчас сирена увлечена живой мимикой спасенного существа. Эмоции ярко отражаются на лице летуна, чистые, не поддельные, искренние, в них ни намека на уже привычную скрытость, которую проявляют люди, боясь приоткрыться больше, чем надо, надевая чужие маски, примеряя не свои чувства. Вырванный же из рук Тара, пусть и всего на мгновенье, честен до последней черточки на заостренном лице. Его лицо снова искажается, на этот раз не из-за эмоций, а вместе с приступом кашля и сирена чуть отплывает, давая спасенному личное пространство. Да и попутно перестраховываясь, неизвестно что помнит и думает чуть не утонувший крылатый, вдруг решит, что он не упал в воду со своей дощечки, а что это она его стащила, решила поиграть или вообще собирается полакомиться.
Сирена с интересом наблюдала за приходящим в себя существом, хвост чаще, чем нужно дергался из стороны в сторону, выдавая легкое волнение Эндже. Когда смерть уже перестала нависать над Исааком, мысли о том, что она могла не успеть или не преуспеть в спасении, сменились множеством вопросов по поводу того что он за существо и что случилось там, где сейчас покоятся остатки от корабля и люди, которым не повезло так, как крылатому. Да и как вообще можно было умудриться остаться живым после встречи с кракеном, учитывая все то, что Ар-Рантиси слышала об этих существах. Но сирена не спешила задавать их, объекту её интереса ещё следовало до конца прийти в себя.
Серебристые блики на пальцах Исаака тут же привлекли сирену, она даже придвинулась ближе, сокращая недавно созданное между ними расстояние до полуметра. Знаете, рыбам нравятся все блестящее, морские жители не исключение. Им очень нравятся блики солнца, тяжело проходящие сквозь толщу воды, а когда их можно задержать и усилить с помощью всяких блестяшек, не удивительно, что они любят собирать их. Затопленный храм Шантресс и обиталище южного племени, к примеру, был настоящей сокровищницей, большинство которой было создано с помощью потопленных кораблей пиратов. Но серебристый свет на пальцах крылатого был странный, словно расплавленное серебро он медленно стекал с пальцев, и сирена поняла, что ей это напоминает. Кровь… Никогда прежде Эндже не видела столь интересного цвета крови, но и таких существ подобно Исааку она не встречала.
- Спасибо, - скрипучий голос существа, заставил сирену, наконец, оторвать взгляд от длинных пальцев, перепачканных в серебряной крови и посмотреть ему в лицо. На неё смотрели уже совсем другие глаза. Ни осталось, ни следа от удивления или испуга, лишь мирное спокойствие, ярко отличающееся от его первых эмоций. Но куда больше будоражил их цвет, лишенный белой пелены он оказался таким тёмно-синим, затягивающим, словно сама морская пучина поселилась там. Не будь у Исаака за спиной крыльев и не тони он буквально пару минут назад, сирена бы подумала, что встретила воплощение души моря. Он снова заговорил, Эндже хотела отшутиться по поводу платы, но серьезный тяжелый взгляд тёмно-синих глаз остановил её. Сирена на мгновенье нырнула, не дав ответа, и прислушалась к воде. Трудно было сосредотачиваться на поиске пути и в тоже время не упускать ту магию, что поддерживала на плаву её утопленника. Магия воды хорошо слушалась сирену, а вот внимательности ей иногда не хватало. Но все прошло хорошо, и через пару мгновений выныривая, её спасенный все ещё был над водой, а не под ней. 
- Скоро будем на месте, - с улыбкой сказала Махлейкер и снова нырнула. Мерные удары хвоста несли сирену вперед, а прямо над ней, все так мягко поддерживаемый водой, с такой же скоростью перемещался Исаак. Если бы кто увидел эту картину, наверное, бы и не понял, что за существо мчится, рассекая воду, не то плывет, не то летит окруженный брызгами воды. Но свидетелей к счастью и не было. Особенно Эндже не хотелось бы хвостатых подводных свидетелей, неизвестно какую кару придумала бы ей глава за такой поступок. Сирены считают, чуть ли не святыми тех, кто спасся после кораблекрушения и кого Вейхе вернул на берег, но они спасаются сами или море отдает их, помогать им нельзя. Она нарушила это правило.
Через какое-то время они оказались у небольшого острова, Махи не была уверена, обитает здесь кто-то или нет, ведь чувствовала лишь то, что твориться в воде обступающей клочок суши со всех сторон. Но если Исааку нужно было на берег, это был самый ближайший вариант. Сирена надеялась, что его потом не придется срочно спасать уже с острова. Чуть замешкавшись Эндже ”прощупывала” лучшее место, где они смогут остановиться, крутые скалы по периметру были не самыми удобным местом, сирена чувствовала песчаные клочки омываемые водой внутри залива, но вот сам залив… Сирены не любят таких вот мест, смахивающих на ловушки, стоит закрыть единственный путь отхода в открытую воду. Сознание племени быстро укоренялось, а ведь раньше берег для неё был таким же домом. Отмахнувшись от страхов, которые привили ей дни, проведенные в море, сирена проплыла в залив. Волна прокатилась дальше обычного, мягко опуская крылатого и откатываясь обратно, оставляя мокрый след на недавно сухом песке. Сирена же остановилась так, чтобы быть по пояс в воде, но достаточно близко, чтобы можно было слышать и говорить с Исааком. [AVA]http://funkyimg.com/i/2CwPB.png[/AVA]

