За многие десятки лет сама по себе людская столица не успела приесться вечно юной девушке. Как и должность старейшины местного цеха бронников. Хотя, именно на этот день Элли просто захотелось взять выходной и махнуть рукой на всю реальность. Нет, её не канало прошлое, как обычно, а утомило настоящее.
Она чуть не сорвалась на нового ученика, который прямо при ней как бы случайно сломал рукоятку кузнечного молотка. Не, ну конечно, так случается, когда старшину цеха представляют заочно сильной личностью по имени Хэдж. Выходцем из Синих Гор, который уже десятки лет занимает свой пост. Вот и нарисовал у себя в голове паренёк сурового гнома с величавой бородой, взглядом бога и могучими кулаками, которыми можно ковать мечи без всяких инструментов. Потом видит перед глазами крайне милую, но странноватую девчушку, носительницу имени, вместо этого гнома, с которой только смотри на звёзды, держась за ручки, и плети венки днём.
Потом ещё и лавочники добавляют, удивляющиеся платежеспособности девчонки, одетой по простолюдски. Которая им в дочери годилась. С понимающими, но слегка осоловелыми глазами на неё смотрел тот же табачник, который держал свою лавку на окраине столице и загадочно отшучивался на тему того, откуда он берёт свой товар. Ссылаясь, то на магию мира, то на дары богов, то на гостинцы фей, то на благодарности демонов, то ли ещё не весть на что или кого. Некоторые из продаваемых им для курения приблуд сами по себе походили на музейные экспонаты. Имелись в его лавке и уютно обставленные уединённые комнатки для углублённой оценки товара. Девушку, знакомую лавочнику с первых лет его работы, заинтересовала курительная смесь под названием "Долина Сноходцев", которую мужичок абы кому не продавал. У неё в этой лавке имелась даже личная трубка для проб, простая и изящная, как и свой шелковый халатик, который можно было носить прямо на голом теле.
Одна уже свобода от повседневной одежды чего стоила. Хотелось девушке просто развалиться на подушках с огнестойкой пропиткой и выспаться нагишом среди блаженной тишины и уединения курительного зала. Только вот она знала, что в её руках находится то, что способно сделать её пребывание в действительности смертных чем-то особенным и очистить разум от неприятных воспоминаний, а тело от уже привычных трудовых болей. Халатик стоило надеть хотя бы из-за его приятной, скользящей прохлады и невесомой нежности касания. Суетливые глупцы где-то далеко, а рассудок готовится, предвкушает принять блаженное вознесение. Трубка привычно забита и закурена огненной магией. Первый же вдох потянул дымную пелену в недра тела, а магия усугубила то, чего недодала природа и порочное умение смертных.
Желание отстраниться словно само пробудило силы, способные сместить и изменить уши, к звериным и пушистым, на макушке. Только истинной этого было мало и она потратилась и пострадала для того, чтобы отрастить, начиная с ости пушистые хвосты до того момента, когда сознание само не начало обращаться в дым. Цветочный орнамент на тканях зажил своей жизнью, колыхаясь и расцветая. Пол поплыл волнами густого кисельного моля, с плывущими на нём облаками подушками. Тело собственное девушке стало ощущаться как еле живое чучело для любовных утех, а вся многовековая память начала скрываться в тумане забвения. Голова приятно ныла изнутри от смещения и смены ушей, а хаотично, но гипнотически плавно колыхающаяся за спиной пятёрка роскошных, пушистых лисьих хвостов, отзывалась волнами ласковых судорог по всей спине. Вот она, блаженная свобода бездействия. Трубка едва не выпала из размякших пальчиков, которые приятно дрожали и бурлили изнутри, а глаза грозились закатиться внутрь головы, чтобы увидеть мир сквозь неё.

