[AVA]https://forumstatic.ru/files/0017/a1/a3/99102.png[/AVA]Это была тяжёлая неделя.
Побои, служение, побег из дома... Встреча в Церкви. Та самая, тёплая и спасительная для неё, столь отчаянно бежавшей от своей судьбы. Ещё тепло — и неожиданное, но серьёзное решение коадъютора.
Новый дом, новая обитель — и новая жизнь.
И благодарность, наивная, чистая и преданная, загоревшаяся в сердце послушницы.
   
И всё же... Несмотря на светлую концовку, им обоим требовался отдых. Место, где они могли бы провести время в отдалении от мира — и, чего уж там, привыкнуть друг к другу. Ладно, Фридрих — взрослый, ясно понимающий, что происходит и что ему нужно. Взрослый, для коего чувства и события — это нечто нормальное, естественное. Он бы, может, справился и так, но Неле — его агнец — дело другое. Забитый ребёнок с непростой судьбой, чьё сердце в условиях города нескоро починится.
Ей это было необходимо, даже если сама она, будучи сейчас покорной подопечной, того не понимала.
Неважно.
Главное, что всё понимал Фридрих.
   
Потом была долгая дорога. Поездка в карете — впервые за всю сознательную жизнь Неле! — и искренний восторг. Смущённый, застенчивый, зато — честнее некуда. Неловкие касания, робкие улыбки — и мягкая нежность Фридриха.
И сон.
Путь был действительно долог. Но и он подошёл к концу — и новые впечатления заполнили светлую голову маленькой Десмет. Необъятная — для девочки — резиденция, красивейшие залы, цветочный сад, пруд... Столько всего! И всё это — только для неё. Конечно, поправлялась она, густо краснея, для них, точнее — для господина Фридриха, а она, юная послушница, всего лишь его дополнение, взятое по доброте душевной. Однако, хоть она и поправлялась, но очень скоро сбивалась: во всей резиденции не было ни души, по меньшей мере, сейчас. И одно только это осознание позволяло ей дышать в полную силу, тихонько вертеть головой по сторонам и осторожно бродить по залам.
   
Как и когда её сморило, Неле и сама не заметила. Провалившись в тёплый ласковый сон, она проспала до самого утра.
До полудня, сказал бы, может, коадъютор, но его, нашедшего место возле своей подопечной и наслаждающегося умиротворённым покоем, это совершенно не волновало. Пусть.
   
Впервые за долгое время она проснулась сама.
Сначала мягкие касания проникли в сон, сотворив подле Десмет господина Фридриха. Потом последовало смущение, яркое и вспыхнувшее столь горячо, что сердце забилось скорее. Тогда, наконец, носа достигли нотки ароматной выпечки — и лишь после этого, вдохнув полной грудью, она покидает объятия сна.
Оказываясь в следующий миг в объятиях самого Метценгерштейна.
   
Мягко. Светло — и слепит глаза, из-за чего девочка не спешит их открывать. Тепло. Ласковые руки осторожно перебирают волосы — и Неле, мало-помалу просыпаясь, откровенно противится этому самому просыпанию. Ей кажется, что если сейчас она проснётся, то в одно мгновенье всё закончится — и придётся возвращаться к грязной сирой реальности.
Вскоре приходят воспоминания вчерашнего дня — и тогда Неле чувствует робкое счастье. Смущение захватывает её целиком, и всё же — тут она впервые проявляет что-то, отдалённо похожее на упрямство — она совсем не хочет подниматься. Не сейчас.
Но...
   
— Доброе утро, господин Фридрих. — застенчиво звучит её тихий голос.