Отредактировано Mahleyker Ange Ar-Rantisi (2018-02-18 19:57:49)

Реакция синего существа была… забавной. После всего того, что с ним случилось, сирена скорее ожидала, что Исаак будет бояться воды. Она могла представить, как он с облегчением опускается на землю и возносит богам благодарственные молитвы за твердую сушу под ногами, расцеловывая горячий песок, это правда тоже выглядело бы забавно, но предсказуемо и обычно. А вот его разочарованный стон и неловкая попытка поймать ускользающую обратно волну была интересной. Не сошла ли эта синяя птичка с ума? После столкновения с кракеном, кораблекрушения и смерти всех товарищей, все было возможно.
Простой вопрос Исаака заставил сирену чуть замешкаться. Она уже было открыла рот, чтобы произнести свое имя, то, которым её наделили сестры, мелодично-звучащие звуки, складывающиеся в само ощущение, произнося его можно было почувствовать гладкость жемчуга, его перелив в бликах солнца, холодное прикосновение драгоценного камня к коже. Но врятли кто-то кроме морских жителей смог бы повторить и даже понять его. Пока она медлила, крылатый успел и сам представиться.
- Исаак, - нараспев повторила девушка, словно пробуя это имя, его звучание и перелив. Ей понравилось, и она удовлетворено кивнула, а в такт этому слегка поднялся над водой, а затем опустился хвостовой плавник, - А я Эндже, - легкое и простое человеческое имя из Иш-Калафа было куда привычнее для общения с существами поверхности, - Но почему Пересмешник? – с легкой улыбкой спросила Махлейкер. В её голове всплыл образ серой птички в клетке на базарах Ишехана. Пересмешник очаровательно пел песню канареек и передразнивал их, вставляя свои ноты, отчего птицы в противоположных клетках раздражено хохлились. Девушка попыталась представить поющего крылатого, но после его голоса это было трудно. Скорее ответ тут крылся не в очаровании голоса, а в любви к передразниванию, но сирена хотела услышать эту историю из уст самого Пересмешника.
Очередная фраза Исаака была прервана хриплым влажным кашлем, на песке с плевком осталась серебристая кровь. Это не нравилось Махи, её беспокоило состояние спасенного существа. На этот раз пришла мысль, что она может быть сама виновата в его состоянии. Эндже могла перестараться, магией сдавливая его тело. И вместо того, чтобы задуматься, как ему ещё помочь, она задает глупые вопросы о его прозвище и думает о других вопросах, что роятся, рождаемые её любопытством. Взгляд голубых глаз стал холоднее, любопытство отступило на задний план, и сирена задумалась о плане действий.
- Тебе нужно поспать, - голос прозвучал отстраненно, словно бы сирена потеряла всякий интерес к Исааку или была недовольна. Она действительно была недовольна, но не бедным Пересмешником, что хрипло дышал на берегу. Не дожидаясь и не слушая, возражений, что могли последовать далее, Ар-Рантиси запела.       

