РАДКА |
Раса/возраст: |
|
О ГЕРОЕ: |
Когда ноги ее окрепли достаточно, чтобы унести ее от злых напастей; когда разум ее смог понять стороны света и время; когда ее перестали звать несмышленым ягненком, она поняла - пришла пора выбирать имя. Имя - самая ее суть, ее сердце, ее прошлое, настоящее и будущее. Обретя его, она станет собой, явится всем уже не детенышем, но помощницей своего племени - научится шить одежду, ловить рыбу и дичь, возделывать огороды и даже участвовать во всеобщих собраниях. Старшие советовали не торопиться, хорошенько все обдумать, но она сразу знала, кем хочет быть.
Радкой.
Радостью дышут и грезят ею, ради одной лишь нее все живое рождается и умирает - иначе зачем вообще жить? Девочка не знает, как бы выразить чувства словами, но ей и не нужно. Она вдыхает запах огромного кострища, насыщенный, полный, праздный. Высокими языками пламя вздымалось будто к самим звездам на темном майском небе - и горело тогда лишь для нее одной, для Радки. В жизни каждого ребенка в Карне рано или поздно наступал момент, когда он обращался к соплеменникам, готовый вступить во взрослую жизнь - прежде он был избавлен от бремени всяких занятий, но до двенадцати лет должен был присоединиться к остальным и участвовать в быте деревни. И каждую инициацию в Карне пылали костры - жители верили, что огонь донесет имя нового брата или сестры до предков, наблюдающих за ними далеко за пределами достижимого им мира. Радка уже очень смутно помнит ту ночь, и все, что ей удается вытянуть из памяти - алый жар на лице да ритм барабанов, точно повторяющий биение ее сердца.
Торжество кончилось с восходом солнца - устали плясавшие, испившие браги спали крепким сном, дети отдыхали, наваливаясь и обнимая друг друга. Среди них была и Радка, досыта наевшаяся сладких-пресладких ягод, заботливо собранных для нее старшими - под боком было тепло друзей, мягкий ветер ласкал щеки и чуть приминал луговые цветы вокруг.
С того утра Ада принялась за работу.
В Карне (так альранское поселение окрестили местные крестьяне, буквально называя его "зверинцем". Сами зверолюди называли свою коммуну просто "семьей") все были друг другу в равной мере наставниками и учениками, детьми и родителями, братьями и сестрами - Радка знала своих кровных родственников, но кровное родство не имело значения. Она называла матерями всех, кто был к ней добр, и могла ночевать в любой избе, коли ей того хотелось, и ее принимали с распростертыми объятиями. У Семьи было всего одно правило - не вредить и любить ближнего, и благодаря этому хищники и травоядные звери за годы совместной жизни смогли преступить через естественную конфликтность их видов. Более того - Семья уважала нужды каждого, и альран-заяц мог неделями охотиться, чтобы прокормить лиса, пока тот вспахивает землю. От природы они брали только самое нужное, убивая ровно столько дичи, сколько нужно было плотоядным для здорового существования. К диким животным относились с уважением - периодически проходили скорбные дни по выловленной добыче. Семья верила в абсолютную ценность свободы - в любви, а потому не препятствовала любым, в том числе и множественным союзам; в самовыражении, и потому никогда не мешала заниматься интересным делом или вовсе уйти в мир, хотя желающих жить среди простого люда было мало. Карна не поддерживала с человеческой цивилизацией никаких отношений, не пользовалась ее благами и избегала ее представителей. Даже религия была иной - альраны верили в единое обезличенное божество, судьбу, подпитываемую душами умерших и хранящую их в себе, отказываясь от традиционного пантеона богов Эноа.
***
Ревущий лязгающий звук теряется в жужжании последних летних комаров и пении уже улетающих птиц. Рядом, всего в паре метров журчит река, столь быстрая, что в ее волнах не успевали отражаться буйные краски увядающего леса. Девочка отдыхает на обрывистом берегу, насвистывая прилипчивый мотив, вплетая его в окружающий шум, и точит каменный наконечник копья. Поодаль еще трое юных добытчиков - уже неделю они на охоте, и несли они с собой поистине богатый улов: откормленного взрослого оленя, нескольких зайцев и куропатку. Перед зимой им нужно было особенно крепко запасаться пищей.