В тумане преображений и дыма костров с Долины Сноходцев начали проступать образы дикой потусторонней природы. Извне они явились, что насторожило впустую, а не изнутри. Хозяева да стражи лесов, о которых некогда рассказывали эльфы, выросли и отделились от витиеватых разноцветных ростков и соцветий. Среди смотрящих в вечность волчьих глаз сначала затесался один, со зрачком в виде семечки подсолнуха, а затем и второй. Голова девушки томным и тягучим движением прокатилась по плечам, ведя взгляд следом за чужими глазами. Мир подсознательного стал похожим на отражение в перемешиваемом в котле алхимика вареве. Сплющился и вытянулся вдаль, прокручиваясь с завихрениями. Глаза постороннего всегда оставались на месте. Стражи и хозяева отступили, назидательно присматривая. Явился под глазами немой зубастый рот и проснулся незнакомый голос в голове.

- И как оно? Куда летим? Ввысь до северной звезды и от нее налево? ​
-  Чужак или гость? Мир... вокруг. Я в нигде, - затянувшись из трубки, девушка выдула весь дым в перевернутую мордашку и сама расплылась в томной улыбке, перед тем как хрипловато замурчать, текуче раскачиваясь, - Мчи меня к Луне. Среди звёзд позволь играть. Позволь увидеть весну, что в Тени иль в Аблах. В иных словах, лапу дай мне. В иных словах, в щёчку чмокни, милый. Песнью сердце мне наполни и в вечности дай поиграть. Ты есть всё, что мне нужно, пред чем склоняюсь и обожаю. В иных словах - воплотись. В иных словах - я люблю.

Слова незнакомой морды и правда унесли куда-то в наднебесные выси, где она держалась за мягкие когтистые лапки, состоящие из материи темноты. Ну, а песня? Песню она слышала во время обеда в дорогом трактире, куда сводила за свой счёт одного из поднявшихся до мастера учеников-воздыхателей. Ему несказанно повезло с настроением страдалицы и прекрасный день едва не перерос в романтический вечер. Если бы не неподъемный вал воспоминаний о минувшем, который испортил всё. Поэтому, из-за вывалившейся из области неосознанного песни и нахлынувших среди звёзд образов, среди дурманящего тумана зачастил дождь из всамделишных слёз.

Череда невероятно глубокомысленных на слух ответов остановила плач и опрокинула шморгучую девушку в состояние бесчувственного оцепенения. Она уставилась в разноцветную пустоту сквозь пыхтящего в уши сюрреалистичного кота и едва не выронила трубку из пальцев. В этой пустоте паникующим подсознанием искались ответы на ответы, путём протекания куда-то в неведомые глубины. Внутренний мир дал трещину он развалился надвое, не потеряв и толики себя, словно откололось чуждое. Ушки на макушке навострились из-за набравшего давящую силу не то писка, не то свиста, совершенно монотонного. Вата из головы, что грела и давила на лоб изнутри, никуда не делась, но даже вата начала подозревать нечто неладное. Что она вовсе не находится одна в пространстве тела, разума и души. Она повернула голову в сторону наиболее чётко очерченного котообразного скопления цветов, с выпирающими жёлтыми глазами и уставилась в них своими, опухшими, слезящимися.

- Кто ты сам, нечто желтоглазое извне? Ты такой… как я? Нет и да. Чувствую, но не узнаю и не понимаю. Умно спрятался, умно.

Не задумываясь о личном пространстве котейки, девушка рассеянным движением попыталась устроить сущность прямо у себя на груди, чтобы почувствовать его обнаженной кожей и погладить свободной от трубки рукой. Как могла, она пыталась затащить себя силой обратно в реальность, в том числе и магической, а не волей. Она не отдавала себе отчёт о том, как махала пятью своими лисьими хвостами и как посмеивается словно через полудрёму над прикрытием своего визитёра. Глубина и охват видений постепенно возвращались к моменту первой затяжки, но искажения в сознании от телесной трансформации следовало просто перетерпеть. Всё-таки, она же сместила и изменила себе уши.