Туда, где море обнимает белый-белый песок,
Свобода воли заманила тысячами строк.
Нет проблем, нет боли, нет забот
Окутанный любовью край тебя зовёт.
Море... Море... Край бездонный...
Пропитало меня солью и волнами,
Окатило меня бризом и каплями холодными...

Голос, казалось, течет, подобно мягкой реке, плавно, нежно. Он не был громким, но затмевал все звуки, а может наоборот, это все вокруг утихало, прислушиваясь к прекрасному звучанию. Замолкли птицы, перестал шуршать песок от накатывающих волн и даже шелест листьев от легкого прикосновения ветра, казалось стих, пропал. Сирена пела, вкладывая в каждое слово, букву, звук частичку магии, что успокаивала, расслабляла, усыпляла. Песня закончилась, оборвалась последним звуком, но природа вокруг ещё была тихой, словно отходя от сонного оцепенения.
Сирена поднялась, вместо зеленого хвоста с ярко красным плавником, теперь были две вполне себе человеческие ноги. Девушка чуть неуверенно сделала шаг вперед, удивительно как быстро она привыкла к хвосту и плаванью больше, чем к ходьбе. Второй и третий шаг были увереннее, и затем Эндже уже шла как раньше, словно хвоста никогда и не было. Оставляя мокрые следы на песке, девушка подошла к спящему Исааку. Его дыхание было все таким же хриплым и тяжелым, но говорят, сон лечит, по крайней мере, он будет полезнее разговоров и крылатый сможет отдохнуть спокойно, разум спрячется от боли в мире Грёз. 
- На солнце тебя оставлять нельзя, - задумчиво проговорила сирена, оглядываясь вокруг. Джунгли острова тоже не внушали безопасности. Делать импровизированный шалаш из веток сирена не умела, оставался самый простой способ, Эндже просто накидала на Пересмешника больших пальмовых листьев. Над ней бы посмеялся любой заядлый путешественник, но это было лучше, чем добавить Исааку боли от ожогов, - Надеюсь, ты не проснешься до моего возвращения, - проговорила сирена, вкладывая в руку крылатому ракушку, она надеялась, что он догадается о том, что она вернется и это её импровизированное послание.
Поиск всего необходимого занял не очень много времени, но время, потраченное на путь, стало причиной того, что Махи вернулась только к вечеру, когда солнце уже собиралась скрыться за горизонтом. Зато она была с хорошим уловом. Исаак ещё посапывал, и это было лучше, чем он бы слонялся по острову в поисках другой помощи или еды. А мог бы вообще улететь, и Эндже больше не увидела бы его… почему-то от этой мысли было грустно, у неё ведь было ещё столько вопросов к нему, она ведь даже не успела узнать, что он за существо.
Завернувшись в найденный кусок ткани, который когда-то, похоже, был флагом, сирена перевязалась двумя обрывками веревки на груди и поясе. Вид жалкий, но Эндже надо было быть ближе, чтобы помогать, да и не вынуждать Исаака повышать голос пока она сидит в отдалении не надо будет, к тому же никто её и не увидит кроме Пересмешника, когда тот проснется, а его одежда в осадке высохшей соли и песке выглядела не лучше. Откинув красные волосы за спину, сирена раскидала листья, освобождая Пересмешника. Положив часть алых водорослей в рот, она разжевала их и, размешав с пресной водой, влила смесь в рот крылатого, чуть приподняв его и удостоверившись, что он проглотил. Обезболивающие свойства подводного растения должны были помочь. Остальные находки были сложены рядом на больших листьях: горсть лечебных водорослей, съедобные виды морских растений, бурдюк для пресной воды и рыба в импровизированной сетке из водорослей. Эндже не знала правда, как приготовить последнее для крылатого, врятли он будет, есть её сырой, как это может делать сама сирена, но с этим можно было разобраться позже.
Разложив все, сирена снова тихо запела, мягкий голос ещё долго передавал истории морского народа, пока уставшая Эндже не заснула, свернувшись на песке недалеко от Исаака. [AVA]http://funkyimg.com/i/2CwPU.png[/AVA]

Отредактировано Mahleyker Ange Ar-Rantisi (2018-02-18 20:01:07)