Множество лун прошло с крещения Радки - она насчитала уже тридцать пять. Теперь она - полноправная дочь Семьи. Ада выучилась разжигать костер из кремня, привыкла отлавливать диких зверей и не бояться их смерти, запомнила все важные обряды, трижды собирала урожай и даже пару раз заделывала крыши. Больше всего ее маленькому сердцу полюбилась именно охота - альранка и сама не знала этому объяснения, но в погоне она была чем-то большим, чем-то неуловимым; подобно ветру она прорывалась сквозь густые заросли, точно белка взбиралась на многолетние деревья. Никто не ожидал от ягненка такой ловкости, какую Радка обрела спустя три года регулярных вылазок в лес. Она училась у всякой твари, какую встречала, с восторгом подражала движениям созданий, которых позже приходилось убивать, и благодарила их за их мудрость. Она любила их.
Как любила всех тех, кто ждал ее дома. В Карне ею восхищались, ее хвалили, уважали - ее возвращение радовало всех; она видела это в их лицах, добрых улыбках. Ада была счастлива, но всегда хотела еще, отчего и старалась с каждым разом только пуще - и получала за это награду.
В тот вечер они должны были возвращаться - мяса при них было достаточно. Водрузив на плечи длинную ветку с привязанными к ней тушами, четверо подростков болтали о грядущем празднике урожая и строем шагали к деревне. Но тут - переливистый стук копыт. Лось? Кабан? Нет, была в этих копытах иная сила, незнакомая Радке. Она медленно опускает свою ношу на земь и пригибается, знаком показывая друзьям последовать ее примеру. Скакунов много - больше десятка, и через несколько минут они исчезают, удаляясь в сторону деревни.
Они встают, недоуменно переглядываются. Наверное, все же кабаны - за неимением иных все единогласно соглашаются с этой теорией и продолжают свой путь. До Карны оставалось еще полчаса.
Дубрава покорно расступается пред ними - закатнее марево уже видно в просвете, да только пахнет от него дымом и жженой плотью. Охотники бросают свой улов и бегут вперед, оказываются на вершине холма и опускают ошеломленные взоры на Карну. Горит. Мимо хрупких домиков несутся люди в кольчугах и дорогих одеждах верхом на невиданных высоких животинах, как раз о четырех копытах; в руках их - факелы и блестящие длинные орудия. Орудия, не дрогнув, рассекают спины убегающих альранов, рубят их плечи, добивают упавших. Крики мольбы, ужаса и ярости разбиваются о взрывающиеся от пожара оконные стекла.
Радка спешит вниз, к Семье, сжимая в дрожащих потных ладонях свое копье. Она никогда не думала, что ей придется спасать кого-то - в ее теплом счастливом мире все умирали либо от старости, либо, на крайний случай, от болезни, и она даже не могла представить, - нет, осознать, - как можно было убить себе подобного. Кровь кипит в венах, бешено стучит в ушах, взгляд наливается страхом, когда девочка проходит мимо первой же избушки и видит на земле чуть опаленный труп мужчины. Она узнала его - то был Милош, знахарь. А потом вдруг поняла: его уже нет и никогда не будет впредь.
Гарь разъедает глаза, отравляет дыхание, но Ада не может ступить и шагу. Ее друзья разбежались кто куда - видно, пытались вывести живых из деревни. Она же только щурится, не отрываясь от Милоша - будто и сама не живая. Тут к ней несется один из всадников - Радка еще не знает, что такое "лошадь", и испуганно озирается на ее вытянутую морду. Лицо наездника же, в отличие от многих других его товарищей, не закрыто шлемом, и сам он одет легче и ярче - Ада впервые видела столь красочный костюм; когда он замахивается своим мечом, альранка неуверенно направляет на него копье, но не пытается ударить, недвижимо смотря на него - не может понять, как ранить человека, и не верит, что должна. Стальной клинок врага без труда рассекает деревянное основание ее оружия, оставляя Радке лишь бесполезную палку, и возносится над ее рогатой головой. "Беги!" Инстинкт самосохранения перебивает ее замешательство - она прыгает в сторону, поскальзывается на грязи; падает. Атакующий снова направил лошадь к ней, но девочка успевает подняться и срывается с места, несется прочь. Она не хочет стать как Милош. Она бежит, но уже в противоположную сторону - ей нужно было запутать преследователя, выиграть время. Охотница забегает в полуразрушенные дома, еще не до конца съеденные огнем, перебирается через выбитые окна и хлипкие чердачные лесенки наружу - и снова внутрь, в здание напротив. Казалось, погоня кончена - видно, нападавший посчитал, что глупый ребенок сгорел вместе с первыми же развалинами. Радка пробежала Карну насквозь и вышла к полю, по-прежнему не сбавляя ход - и за ней снова увязался человек, другой, крепче и с луком. Ада скрывается от него в высокой, выше нее самой, дикой траве, петляет то в одну сторону, то в другую - а он все никак не отстанет, и стрелы его чуть не задевают беглянку. Наконец показался лес, ее последнее прибежище - Радка взбирается на старую липу, и стрела вонзается в кору всего в паре сантиметров от ее ног. С липовой ветки она перескакивает на дуб и прячется в пышной желтой листве - девочка застыла, обнимая широкую ветвь, и даже не дышала, только молилась про себя. Стрелок потерял ее и вернулся на опушку, но она этого не видела и не знала - так и просидела до рассвета.