Разум по-прежнему плыл волнами, а чувства оставались замедленными и неповоротливыми. Истинная не поспевала за своим гостем. Уж слишком бурную активность он развёл, осыпая её сложными для постижения мыслями. Вместе с тем, ощущение безопасности, умиротворения и уюта никуда не делись с появлением понимания отсутствия уединенности. Глаза девушки приоткрылись чуть шире, когда вместо кота появился парень, оказавший ей знаки внимания, от которых она сильнее обмякла, чуть зарделась и сползла до тех пор, пока не начали мешать основания хвостов. Ещё не задумывалась о том, насколько косо на неё будут смотреть встречные, пока не получится без вреда для сознания вернуть себе обличье обычной человеческой девчонки со странным цветом волос и глаз. Коту его метаморфозы давались до обидного легче. Факт его пребывания на голове отчётливее ощущался ушами, на ощупь и шум от малейших движений.

- Меня зазвали мольбами, я была желанна как средство без жизни, но ответил бог не как хотелось смертным.

Девушка отложила чадящую трубку в сторону, чтобы приобщиться к новому источнику наслаждений, что расселся у неё прямо на голове, хоть и не давил весом. Она запустила свои тонкие бережливые, но натруженные пальчики в пушистую, тёплую шубку и сама издавала умильные звуки, поглаживая потустороннее существо.

- И не поспоришь, котя. Мне лень и не по уму. Ты мне очень нравишься, какой есть, хоть и очень умничаешь и очень суетишься. Боги? Я сама давно ощутила на себе этот... парапара. Чуешь силушку-то мою, а? Только я, пожив годков примерно семисотписят среди смертных, только рада, что есть, как есть.

Отредактировано Elisia-Jericho (2021-09-11 10:52:32)

Да, истинной определённо было весьма комфортно в компании понимающего, приятно фамильярного по отношению к ней существа. Ей было словно щекотно, когда оценивающий взгляд игривого котика коснулся её груди при взгляде сверху. Даже не то пол, не то её собственная попка стала как будто мягче для неё. Замешательство и оцепенение вызвало только одно. Её же прошлое. Как бы поведать о нём, не ухнув в него вниз головой и очутиться среди леденящих душу теней минувшего?

- Не много? Смертный бы не согласился, коть. Особенно челочечек... ну и я тоже. Прожила я всё это время прямо как они, наверно. Только на своём текущем посту я провела больше девяноста лет.

Когда котик снова очеловечился, девушка решила попробовать уделить ему больше внимания и скатилась на бок. Юная, худенькая, но соблазнительная на вид сизовласая девица, многохвостая лисица в лёгком халатике поверх обнаженного тельца. Смена позы отдалась стонущими болями в основании спины по большей части и рабочие травмы, связанные с различными нагрузками, тоже давали о себе знать. Собственно, из-за этого она и издала сладкий на слух и протяжный стон. Этот многозначительный звук по времени совпал с признанием котика во взаимной симпатии и потому девушка только осоловело посмеялась, когда осознала такое совпадение.

- Ага, коть. Только вот... что значит, не нужен? Ты сам как раз очень и очень кстати, мурчатик мой. Ты понимаешь, что уже исполняешь мои... м-м-м-молчаливые желания одно за другим? Ты и без своей силищи... чудесно справляешься. Хм, можно ли сказать, что я... заслужила твоё появление в моей жизни? Мое желание надо сказать всё равно? Пустяки, сейчас соображу. Я... хочу, чтобы ты считал, что ты и так исполнил мои желания, для исполнения которых нужна твоя сила. Годится, а? Не то, мало ли, начнёшь чудить, послушав меня по накурочке

В голове лисодевушки та ещё круговерть пошла, когда она повела кончики хвостов поочерёдно к единственному у кота. Всё же, за много конечностей получилось как для её текущего, колыхающегося и плывущего состояния. Тем не менее, она вдруг решила убрать один из хвостов. Ворсины на хвосте плавно смялись, а сам он словно втянулся в основание спины и пропал, когда от него осталась одна ость. Истинная ойкнула от сопутствующих ощущений и всплеснула руками. Ну и ноги непроизвольно дёрнулись. Отчасти устаканившееся после трансформации сознание снова взбаламутилось, приспосабливаясь к переменам в строении тела.