Стрелок доложит: "девчонка, тринадцати лет с виду. Сбежала."
***
Следующую неделю альранка наблюдала за людьми из своего укрытия. Тела убитых зарыли в общей могиле на холме - скидывали обугленные трупы вниз, в небытие, безо всякого уважения. Пятьдесят человек, взрослые и дети. Радка смотрела и плакала - теперь ее Семья не попадет на небо к предкам; их надо было сжечь, сжечь дотла, отпеть, иначе они навсегда останутся неупокоенными в этом, как Ада была теперь уверена, ужасном мире. На Карнском пепелище не осталось ничего - одна земля да черные доски. Пустота.
***
В ступню впиваются бритвенно острые клыки. Радка скулит, кусает губы до крови, пихает волка в морду второй ногой что есть мочи - зверь жмурится, крепче сжимает челюсти, - хруст! - и отцепляется. Альранка подтягивает нижнюю часть тела на ветку и поджимает к себе ноги, шипит от боли, смотрит - от мизинца остался только огрызок кости, а с обглоданного соседнего пальца драными кусками свисает кожа. Внизу, под дикой яблоней, к ней прыгают волки - схлопывают пасти, пытаясь ее достать, но уже не могут; слишком высоко.
- Миленькие, оставьте, - она просит, хоть и знает, что они не поймут ни слова. Ее тело обессилело от шока, и Ада сознает, что сейчас ей никуда не деться. Опирается спиной о крону, запрокидывает голову к небу - не хочет видеть ни свое увечье, ни пустые волчьи очи.
С резни в Карне Радка уже перезимовала - тогдашняя зима была мягкой, почти без морозов, но сейчас от холодов не спасали ни шалаши, ни костры. За год девочка ни разу не выходила из лесу, даже не задумывалась об этом. Чувствовала, что за ним - опасность, люди, и люди пугали ее; вдруг ее все еще ждут? Вдруг убьют? Лучше бегать от знакомых с детства хищников, нежели снова видеть эти железные клинки...
Питалась она ягодами, кореньями, яблоками, иногда - все же мясом. Раньше она за ним только охотилась, кормилась овощами и фруктами, но взращивать их было теперь некому и негде, вот и пришлось свыкнуться. Мясо ей не нравилось. Мясо нужно жарить, и жареное оно напоминало Радке об омерзительной вони сгоревших тел, но она мирилась и проглатывала свою скорбь, не жуя.
Но этой зимой не осталось ничего - зайцы попрятались в норы, олени сменили пастбища, а лоси были слишком велики. Ада понимала, что ей придется что-то менять.
***
Она выбирается на большак - пару раз, бродя в чаще, Радка видела эту дорогу, но прежде никогда не решалась на нее ступить. Но она голодна, а обмотанная увядшей лозой и листьями ступня предательски ноет при каждом шаге; в медицине альранка была не сильна. Она устала и зла - в последний раз она ела больше двух дней назад, но животная, маниакальная тяга к жизни не дает ей сдаться.
Радка замечает несколько фургонов - какие-то путники устроили привал. Это ее шанс! Она возьмет с собой столько еды, сколько получится унести, и зароет в снег. Может, ей даже хватит до оттепели.
Девочка проскальзывает через сонных странников, стараясь не вглядываться в их лица, забирается в повозку; даже раненая, она оставалась довольно юркой. В повозке - мешки, в мешках - еда. Радка развязывает их, запускает руку внутрь. Зерно. Плевать - она набирает его в ладони и набивает полные щеки, надеясь хоть немного насытиться. Перестает контролировать себя, зерно сыпется сквозь пальцы на пол, и что-то начинает истошно лаять. Ада смотрит вперед, в темную глубь фургона, и понимает, что тот полнится разными зверьми. Среди них - несколько собак, которых она по неосторожности разбудила.
- Кто там? - кричат в лагере. Шаги. Радка хватается за деревянный штык, служивший ей оружием, и поворачивается ко входу. Дверцы открываются, и перед ней предстает незнакомец. Человек. Она перед ним - немытая, нечесаная дикарка, замотанная в шкуры, с яростным выражением глаз. Девочка угрожающе выставляет кол острием вперед, но мужчина глядит на нее совершенно невыразительно и спокойно. Не напуган и не возмущен, он что-то искал в ее взгляде; но Ада не стала ждать. Надо выбираться. Она протискивается над головой человека, выпрыгивает из повозки, зажав штык подмышкой, руками хватается за крышу, подтягивается и залезает наверх. Едва высовывает из своего укрытия голову и видит, что незнакомец улыбается ей.
- Ты это искала? - он указывает ладонью внутрь повозки, видимо, на корм для животных. Нет ответа. Он усмехается, достает что-то из своей сумки... и протягивает Радке хлеб.
***
"Добрые люди! Дамы и господа, милые зрители всех возрастов! Позвольте представить вам дитя, найденное в самых дебрях Аваринских лесов, взращенное, вы не поверите... стаей волков! Да-да, жестокие твари не разорвали на куски безродное создание, но приютили у себя и вырастили по собственным суровым законам. Мы привезли ее к вам, дабы вы взглянули на чудеса ее воистину животных повадок: приходите посмотреть на нашу Аго!"
Так зазывали на свои выступления циркачи из труппы Ллеу Ллау Гифс три года назад, когда к ним присоединилась одна дикая четырнадцатилетняя альранка. Ее отогрели, вылечили, одели и, главное - приютили. Управляющий придумал ей псевдоним (Радка его терпеть не может) и историю, объяснил суть работы и познакомил со всеми артистами. Девочка вела себя нелюдимо, почти не говорила и дергалась от каждого человеческого прикосновения. Большую часть времени она проводила в фургоне животных.
***
Такой мир она ненавидела. Он был чуждым, грязным, неправильным в самом своем основании, в каждом слове, произнесенном за всю его историю - Радка чувствовала, что все люди друг друга невыносимо ненавидят. Не видят сути, истинного смысла, и проводят жизни в пустых попытках что-то кому-то доказать. Отвращение у альранки вызывали даже безобидные беседы ткачих о празднике в Росентауне, даже дети, игравшие на улицах. Маленькие невинны, но вырастут в таких же чудовищ; с виду невинные взрослые хранят в своих сердцах тьму, потому что, как и прочие, живут неправильно. Радка была категорична и не видела смысла бороться ни со своим презрением, ни с его катализатором. Чем глубже она окуналась в человеческое общество, тем пуще она грезила об отмщении людскому роду, грубела и не находила себе места - ведь отомстить она не сможет.
Длилась ее мука шесть лун... нет, нужно говорить "месяцев". Шесть месяцев с ее вступления в труппу. Ада тогда отводила душу единственным занятием, что радовало ее - если уж люди и были на что способны, так это на создание всяческих интересных разностей, будь то весело бренчащие браслеты или переливистые атласные ленты, и девочке непременно хотелось заполучить их. Ей что-то приглянулось? Она без зазрения совести брала это, не зная, что такое "воровство" и почему это плохо - в Карне все было общим. И в тот несомненно счастливый день Радка как раз бродила по Аваринскому рынку, выискивая новые безделушки. Ее внимание привлекла палатка с книгами. Нет, не подумайте, читать она не умела - еще чего! Но в книжках были яркие картинки, потому Аго тянула священные писания с прилавков, даже не подозревая об их стоимости и назначении, а потом, поглядев на иллюстрации, выкидывала.
У этой лавки она стояла долго - все обложки были скучных цветов, страниц было чересчур много, а это, как известно, явный знак того, что текста в них больше, чем чего-то веселого. Воровка собиралась было бросить свою затею, пока не разглядела за горой свитков аккуратную стопку карточек... и все с рисунками! Радка уже готовилась украсть их, когда ненароком вслушалась в разговор стоявших неподалеку купцов.
- Слыхал, Реймс отстраивает ту альранскую деревню, которую они с дружками спалили? Будет туда своих крестьян заселять.
- Ну не знаю, они такое там пекло устроили... всего года два прошло, да? Они там, ну, еретиками были, там и остались лежать. Нехорошее место.