- Ты, коть, ни при чём. Просто выходной когда-то да кончается, а выходить обратно на люди в таком виде, ну такое себе. Да и просто целых пять хвостов таскать неудобно.

Пока парень рассказывал о себе, девушка сочувственно качала головой. Она почувствовала, что не хотела бы оказаться на его месте. В том числе и потому, что сама чуть не в предмет превращалась, когда носила свой особенный доспех без забрала, из гномьей стали. Жалко котика, надо его приобнять и пригладить. Приободрить уже своей улыбкой в ответ на его. Одной рукой неловко протянулась за спину, а второй принялась гладить голову и ерошить волосы. Других, неизбежных касаний своим телом она абсолютно не смущалась, как будто оно является вещью, игрушкой для взрослых шалостей.

- А как насчёт выходного, Чудя? М-м-м? Поведай ещё мне о своих личных желаниях, а может и мечтах, исполнитель желаний... хи-хи. Тебе совсем одиноко, да? Нужна ласковая госпожа? Это я только сейчас такая... вся расслабленная. Да, сейчас я просто Элисяо.

Котик-то оказался приятно опытным и деликатным. Не теряется как зелёная дурашка, которая может и груди обнаженной не видела со времен кормления ею в младенчестве. Просто лисичке оказалось недосуг поправлять слегка съехавший вниз, вдоль по телу халатик. Мелочь и даже ничуть не досадная. Можно к чужому телу прислонить, чтобы не мелькала. Куда сложнее оказалось продолжать гладить голову. Можно же и помассировать пареньку спинку уже обеими ручками, обнимаясь. Понятие же о дружбе смазывалось словно сослепу, но одна простая мысль всё же соизволила нарисоваться достаточно отчётливо. Девушке показалось, что котик не жаждет поцелуев всерьёз, но наверняка оценит потирание щёчкой о щёчку.

- Ммм... вот оно как. Ну и какие же у тебя взгляды на дружбу, котя? От тебя я не прячусь за этим. Зачем оно нам?

Девушка-то и не видела, какими стали глаза у котика. Да и какое ей дело, когда она сама может обзавестись даже насекомоподобными глазами? Главное, что он урчал, показывая, что ему нравится её обхождение. Впрочем и хозяин лавки хорошо чувствовал, когда появлялась угроза здоровью его посетителей. На то, что изредка в его курительных залах посетители занимались любовью с непрошенными гостями, он даже сквозь пальцы не смотрел, а принимал как неизбежное. Истинной это было ни к чему. Не тянуло совсем, да и так она более чем наслаждалась и самим моментом и своим мягким, хвостатым визитёром.

- Хе-хе, спасибо, коть. Только я не просто лисичка. Чем захочешь меня видеть, тем я и смогу стать. Танис всё-таки мне папочка. Ай... может лучше поговорим о чём-то более... земном? Ты же мне не навредишь, как друг, своей-то силищей, а? Как могу, помогаю обездоленным, обиженным и защищаю тех, кто мне дорог. Мне нравится, что ты верен памяти о той девочке... Чудя. Это делает её живой для тебя, да?