Радка сгребает колоду по карманам и тут же прячется в соседнем переулке. Кровь закипает в жилах, прямо как тогда, в Карне, но с предвкушением расправы. Реймс. Это должен был быть он, все сходилось, таких совпадений не бывает - много ли в мире еще таких деревень? Реймс - тот самый человек, разрушивший ее чудесный маленький рай, выбросивший ее в жестокую реальность и отнявший у нее ее счастье. Теперь она знает его имя, а имя - важнее всего.
***
Ей стало легче. Гнев девочки, найдя подходящую мишень, обернулся против главного обидчика и всего его "рода" - людей властных и богатых, с голубой кровью и дорогими одеждами. Радка упивалась мрачными фантазиями и верила, что вершить справедливость ее направила сама судьба - верным знаком этого альранка сочла то, что, как ей объяснил Управляющий, украденные ею карты были гадальными, и по их символам можно узнать все о том, что уже случилось и чему еще только предстоит произойти. Ада раскладывала их до посинения, изучала и спрашивала - получится ли у нее? И карты отвечали - получится. Только бы дождаться, найти подходящую лазейку, и она как пить дать найдет этого Реймса и вспорет ему брюхо. Бывшая охотница больше не страшилась жестокости; "око за око" - честный закон, и впредь ее рука не дрогнет.
Человечество не стало краше, но Аго смогла принять, что не всякий человек плох. Аристократы - обязательно плохи, а вот остальные бывают... терпимыми. В Ллеу Ллау Гифс она и вовсе решила видеть замену Семье, создать иллюзию былого уюта, привыкнув к товарищам и не ожидая от них угрозы. Она стала почти такой же ласковой и беззаботной, как в детстве - Радка снова имела цель, и эта цель грела ее достаточно, чтобы попытаться получать удовольствие от каждого прожитого дня. Паника от всяких прикосновений сменилась объятиями и поглаживаниями, и зарытая глубоко внутри нежность искала любого выхода.
Финальной нотой ее восстановления стал один удивительный кот. Не совсем, в общем-то, кот - мальчик, действительно почти ставший Радке родным; она встретила крохотного белого котенка в Аварине, тут же загоревшись желанием пригреть его (как и любую другую милую зверюшку), и подзывала его к себе: "киса, киса!". "Киса" в конце концов очутился с ней в цирке, где она выделила маленькому другу самую мягкую свою подушку и то и дело отдавала ему что-нибудь съестное. А в один прекрасный день малютка обернулся альраном. Ада была в восторге - Киса не боялся ее, и был первым ее сородичем в неволе, с которым ей удалось сблизиться. Об отказе от него и речи не было; Радка играла с ним, заботилась, объясняла все, что знала сама, никогда не спрашивая о его прошлом и не упоминая своего - зачем оно нужно? Вместе они гуляли по крышам, вместе учились управляться с трансформациями и акробатствовать, и Киса был отличным учеником. Он стал звать ее сестрой, и стало ясно - бросить она его не сможет. Девочка (хотя уже девушка) показала названого брата Управляющему, и тот принял Кису в труппу.
Сейчас они выступают в паре - два акробата труппы Луга. Радка забывается любовью к своей новой семье, каждый день молча лелея предчувствие мести. Она верит, что ей уготована радость истинного облегчения, и хочет дарить ее всем, кто ей дорог, чего бы это ни стоило.
Радка верит в светлое будущее.
Особенности и умения:
Чудеса на виражах - девушка смогла выявить в себе неожиданную ловкость - она без труда может сесть на шпагат, даже если ее разбудят после плотного ужина посреди ночи. Тренируется она постоянно и, по большей мере, даже не воспринимая это как тренировки: Аде никогда не сидится на месте, ее то и дело тянет на что-нибудь залезть, да на что повыше - в Аварине она забиралась на крыши почти каждого одноэтажного дома и мечтает научиться вандальничать на более внушительных зданиях. А уж если ей доведется пробраться на какую колокольню и позвонить в колокол - вот счастья-то будет!
Собственно, прыть альранки не ограничивается одной только акробатикой - она быстрая, осмотрительная и чутко реагирует на любые раздражители. Пусть Аго и не самая сильная особа в Эноа, она играючи может увернуться от разбушевавшегося пьяного зрителя; коли все же застать ее врасплох и оглушить, Радка останется абсолютно беззащитной. Если побег от зверей, пьянчуг и уличных бандитов ей по силам, то любой более-менее знакомый с тактикой вояка сможет предсказать ее поведение и с большой вероятностью поймать. Она не шибко сообразительная и полагается сугубо на инстинкты, потому самый очевидный путь для нее - самый правильный.
Зверь - Радка легко может принимать полностью животную личину, но та кажется ей слишком неповоротливой и непривычной. Также она может и стать совершенно обычным человеком, но девушка совсем не хочет скрывать свои рога и уши - они кажутся ей красивыми, они привлекают внимание зрителей, и Ада всегда прямо-таки демонстративно старается показать окружающим, что она - альран и отличается от людей. Эдакое "я вас не боюсь!", но без слов.
Травоядное - вегетарианка. При всех своих наклонностях, Радка с трудом переносит запах и вкус жареного мяса, хотя его добыча для нее не проблема - она даже до сих пор немного помнит, как нужно охотиться с копьем.
В остальном обожает от души набить брюхо всяческими вкусностями - пирогами, карамельными яблоками с ярмарки, булочками, куличами, да чем угодно, в чем есть сахар. Овощи в основном жарит, чтобы было питательнее. Не пьет алкоголь - он для нее больно горький и "противный".
"Повешенный" - поглядев на Радку в деле, каждый посетитель цирка после выступления может попросить ее погадать ему на картах - за определенную плату, конечно, но она бы, честно, и без денег погадала, если бы не распоряжение управляющего. Уж слишком это весело! Как ни странно, значение всей колоды Аго запомнить может, а имена богов Эноа - нет.
Иногда, если человек ей не очень нравится, она показывает ему самый худший расклад и говорит, что через два дня он умрет от чумы, а всю его семью сожрут демоны. Иногда, если человек вспыльчивый, он ждет, понимает обман, возвращается и пытается ей треснуть.
Управляющий просит ее воздерживаться от подобного.
Все мое - твое - Радка не против, чтобы у нее воровали, брали ее личные вещи для любых нужд и не возвращали, потому что она не понимает, что такое "воровство". Все предметы для нее существуют как бы сами по себе, они не могут никому принадлежать - ей пытались объяснить, что такое "частная собственность" и "вред имуществу" и она даже догадывается, почему кого-то может злить пропавший в толпе кошель, но подчиняться закону не хочет. Она ведь не запрещает никому ничего брать у нее!
Биполярность - настроение альранки похоже на безумные качели - она легко может вспылить, раскричаться, обидеть кого-то, и так же легко успокаивается. Благо, что задевает ее только узкий спектр тем, но говорить о них правда не стоит, если вы не хотите потом разбираться с ее недовольством. В остальном она ведет себя приветливо и дружелюбно, временами даже чересчур - Радке проще всего выражать симпатию без слов, потому она не постесняется хватать приятного ей собеседника за плечи и руки, обнимать его при встрече и расцеловывать. А еще она жутко громко разговаривает, смеется, плачет и вообще живет.
Ансамбль "Песни и Пляски" - в цирке Радку научили играть на флейте и, совсем немного, на лютне. Во время чужих выступлений девушка может аккомпонировать задорными мелодиями, а в свободное время играть народные песни и даже подпевать, но тоже сугубо на народном уровне - у уважающего себя музыканта завяли бы уши от ее пения. Ее голос дрожит на высоких нотах и рвется с каждым новым придыханием, но Ада старается, правда.
Имя бога-покровителя или отношение к религии в целом:
Радка верит в судьбу, во вселенскую предопределенность вещей; по сути, она всего лишь объединяет традиционных богов в одну общую кашу. Отчасти потому, что слишком поздно столкнулась с концепцией традиционной религии как таковой и теперь с большим трудом может запомнить всех человеческих божеств, а отчасти потому, что не понимает, зачем облачать священную силу мироздания в человекоподобные фигуры - мироздание ведь не может быть похоже ни на что людское, оно сложнее! Тень и сны воспринимает как переходный этап между жизнью и смертью, они пугают ее, как и сама "судьба" - непонятная, жестокая, всеобъемлющая. Церковь любит, представляя всех священнослужителей крайне спокойными и понимающими.
Мировоззрение:
Хаотично доброе или хаотично злое - в зависимости от того, какие у вас жизненные приоритеты.
ОБ ИГРОКЕ: |
Связь с Вами:
Ну вы знаете.
Пожелания на игру:
Найти убийцу своего племени, отомстить ему и всем его сообщникам, искоренить неравенство, сделать мир полным любви и счастья, а главное - безопасным для всех и каждого. Любыми методами.
Помогать друзьям из труппы.
А еще она очень хочет, чтобы ее покатали на лошади.
Передача GM'у:
Разумеется.
Отредактировано Radka (2018-03-05 12:43:06)