Очень интересный разговор. Только вот, притираясь к парню, она чувствовала, как её сознание начало расслаиваться из-за попыток обрести сразу несколько состояний. Одно из них требовало вернуться к нейтральному, человеческому обличию, наиболее устойчивому из всех её я. Только вот, было ли это действительно желанием или попыткой сбежать от неудобств? Так или иначе, девушка решилась одним махом убрать всё, что не ощущалось для неё родным. То есть, оставшиеся четыре хвоста и треугольные ушки. Ну ещё и некоторая часть объёма груди. Все эти изменения отозвались жуткими болями в области поясницы, когда хвосты практически исчезли, но не вернули затраченные на их создание ресурсы. Человеческие уши, в которые плавно переросли звериные, отозвались обручем головной боли, а кожа словно раскалилась по пути дрейфа этих частей тела. Эффект от курительной смеси ведь практически удалось развеять, но обратная трансформация превратила мозг в мелко дрожащий студень. Она невольно уложила искаженное бессмысленной страдальческой гримасой лицо на грудь своего собеседника. Эта же мягкая часть её тела отзывалась фантомными объёмами и формами, а в тех местах кожа слегка зудела. Только было всё это только к лучшему и постепенно сознание и самоощущение стали перетекать к чувствам естественности, целости и гармонии. Она ведь не так уж и долго пожила в качестве многохвостой лисицы, чтобы прийти к чему-то подобному. Лицо она снова показала парню только когда ощутила свою власть над ним, как и места соприкосновения рук, хвоста и прочего с её телом. Боли и гудение в голове не утихали, но она всё равно попыталась вернуться к разговору. Пальцы, что покоились на спине парня пока что ощущались примерно как обрезки сосисок в отношении послушности.

- Вот. Смотри на меня. Я люблю быть... другой, всякой, но сейчас... я, как дома. В том, давнем "дома-дома", который уничтожили враги. Нет, не так. Кто молил обо мне, хотели получить меня в виде вещи. Артефакта, как тебя. Танис... не послушал... еретиков.

Принудительное возвращение в нормальное состояние обернулось успехом и оторопью. До её понимания долго доходили такие простые вещи, как положение её тела относительно другого тела. Разговор, конечно, отчасти отложился в памяти, как и все диковинные видения, вызванные чем бы то ни было. Отстраниться от парня не тянуло вообще, ведь с ним было предельно комфортно. Правда, она вспомнила про курительные принадлежности и машинально подготовила их к возвращению хозяину лавки. Не забыла она и халатик поправить, но потом передумала, стянула с себя и аккуратно сложила. Прямо на виду у хвостатого. Теперь она чётко видела и различала всю обстановку курительного зальчика, находя тот просто уютным. Только пёстрый котопарень выбивался из неё и улыбка на его лице, сверх того.

- Надеюсь, ты никуда не торопишься, Чудя? Я ещё поваляюсь здесь перед возвращением к себе. Понимай это, как самому хочется. Ага и... спасибо, что привёл в чувство.

Девушка бережно уложила себя на спину прямо на полу просто чтобы привыкнуть к отсутствию копны хвостов и вправить спину на место. Ну и насладиться чувством умиротворения после курения и задушевной беседы с новым другом. Да, кот и без слов, по одной её улыбке и признательному взгляду мог понять, что для него нашлось вроде как правильное место на душе. Она потянулась, к коту, чтобы снова обнять его.

- Свободу мыслей и тем более разговора, кажется, у тебя никто не отнимал. Ну, разделась я, доверяя тебе, как другу и просто из-за наплевательского отношения к своему телу. Имей в виду, что это не норма и потому не жди подобного от других девчонок.

То щекотно, то волнительно, то тревожно, то просто больно. Всё-таки далеко не все рабочие травмы вовремя поддавались регенерации. Да и места древний котяра трогал самые разные. Поёрзала, давая понять, что ей не нравятся все эти нажимы на чувствительный точки. Сама она ощущала, что прошлое не омрачняло её рассудок, хоть и являлось одной из тем разговора.

- Ну так альраны в полном облике зверя тоже не носят одежду, а зверолюд носит хоть что-то на теле. К своему мне уже трудно относиться серьёзно после всего пережитого. С другой стороны... этого самого интима мне сейчас совсем не хочется. Ага, я к своим годкам научилась говорить о таком прямо, потому что часто парни по другому не понимают. Если бы я умела спать по чуть-чуть, то попыталась бы немного вздремнуть сейчас, а так просто интересно, где и когда мы могли бы встретиться в другой день? Мне все лишь нужно выспаться после превращений.

Сонливости почти и не было в помине, но настроение на продолжение разговора как-то поутихло. Уже услышанное надо было хотя бы немного обдумать. Не срочно, а просто когда-нибудь.